Истинные

      В замок маркиза де Лонгвиль прибывали гости на свадьбу, со дня на день ждали короля Георга, чем ближе приближался этот день, тем беспокойнее становилось Яни. Одно дело Леонард, они любили друг друга, и совсем другое король… неизвестно как Его Величество отнесется к желанию своего брата взять в супруги безродного паренька из леса.       Герцог не волновался по этому поводу, от слова совсем, он знал брата, и был совершенно уверен, что Георг одобрит любой его выбор. О чем уже несколько раз и говорил своему омеге. Яни волновало и еще одно обстоятельство… у них так и не было полноценного секса. Хотя сейчас у омеги есть законное основание для отказа — запрет доктора, но неприятный мысли посещали паренька раз за разом. Он уже не стеснялся ласкать своего альфу и руками, и ртом, и попкой, без проникновения, к сожалению, неизменно доводя Леонарда до бешеного оргазма, когда тот рычал, стонал и бился изливаясь, а потом не мог и пары слов связать, купаясь послеоргазменной дымке. Такие ласки приятны, но детей зачать от них невозможно и решимость омеги терпеть до последнего, плакать, визжать, кричать, но разрешить альфе войти внутрь себя, крепла день ото дня, заставляя нервничать, а тут еще приезд короля…       Вельможи замка вышли встречать Его Величество, на пороге стоял старый маркиз де Лонгвиль, герцог де Морти, молодой маркиз Даниэль рядом со своим женихом графом Дангер и граф Хоум Лайерт, остальные толпились далеко позади, короля могли встречать только хозяин дома, независимо от титула, и высшая знать.       Яни стоял у большого окна, на втором этаже и смотрел на это действо как в театре. Он почти, поссорился с Леонардом, который тащил его встречать короля, в качестве своего жениха. Всегда спокойный и покладистый Яни проявил упрямство и категорически отказался стоять на крыльце, чем довел герцога до «белого каления», но не подчинился.       Королю Георгу было 35 лет, последние 5 из которых, он правил королевством после внезапной гибели отца на охоте, и смерти папы-омеги, пережившего своего супруга всего лишь на один год.       Георг был самым молодым правителем в истории государства, что не мешало ему крепко держать в руках королевский скипетр, управляя твердой рукой. Король был холост, на его руку и сердце было слишком много претендентов, но… Георг еще не нашел своего истинного омегу и не торопился стать супругом. А вот желание найти супруга своему младшему брату не давало покоя королю.       Получив письмо, в котором брат сообщал об измене своего жениха, король пришел в ярость, а когда, дочитав до конца, понял, что Леонард влюбился… задумался.       Безродный омега, о котором с таким восторгом писал его Лео, мог быть очередным амбициозным авантюристом, желающим получить в супруги принца. Значит надо разобраться с этим новоявленным женихом, открыть затуманенные любовью, глаза брата, и спасти последнего от самого опрометчивого шага в его жизни. Поэтому после взаимных приветствий с хозяином дома и положенной церемонии встречи, король прошел в покои, даже не взглянув, на, удивленного такой встречей, Леонарда.       Уже вечером герцог сделал еще одну попытку встретиться с братом, но мажордом вежливо отклонил его просьбу, сказав, что король отдыхает и принять господина герцога не может. «Или не хочет…» уже обиженно, думал Леонард, возвращаясь в свои покои.       На обеспокоенный взгляд Яни, герцог слегка улыбнулся, но промолчал. Омега чувствовал беспокойство своего альфы, хотя вопросами не доставал, он молча обнял Леонарда, прижался, поцеловал в уголок губ, и свернувшись на коленях у герцога, замер. Уже в кровати, по тому, как Леонард обнял и прижал к себе омегу, тот догадался, что происходит что-то необычное и, даже опасное, но продолжал молчать, просто отвечая на ласку. А когда его альфа, судорожно вздохнув, положил голову на плечо Яни, а не наоборот, и прижавшись закрыл глаза, испугался по-настоящему. Омега гладил и перебирал шелковую гриву волос своего любимого альфы, ничего не понимая, но желая успокоить.       