Кровь из Камня

Рамлоу начал беспокоиться, что лаборанты перепутали дозировку. Что было бы очень плохой новостью для него и его команды, поскольку на данный момент несколько сотен миллиграммов химических веществ, изменяющих сознание, и пара немного более прочных наручников — это всё, что удерживало каждого из них от того, чтобы сожрать потолок тюремного блока, как Рамлоу сожрал потолок лифта днём ранее. Наручники, казалось, держались до сих пор, но Кэп не выглядел сильно изменившимся. Просто разозлился. Рамлоу готовился пнуть его в рёбра и отпрянул с рычанием от боли, потому что Капитан Грёбаная Америка только что сделал выпад и вонзил зубы в икру Брока достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Невероятно. Четырёхкратная доза этого странного чудодейственного препарата, который должен был превратить даже самых крутых мужчин в жалких, хнычущих шлюх, похоже, не дала Кэпу ничего, кроме яростного стояка и готовности грязно сражаться. Либо он действительно был тем чёртовым заклинателем снежных единорогов, каким его хотели видеть некоторые из его биографов, либо техники всё испортили, предположив, что эксперименты, которые они проводили на своём жутком домашнем убийце, будут иметь какое-либо применение для настоящего оригинального суперсолдата. Рамлоу постучал по решётке камеры, чтобы привлечь внимание белых халатов. — Эй, принеси мне сюда ещё один шприц! Я не думаю, что это работает, — у его ног раздался сухой, хриплый звук, и когда он посмотрел вниз, то увидел, что смеялся Роджерс. — Думаю, это работает просто отлично, спасибо, — выдохнул он голосом, который, вероятно, был прерывистым от действия препарата или от ударов, которых Хиггинс только что нанёс ему по почкам. — Не так хорошо, как нам хотелось бы, здоровяк, — сказал Рамлоу. Он посмотрел на Роджерса сверху вниз прищуренными глазами. Техники ничего не говорили о том, что кто-то сопротивлялся психическому воздействию препарата более минуты после появления физических симптомов. С другой стороны, Роджерс был именно тем сумасшедшим, упрямым, сверхчеловеческим сукиным сыном, которому всё равно удалось бы это сделать. И если бы команда нанесла непоправимый урон передозировкой так скоро, Пирс содрал бы с них шкуру. Что ж, тогда ему придётся проверить, как развиваются физические симптомы, не так ли? Рамлоу ткнул Роджерса носком ботинка в промежность. Роджерс зашипел от прикосновения, и всё его тело напряглось. Рамлоу усмехнулся и покачал головой. — Ты хочешь ещё немного этого, а? — Похоже, именно это и делает эта штука, — сказал Роджерс с явным отвращением. На секунду Рамлоу почти пожалел его — они оба были солдатами, у них обоих были прямые мысли о том, что это такое, и, чёрт возьми, он хотел бы быть на месте Кэпа прямо сейчас. Затем шишка у него на голове запульсировала, и он вспомнил, как проснулся в лифте, чувствуя себя так, словно всё похмелье прошлого Рождества обрушилось на него сразу. К чёрту жалость. Если бы на этот раз любимый сверхчеловек Америки был менее искусен в том, чтобы противостоять горстке простых смертных, ему просто пришлось бы принять то, что ему причиталось. Рамлоу отвёл ногу назад и пнул Стива Роджерса прямо по яйцам. Раздался удовлетворённый сдавленный крик, и Роджерс свернулся калачиком в позе эмбриона со скованными за спиной руками и полудюжиной пар ног, окружающих его. Рамлоу потребовалось несколько секунд, чтобы присмотреться внимательнее и понять другой эффект удара: мокрое пятно расползалось по передней части брюк Роджерса цвета хаки. На долю секунды он по глупости подумал, что мужчина обмочился, но, конечно, это было бы не так прозаично, зловеще-стерильный, лишённый запаха воздух камеры теперь имел слабый, но отчетливый запах спермы. Позади него Роллинс начал смеяться. — Тебе это нравится, самодовольный ублюдок? Хочешь ещё одну? — Нет, — сказал Роджерс так буднично, как только мог, когда его лицо было ярко-красным, и он, казалось, не мог вернуть свой голос к нормальному тону, — это немного не входит в моё представление о веселье. — Очень жаль, — ответил Роллинс, — потому что в наше оно входит, — он оставил грязный отпечаток ботинка на заднице Роджерса, который заставил его дёрнуться и застонать, нахмуриваясь на собственную непроизвольную реакцию. Остальные навалились на него, пиная, колотя, хватая за волосы, и Рамлоу на самом деле не был уверен, сколько раз Роджерс кончал в течение следующих нескольких минут. Все стоны и хрюканье поначалу были довольно неразличимы, но Рамлоу был готов поспорить, что это было хорошее число, если сравнивать с тем, сколько он их собрал, наблюдая за тем, как бесшумный убийца Гидры опускается, умоляя о члене на шести языках. В конце концов он начал узнавать прерывистое дыхание Кэпа прямо перед тем, как из него вырвался ещё один, и то, как он пытался подавить эти стоны, но не другие. Он отсчитал шесть, последние пять от случайных ударов по всему телу и нигде рядом с пахом, прежде чем оттолкнул пару своих людей, чтобы он мог встать прямо перед лицом Роджерса, яростно дёрнув его голову назад за волосы. — Ты хочешь нас о чём-нибудь спросить? — прорычал Рамлоу Роджерс зажмурился, охваченный муками ещё одного оргазма, на этот раз, по-видимому, вызванного тем, что его схватили за волосы. Когда он смог открыть их и снова сосредоточиться, его голос был хриплым, но неправдоподобно ровным. — Да, — сказал он, — для чего, чёрт возьми, всё это нужно? Какого хрена. Он уже должен был умолять. Вместо этого он занимался своими делами Капитана Америки и смотрел на них с неодобрением. Это было нелепо. Рамлоу приблизил своё лицо достаточно близко, что он мог бы прикусить губу Кэпа, если бы захотел, и прошипел правду, которую, как он надеялся, ублюдок меньше всего хотел услышать. — Для забавы — И всё? — при ближайшем рассмотрении показная уравновешенность Роджерса больше походила на пьяного парня, который изо всех сил старался не притворяться пьяным — время от времени колебался, только чтобы снова стать сверхфокусированным. За исключением того, что вместо того, чтобы быть невнятным или пошатываться, он продолжал время от времени переходить в прерывистые хриплые стоны, прежде чем вернуться с полной силой к своему презрению, — Серьёзно, это всё? Это была не совсем та разбитая надежда, которую ожидал Рамлоу. На самом деле Кэп почти закатил глаза, когда у него были для этого необходимые средства, но у него всё ещё оставалось место, чтобы немного повернуть нож. — Да. Чего ты хотел, грандиозного плана, который ты мог бы сорвать? Допрос, которому ты мог бы героически противостоять? Всё кончено, ублюдок. Пирс просто подумал, что было бы забавно передать тебя нам, прежде чем мы убьём тебя, чтобы все могли услышать, как ты умоляешь Гидру о члене. Роджерс поморщился. — Не надейся на это. — Это уже не будет зависеть от тебя, Кэп, — чёрт возьми, психологические симптомы должны были проявиться рано или поздно, не так ли? Если не в определённый момент времени, то, по крайней мере, после определённой точки отчаяния. Рамлоу посмотрел на свою команду. — Блэквелл, сними с него штаны. Роджерс воспринял это как сигнал удвоить свои попытки дать отпор. Блэквелл успел только расстегнуть ширинку, как удар головой в лицо заставил его отшатнуться назад, схватившись за сломанный нос. Стерну повезло немного больше — он бросился сзади и сумел стянуть штаны и нижнее бельё Роджерса до колен, но он подошёл слишком близко, руки Роджерса дёрнулись наружу, и Стерн обнаружил, что его лицо позорно прижато к голой заднице Роджерса цепью наручников на шее. В течение нескольких секунд казалось, что Стерну вот-вот сломают шею. Затем физический контакт сделал свое дело, и вся комната была угощена зрелищем идеального члена-порнозвезды Капитана Америки. Смешки и разрозненные аплодисменты раздались по всему залу, и звезда шоу обмякла ровно настолько, чтобы Стерн выдернул руки и вырвался на свободу. Проблема была в том, что это произошло за секунды. Он всё ещё находился в той точке, где лёгкий ветерок мгновенно привел бы его в движение. Рамлоу выругался и схватил шприц, который техники выставили прямо за решётку, когда он попросил об этом. К чёрту передозировку, Кэп усваивал это дерьмо так быстро, что им следовало бы поставить ему капельницу, если бы они могли заставить его лежать спокойно достаточно долго. Кстати об этом. — Неужели вы, тупицы, не можете найти какие-нибудь более надёжные ограничения? — он рявкнул на того техника, который был ближе всех. Тот не стал дожидаться ответа, просто отнёс шприц обратно в штабель УДАРа, в котором в настоящее время находился Роджерс. Роджерс издал, честное слово, горловой стон, когда Рамлоу воткнул иглу в его внешнее бедро. Его член дёрнулся, но он больше не кончил. На полчаса раньше запланированного переходим ко второй фазе. Просто чтобы убедиться, Рамлоу вонзил пальцы во внутреннюю часть бедра Роджерса, в нескольких дюймах от его яиц. Роджерс вздрогнул и издал забавный сдавленный звук, но это было всё. Да, острое безумие закончилось. С