Румынские каникулы

Шальной лучик солнца пробрался через окно, в деревянную избушку на Иртыше, попадая на лицо рыжеволосой девушки. Таня недовольно сморщила носик и перевернулась на другой бок, но сон уже как рукой сняло. Девушка открыла свои огромные глаза-изумруды, но невольно в голову рыжеволосой закралась мысль, что она потеряла что-то важное и дорогое для своего сердца, но это нахлынувшее чувство быстро растворилось в будничном колесе быта. А когда стал стучаться в окошко вечер, Таня вспомнила про своё кольцо, которое было спрятано на чердаке, в самом неприметном углу. Ведь потеря магии Ване давалась с большим трудом. -О, явилась, недостойная дщерь, позор моего рода. –Прохрипел Феофил. –Наконец, вспомнила про меня. -Привет, дед! Прости, что долго не надевала кольцо…да и при Ваньке…ты же зна…-Таня не успела договорить, как ее прервал Феофил. -Значит, тебе важнее твой маг-недоучка, чем любимый дед?! -Прекрати! — Вскричала Таня, спрятав кольцо в темный угол ящика, и выскочила с чердака, не помня себя, оказалась на кухне. Отрезвил ее только звук звонящего зудильника, на котором высвечивалось имя Гробыни Склеповой. -Привет, сиротка! Наконец, я до тебя дозвонилась. Ты, я смотрю, совсем зачахла в своей глуши. — Констатируя факт, произнесла Гробка. — Но это мы исправим! Жду тебя на Лысой горе. Сегодня. Отказы не принимаются, — и подруга отключилась. А Таня задумалась над предложением Гробыни. «И как я полечу? А Ванька? Хм…но Склепова права, засиделась я здесь, напишу записку, думаю он не обидится. Всего-то на пару дней» Ох, как же ошибалась Таня на тот момент, не ведая, что с Валялкиным они не смогут быть вместе. Но не успев собрать вещи и подготовиться к отлету, девушка увидела на пороге своего любимого маечника. -Привет, Вань. А чего ты так рано? Я ждала тебя, по крайней мере, поздно вечером! — сказала Таня. — А я и смотрю, как ты меня ждала. Это что? –Ванька ткнул носом ботинка сумку с вещами. -А…это! Склепова позвонила…и пригласила в гости. Ты же не против? -По- моему ты мне обещала, что больше никаких колец, магии, полетов. Что останешься со мной. А теперь что? — Таня взглянула в глаза некогда любимого маечника и не узнала их, они были темны, как небо во время сильной непогоды. — Ты знаешь, как мне больно, но ты привыкла быть эгоисткой. Тебе плевать на мое душевное состояние, — ветеринар выкрикивал обвинения одно за другим. От сказанного у Тани полились слезы и, подхватив сумку она выскочила на улицу. Обхватив контрабас, произнесла: — Торопыгус угорелус! — и полетела навстречу приключениям.