***
— Вставай, гном. Гилл небрежно толкнула девушку в плечо. На небе только-только появлялись первые лучи солнца. Слабая утренняя прохлада трепала волосы девушек и ласково целовала их бледные щеки. Ален разлепила кошачьи глаза и потерла переносицу, сморщившись от боли, затем села и стряхнула с одежды грязь и пыль. Гилл сидела рядом с ней и расчесывала сломанным гребнем светлую челку. Рядом с ней стояла открытая фляга. — Я умоюсь? — Давай быстрее уже. Ален взяла флягу и вылила немного ледяной воды на грязные руки в кожаных митенках и умылась, после чего достала из маленькой сумки зеркало с угольком и стала подкрашивать глаза. — О боже, ты серьезно продолжаешь этим заниматься? — Гилл саркастично смотрела на это действие. — А что? — Ален подняла на нее взгляд. Уголек с заточенным концом замер у ее века. Гилл сжала губы в тонкую нить и отвернулась. — Быстрее уже. Не думаю, что твоя вампирша охмурится с твоего вида и покорно даст отрезать себе башку. Уголек выскользнул с пальцев Ален и упал на землю, затупив кончик. Ален затрясло, в ушах снова доносился мелодичный голос вампирши, а перед глазами стоял ее образ. Это означало только одно – действие эликсиров постепенно спадало. — Опять… начинается… Стоило ей пошевелиться, как в ее шею прилетел мощный удар тяжелого кулака. Ален упала наземь без сознания. — Вот сука. Прости, Ален, но так безопаснее.***
— Это они? Высокая женщина с длинными светлыми волосами в богатых фиолетовых одеждах, украшенных золотым шитьем и драгоценными камнями, стояла перед кроватями с двумя юными ведьмачками. Правда, назвать их так было тяжело, ведь ничего, кроме кошачьих глаз, их не выдавало. Одна из них, светленькая и крупная, сильно дрожала и иногда дергалась в судорогах. Вторая, щуплая, с темными волосами, в открытую разглядывала женщину. Выглядела она гораздо лучше, чем первая. — Гилл и Ален. — Колмуд стоял за женщиной, скрестив руки на груди. На огромной темной фигуре выделялись оранжевые глаза, а вертикальные зрачки внимательно смотрели на женщину. — Ты дал им эти имена? — Нет. Это их родные. Женщина склонилась над Гилл и провела тонкими пальцами по ее покрытому испариной лбу. Девочка вздрогнула, отвернулась от нее и сжала кулаки. Корочка на маленьких ранках ее костяшек потрескалась, под бледной кожей выступили почти черные вены. — Плохо переносит мутации. Организм борется с токсинами и пытается их вывести. — Я думал, что она приспособится. — С глазами проблем нет. Только лихорадка? — Язвы во рту. Рвет и ходит кровью. Судороги, иногда очень сильные. Кричит от боли. — Это продолжается все дни мутаций? — Да. Иногда ей становится легче. Гилл снова содрогнулась, выгнулась в спине и сдержала крик, прокусив губы. На передних зубах размазалась кровь. Женщина вздохнула и выпрямилась. — Она выдержит? — Колмуд специально уменьшил громкость голоса, но чуткий слух ведьмачек все равно все прекрасно улавливал. — Я помогу ей. Все не так плохо. У Дрэя и Кларисс все было гораздо хуже. Колмуд опустил голову. Золотые глаза скрылись во тьме. — Прости. Знаю, тебе тяжело вспоминать. А со второй что? Женщина подошла к Ален и хотела склониться над ней, но тут же повернулась к мужчине. — Она точно была с Гилл? — Да. Абсолютно. — Я чувствую от нее Силу. Очень мощную. — Хочешь сказать, что она..? — Нет. Последний Исток пропал много лет назад. Она не могла оставить потомка. Это не Исток. Но могла быть чародейка. Женщина снова склонилась над Ален. Ее голубые глаза и прекрасное белое лицо навсегда отпечаталось в памяти ведьмачки. Кажется, именно тогда она впервые влюбилась. Младшая выглядела гораздо лучше. Только засохшая капля крови на кончике носа и почти прозрачная бледная кожа говорили об интоксикации. — Если бы я нашла ее первой, то забрала бы к себе на обучение. Но уже поздно. Ты стал ее Предназначением, Колмуд. Ей суждено стать ведьмачкой. — Она слаба. Я надеялся, что после мутаций она привыкнет к большим физическим нагрузкам, но ее тело по-прежнему плохо адаптируется. Она отлично управляется с мечом, быстро уворачивается и идеально выполняет вольт… — Давай без твоих сложных ведьмачьих терминов. — Но удары у нее слабые. Она знает куда бить, но вряд ли сможет быстро уничтожить крупного монстра. — Тогда нужен другой подход. Учи ее Знакам. — Ты знаешь, я плох в Знаках. Я использую только Аард и изредка Аксий. — Значит, этим займусь я. Женщина улыбнулась пухлыми красными губами. — Мы же с тобой подружимся, да, деточка? — Ален не говорит. С чужими, по крайней мере. Даже с Гилл говорит мало и редко. — Не умеет или не может? — Скорее, не хочет. — Вот как… Ну ничего. Я могу и мертвого разговорить. Прекрасная чародейка подмигнула Ален и девочка слабо улыбнулась. Впервые за тринадцать лет своей жизни.***
