Изнанка

Примечание автора: ООС головного мозга!

-ты знаешь, что такое инфаркт? -отмирание клеток тела из-за недостатка кровоснабжения -бывает инфаркт сердца - это сердечные мышцы, инфаркт почки... даже инсульт - в голове - это тип инфаркта. -кровь не приходит и всё. -если мало пострадавших клеток, то человек восстанавливается, а если много - может умереть

Надо посмотреть правде в лицо: знаменитым пиратом он не был. В одной эпохе с Золотым Роджером и Эдвардом Ньюгейтом ужиться было непросто. Это в Ист Блю слава Человека, который выжил на Гранд Лайне гремела широко, на самом-то Гранд Лайне таких как он тринадцать на дюжину… Но по крайней мере их пиратское братство жило по чести, не то что некоторые… Впрочем, и таких, и таких, было достаточно… Зефф Красная Нога не прославился на весь мир, пиратский и мирской, не нажил особых богатств, не крошил Дозорных направо и налево. Хотя конечно связываться с ним было чревато тяжёлыми телесными, если не внезапной смертью. Были ли у него шансы идти дальше или Зефф так и был обречён быть одним из тех сильных парней, с которыми надо быть осторожными на Гранд Лайне – всего-то! – никто не гадал, а после рокового шторма выбора у него и не оставалось. И возраст, и физическая оболочка, день ото дня тяжелеющая от осознания приближающегося предела, с каждым утром давили всё сильнее. Его время так и не пришло. * * * А на том каменном острове проще было съесть пацана. Логично и естественно. С совестью рано или поздно он договорился бы. Но вот душа просила боли. Зефф знал, что ему, как пирату, пришёл конец, и сердце разрывалось на части. Нужно было выплеснуть наружу это ужасное страдание, и он это сделал - боль тела переносить гораздо проще. Поэтому всё получилось именно так. И попутно обзавёлся должником в виде сопливого мелкого человечка. Какая разница? Всё кончено. Мечта о ресторане кое-как склеила сердце на части, но это была совсем другая мечта. Эта гремела крышками кастрюль, шипела и брызгалась, тешила чувство собственного достоинства. Та, другая, порывистая и жёсткая, скрипящая и душа-между-морем-и-небом… До этой Зефф дотянуться не смог. Путь к её достижению был подлинным счастьем, и ресторан так и не смог полностью его утешить. Часть жизни умерла, сердце, старательно подпитываемое с одной стороны, гнило с другой, и что с этим можно было поделать, он не знал. Самое кошмарное было – это ночи. Его нога ощущала вновь. Прозрачно-сизая – так она чувствовалась – она сгибалась в колене, проходя сквозь кровать. Ступня опускалась на пол, пальцы загребали пыль и всякий подкроватный мусор. Пол обычно был холодным, и тёплая плоть, которой не существовало уже несколько лет, остывала, вызывая неприятные ощущения. Ну и комары, конечно. Иногда его нога забавлялась: раскачивалась под лежанкой, пропускала сквозь себя летучих кровососов. От растерянных насекомых оставалось приятное тянущее чувство, но так ступня остывала ещё сильнее. Холод поднимался до бедра, и Зефф просыпался. Мысленно прослеживал остаток беспокойной конечности, убеждался – всё на месте, тёплая, просто опять - и засыпал снова. Давно умершая часть его жизни, как и часть его тела буянила, присылала адреналиновые сны, солёные и песчаные, подсовывала под ладони то такелаж, то гладкое дерево руля. Зефф вспоминал мельком слышанное верование одного острова: мёртвые не покидают живых, если их держат злоба. Но ещё верней они остаются на земле, если их держит любовь. Навряд ли его собственная нога его ненавидела, скорей уж любила, иначе бы не напоминала о себе. Бывший пират хмыкал, мысленно признавался в ответной привязанности и весь день отогревался на тусклом солнышке. Покалеченный собственной судьбой и Морским Богом, покровителем всех ходящих под парусом, судорожно продолжающий жить и кое-как нагребать счастье – хоть какое-нибудь, старик мерно бороздил спокойное море. Только вести о мелком пацане поднимали в груди обжигающую волну, заставляли внимательно нюхать ветер, слушать течения. Мир, где жила его мечта, был не с ним, Зеффом, он был с Санджи. Ему там больше не было места. Он бы не передавал эстафетную палочку баклажану, если бы смог. Если бы он только мог вернуться и ожить снова…