Yellow-blue bus

      — Ваши догадки подтвердились, господин Мин, — поклонившись, с лёгкой горечью в голосе произнёс мужчина. В его глазах читалось сочувствие и неодобрение глупой идеи последнего наследника столь редкой способности.       Юнги лишь пожал плечами, не ощущая никаких эмоций по поводу сложившейся ситуации. Мир вокруг потерял различные краски, словно парню недавно подарил свой поцелуй дементор. Юноша не видел смысла как-либо передвигаться, находил удобным свое местонахождение в кровати и не мог в себе почувствовать желание создавать новое. Яркая искра в карих глазах потухла, костлявые руки за всё время не касались фарфора, а голые ступни не марались о голубой порошок в мастерской. Некогда въевшийся запах лавандового масла потерялся в просторной спальни из-за морозного ветра, вошедшего сквозь открытые окна. Несмотря на большое состояние семьи и любовь прадеда к стилю рококо, стоило юному мастеру стать хозяином дома, вся вычурная роскошь исчезла. Творчество Рубенса и Караваджо снялось со стен, скульптуры на фасадах пылились в старой каморке, насыщенного цвета мебель сменилась более сдержанной. Если Мин Ынсан, дедушка Юнги, был приверженцем барокко, то его внук отдавал предпочтение классицизму.       — Ваш отец бы не одо…       Парень жестом заставил дворецкого замолчать, зная о его любви к вечным лекциям о том, что никто в роду Минов не занимался темномагическими способами создания кукол. Его предшественники порождали либо красивые декорации, либо неплохих помощников по дому. Ни у одной марионетки не было собственного сознания, человеческих чувств и эмоций. Узнав об этом в детстве, маленький Юнги расстроился, ибо из-за, как говорили местные дворовые дети, «ведьминской» крови в жилах он обречён на одиночество. Отсутствие волшебных способностей вызывало чувство зависти у «обычных» людей, отчего, несмотря на мирное сосуществование, в повседневной жизни нередко можно было встретить недоброжелательные взгляды. Людей всегда пугало то, что хоть немного отличается от серой массы.       — Они давно проснулись?       Получив слабый кивок в качестве ответа, парень нашёл в себе силы встать с кровати и накинуть лёгкий халат. Все эмоции и чувства притупились после совершенного ритуала, тело пока что находилось в нормальном состоянии благодаря собственноручно сооруженному механизму. Юноша вносил все данные о состоянии своего здоровья и ощущения в личный блокнот с записями об экспериментах. Но нынешний прыгнул выше всех работ его рода, так как никто, даже изгнанные и сожженные с древа имена, не совершал подобное. Все слуги, начиная с глупого старика садовника и заканчивая дотошным дворецким, относились к Юнги с подозрением из-за его любви к уединению. Принимал заказы Намджун, отвечала на письма специальная механизированная кукла с встроенной программной, которой управлял немой Хосок, многие дела по дому, за исключением кулинарии, выполняли марионетки. Юный кукловод казался слишком странным для этого мира, подпускал к себе лишь Намджуна и собственные творения, на которые смотрел восхищенным взглядом с каплей безумия.       Юнги встал возле белой двери, едва касаясь пальцами золотистой ручки, он не мог найти в себе силы повернуть ее и войти внутрь. Что-то манило его за этой легко преодолимой преградой, откликалось на зов бьющегося сердца, чье биение гулко гудело в ушах, словно собственное. Парень усмехнулся из-за подобной мысли, ведь для совершения ритуала пришлось познать открытия в области кардиохирургии и вырезать центральный орган кровообращения, став в буквальном смысле единым целым со своими куклами. Мастер и раньше с любовью священнослужителя к иконам относился к своим созданиям, однако сейчас магия кровеносным потоком расходилась по всему телу, магнитом тянула к новому творению, будто они привязаны ритуалом фамильяра и хозяина, хотя, в каком-то смысле так и было. Подавив желание уйти, парень отворил дверь и едва удержался на ногах. Яркие чувства вспыхнули внутри, заставили опереться об рядом стоящего дворецкого, пустой сосуд наполнился доверху эмоциями, которых было так много, что Юнги не сразу смог открыть глаза и посмотреть на лежащего… Человека? Куклу? Юноша не мог подобрать подходящего существительного для этого существа, однако мог сказать с точностью, что он любит его.       Черные как смоль глаза смотрели с явным интересом, изучали новый объект в помещении, но творение Мина не издало не звука. Юнги сканировал куклу глазами безумного ученого, ловил каждый взмах ресниц, свидетельствующий о том, что она моргает; замечал, как слегка подымается грудь, говоря о дыхании, как плавно сгибаются пальцы. Парень ликовал, его самодовольство от вышедшего результата заметил Намджун, переводящий взгляд то на молчаливую марионетку, то на юного мастера, который выглядел так, словно понял значение фразы «пришел, увидел, влюбился». У Юнги были все «симптомы» романтической симпатии: пурпурный румянец на бледной коже щёк и ушей, неровное дыхание, потеря речи.       — Как тебя зовут? — осторожно начал светловолосый юноша, все так же не сокращая расстояние между ними.       — Чонгук, — практически сразу ответила кукла, поднимаясь с кровати. В его движениях не было раздражающего звука металла, который обычно сопровождал каждую сделанную марионетку, не было никакого намека на то, что сейчас в этой комнате один из присутствующих — не человек.       — А вы, — хриплым голосом произнесло существо, — мой повелитель.       Намджун с невозмутимым видом наблюдал, как колени «парня» согнулись возле чужих голых ступней, а руки взяли ладонь господина на манер джентльмена.       Кожа на тыльной стороне ладони горела от прикосновения теплых губ, в то время как сам Юнги не мог собраться с мыслями, словно в его голове кто-то оставил запутанные между собой каракули, заполнив собой все пространство.       — Отку…       Мина прервала громко хлопнувшая дверь, и перед ним предстала забавная картина: пытающийся удержать незваного гостя Хосок и неземной красоты незнакомец, который все рвался в сторону Юнги и Чонгука.       — Ты уже и тут преуспел, — голубые глаза сверкнули злобой, — любовь моя, не слушай его. На первом месте у тебя всегда и везде стоял я.       — Если только в твоих мечтах, — фыркнул Чонгук, все же поднимаясь с колен и притягивая господина к себе со спины, и по-собственнически прижал хрупкое тело к своему, снисходительным взглядом смотря на парня. — Повелитель всегда принадлежал мне, в то время как ты всего лишь путался под ногами, как надоедливая псина, ждущая внимания.       — Что. Здесь. Происходит?! — опомнился Юнги, вырвавшись из теплых объятий, теряясь от собственных чувств. Если в присутствии одного лишь Чона всё внутри переполнялось, то вторая кукла словно устанавливала баланс, благодаря чему парень смог выйти из своего транса.       — Ты меня не помнишь?       Вопрос задал врасплох. Мин не понимал, что должен был помнить, странная загадка стала ещё запутаннее, приведя не к верному решению, а к длинному лабиринту и прямо сейчас юноша оказался в тупике.       — Я — Тэхён. Не помнишь? Ни капли? Совсем? — с надеждой переспрашивал энергичный парень, теряя уверенность с каждым вопросом.       — Вы ведь… мои куклы. Что происходит? Кто вы такие на самом деле?       — Как кто? — слегка наклонив голову, задал риторический вопрос Тэхён. — Твои мужья.