этого момента он будет нуждаться в стимуляции — и, боже, будет ли он когда-нибудь так же отчаянно нуждаться в ней? — О, — сказал Рамлоу, — я думал, тебе нравится боль. Ты уверен, что тебе ничего от нас не было нужно? Сигарету? Последний приём пищи? Засунуть член тебе в задницу? Дыхание Роджерса участилось так громко, что все в комнате услышали это, но вместо того, чтобы сдаться, он явно собрался духом и плюнул на ботинок Роллинса. — Ты принимаешь запросы? — он тяжело дышал. — Потому что я хотел бы вернуть свой щит. Роллинс зарычал, вытащил свою оглушающую дубинку и ударил Роджерса в живот. — Хорошо, как насчёт ключа от этих наручников? Ещё один, более продолжительный шок, и Роджерс уже задыхался и почти корчился на полу, но начал смеяться тем же сухим, отрывистым смехом, что и раньше. — Яблочный пирог? — ботинок Роллинса коснулся его лица, и теперь Блэквелл включился в действие электрошокера. — Билеты на «Доджерс»? Харрис, чья нога была в нескольких дюймах от локтя Роджерса, сильно пнул его в плечевую кость, но он продолжал смеяться. — Свобода и справедливость для всех? Пожизненное заключение для каждого из вас, предателей-садистов, ступающих гуськом? Я мог бы продолжать. — К чёрту это, — подумал Рамлоу и просунул руку между ног, чтобы схватить его за яйца. Полуистерический смех Роджерса перешёл в серию прерывистых, тяжёлых вздохов. Его член был таким красным и напряжённым, что было больно просто смотреть на него. — Ты закончил? — спросил Рамлоу. — Готов поговорить о том, чего ты действительно хочешь? Потому что, Господи, только посмотри на себя. Мы знаем, что ты отчаянно нуждаешься в этом. — Да, — сказал Роджерс сквозь стиснутые зубы, и на секунду Рамлоу подумал, что они к чему-то пришли. — Конечно. Хорошая работа. Хорошие наркотики. Ты думаешь, этого достаточно, чтобы заставить меня умолять тебя изнасиловать меня? Я бы предпочёл лежать вот так, пока мой член не сгниёт. Боже, Рамлоу собирался с удовольствием ткнуть этим ему в лицо, как только он расколется. Однако прямо сейчас его терпение было на исходе. — Это не изнасилование, если ты умоляешь об этом, — сказал он, пожимая плечами. Он мотнул головой в сторону Хиггинса, который уже вытащил нож, готовый расправиться, если Роджерс продолжит отступать. — Ты. Просто уже срежь с него одежду Хиггинс оставил за собой кровавый след, не слишком заботясь о том, насколько глубоко он порезал. Роджерс вздрагивал от каждого прикосновения ножа, как от ласки любовника. Однако, когда Хиггинс подошёл, чтобы разрезать рукава толстовки, он отскочил с паническим криком. — Сэр, он… Роджерс уже освободился и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он ударил Блэквелла прямо в его уже сломанный нос рукой, на запястье которой всё ещё болталась пара наручников. Затем он нанёс апперкот другим кулаком, но не так сильно, и с гримасой боли, должно быть, вывихнул свой грёбаный большой палец, чтобы освободиться от наручников. Роллинс и Стерн, работая вместе, почти преуспели в том, чтобы прижать Роджерса к стене, но тот развернулся и вырвался из хватки Стерна. И тогда Роллинс поступил разумно и схватил Роджерса за член. Оргазм обрушился на него, как грузовой поезд. Он согнулся почти вдвое, когда Рамлоу и остальные схватили его, по двое на каждую конечность, и прижали к стене. По ту сторону решётки происходила какая-то суматоха. Рамлоу решил, что теперь, когда Роджерс освободился, просто техники запаниковали, но затем из дверного проёма послышался приветливый голос, прорезавший шум, оставив после себя тишину. — Я слышал, что у вас, мальчики, были некоторые проблемы с ограничителями Рамлоу замер. О Боже, они в полном дерьме. Александр Пирс стоял в дверях, а за ним, угрожающей тенью в маске, стоял Зимний Солдат. Последовал коллективный рывок, когда все в команде инстинктивно попытались встать по стойке смирно, а затем вспомнили, почему это была ужасная идея, и удвоили усилия на Роджерсе. — Прошу прощения, сэр, мы как раз возвращали его под контроль, — сказал Рамлоу, но Пирс даже не слушал его. Он подтащил стул к одной из лабораторных станций и оседлал его задом наперёд, прямо по другую сторону решётки. Его поза оставалась наигранно небрежной, руки скрещены и покоятся на спинке стула, но его глаза были более расчётливыми, чем когда-либо, и они ни разу не покинули Роджерса. — Капитан, — сказал Пирс. — Тебя трудно удержать. Кто-то хихикнул, но если Кэп и уловил двусмысленность, то не подал виду. Он смотрел на Пирса сверху вниз без малейшего смущения из-за своей наготы, своей бушующей эрекции или того, что его собственные струйки стекали по груди. — Ты ожидал чего-нибудь другого? — спросил он, стиснув зубы. Пирс действительно улыбнулся. — О, я слышал истории, но видеть это в действии — совсем другое. Знаешь, — сказал он, и в его глазах была сталь, даже когда он вошёл в роль любящего дяди, собирающегося поделиться историей, — я просто собирался убить тебя. Никакого беспорядка, никакой суеты. Просто пуля в голову, чтобы убрать тебя с дороги. В те времена было много людей, которые продали бы свои души, чтобы заставить тебя страдать за всё, что ты сделал с Гидрой, и в те времена я всегда был первым, кто говорил им, что в игру играют не так. Речь идёт о практических соображениях, а не о личных обидах. Роджерс издал сардонический лающий смешок. — Что заставило тебя передумать? — У меня был очень, очень плохой день, — Пирс встал, отодвинул стул и хлопнул Зимнего Солдата по плечу. — Никаких обид на Золу, он просто занимался исследованиями и разработками, но ты чуть не стоил мне лучшего оружия, которое Зола когда-либо давал нам. И ты стоил мне Ситвелла. Ты хоть представляешь, как трудно в наши дни найти хорошую правую руку? Глаза Роджерса метнулись в сторону Рамлоу, горькая усмешка искривила его рот. — Определённо, — в любое другое время это было бы лестно, если бы Кэп не критиковал его на всех миссиях, которые они выполняли вместе, но глаза Рамлоу были прикованы к Пирсу, потому что глаза Пирса были прикованы к Зимнему Солдату. И ладно, теперь Рамлоу начал догадываться, к чему клонит Пирс. Потому что дело было в том, что даже люди, которые работали с легендарным призрачным убийцей Гидры, понятия не имели, откуда он взялся. Если кто и знал, то это было настолько засекречено, что количество людей, имеющих доступ к этой информации, вероятно, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Все остальные должны были сидеть там, играя в догадки о том, кто он такой, откуда взялись его усовершенствования и почему некоторые части его мозга, казалось, постоянно были отключены. И Рамлоу сам по себе был своего рода легендой, когда дело касалось игр в угадайку, потому что он впервые работал с Солдатом сразу после того, как Кэп был разморожен, когда СМИ тонули в ностальгии по Воющим Коммандос. Он был первым, кто сложил два и два и указал, что Зимний солдат был чертовски похожим на Баки Барнса. Никто не имел ни малейшего понятия как и почему. Он истекал красной кровью, как и все остальные, так что, вероятно, он не был каким-то причудливым андроидом LMD. Деньги Рамлоу были потрачены на клонов — какой-то генетически модифицированный эксперимент, выращенный где-то в чане из ДНК Барнса. Но дело было не в этом. Дело было в том, что натравить Гидру-двойника старого доброго Баки на Кэпа было таким ублюдочным гениальным планом, который мог придумать только Пирс. Пирс что-то вынимал из рук Зимнего Солдата. Он выглядел как прочный металлический стержень длиной в несколько футов, с четырьмя равномерно расположенными манжетами, прикреплёнными к нему и запертыми на тяжёлые висячие замки, ключ свисал с карабина, прикреплённого к одному из манжет. Пирс передал всю эту штуковину через решетку Харрису, который был ближе всех. — Итак, ты понимаешь, что мне нужно выплеснуть некоторое разочарование, — продолжил он. — Ты причинил Гидре много головной боли, Капитан, но не так много, чтобы я не мог выкроить немного времени из своего графика для снятия стресса до того как взлетят вертолёты, — он отпер дверь камеры и провёл Зимнего Солдата внутрь, положив руку ему на поясницу, даже зная из первых рук о послушании солдата, было чертовски жутко видеть, как кто-то обращается с ним так фамильярно. — Забудь о своей предыдущей цели миссии, — сказал Пирс Солдату. — Держите его в безопасности, пока УДАРная группа наденет на него наручники и будет ждать дальнейших… Роджерс увидел открытую дверь и бросился к ней. Должно быть, он выжидал, потому что стряхнул с себя всю чёртову команду как стаю малышей, и хорошенько ударил Рамлоу по скуле раненым кулаком на выходе. То, что произошло дальше, было слишком быстро, чтобы разглядеть. В одну секунду Роджерс рванул к двери, в следующую секунду появилось пятно плоти, хрома и чёрной кожи, и раздался тошнотворный треск, когда его голова ударилась о стену. Когда пыль осела, Зимний солдат прижал руки Кэпа к стене над головой металлическим рычагом. Спокойно, обдуманно, не обращая внимания на сопротивление и удары своего