Ален очнулась лежащей в седле. Ее затылок и правая сторона шеи пульсировали от боли. Чувствительное обоняние уловило запах дорожной пыли и лошадиного дерьма. Поморщившись, ведьмачка осторожно приподнялась и повернулась лицом к голове коня, закидывая ногу на другую сторону. Зрачки сузились от ярких лучей солнца. Девушка поправила плащ, чтобы не запутаться в плотной ткани. – О, ты очнулась. Я уж думала, что ты свернула шею, когда свалилась с коня. Ален хмуро посмотрела на Гилл. Их лошади шли рядом, фыркая и стряхивая с копыт грязь. – Не смотри на меня так. Ты снова про свою кровососущую начала бредить. Вот я и думала, что не лишним будет вырубить тебя. Ален провела рукой по голове в пульсирующем месте, зарываясь пальцами в засаленные локоны. Шишка. Спустила руку к шее. Синяк. – Больно? – голос Гилл смягчился. – Извини. Я не уследила за тем как ты выпала с седла. Ален накинула на голову капюшон и погладила мягкую гриву. Ее это всегда успокаивало. Конь довольно фыркнул, узнав прикосновения хозяйки. Гилл наблюдала за ней и, вздохнув, полезла в свою сумку. Оттуда она достала светло-желтую булочку со слегка подгорелой глазурью. Она разделила ее пополам и протянула Ален половину. – Держи. Ты не ела с утра. Ален подняла голову и посмотрела на солнце. Еще не в зените. Она была без сознания пару часов. – Бери, говорю. Медовая. Твоя любимая. Ален все же взяла булочку и откусила. Приятный медовый вкус разлился по рту, зубы заболели от приторной сладости глазури. Давно она не ела пирожные. – Потом эликсиры выпей. Не хочу, чтобы ты снова начала бредить о своей суке. Ален вяло кивнула. Ее мысли все еще были где-то далеко. Когда она жила у вампирши, почти все воспоминания о прошлой жизни стерлись. Ален помнила Колмуда, помнила Гилл, но остальное было как в тумане. Запамятовала про свою первую любовь – чародейку Виенну, в которую была безответно влюблена, почти забыла все свои приключения, которые совершала в одиночку. Почему в начале первой зимы, когда они с Гилл разделились, она не вернулась в крепость? – Доедем до Лисьих Дол и поедем прямо до Винодельни. Оттуда наймем извозчиков и в Боклер. Ален вспомнила. Гилл отлично ориентировалась на местности, прекрасно знала карту. Видимо, за десять лет своих путешествий она выучила вообще все. Ален же была абсолютной кретинкой в вопросе территорий и дорог. Потеряться в двух перекрестках для нее было как пить дать. Поэтому она не смогла найти крепость. Даже не вспомнила, где та находилась. Она путешествовала, в прямом смысле, куда глядели глаза. Останавливалась где приходилось, ела, пила, спала. Без разницы в каком захолустье, в каком вонючем городке. Лишь бы крыша над головой и что-то мягче холодной земли. – Ага. – Безучастно ответила ведьмачька, глядя на извилистую дорогу. Она казалась ей бесконечной рекой, уходящей далеко за горизонт. После полудня они сделали привал. Гилл развела костер и стала свежевать пойманного кролика. – Эликсиры выпей. – напомнила она, внимательно наблюдая за Ален. Как только девушка опустошила маленькую бутылочку, старшая удовлетворенно кивнула. – Мы ближе к Боклеру. Все еще слышишь ее голос? – Она чувствует меня. – Ален с безразличием смотрела на розовую тушку. «Может, она тоже так смотрит на меня? Я для нее почти готовая кормежка. Только Гилл пожарит мясо, а меня она подвесит вниз головой и будет ждать, когда стечет кровь.» – Ничего, скоро она мой меч почувствует, потаскуха. Хотя, я сначала ее за волосы перед всем городом потаскаю, а потом у всех на глазах отрежу ее башку и насажу на кол. – Она сильная. – предупредила Ален, складывая пальцы в знак Игни и распаляя костер. Потоки пламени облизали сухой хворост и огонь разгорелся с новой силой. – Срала я на ее силу. Знаешь сколько брукс я перебила? Лично каждой голову отрезала. – Я знаю, что ты можешь, Гилл. Ален посмотрела ей в глаза и снова увидела в них искры ярости. Такой взгляд был у Гилл всегда, стоило ей подумать о скорой битве. Этот взгляд встретил ее, когда Ален пришла к ней в первый раз за десять лет. Гилл проткнула тушу и стала жарить свежее мясо. – Зенки свои домажь. Я тебя прервала, если ты не забыла.***