Утром, едва дождавшись положенного времени для приема, Леонард пошел в покои короля, и настоятельно попросил принять его. Казалось, ожидание длится вечность, и когда мажордом пригласил Леонарда войти, тот решительно направился к брату, желая выяснить причину такой неожиданной холодности и исправить положение дел.       Георг стоял у окна, наблюдая за жизнью замка, на вошедшего брата, даже не взглянул, заставив того стоять и ждать, когда король соблаговолит обратить на него свой взор. Георг, так же смотря в окно заговорил:       — Что за дикое желание взять в супруги неизвестно кого? Он наконец-то обернулся и встретился глазами с братом, продолжил:       — Ты отвергал омег из лучших домов королевства только для того, чтобы отдаться безродному?       Его голос был холодным и жестким, а слова жестокими. Леонарда тут же накрыла обида, брат никогда не говори с ним так… он всегда был на его стороне, чтобы не натворил его младший брат, всегда защищая перед родителями, оправдывая перед двором, оберегая от всего мира, а сейчас…       — Ничего не говори, только слушай, — оборвал король Леонарда, пытавшегося что-то сказать, объяснить.       — Говорить будешь тогда, когда Я разрешу, ясно? Не решаясь спорить с братом, когда тот вдруг стал таким чужим, и помня о запрете говорить, Леонард — кивнул.       — Я не знаю, что ты там себе придумал или что, придумал твой новоявленный жених, — Леонарда передернуло от того презрения, с которым Георг произнес последние слова, но герцог молча слушал.       — Но, я не допущу, чтобы ты совершил самую большую ошибку в своей жизни, ясно? — Лео опять кивнул.       — Если будет нужно, я насильно прикажу отвести тебя в столицу, если нужно — посажу под замок, если нужно — выпорю, собственноручно… — он помолчал, давая младшему брату осознать всю власть Георга над ним и продолжил:       — Если будет нужно — вышлю этого омегу за пределы королевства, а при нарушении моего приказа — казню его!       Леонард молчал, когда брат говорил о нем, его глаза блестели от ярости, а когда заговорил о Яни, заблестели уже от пленки слез. Георг обратился к нему с вопросом и явно ждал ответа:       — Ты меня понял, отвечай?!       — Да, — едва слышно выговорил Леонард, он ожидал чего угодно, но… не такого!       — Я люблю его, — тихо, но уверенно произнес герцог, — Люблю…       — Любишь? — Георг вновь не смотрел на брата, он боялся поддаться жалости, поэтому говоря, смотрел в окно       — На что ты способен ради этой любви?       — На все! — герцог до боли сжал кулаки, чтобы отвечать спокойно, достойно герцога де Морти…       — Дааа… — протянул король и хмыкнув, продолжил:       — Я лишу тебя всех замков, кроме одного, согласен?       — Да.       — Я дам тебе мизерное содержание и навсегда отлучу от двора, согласен?       — Да.       — Я навсегда разлучу тебя с Дангером и Лайертом, и на это согласен? Леонард ответил не сразу, они были не просто друзьями, они были почти братьями, сделав глубокий вздох, все же ответил:       — Да.       — Я прикажу выпороть тебя на городской площади и все в королевстве узнают, за что принц Альбуанский со спущенными штанами будет выпорот розгами на площади столицы, согласен?       От обиды по щекам Леонарда текли слезы, он дышал через рот, пользуясь тем, что король не видит его, чтобы Георг не понял, что он плачет. Губы дрожали, но голос тихо и твердо произнес:       — Да. И тут внезапно для обоих прозвучал другой голос, звонкий, юношеский голос, неожиданно решительно произнес:       — НЕТ! Оба мужчины с удивлением посмотрели в угол комнаты, когда из-за кровати к ним вышел… Яни!       — Нет, Ваше величество, — он поклонился королю и продолжил:       — Прошу простить за мое вторжение, я знаком с правилами этикета, я знаю, что вообще не должен здесь находиться. Меня зовут Яни Сноук, я омега герцога, Вы можете казнить меня, но прошу Вас, будьте снисходительны к своему брату. Я даю вам слово, что не соглашусь на этот брак, я уеду из королевства, если Вам будет угодно, только умоляю, не обращайте свой гнев на герцога.       Яни стоял, гордо вскинув голову, прямо и открыто, безбоязненно смотря на короля.       