пленника, он поднял руку из плоти и вывернул вывихнутый большой палец обратно в разъём. Харрис поспешил расстегнуть и застегнуть наручники. Это потребовало некоторых усилий, но с тремя парнями, удерживающими левую ногу Роджерса на месте, и четвёртым, борющимся с ограничителями, они надели крайнюю манжету на его лодыжку и заперли её на висячий замок. Засунуть правую лодыжку в другую наружную манжету было проще, на самом деле, Роджерс сопротивлялся меньше, чем дольше Солдат прижимал его к стене, некоторая комбинация головокружения и возбуждения выбивала его из игры. Снаряжение для рабства, запах кожи, полдюжины парней, грубо обращающихся с ним, прекрасная машина для убийства, ещё более сильнее, чем он, удерживающая его на месте… не фетиш Рамлоу, но он не был особо удивлен тихими пронзительными звуками, которые Роджерс изо всех сил пытался сдержать. Не сразу стало ясно, как они собираются справляться с запястьями. Они удовлетворились тем, что повалили Роджерса на задницу и повалили его туловище вперёд, пока он не согнулся пополам, как будто заставляя его коснуться пальцев ног. Неумолимый Зимний Солдат держал руки между раздвинутыми ногами, в то время как Рамлоу и Роллинс защелкнули его запястья во внутренних наручниках. И они справились. Они встали, тяжело дыша, и посмотрели на Пирса, ожидая их следующего шага. Пирс бросил на них равнодушный выжидающий взгляд и многозначительно вскинул голову. Рамлоу понял это первым, переводя взгляд с Роджерса на Пирса и обратно и думая: «Приятель, я мало что могу с ним сделать, пока он так сидит». Он ухмыльнулся и подтянулся на перекладине. В конце концов, потребовалось трое парней, чтобы поднять его, но результаты стоили затраченных усилий: Стив Роджерс распластался на спине на полу камеры, руки и ноги в воздухе, всё между ног на полном обозрении. Кто-то из команды волка присвистнул. — Классная задница. — Теперь мы сделаем с тобой всё, что захотим, Кэп. — Посмотри на это, его дырочка дёргается. — Чувствуешь себя опустошённым? — Держу пари, внутри он будет милым как девушка. — Нет, крепче, чем у девушки. Сначала Роджерс сопротивлялся, но Зимний Солдат крепко держал ремни, чтобы удержать их на месте, и в конце концов он замер, если не считать его тяжёлого дыхания и случайного лёгкого подёргивания члена при некоторых более грязных свистках. Рамлоу подошёл посмотреть, что происходит на другом конце провода. Лицо Роджерса было пустым, глаза закрыты. Готовясь к неизбежному. Рамлоу наклонился и тыльной стороной ладони ударил его по лицу. — Последний шанс вежливо попросить то, что ты хочешь, прежде чем мы всё равно дадим тебе это. Где-то в середине толпы парней, засовывающих руки в штаны, раздался голос Стерна. — Да, засуну его в тебя красиво и нежно, если ты будешь умолять об этом — Давай, молчи, — сказал Хиггинс. — Я хочу так сильно надрать твою ханжескую задницу, что ты всё ещё будешь ходить на кривых ногах, когда мы тебя пристрелим. — Если мы просто не сохраним тебе жизнь как долбаной игрушке. Рамлоу уставился на него сверху вниз. — Ну? Роджерс посмотрел ему прямо в глаза и очень четко сказал: — Пошёл ты. Ответ на это был более чем очевиден, настолько, что он показался бы слабым, если бы Рамлоу действительно сказал это перед лицом чистой ненависти, с которой Роджерс смотрел на него. Это был первый раз, когда он услышал что-то более солёное, чем «чёрт» или «ад», из драгоценных девственных губ Кэпа, и это был также первый раз, когда он услышал, как Кэп ругается прямо на кого-либо. Другими словами, это был комплимент, которым можно было дорожить вечно. Рамлоу улыбнулся. — Мы не получаем ничего стоящего из его уст, сэр, — сказал он Пирсу. — Разрешите продолжить? — Нет, ты не услышишь ничего стоящего из его уст. Пусть ваши люди подождут ещё несколько минут, пока мы не придумаем что-нибудь получше, — Пирс повернулся к Зимнему Солдату. — Заткни ему рот кляпом. Рамлоу даже не заметил кляпа-паука, свисающего с пояса Солдата. Иисусе, блядь, Христос, если бы он не был свидетелем того, как Команда по Техническому Обслуживанию за Убийцей использовала эту штуку, чтобы сделать зубоврачебную работу с самим Солдатом, чтобы он не откусил им руки, ему пришлось бы спросить себя, не спрятано ли где-нибудь в ЩИТе странное подземелье для рабства. С другой стороны, в убийце всегда было что-то странное. Рамлоу понятия не имел, насколько это было преднамеренно, или воспользовался ли кто-нибудь причудливой тренировкой на послушание за спиной Пирса, но он всегда знал, что это было, и держал рот на замке, даже до того, как его «вызвали», чтобы помочь протестировать сверхмощные наркотики для секса на суперсолдате Гидры. Как только вы достигли определённой точки в иерархии, получение приказа вести групповое изнасилование Капитана Америки было неожиданностью, но не шоком. Зимний солдат стоял на коленях на полу, заставляя Роджерса открыть рот своей металлической рукой. Рамлоу помог ему поднять голову, чтобы кляп можно было заткнуть сзади, в то время как сам Пирс крепко держал ремни. О да, он хотел хорошенько рассмотреть вблизи дело своих рук. Как только кляп был на месте и металлическое кольцо удерживало рот Роджерса открытым в идеальной букве «О», Пирс снова обратился к своей тени в маске: — Трахни его в рот, — сказал он, непристойность прозвучала так обыденно, как будто он только что сказал Солдату сесть и расслабиться. — Будь уверен и сделай свой член красивым и влажным. Рамлоу не был уверен, в чём смысл этого упражнения, если местный клон Баки Гидры не снимал маску, но теперь он знал, что лучше не подвергать сомнению планы Пирса. Остальные столпились вокруг, чтобы посмотреть, но Рамлоу был там первым, и он занял место в первом ряду, когда Зимний Солдат опустился на колени над лицом Кэпа и расстегнул ширинку. Нужно было отдать должное Роджерсу, он принял это как чемпион. Никаких недостойных стонов или хныканья, он просто начал тяжело дышать через нос и закрыл глаза, чтобы не видеть, как член запихивают ему в рот. Время от времени Рамлоу видел, как его челюсть двигается, когда он пытался понять, сможет ли он вытащить кляп, а кляп был предназначен для того, чтобы его не смогли сдвинуть, так что не было большого риска, что кто-нибудь выйдет из этого со следами укусов по всему члену. Не то чтобы это имело значение для кого-то вроде Зимнего Солдата, на котором не оставались метки и шрамы, и заживал почти так же быстро, как и сам Роджерс. — Не оставляй это просто так, — раздраженно сказал Пирс, — трахни его в глотку. Заставь его заткнуться. Солдат повиновался, трахая лицо Роджерса резкими маленькими толчками, которые заставляли его задыхаться. После того как он в первый раз поперхнулся, его глаза распахнулись, и если Рамлоу подумал, что взгляд, которым его одарили, был чистой ненавистью, то это были пушистые кролики и радуги рядом с тем, как Роджерс смотрел на человека, который жестоко и бесстрастно насиловал его рот только по той причине, что ему приказали. Через несколько минут Пирс спросил: — Если ты сейчас кончишь ему в рот, сможешь ли ты скоро снова его поднять? Зимний Солдат без колебаний кивнул. — Сделай это. Не слишком глубоко. Положи это ему на язык, заставь его попробовать. И вот так просто пришёл Солдат. Первые всплески нарисовали широкую белую полосу на языке Роджерса, которую остальные могли видеть, когда он отстранился, позволив остальной части попасть на нижнюю губу и нижнюю сторону его языка, в то время как он отчаянно пытался проглотить то, что уже было у него во рту. Его челюсть была открыта слишком широко, чтобы он мог что-то сделать с беспорядком на языке, поэтому ему просто пришлось лежать и ждать, пока он не потечёт обратно к горлу, пока давился и глотал, как мог. Рамлоу не знал, то ли ему заболеть, то ли намазать штаны кремом. Солдат отстранился и встал, ожидая приказов, его член блестел от слюны и спермы, и на самом деле не так уж сильно ослабел. Грёбаные суперсолдаты. Пирсу потребовалась минута, чтобы оторвать взгляд от Кэпа, когда тот проглотил полный рот спермы. Однако, когда он поднял глаза на Зимнего солдата, его ухмылка была такой широкой, что Рамлоу почувствовал приближение переворота. — Хорошо. Отлично. Теперь ты собираешься подготовить его к траху. Используй свой язык. Пусть его задница будет покрыта слюной. Раздался коллективный вздох горстки членов УДАРной группы, которые знали, кем был Зимний Солдат или, по крайней мере, на кого он был похож. Харрис, забывчивый идиот, каким он был, тихо присвистнул и сказал: «Вот это грязно». Солдат просто наклонил голову, как бы указывая на очевидный барьер между ним и надлежащим выполнением его приказов. — Правильно, — сказал Пирс, — тебе нужно будет открыть лицо. Даже Роджерс с любопытством посмотрел на это. Пирс положил одну руку на маску, а другую на затылок Солдата и медленно, осторожно снял маску. Последовал долгий момент плоского, с широко раскрытыми глазами шока от Кэпа. Затем из его горла вырвались два слога, конечно, совершенно бесформенные и неразборчивые, но