Впервые тяжелая тишина напрягала Ален. Лишь естественные звуки природы разбавляли абсолютное молчание. Ведьмачка печально поглядывала на свою коллегу и тяжело вздыхала, понимая, что Гилл на нее все еще обижается и разговаривать с ней не горит желанием. Поэтому Ален приходилось молча наслаждаться видами весенней природы, оглядывать пейзажи далеких гор и слушать звонкое щебетание птиц. В компании Гилл она чувствовала себя в какой-никакой безопасности и могла спокойно думать не о преследующем ее ледяном дыхании вампира, а о красоте окружающего мира. Яркие краски Туссента давным-давно влюбили в себя молчаливую убийцу чудовищ. Так они ехали несколько дней. Иногда бросались парой дежурных фраз друг с другом и чуть больше с редко проезжающими мимо стражниками или купцами. Ален в свободное время перечитывала свой дневник, освежая в памяти события прошлого, собирала травы для эликсиров и пересматривала толстые томики со своими наработками в магическом ремесле. Гилл делала замечания, что незачем грузить лошадь книгами, но делала это из вредности. Не ее же лошадь нагружена сумками, значит не ее это забота, а подколоть свою подругу в занудстве считала делом долга. Она же в свободное время медитировала, по сто раз перепроверяла идеально наточенные мечи и состояние своей обуви и одежды, и делала силовые упражнения. Ален обратила внимание, что Гилл совсем не уделяет время Знакам, но не удивлялась этому. Гилл не считала Знаки необходимым умением, по крайней мере для себя. Споры об этом давно себя изжили. – Лисьи Долы совсем близко. – сказала Гилл перед сном, обкладывая камнями костер. – Переждем там пару дней. Надо запасы пополнить, может, пару заказов возьмем. Слышишь меня, гном? Ален подготавливала спальное место, стоя на четвереньках. Гилл не сдержалась и со всей силы шлепнула ее по заднице. Реакция Ален вызывала у нее долгий смех. – Кожа да кости, Ален. Твоя сука из тебя все соки выжила. – Чего о тебе не скажешь. – буркнула под нос Ален, решив расправлять свой плащ стоя. – Гора мускулов. – Зато девушкам нравится. – Гилл гордо подняла нос и зачесала светлую челку назад. – Отсутствие продолговатого органа им тоже нравится? Ален резко обхватили руками и подняли над землей. Суставы захрустели, огромные руки сжимали ее с силой стальных тисков. Ален с хрипом выдохнула и попыталась вырваться, беспомощно дергая ногами. – Надо же, тебя можно так три раза обнять, Ален. – донесся ехидный голос прямо над ухом ведьмачки. – Нравится. Знаешь сколько у меня поклонниц среди знатных дам? А сколько хотели меня у бока пригреть? Им нравилось, когда я тискала их, да так нравилось, что потом в сторону мужиков только плеваться не брезговали. А ты, Ален? Или только кровососки баловали тебя ласками? Гилл резко отпустила ее. Худое тело с глухим звуком упало на землю, подняв пыль и всполошив дремлющих лошадей. Ален закашлялась, восстанавливая дыхание. – Что, Гилл, опять будем меряться достижениями? – с хрипом в голосе ответила та, сев на свой плащ. – Раньше количеством отжиманий хвастались, а теперь девушками в постели? – Нет уж, гном. Я спать. Не умри во сне. Гилл повернулась к ней спиной, укутываясь в свою накидку. Ален тоже легла, задумчиво глядя на беззвездное небо. Губы дрогнули в легкой улыбке. Все возвращается на круги своя. Медленно, но верно. – Не умри во сне, Гилл.***