Леонард сделал шаг ему навстречу, но король жестом руки остановил его, заставив, в испуге, замереть на месте.       Георг медленно подошёл к этому маленькому бесстрашному омеге, который так неожиданно и решительно защищал своего альфу, и, казалось, совершенно не боялся гнева короля!       — Значит, ты и есть, тот из-за кого Леонард потеря голову? — удивленно произнес Георг, он ожидал увидеть ослепительного красавца, а перед ним стоял молоденький омега, почти мальчик! И этот ребенок готов на смерть или изгнание ради его брата… удивлению Георга не было предела, он повернулся к брату… и увидел слезы на его лице, его своенравный, холодный Леонард беззвучно плакал!       «Да, кажется я что-то не так понял… и не то сделал» — думал Георг, понимая, что слишком далеко зашел! Он, вызвав охрану что-то тихо сказал им, те взяв Яни под руки вывели из покоев короля.       Леонард вдруг упал перед братом на колени и уже в голос заплакал, сквозь всхлипы Георг услышал:       — Нет… не надо… прошу, Георг, не надо… я сделаю все, что ты захочешь, все… только не трогай его! — он поднял на брата заплаканное лицо, всхлипнул и с трудом, сквозь душащие его слезы прошептал: — Лучше накажи меня… но его не трогай… пожалуйста…       Георг опустился рядом с братом, обнял за вздрагивающие плечи, прижал к себе его голову, погладил по волосам, убрав черные локоны с лица, вытер слезы, и тихо, успокоительно заговорил:       — Лео, не плачь, ну не плачь, хороший мой… — и поняв, что просто так Леонарда не упокоить, продолжил:       — Лео, успокойся, я ничего ему не сделаю… и тебе тоже — ему вдруг стало немного стыдно, за эту проверку чувств, можно было как-то и по-другому… Георг произнес, снова гладя по голове, рыдающего у него на плече брата:       — Лео, не плачь, ничего я не хотел такого делать, просто проверял насколько ты любишь своего омегу, а тут еще проверку прошел и сам малыш! Интересно, а как он вообще тут оказался?       До Леонарда медленно дошло, что именно сказал Георг, он отстранился от него, вытер слезы рукавом камзола и всхлипнув ещё пару раз, произнес:       — П-провер-ка? Как это? — он рвано дышал и ждал ответа, его карие глаза непонимающе смотрели на короля.       — Лео, не сердись, — примирительно заговорил Георг, проведя ладонью по лицу брата, вытирая слезы:       — Не сердись, ну так все неожиданно… неизвестный омега, лес какой-то… ты влюбился… все так быстро и странно, я заволновался… и решил тебя проверить, кто ж знал, что все так серьезно?       Теперь уже Георг начал нервничать, ожидая, что когда его «маленький» братик успокоиться, то дико разозлится, а вот этого не хотелось бы.       Он заставил Леонарда подняться с колен, отвел все еще всхлипывающего брата к кровати, усадив на нее, сел рядом, одной рукой обнял за плечи, положил его голову на свое плечо, а другой снова вытер слезы. Поцеловал куда-то в волосы и зашептал:       — Прости, Лео, прости. Я благословлю этот брак, сам отведу твоего омежку к алтарю, только не плачь — и немного помолчав, добавил: — и не сердись! Ну, хочешь, я его упакую в подарочную бумагу, красной ленточкой перевяжу и сам принесу тебе в покои? Хочешь? Леонард еще чуть всхлипывал, шмыгал носом, но улыбнувшись, как-то капризно, ответил:       — Да! Хочу! Они оба рассмеялись. Внезапно лицо Леонарда опять стало обеспокоенным, и он спросил:       — А где Яни? Куда они его увели?       — Спокойно, спокойно Лео, ничего с твоим омегой не случилось. Он так решительно кинулся тебя защищать, что я побоялся, как бы чего с собой не сделал, пока мы разговариваем, вот и приставил к нему охрану. Они в соседних покоях. И уже спокойно закончил, поняв, что ссориться Леонард не намерен:       — Как я понимаю, для тебя этот малыш, самый дорогой человек в этом королевстве.       — Да, — ответил Леонард, и посмотрев в глаза брата, закончил: — После тебя…       Когда Леонард ушел на встречу с братом, тревога снедала Яни, он места себе не находил от беспокойства.       