нетрудно было догадаться, какими они должны были быть. Затем он начал биться изо всех сил. Зимний Солдат, совершенно равнодушный к крикам сопротивляющегося пленника, схватился за распорку, чтобы удержать его на месте. Рамлоу присоединился к нему. — Я буду держать его под контролем, — сказал он. — У тебя есть работа, которую нужно делать. Он наполовину задавался вопросом, откажется ли Солдат. Конечно, засунуть свой член в рот парню и трахнуть его в горло было не совсем обычной деятельностью убийцы, но это было совсем в другой лиге, чем встать на четвереньки и съесть его задницу. Но либо кто-то действительно развлекался с ним каким-то незаконным образом, либо наркотики, которые они на нём тестировали, уничтожили любое чувство сексуальных границ, которых у него осталось, потому что он спустился прямо туда и начал лизать задницу Стива Роджерса. Шум, который издавал Роджерс, был похож на крик умирающего животного. Он больше не метался и не боролся, а пытался дюйм за дюймом уклониться от того, что делал с ним Зимний Солдат. Что было значительно сложнее из-за того, что его бёдра продолжали непроизвольно дёргаться в направлении источника удовольствия. То же самое и с его лицом — он продолжал попеременно вытягивать шею вперёд, чтобы в восторженном ужасе смотреть вниз на то, что Барнс (или двойник Барнса, или кем бы он ни был, чёрт возьми) делал у него между ног, и откидывал голову назад, зажмурив глаза, когда слёзы текли по его щекам и крики экстаза вырывались изо рта. Рта, с которого всё ещё капала сперма Барнса. Какое прекрасное, блять, крушение поезда. — Хватит, — сказал Пирс, как раз в тот момент, когда Солдат сделал что-то со своим языком, отчего Роджерс весь напрягся, ударился головой об пол и издал ужасный рыдающий вопль. Никто даже не прикасался к его члену, но, очевидно, он был просто в таком грёбаном отчаянии, и теперь на его животе блестела ещё одна порция спермы, которая соответствовала той, что сохла на его груди. Солдат отстранился и снова сел на колени, ожидая дальнейших приказов, которые последовали немедленно. — Хорошо, теперь ты можешь трахнуть его. Роджерс издал сдавленный звук, а затем Солдат, не из тех, кто тратит время впустую, схватил его за бедра для опоры и начал толкаться внутрь. Даже с грёбаной кучей афродизиаков и тщательным риммингом, всё шло медленно — Роджерс, должно быть, был тугим как никогда. Пирс явно размышляя о том же, сказал: — Кто-нибудь из вас, джентльмены, знает, девственник ли он? Рамлоу пожал плечами: — Насколько я знаю. Это было всё, что можно было сказать о ком-то вроде Кэпа, который всегда вежливо уклонялся от разговоров в раздевалке. Он присоединялся к безобидным вещам, бросал, если не одобрял, и превращался в дружелюбную кирпичную стену, если его личная жизнь была затронута. Он всегда производил впечатление человека, у которого никогда не было серьёзного партнёра и который не занимался случайными связями, но что, чёрт возьми, кто-нибудь из них знал? Не похоже, чтобы он был из тех, кто целуется и доносит на Пегги Картер. Из всего, что они знали, он мог бы провести всю войну, трахая её, или иметь страстную любовную связь с Баки Барнсом, или и то, и другое. Что за мысли. Роджерс точно не собирался давать им никаких ответов. Он перестал издавать какие-либо звуки и просто лежал, принимая это, зажмурив глаза и широко открыв рот, мотая головой всякий раз, когда Зимний Солдат засовывал себя глубже в его задницу. Рамлоу даже не мог сказать, было ли это болью или удовольствием. Наконец Барнс — или-как-его-там вытащил, пока внутри не осталась только головка его члена, плюнул на руку, потёр ею весь ствол и одним грубым движением заставил себя войти по самые яйца. Это заставило Роджерса вскрикнуть. После этого он начал раскачивать бёдрами, сначала небольшими движениями, а затем настоящими толчками, когда Роджерс начал расслабляться. Какое-то время было трудно сказать, действительно ли Роджерс выяснял, как взять член, или Солдат просто становился всё более нетерпеливым, пытаясь пробиться сквозь сопротивление, но нет, Роджерс вникал в это, и это совершенно уничтожало его. Он продолжал приподнимать бедра для большего, замирая, когда поймал себя на этом, и стонал, когда его лицо — во всяком случае, верхняя его половина — сморщилось от отвращения. В какой-то момент Рамлоу заметил, что Роджерс снова открыл глаза и с широко раскрытыми глазами уставился на что-то — что-то в стороне, что не было Зимним солдатом, качающим его задницу с выражением полного безразличия на лице. Он попытался проследить за взглядом Роджерса, но не увидел ничего, кроме пустой стены камеры и, ближе, правой руки Солдата, обхватившей его бедро. Внезапно он щёлкнул, и Рамлоу чуть не отпустил распорку в шоке от последствий. По боковой стороне ладони Зимнего Солдата тянулся неровный трехдюймовый шрам. У Зимнего Солдата не могло быть грёбаных шрамов, так что, вероятно, он появился ещё до того, как его улучшили. А Стив Роджерс уставился на этот шрам так, словно увидел привидение. — Будь я проклят, — подумал Рамлоу. Никаких двойников или странного дерьма с клонированием — Зимний солдат был буквально Баки Барнсом. Неважно, что была дюжина причин, по которым это было невозможно. Баки Барнс был жив и совершал убийства по команде Гидры, и что бы они ни сделали, чтобы обратить его, это было настолько тщательным, что прямо сейчас он нарушал приказ Капитана Америки без малейшего проблеска эмоций или признания. Что за безумие. Хайль Гидра. Ладно, может быть, не без малейшего проблеска узнавания. То, что Рамлоу на первый взгляд принял за безразличие, больше походило на лёгкое недоумение. Барнс по-прежнему не проявлял ни малейшего интереса к тому, что он делал, но на его лбу появилась морщинка, и он продолжал искоса поглядывать на Роджерса и хмуриться, как человек, пытающийся вспомнить, где он потерял ключи от машины. Наконец он поднял глаза на Пирса и заговорил: — Этот человек, — сказал он. — Кто он такой? Роджерс прополоскал ещё одну строку гласных, но Барнс не смотрел на него. Всё его внимание было приковано к Пирсу, который внезапно выпрямился, но в остальном был спокоен. — Он — твоя цель. И ты прекрасно выполняешь свою миссию. — Было кое-что, что я должен был знать о нём. — Больше нет, — Пирс шагнул вперёд, поставив ноги по обе стороны от головы Роджерса. — Тебе не нужно беспокоиться о нём. Очевидно, Стиву Роджерсу было что сказать по этому поводу, и возмущение было понятно, даже если слов не было. Но он заткнулся, когда Пирс со вздохом и громким хрустом суставов опустился на колени, оседлав лицо своего пленника. — Сэр… — нерешительно сказал один из членов УДАРной группы. Пирс отмахнулся от беспокойства. — Когда я сказал «снятие стресса», ты подумал, что я хотел сделать это, не запачкав руки? — сказал он, расстёгивая ширинку. — Некоторые вещи стоят того, чтобы убить свои колени, — и он действительно подмигнул, выглядя совсем не так, как человек, собирающийся отомстить своему злейшему врагу, за исключением того, что его губы слегка скривились, когда он посмотрел на Роджерса, чего он никогда бы не допустил своей публичной персоне. Рамлоу провел достаточно времени со своим боссом за кулисами, чтобы узнать этот взгляд. Несмотря на все его приятные разговоры о практических вещах, в Пирсе была одна сторона, которая прямо-таки наслаждалась тем, что пачкала ему руки. Это была одна из вещей, которая Рамлоу в нём нравилась. Пирс пустил себя в горло Роджерса одним жёстким движением. Он не потрудился пошевелиться больше, чем это, просто остался погруженным по самые яйца и позволил удушающим, рвотным конвульсиям в горле Роджерса сделать за него всю остальную работу. На самом деле, как только он занял своё место, он почти проигнорировал Роджерса и поднял глаза туда, где Барнс всё ещё занимался своим заданием. Как только всё лицо Роджерса, кроме подбородка, было закрыто телом Пирса, Барнс, казалось, потерял интерес, его взгляд скользнул в сторону, и его хмурый взгляд снова превратился в пустоту, хотя морщина на лбу осталась. Даже она сгладилась, когда Пирс поймал его взгляд и посмотрел на него долгим, пристальным взглядом. Это было похоже на наблюдение за заклинателем змей за работой: все отвлекающие факторы исчезли, и Зимний солдат смотрел только на Александра Пирса. Рамлоу начал подумывать, не стоит ли ему сделать ставку на то, что Роджерс упадёт в обморок из-за нехватки воздуха, прежде чем он возьмёт под контроль свой рвотный рефлекс. Когда это произошло, а это произошло так внезапно, что он даже не мог сначала сказать, что это было: в одну секунду Роджерс брызгал слюной и давился членом Пирса, его горло отчаянно работало, а в следующую секунду он обмяк и замолчал. Рамлоу не думал, что прошло достаточно времени, чтобы парень с увеличенной ёмкостью лёгких Роджерса потерял сознание, но он не был уверен, пока Барнс не изменил угол наклона, толкнув бедра Роджерса вниз, пока его колени практически не прижались к плечам, и Роджерс застонал так громко, что пара