– Да не может быть! Гилл ударила кулаком по деревянному столу, заставив посетителей кабака обернуться. – Тише ты, дурь пьяная. – шикнула на нее Ален, поставив опрокинутую кружку обратно. – На нас и так все смотрят. И действительно, на двух ведьмачек обратила внимание вся деревня как только их кони показались вдалеке ранним утром. Ален тут же узнали и зашептались, но из-за вида Гилл ничего в открытую говорить не стали. Девушки взяли пару заказов и по отдельности выполнили их, чем и заслужили ужин и ночлег. Успешная сделка подняла Гилл настроение и та решила пропустить с подругой пару кружек. Ожидаемо, что пара кружек стала числом номинальным. Алкоголь развязал язык Ален и разыграло воображение Гилл, вдохновив их играть в игру интересного характера. Правила просты: у кого была наименее экзотичная партнерша или место «ночевки», тот и пил, и платил. – Я уж думала, что после истории с суккубом и вампиршей ты сбавишь обороты! – Пей давай, ты проиграла. Гилл опустошила свою кружку и подозвала официантку. К ним тут же подлетела девушка с глубоко декольтированным платье и покорно подлила еще. Было видно, что платьем девушке мало: юбка оголяла щиколотки, хлопковая ткань плотно прилегала к талии и широкому тазу, а при ходьбе прилипала к вспотевшим округлым бедрам. Гилл еле сдержала порыв шлепнуть ее и отпустить пару грязных фразочек. Сдержаться ее заставило абсолютно несимпатичное лицо официантки. Ален же вообще не была заинтересована в ней. Она лишь наблюдала за поведением Гилл и ставила ставки: утащит ли в постель ее ушлая подруга очередную охмуренную рельефным телом девушку или сохранит свою тягу к богатым и стервозным дамам голубых кровей? – Так о чем мы… Ах, да. Эльфка? В эльфских руинах во Флотзаме? Погоди, тебя каким хером туда занесло? – Я же говорила, не помню. Меня память подводит последнее время… – Очень удобно. Но свои сексуальные похождения ты помнишь. – Почти. Вспоминаю. – Не скромничай. Ладно. Дальше. Я как-то трахнула чиновницу на втором этаже ратуши в Храмовом квартале. – А я крутила роман с друидкой в Брокилоне. Гилл подавилась пивом, снова обращая на их столик внимание. Ален похлопала ее по спине. – Ну охренеть, Ален! Ты ведь эта, ксило… Кисло… – Ксенофилка? – Да! Еще и слова такие знаешь. Холера, ты все расы перетрахала? А краснолюдок? Не говори, а то меня стошнит. – Нет, их нет. Разве ты не знаешь, что даже у женщин их расы растет борода? – Растительность на теле в определенных местах меня давно не пугает, но с краснолюдкой я бы тоже не стала мутить. Ну Ален, в тихом омуте! Ален слегка покраснела и отпила немного пива. Ей было неловко, но она радовалась, что они с Гилл так легко разговаривали за кружкой пива. Прямо как после их первого заказа, когда они на радостях пропили все деньги в ближайшей корчме. – Ладно, я, видимо, проиграю. Уж не думала, что ты меня в этом обыграешь. – Будто ты специально копила опыт, чтобы потом похвастаться мне. Они вдруг замолчали. Гилл посмотрела на нее затуманенным взглядом и сжала челюсть. – Ален… Я пожалею об этих словах когда протрезвею, но все же. Я скучала по тебе. Очень сильно. И переживала за твою тощую задницу так, что спать не могла. После первой зимы я тебя искать двинулась. Почти год искала, уже похоронила мысленно. А потом до меня слухи дошли, что ты с вампирами спелась. Я не верила, да и Колмаду не говорила, ни о пропаже, ни о слухах. Когда вопросы задавать начал, я сказала, что тебя занесло далеко от крепости и ты не успела до нас доехать. А он переживал, спрашивал. Я так три года молчала, а потом сама приезжать перестала. Тоже зимовала где приходилось. Я хоть и обижалась на тебя, но все равно хотела встретиться и поговорить. Ну сначала морду набить, а потом поговорить. Я не ожидала, что это затянется аж на десять лет. Ален молча слушала ее, глядя прямо той в глаза. Когда Гилл закончила говорить, девушка пересела к ней и положила голову ей на плечо. – Прости меня, Гилл. Я знаю, моих слов не хватит, чтобы загладить свою вину… Но я обещаю, я никогда больше тебя не брошу. Гилл положила руку на ее талию и мягко приобняла. – Дура ты, Ален. Хоть и с мозгами. Ведьмаки друг друга не бросают, не забыла? – Но ведь я… – Тихо. Забыли и не вспомнили. Когда шлюхе этой башку отрежем – снова набухаемся и продолжим наши с тобой приключения, да? И к Колмаду заедем, покажемся. Старик, наверное, гузно себе все исчесал от волнения. Ален улыбнулась и кивнула, прижимаясь к мощному телу. Родное тепло наконец-то отпустило камень с ее души.