За эти пару недель, добрый и общительный омега завел себе много друзей среди челяди маркиза, он как бы компенсировал их длительное отсутствие. Милого мальчика любили почти все слуги, но особенно Кайл. Он хвостом ходил за Яни, оберегая его, рассказывая о слугах, хозяевах, самом замке. Как-то он рассказал о тайных ходах, соединяющих одни покои с другими, и даже показал пару таких ходов, попутно объяснив, как открыть потайные двери. Оказалось, что их покои и покои, которые занял король, как раз и соединены таким ходом. Вспомнив об этом, недолго думая омега воспользовался своими знаниями. Мешать разговору, а тем более вмешиваться он не хотел, хотел только подслушать. Но то, что он услышал, заставило нарушить все правила приличия, и вмешаться в разговор.       В тот момент Яни даже не думал, чем для него это может закончиться… главное было спасти Леонарда от гнева короля, а когда омега вдруг услышал плач своего любимого альфы, ему вообще стало все равно, что с ним сделает король… главное спасти Лео. Он, очертя голову, ворвался в комнату.       Когда охрана вывела его из покоев, Яни не жалел ни о чем, нет, жалел… жалел, что ему не дали попрощаться с его герцогом, не дали последний раз обнять его, хотя… если это цена за милость короля к своему брату, пусть так. Даже лучше, долгие проводы - лишние слезы.       К его удивлению, охрана очень вежливо проводила его в их покои, однако одного не оставила, оба бойца остались с ним рядом. Один встал около дверей, другой около окна. Они не двигались, но внимательно следили за омегой, четко исполняя приказ короля — не спускать с этого омеги глаз! Яни и не собирался ничего делать, он покорно ждал, что будет дальше. Изгнания он не боялся, так же, как и казни, какая разница или на плаху, или в омут головой — исход один — жить без Леонарда, он не хотел.       В комнату вошел король, Яни встал, спокойно смотря на него, ожидая приговора, а когда увидел вошедшего за ним Леонарда, лицо на мгновение исказила гримаса боли, зачем он пришел? Продлить агонию? И себе, и ему? А вот когда его альфа кинулся к нему, упал на колени и обнял, заставив сесть на кровать, недоуменно пожав плечами, растерянно посмотрел на короля, и погладил Леонарда по вздрагивающим от плача плечам.       Король с удивлением смотрел на эту сцену, маленький омега был спокоен, а вот его несгибаемый братец, вдруг шмыгая носом, уткнулся в колени мальчишки и кажется опять плакал. Яни гладил его рукой по волосам и что-то тихо говорил, Леонард головой кивал, но успокаиваться не собирался.       У Яни слез не было, он хотел, чтобы все закончилось для герцога, пусть уже его уведут, это же бесчеловечно заставлять Леонарда так страдать. От жалости к своему альфе Яни совсем осмелел и произнес:       — Ваше величество, прошу Вас, прикажите увести меня, избавьте Лео от страданий. Зачем так мучить его, — он не переставая водил руками по плечам, волосам альфы, пытаясь успокоить. Но к его несказанному удивлению Георг приказал:       — Охрана свободна, — и уже обращаясь к омеге, произнес:       — Малыш, я не сделаю ничего из того, о чем говорил. Я хотел посмотреть насколько он, — король кивнул на плачущего на коленях у омеги Леонарда, — Любит тебя… теперь я знаю, что вы достойны друг друга… а титул, не так уж и важен… какая разница кем ты был, если скоро ты станешь герцогом де Морти… — он улыбнулся, глядя на растерянное лицо юного омеги и закончил: — Супругом принца.       Когда король ушел, Яни опустился на пол, обнял своего любимого альфу, взял его заплаканное лицо в ладони и начал целовать, его губы касались лица, собирая слезы. Он целовал губы, щеки, опухшие от слез глаза, лоб, волосы… водил по черным локонам рукой, и все время успокоительно шептал:       — Лео, не плачь… любимый успокойся… пожалуйста не плачь… я люблю тебя… не плачь… мы будем вместе… любимый мой… ты же у меня такой сильный…       Леонард слушал, кивал… и заливался слезами.        Последний раз герцог плакал на похоронах родителей, плакал от безвозвратной потери, а вот сейчас и сам уже толком не знал почему. Вначале от угрозы навсегда потерять Яни, а теперь, когда угроза миновала, от пережитого страха.       Он лег на пол, положив голову на колени своего любимого мальчика, обхватил их руками и постепенно успокаивался, вытирая слезы внешней стороной ладони.