членов УДАРной группы подпрыгнула. Ха. Он был в полном сознании и глубоко дышал как профессионал. — Вы только посмотрите на это, — пробормотал Рамлоу. — Ты прирожденный, приятель, — его голос прозвучал громко в почти безмолвной комнате. Даже парни, которые понятия не имели, кто такой Зимний Солдат, казалось, брали пример с тех, кто это делал, или, по крайней мере, они были достаточно напуганы Пирсом и Солдатом, чтобы понять, что сейчас самое подходящее время заткнуть свои грёбаные рты и оставить разговоры о мусоре на потом. Хиггинс ткнул его локтем в ребра. Пирсу, похоже, было всё равно, потому что Роджерс теперь стонал вокруг его члена при каждом толчке, и одному богу известно, как долго кто-то мог так продержаться. По-видимому, не очень долго. — Когда я дам слово, ты будешь дрочить ему левой рукой, пока он не кончит, — сказал он Барнсу, который всё это время не отрывал взгляда. — Когда он закончит — и только когда он закончит — ты сможешь кончить в нём. Барнс кивнул, и прошло совсем немного времени, прежде чем Пирс сказал: — Сейчас. Бёдра Роджерса дёрнулись, когда металлическая рука сомкнулась вокруг его члена. Всё, что потребовалось — это пара взмахов, и вот он уже там, брызжущий по всему ультрасовременному кибернетическому кулаку Зимнего Солдата. Должно быть, он тоже довольно сильно сжимал свою сладкую задницу, потому что даже Солдату пришлось закрыть глаза и стиснуть зубы, чтобы продержаться, пока Роджерс не закончил. Губы Пирса приоткрылись, когда он упивался этим зрелищем. Это было похоже на цепную реакцию. Роджерс дал последний импульс и затих, Барнс грубо толкнулся в него ещё несколько раз, прежде чем глубоко вонзиться и остаться там, а Пирс подождал, пока всё шоу подойдёт к концу, прежде чем закрыть глаза и отпустить. Он протолкнулся так далеко, как только мог, и удержался на месте, так глубоко, что Рамлоу мог бы поклясться, что увидел головку его члена, растягивающую горло Роджерса, а когда он заправил член и застегнул ширинку, на ткани его очень дорогого костюма появились два влажных полумесяца слюны, он испачкал ткань своего очень дорогого костюма. Пирс встал, и взгляд Зимнего Солдата вернулся прямо к лицу Роджерса, которое было сморщено, как будто он пытался избавиться от неприятного привкуса во рту. — Я говорил тебе позволять ему кончить тебе на руку? — с отвращением сказал Пирс Солдату. — Какой беспорядок. Нам придётся отвести тебя к техникам. Но сейчас просто заставь его облизать твои пальцы дочиста, это избавит тебя от худшего. Барнс всё ещё стоял на коленях, его член размягчался внутри Роджерса. Он протянул руку, чтобы засунуть два пальца в рот Роджерсу, и сначала Роджерс отказался, упрямо держа язык свёрнутым в задней части горла. Но после того как резкий толчок заставил его открыть глаза, он увидел, что Барнс смотрит на него, нахмурив брови, и этот озадаченный хмурый взгляд дёргает его губы, и, как дурак, которым он был, Роджерс не мог не смотреть ему в глаза. Он, конечно, ничего не мог сказать, но это не помешало ему попытаться передать чёрт знает что глазами, когда он медленно слизывал свою собственную сперму с металлических пальцев Барнса. Это было очень странно, наблюдать, как они двое смотрят друг на друга, как будто весь остальной мир перестал существовать, и Рамлоу почувствовал некоторое облегчение, когда Роджерс смахнул языком последнюю каплю спермы с большого пальца Барнса. Барнс всё ещё выглядел озадаченным, когда отстранился. В качестве заключительного круга победы, как только Зимний солдат встал и отступил к двери, Пирс присел на корточки там, где он только что был, и просунул палец внутрь Роджерса, проверяя работу своего питомца. Он вышел покрытый спермой и, что удивительно, только одной тонкой струйкой крови. Пирс улыбнулся, вытирая его о нижнюю часть все ещё возбуждённого члена Роджерса, и встал, чтобы присоединиться к своей тени у двери. — Джентльмены, — сказал он, — это было приятно, но долг зовёт. Теперь он весь ваш. Пирс вышел, не оглядываясь. Зимний Солдат бросил взгляд через плечо туда, где одетые в чёрное члены УДАРной группы копошились над обнаженным телом Капитана, но он не замедлил шага, и вскоре оба они ушли. — Скоро ты будешь умолять вернуть убийцу, — прорычал Стерн, шлёпая Роджерса по заднице только потому что мог. — Мы заставим его выглядеть нежным по сравнению с нами. Блэквелл оттолкнул Стерна с дороги. — Я хочу сначала надрать ему задницу. — Отвалите вы оба, — сказал Роллинс, — неужели у вас нет никакого уважения к власти? Рамлоу идёт первым. Рамлоу опустился на колени там, где только что был Солдат — Да, выкрути мне руку, почему бы тебе этого не сделать? — ухмыльнулся он. — Только за это ты можешь взять его в рот, — На самом деле ему было всё равно, когда он трахнет Роджерса, но Роллинс был прав — уважение к авторитету было одной из ценностей, на которых была основана Гидра, и это послужило бы плохим примером для всех, кроме лидера команды, чтобы идти первым. И всё же, по правде говоря, он был отчасти рад, что Пирс и Солдат проложили ему путь. Хватило бы у него смелости лишить девственности Капитана Америку? Чёрт возьми, да, но Рамлоу не питал иллюзий по поводу собственной значимости, и он знал, что это больше подходит для Пирса и Барнса. Не говоря уже о том, что он работал и тренировался рука об руку с Кэпом уже почти год, и независимо от того, как хорошо было наконец-то раскрыться или сколько медленно нарастающего негодования он теперь должен был выместить на самодовольном придурке, вести за собой было бы странно. Он бы сделал это, но в конце концов был рад, что его об этом не просили, потому что это было бы странно. Кроме того, небрежные секунды были не так уж и плохи. Во-первых, не нужно беспокоиться о смазке. И не то чтобы он что-то упускал, потому что Кэп всё ещё был тугим как чёртова девственница. Рамлоу встретился с ним взглядом, как только выпрямился, уставившись на этот обвиняющий взгляд с его невысказанным вызовом «ты можешь посмотреть мне в глаза и сделать это?» и был вознагражден зрелищем того, как глаза Роджерса закатились и закрылись, когда он пробился внутрь. — Черт возьми, Рамлоу, ты должен рассказать нам как это чувствуется. — Все равно что засунуть свой член в грёбаные тиски, — проворчал Рамлоу. — Сукин сын мог выжать кровь из камня. — Не уничтожай его слишком сильно, приятель, оставь немного для остальных из нас. Рамлоу оскалил зубы: — По порядку. Роллинс наконец-то встал на место, чтобы заявить о себе ртом Роджерса лицом вперёд, Слава Богу, так что им не пришлось сталкиваться с неловким зрительным контактом. Это загораживало Рамлоу обзор, но звуки сами по себе были порнографией. — Святое дерьмо, он все ещё твёрдый. Ты думаешь, ему это нравится? — Хочет он этого или нет. — Эй, Андерсон, ты бьешь за обе команды, верно? Интересно, как долго он продержался бы, если бы ему отсосали. — Отвали — Я видел твой профиль в Грайндре, братан, нет смысла отрицать это. Не волнуйся, ЩИТ — работодатель с равными возможностями. — Почему вы смотрели профили в Грайндре? Ты отсоси у него. — Он сломал мне грёбаный нос, я бы задохнулся. Вот что я тебе скажу. Ты отсосешь ему, а потом, если он всё ещё жаждет большего, я оседлаю его член. — Да, у тебя это хорошо получается, не так ли? — Пошёл ты. Андерсон был гребаным твинком с губами, как у девушки, так что Рамлоу не был так уж против того, чтобы вблизи увидеть, как он приступает к работе над напряжённым членом Роджерса. По крайней мере, это был не Блэквелл. Господи, это был бы стояк-убийца. И ему тоже было любопытно, как долго продержится Роджерс. Андерсон сразу перешёл к делу и начал сосать, и это вызвало стон, подёргивание бедёр и какое-то внутреннее сжатие, которое заставило Рамлоу выругаться вслух. Судя по послужному списку Роджерса, на этом все должно было закончиться, но нет, ублюдок успокоил бедра и держался, грудь вздымалась. Хм. — Думаю, что нам скоро понадобится ещё одна доза здесь, — крикнул Рамлоу в общем направлении парней из лаборатории. В конце концов, Роджерс продержался дольше, чем Роллинс, который выругался и вырвался, чтобы кончить на лицо Роджерса, в то время как Андерсон всё ещё старательно подпрыгивал вверх и вниз. Рамлоу не видел, как он это сделал, но он увидел беспорядок, как только Роллинс встал. Роджерс смаргивал это дерьмо со своих ресниц. О, чёрт. Рамлоу хотел продержаться дольше, чем это. Он был уже не так молод как когда-то, у него не было ни единого шанса пойти дважды, это был его единственный шанс прижать идеальную, самодовольную, патриотическую задницу Стива Роджерса прямо к земле. Но лицо Роджерса было так покрыто спермой, что он даже не мог больше смотреть, и внутри у него было жарко как в чёртовой печи, и, чёрт возьми, Андерсону нужно было поторопиться, потому что Рамлоу действительно хотел почувствовать, как Кэп сжимается вокруг его члена в муках оргазма, прежде чем он… — Блядь. По крайней мере, он был хорошим. Рамлоу откинул голову назад и глубоко вошёл, потратив, как ему казалось, целую вечность, опустошая свои яйца в теле Роджерса. Он надеялся, что Роджерс почувствует, как пульсирует его член, почувствует горячий прилив спермы в своей заднице. — Боже, благослови Америку, — хрипло сказал он под насмешки и смех своих товарищей по команде и шлепнул Роджерса по заднице на выходе. Стерн втиснулся прямо за ним и начал колотить. Нетерпеливый ублюдок. Роджерс воспринял это достаточно стоически, но это определенно не облегчало работу Андерсона. Их спасло появление ребёнка в белом лабораторном халате со шприцем в руках. — Это должно сдержать его на некоторое время, — сказал он, вонзая иглу в бедро Роджерса. Он был пухлым и всё ещё немного прыщавым и продолжал нервно оглядываться на всех крепких парней в чёрном тактическом снаряжении, которые прятали себя в штаны, но казался совершенно равнодушным к тому, что происходило в шести дюймах ниже его руки. Хорошие приоритеты. — Спасибо, малыш, — сказал Хиггинс. — Эй, хочешь по очереди? — Я… Как раз в этот момент подействовали наркотики, и Роджерс дёрнулся и кончил в рот Андерсону, содрогнувшись, когда его тело предало его. Андерсон наклонился и выплюнул набитый рот в лицо Роджерсу. Большая часть её упала ему на подбородок и начала стекать по челюсти. — Кому-то всё ещё нужно сделать прическу, — сказал он. — Блэквелл, ты встал, ты должен взять его, пока он ещё чувствителен. — С удовольствием, — ухмыльнулся Блэквелл и отпустил распорку, чтобы расстегнуть ремень. — Чёрт возьми, просто отсоси ему, — пропыхтел Стерн, который все ещё врезался в Роджерса так сильно, что Рамлоу мог видеть кровь по всему его члену всякий раз, когда он выходил. — Я не хочу смотреть на твою волосатую задницу. — Отлично. Но только если ты притормозишь и дашь остальным из нас шанс раскрыть его, прежде чем он разинет рот как десятидолларовый… Когда Блэквелл был свободен от своей обязанности, Харрис был единственным, кто удерживал ремни на месте, и это было всё, что нужно было Роджерсу, чтобы выбросить ноги вперёд достаточно сильно, чтобы разорвать хватку одного парня. Середина стойки врезалась прямо в лоб Стерна, и Стерн рухнул как мешок с картошкой. Роджерс не так уж много мог сделать со скованными между ног руками, но он был достаточно быстр и злобен, чтобы стать занозой в заднице для любого, кто приблизится достаточно близко, чтобы попытаться подчинить его. И когда он не ломал голени или не пытался выколоть глаза Андерсону большими пальцами, он использовал каждый шанс, который у него был, чтобы попытаться разорвать кандалы, ударив их о любую доступную твердую поверхность, будь то пол или кости нападавших на него парней. Роллинс получил удар по яйцам и взвыл; Блэквеллу удалось нанести несколько хороших ударов в живот, прежде чем его нога запуталась в конечностях Роджерса, и он упал лицом на пол. Харрис протолкался обратно с обнажённой оглушающей дубинкой, но удары по бёдрам и бокам, казалось, только разозлили Роджерса ещё больше. Именно Рамлоу вернул ситуацию под контроль резким ударом в висок Роджерса и дулом пистолета, зажатым между его широко раскрытыми губами. — Просто попробуй, здоровяк, — выдохнул он. — Сделай мой день лучше, — он опустил дуло на язык Роджерса, заставляя его почувствовать вкус металла и оружейного масла. Заставляя его отсасывать, как он отсасывал у Барнса, Пирса и Роллинса. Было бы ужасно потом убираться, но оно того стоило. Роджерс инстинктивно замер. Рамлоу пристально посмотрел на него, искренне интересуясь, что он будет делать. Это был не такой уж сложный расчёт. Быстрая, верная смерть против нескольких часов группового изнасилования, за которым следует мучительная, почти верная смерть. Рамлоу видел, как Роджерс делал достаточно сумасшедшего дерьма, чтобы знать, что он не боялся умереть, и отступление было не в его характере. Было бы неудивительно, если бы он набросился и совершил убийство из милосердия. Но именно это «почти» и было самым главным. С живым Барнсом и готовящимся Озарением, если Роджерс все ещё надеялся на побег или спасение, всегда был шанс, что он решит, что самоубийство от рук Рамлоу — это трусливый выход, проглотит свою гордость и смирится с тем, чтобы узнать, какое наказание он может принять. Роджерсу потребовалась долгая, напряжённая минута, чтобы принять решение, но в конце концов он прищурился, явно собравшись с духом, и отпустил волосы Андерсона. Рамлоу встал, но продолжал целиться Роджерсу в лоб: — Одно неверное движение, — предупредил он его. — Рамлоу, ты эгоистичный мудак, — сказал Хиггинс, который уже схватился за распорку, чтобы подтянуть колени Роджерса обратно к плечам. — У тебя была твоя очередь, не стреляй в него, пока остальные не получат своё. — Это сработало, не так ли? — Рамлоу пожал плечами. — И теперь вы, ребята, можете поместить его в совершенно новый мир боли. — Да, мальчики, что мы с ним сделаем? — Хиггинс со злостью пнул Роджерса в бок. — Кроме того, чтобы выбить из него всё дёрьмо? — Достань нож, давай пометим его ещё немного. — Пригласи остальных ботаников из лаборатории повеселиться, это ещё пять членов для него. — К чёрту это, закуйте его в цепи и оставьте на произвол судьбы, чтобы кто-нибудь использовал его в качестве грёбаной дыры. — Вы, ребята, слишком много болтаете, — прорычал Блэквелл, чьё лицо было залито кровью. Он выхватил электрошоковую дубинку из руки Харриса, воткнул её в задницу Роджерса и нажал на выключатель. Впервые с тех пор, как его притащили сюда, Роджерс закричал. Это был всего лишь двухсекундный взрыв, но он вышел из него, дрожа и подёргиваясь от толчков. Второй продолжался добрых пять секунд, а потом крик не прекратился, просто перешёл в отрывистые крики боли с каждым тяжёлым вздохом. Просто для разнообразия Блэквелл вытащил электрошокер и ударил его по яйцам, и он кончил снова — на этот раз просто капля спермы, потому что, по-видимому, даже сила суперсолдата имела свои пределы, но его пресс содрогнулся от конвульсий, и его бедра дёрнулись несколько раз, прежде чем его тело обмякло. Так продолжалось недолго, прежде чем Блэквелл вонзил дубинку обратно ему в задницу и заставил его корчиться в агонии. Он продолжал в том же духе, пока Роджерс не закричал до хрипоты, чередуя свою задницу, член, яйца, складки бедер, но никогда не останавливаясь достаточно долго, чтобы перевести дыхание. Когда горло Роджерса заработало, но больше не издавало ни звука, Блэквелл наконец отступил и вернул оглушающую дубинку её владельцу. — Ну вот, — сплюнул он, — не нужно беспокоиться о том, что он сейчас освободится, я думаю, что он будет зажат чертовски долго. Парень в лабораторном халате всё ещё держался по краям группы. Он отступил к двери, когда началась потасовка, но на самом деле не смог заставить себя уйти, и когда Роджерс начал кричать, он придвинулся ближе, не в силах отвести взгляд. Рамлоу ухмыльнулся и поманил его внутрь. — Ты всё ещё хочешь его рот? Я не думаю, что он будет долго сопротивляться. Парень сглотнул, но шагнул вперёд, глядя с широко раскрытыми глазами на Роджерса. Рамлоу подумал, что сможет определить этот тип. Вундеркинд, на вид ему было не больше двадцати, вероятно, его часто избивали спортсмены в школе, возможно, он лелеял сложные фантазии о мести, на которые у него никогда не хватило бы смелости. За исключением того, что на полу лежал Роджерс, похожий на эротическую мечту Нормана Роквелла о звёздном защитнике, и Рамлоу, который в своё время побывал среди своих фанатов, протягивал руку и приглашал его присоединиться к веселью. Глаза Роджерса были затуманены болью, но в конце концов они сосредоточились на двух парнях, стоящих над ним. Даже с кляпом во рту, он поднял брови и изобразил хорошее приближение к своему обычному виноватому лицу. Малыш покраснел и отступил на полшага назад. — Гм, — сказал он. — Я имею в виду. Это капитан Америка Ухмылка Рамлоу стала акульей. — Я знаю. Это здорово, — И поскольку идиот всё ещё колебался, он добавил: — Преимущества выбора правильной стороны, приятель. — Да, — он разразился лающим смехом и улыбнулся в ответ, придавая своей прежней нерешительности решительную уверенность. — Для серьёзных. Поговорим о Хайль Гидре, — и он вытащил свой член из штанов и опустился на лицо Роджерса с поспешностью, которая, как он, вероятно, надеялся, выглядела как нетерпение, а не беспокойство, чтобы покончить с этим, прежде чем он потеряет самообладание. Рамлоу не мог не заметить, что он смотрит на юг, как это сделал Пирс. Это давало хороший обзор различных пыток, которым УДАРная группа подвергала обнаженное тело Роджерса, но также означало, что ему не нужно было смотреть ему в глаза. Хиггинс снова вытащил нож. Длинные красные линии от того места, где он разрезал одежду Роджерса, уже давно покрылись струпьями, поэтому он был занят вырезанием новых, более глубоких. Когда Рамлоу оторвал взгляд от своего небольшого противостояния с лаборантом, он не смог удержаться от смеха, потому что слова «ТРАХАЮЩАЯСЯ ИГРУШКА ГИДРЫ» были вырезаны свежими и кровоточили на груди Роджерса. — Кто будет прижимать его следующим? — Блэквелл, ты хочешь насладиться плодами своего труда? — Не нужно просить меня дважды, — Блэквеллу действительно пришлось заставить себя это сделать. Роджерс уже был довольно сильно взвинчен от боли, и он застонал и напрягся еще больше, почувствовав, как ещё один член засунули в его измученную задницу. Буквы на его груди колыхались всякий раз, когда он напрягал грудные мышцы. Хиггинс усердно трудился над бедрами Роджерса, и Рамлоу не удержался, чтобы не подойти и не взглянуть на дело его рук. На задней стороне правого бедра Роджерса большими угловатыми буквами было написано капающее красное «ХАЙЛЬ ГИДРА», а слева Хиггинс был на полпути к надписи, которая, как был уверен Рамлоу, в конечном итоге скажет «||||ДРУГИЕ ЗАЙМУТ ЕЁ МЕСТО». —Подсчётные отметки? — Рамлоу фыркнул. — Вы больные ублюдки. — Нет, что плохо, так это то, что он оставляет для них дополнительную пустую строку на всякий случай. — Нет, что действительно плохо, так это то, что он считает Стерна. Бедный ублюдок всё ещё без сознания. — Ты собираешься сделать ещё один для его рта? — спросил Рамлоу. Ухмылка Хиггинса была дикой. — Почему бы и нет. Как раз в этот момент парень в лабораторном халате со вздохом закончил с горлом Роджерса. Дерьмовая выносливость, но Рамлоу всё равно завидовал ему — он, вероятно, скоро вернется и будет готов ещё к одному раунду. — Скажи своим друзьям, чтобы они присоединились к вечеринке, — сказал он, когда ударил маленького наглеца прямо в дверь камеры. Харрис уже передал свои обязанности по сдерживанию Роллинсу и Андерсону и склонился над лицом Роджерса. Прежде чем войти, он несколько раз ударил его — открытой ладонью по одной щеке, ударом наотмашь по другой. — Лаборант не хотел смотреть, как трахает твоё лицо, — прорычал он. — У меня нет такой проблемы, — вместо того, чтобы давить, он удержал свой член на одном месте и схватил Роджерса за волосы, потянув его голову вперёд и двигая ею взад и вперёд. Что касается ебли в лицо, то это было довольно жестоко. Роджерс, который уже давно впал в своего рода дзен по поводу глубокого глотания всего, что они засовывали ему в рот, начал задыхаться через пару минут. Когда его лицо было наклонено вперёд, не вся слюна добралась до задней части его горла, и вскоре он начал неудержимо пускать слюни. Харрис периодически вырывался, чтобы ещё раз ударить его по лицу, и всё это время он не переставал ругаться — называл Роджерса хуесосом, жадной маленькой шлюхой, накачанной сучкой-твинком, ничем, кроме тёплой дырки, грязного контейнера для спермы. Роджерс в основном просто готовился к нападению, но Рамлоу мог бы поклясться, что видел, как он закатил глаза в последний раз, даже если за этим последовал приступ удушья и кашля. Харрис долго не продержался. Слишком напряжённый для его же блага, как только он начал действовать. Закончив, он последовал совету Андерсона и взялся за волосы, расчесывая их пальцами, когда кончал грязными рывками. Хиггинс тем временем сделал ещё один ряд отметок чуть ниже левой ключицы Роджерса, рядом со стрелкой, указывающей в общем направлении его рта. Харрис выхватил у него нож и сам добавил пятую галочку по диагонали. — Ты хочешь, чтобы он был следующим? — спросил он. — Конечно, почему бы и нет, — сказал Хиггинс. — Ждал выстрела в свою задницу, но Блэквелл не торопится. — Чёрт возьми, теперь он наконец открылся достаточно, чтобы трахнуть его как следует. — Ты имеешь в виду, что к тому времени, как ты закончишь с ним, он будет расслабленным и истекающим спермой. Андерсон рассмеялся. — Я бы заплатил, чтобы увидеть это. — Посмотрим, что я смогу сделать, милый. Хиггинс хрюкал и напрягался, пытаясь протиснуться в рот Роджерса, но кляп был недостаточно широким. Его член не был чем-то особенным с точки зрения длины, но, чёрт возьми, он был толстым. — Брось это, чувак, — сказал Роллинс, — ты хочешь закончить с самым неловким в мире кольцом для члена? Просто сиди и жди, пока Блэквелл будет… — Готово, — сказал Блэквелл и со вздохом вышел. — О, серьезно? Как он всё это держит в себе? Можно подумать, что сейчас у него из задницы уже капает. — Давай, Роджерс, вытолкни его, — Андерсон шлёпнул его по заднице прямо под кровоточащей надписью «ХАЙЛЬ ГИДРА». — Давайте посмотрим. — Да, если ты будешь хорошей маленькой давалкой для нас, мы могли бы даже вытащить кляп. Рамлоу закатил глаза. — Я практически отсюда вижу, как он сжимается. Это не тот способ получить то, что вы хотите от такого упрямого ублюдка как он, вы, придурки. — Хорошо, — сказал Хиггинс, опускаясь, чтобы занять позицию у задницы Роджерса. — Держи его с кляпом во рту, пока он не станет настолько выебанным и полным спермы, что больше не сможет сдерживаться. Забавная маленькая игра для него, больше времени для этих парней, чтобы повеселиться с его ртом, — он мотнул головой в сторону двери камеры, где скрывались остальные лаборанты. — Ну, так чего же ты ждёшь? — он заорал. Один из них поспешил вперёд и сразу же занялся делом. Хиггинс вернулся к своей задаче, его член выглядел нелепо, выстроившись в ряд с отверстием Роджерса, как будто он никак не мог поместиться. — Ты, блядь, порвёшь его, чувак, — сказал Харрис с плохо скрываемым благоговением. — Да, но это не самая впечатляющая часть, — Хиггинс просунул палец внутрь Роджерса и пошарил вокруг, пока не нашёл что-то, что заставило его дёрнуться и застонать. —Впечатляющая часть в том, что я заставлю его полюбить это, — он скользнул рукой в часть спермы, размазанной по всему телу Роджерса, и начал дрочить, медленно и обдуманно, пока не выжал из него ещё один оргазм, затем, как только Роджерс упал и стал бескостным, он протолкнул головку своего члена внутрь. Это было завораживающе — наблюдать, как задница Роджерса растягивается и в конце концов поглощает вторжение, которое она никогда не должна была принять. Раздался сдавленный крик откуда-то сверху, где главный техник занимался ртом Роджерса, удвоившийся, когда Хиггинс продолжал поглаживать его сверхчувствительный член. — Больно, не так ли? — сказал Хиггинс. — Но это такая приятная боль, — он наклонил бедра, чтобы ткнуть пальцем в то, что нашёл, и Роджерс начал дрожать без остановки. Хиггинс методично обрабатывал его, сопровождая каждый толчок длинным, медленным рывком вверх по члену Роджерса. При каждом ударе с кончика стекало несколько капель жидкости. Сначала Рамлоу подумал, что он заставляет его кончать снова и снова, испытывая небольшие мини-кульминации, но дрожь и хныканье не усиливались и не ослабевали в ритме ебли. Вместо этого это было больше похоже на то, что Хиггинс выкачивал из него сперму силой, понемногу за раз, а Роджерс просто ехал в состоянии непрерывной перегрузки. Рамлоу с радостью бы часами слушал, как он издает эти жалкие прерывистые звуки, но терпение Хиггинса не было бесконечным. Через некоторое время его собственное удовольствие победило, и хотя он продолжал стремиться к сладкому месту, которое заставило Роджерса полностью потерять себя, он начал грубо врезаться в него, заставляя Роджерса хрюкать и вздрагивать вместо того, чтобы непроизвольно выгибаться в толчках. Но просто для того, чтобы показать, насколько тщательно он превратил Роджерса в своего личного отчаянного членососа, он снова начал дрочить ему в разгар растягивания задницы, и в течение тридцати секунд он заставил его выстрелить по всему своему прессу. Стон Роджерса был таким протяжным и непристойным, что парень, трахающий его в рот, почти мгновенно поддался вибрациям и замер. Хиггинс продержался ещё пару минут, врываясь в него сквозь толчки, прежде чем зарыться по самые яйца, и застонал от облегчения. Когда он вышел, задница Роджерса была красной и зияющей. — Полюбуйся своими пидорскими глазами, Андерсон, — сказал Хиггинс, когда завернувшиеся края отверстия дёрнулись, и из его дырки потекла кровавая масса. — Я сделаю лучше, — сказал Андерсон, и выхватил телефон, чтобы сфотографировать всю мрачную картину: Стив Роджерс с поднятыми ногами, согнутой спиной, всё его достояние на полном экране, дырка болтается и капает, член все ещё стоит, рот растягивается в ширину паучьего кляпа, не досчитать знаков и матов на его теле, сперма везде, словно жидкая глазурь — на заднице, животу и груди, лицо покрыто так плотно, что он был почти неузнаваем, черт возьми, даже его волосы были во всём этом. Его глаза были закрыты, и он выглядел мёртвым для всего мира, за исключением того, что, когда Андерсон протянул руку, чтобы сжать его яйца, он всё ещё, несмотря ни на что, выгнулся от прикосновения. — Боже, он ненасытен. Кто-нибудь, снимите кляп, я хочу услышать, как он будет умолять об этом. Рамлоу оказал ему честь. Он тоже задавался вопросом, что, черт возьми, Роджерс мог бы сказать им сейчас, если бы он был достаточно последователен, чтобы сформулировать слова. Как только кляп был снят, Роджерс щёлкнул челюстью, несколько раз перекатил её из стороны в сторону и плюнул на ближайшую доступную цель, которой был ботинок Рамлоу. Рамлоу пнул его в зубы — Убери это. Роджерс закрыл рот и ничего не сказал. Он наступил Роджерсу на лицо, чтобы заставить его держать голову повёрнутой в сторону, оставив грязный отпечаток ботинка в месиве слез и спермы, которая уже запеклась на его щеке. — Я сказал, убери это, — приказал он, и когда Роджерс всё ещё не отреагировал, он схватил его за волосы и дёрнул голову на место. Он разбил эти упрямо сжатые губы о комок густой белёсой слюны на носке своего ботинка и размазал её вокруг, как будто он чистил свои собственные ботинки, а лицо Роджерса было щёткой. Андерсон схватил член Роджерса и начал поглаживать, пытаясь добиться от него лучшей реакции. Дрожь пробежала по телу Роджерса, и он издал странный звук носом, но держал рот на замке. — Ты что-то хотел, Кэп? — Андерсон ухмыльнулся. — Всё в порядке, давай, расскажи мне. Мы все видели, в каком ты отчаянии. Держу пари, ты чувствуешь себя довольно опустошённым, когда у тебя в заднице ничего нет. Тишина. — Я чувствую, как ты пытаешься трахнуть себя мной, ты нетерпеливая маленькая шлюха, — сказал Андерсон, потирая головку своего стояка вокруг края отверстия Роджерса и отступая всякий раз, когда бедра Роджерса подёргивались вперёд. — Просто скажи это. Скажи мне, куда ты хочешь, чтобы я засунул свой член. Роджерс кашлянул. Его голос был хриплым от неупотребления и злоупотребления. — Мясорубка была бы хорошим началом, — сказал он. — Ты просто не сдаёшься, не так ли? — сказал Андерсон и с отвращением и засунул свой член в Роджерса, как выговор. — Всё ещё пытаешься притвориться, что ты этого не хочешь? — Нет, я не хочу. — Бросить, или хочешь этого? — Ты отлично соображаешь. Рамлоу выругался себе под нос. Он недооценил Роджерса. Они все. Он слишком сильно судил обо всём этом по плачу Роджерса и потере контроля над своим телом, когда Зимний солдат осквернил его, по его крикам, когда его ударили электрошокером, и жалким хнычущим звукам, которые вырывались из его горла, когда Хиггинс работал над ним. Может быть, Андерсон был единственным достаточно глупым, чтобы думать, что он действительно достаточно сломлен, чтобы умолять, но Рамлоу должен был уделять больше внимания его бесконечному, бесконечному грёбаному сопротивлению и всем признакам того, что он все ещё в сознании, а не мучениям ради Барнса, или глупому дерьму, которое сделало его тело, когда он проиграл битву за контроль. Не то чтобы это глупое дерьмо не было интересным. Но, очевидно, это не настолько подействовало на нервы, чтобы измотать Роджерса, и все они были кучкой идиотов, чтобы думать, что такого парня, как Роджерс, можно измотать грубой силой, а не найти его кнопки и нажать на них изо всех сил. Теперь УДАРная группа состояла в основном из мускулов. Хорошо натренированная и острая в бою мускулатура, но не очень хорошо оснащённая, чтобы быть умной в том, чтобы понять, на какие кнопки нажимать. Но, к счастью для них, они работали с Роджерсом уже несколько месяцев. У Рамлоу было довольно хорошее представление о том, с чего начать тыкать. — Мы всё ещё собираемся посадить его на цепь, когда закончим, и оставить его на произвол судьбы, чтобы у кого-нибудь была очередь? — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Звучит как хорошее открытие для тебя, Кэп, много знакомых лиц. Ты увидишь, со сколькими из нас ты работал всё это время. Тишина, за исключением тяжелого дыхания Андерсона, который колотил Роджерса по заднице. — Эй, разве этого парня Милштейна не направили в это учреждение? Ты однажды вступился за него против Фьюри, не так ли, когда он проявил творческий подход к своим приказам и взял вертолет, чтобы вытащить Блэквелла. Конечно, Блэквелла оставили только для того, чтобы он мог забрать охлаждающую жидкость для криокамеры. Не хотелось, чтобы Зимний Солдат оттаял до того, как он нам понадобится. Но мы оценили доброе дело, которое ты нам оказал. Обязательно поздоровайся с Милштейном, если он заскочит, чтобы оторваться. На челюсти Роджерса дёрнулся мускул. — Прекрати, Рамлоу, ты слишком стараешься. — Бей сильно или иди домой, приятель, — Рамлоу ухмыльнулся. — Я удивлён, что ты не начал спрашивать об убийце в тот момент, когда мы сняли кляп. Чертовски красивый, не правда ли? И то впечатление, которое он произвёл на тебя. Ты выглядел так, словно увидел привидение. Роджерс даже не отреагировал, когда Андерсон просунул палец рядом со своим членом, просто чтобы посмотреть, сможет ли. Интересно, кто ещё в Гидре заметил привлекательную внешность Барнса? Оба? В любом случае, его рот сжался в тонкую линию, и он казался законно взбешённым, когда взял себя в руки достаточно, чтобы сказать: — Знаете, в этом-то и проблема с вами, ребята. Тебе не следовало позволять им двоим идти первыми. После этого все остальные из вас, отморозки, просто кучка жалящих мошек. Андерсон воспользовался возможностью, чтобы вставить ещё два пальца и прошипеть: — Это больно, сучка? — Роджерс даже не удостоил это пожатием плеч. — Он слишком много болтает, я думаю, пришло время для ещё одной инъекции. Рамлоу был склонен согласиться, когда Роджерс посмотрел вниз на иглу, входящую в его ногу, и раздражённо выдохнул: — Ну вот, мы снова начинаем, — менее чем через минуту он раскраснелся и тяжело дышал, втискиваясь в член и пальцы Андерсона вместе взятые, но это все ещё оставляло кислый привкус во рту Рамлоу. — Ты бы видел, как мы тестировали это дерьмо, — злобно сказал он. — Мы так и не получили дозировку, чтобы хорошо играть с усиленной суперсывороткой, но это было не из-за отсутствия попыток. Сколько раз я спрашивал себя, во что превратилась моя жизнь после того, как Зимний грёбаный Солдат умолял меня о члене… Ах, вот оно что. Рамлоу не думал, что когда-либо раньше видел, как кто-то достигает оргазма от чистой силы ярости. Роджерс перенес Андерсона через край вместе с собой, но Андерсон не убрал пальцы после того, как вытащил, и добавил четвертый без каких-либо проблем. — Ты думаешь, это будет считаться за два тика, если я смогу засунуть в него всю руку после этого? — сказал он, вдавливая свой вклад в подсчёт отметок в бедро Роджерса. Член Роджерса удовлетворённо дёрнулся от такой перспективы. — Попробуй, — сказал Харрис. — Худшее, что может случиться — это то, что ты разорвёшь его больше, чем мы уже сделали. На самом деле он не выглядел таким уж измученным. На руке Андерсона не было свежей крови, даже когда он крутил пальцами взад-вперёд и погружал их почти до последнего сустава. Мягкие ткани и ускоренное заживление — это многое объясняло, как только вы подумали об этом, о том, почему Роджерс всё ещё был в сознании, почему он продолжал кончать снова и снова, что бы они с ним ни делали, почему боль была недостаточно сильной, чтобы преодолеть даже действие наркотиков, почему им не удалось чертовски хорошо изнасиловать его до смерти. Травмы зажили, и мышечная память о том, что её растянули, осталась. С таким же успехом он мог быть девственником, когда Рамлоу взял его, а теперь посмотрите на него, он стискивал зубы, чтобы не начать трахать себя кулаком Андерсона. Андерсон уже сжал костяшки пальцев, а большой палец засунул в ладонь, и остальные подбадривали его, пока он работал над тем, чтобы засунуть внутрь самую широкую часть руки. Роджерс всё время забывал дышать, а когда делал это, то делал огромные отчаянные вдохи. Внезапно он вскрикнул от боли, поток грязного поощрения усилился, и когда Рамлоу посмотрел вниз — он увидел, как запястье Андерсона исчезает в заднице Роджерса, а Роджерс кончает, даже без руки на члене. Его телефон зазвонил. Это было сообщение от Пирса: «Время игр закончилось» — Ладно, ребята, — сказал Рамлоу, — это было весело, но долг зовёт. Брифинг по инсайту через десять минут. Приведите себя в порядок и убирайтесь. Это была дань той преданности, которую внушала Гидра, и никто даже не роптал. Роллинс мотнул головой в сторону беспорядка в теле суперсолдата на полу, который стонал, когда Андерсон вытащил свой кулак. — Что нам с ним делать? Мы все ещё собираемся оставить его как игрушку для секса? — Может быть это пойдет ему на пользу, — сказал Хиггинс. — Может быть он будет охотнее просить об этом, когда ему придётся ждать новых клиентов. Рамлоу вздохнул. Безопаснее всего было бы просто пристрелить его, но идея оставить Капитана Америку связанным для использования всей Гидрой, несомненно, была привлекательной. А лаборанты так терпеливо ждали своей очереди. — Три минуты. Если ты сможешь обезопасить его, то сможешь оставить. Две минуты и двадцать семь секунд спустя Стив Роджерс, руки и ноги которого всё ещё были зажаты в распорке, развернулся так, что его задница прижалась прямо к решётке камеры, и любой, кто хотел, мог трахнуть его снаружи. Ремни были прикреплены к одной из горизонтальных перекладин камеры с помощью прочной цепи, обмотанной вокруг них обоих. Когда Рамлоу ушёл, один из лаборантов уже расстёгивал ширинку. На выходе он одарил Роджерса последней дерзкой ухмылкой. — Надеюсь, скоро увидимся. Эй, может быть, я приведу твоего друга убийцу ещё на один раунд. Ни разу не знакомое лицо.