Синие огни Блубелла

      Крошечные пузырьки стремительно вальсировали в вихре ярко-голубой жидкости, а я заворожённо всматривалась в этот танец, потягивая сладкий напиток. — Вкусно.       Моё заключение осталось без ответа, да и мне, увлечённой рассматриванием то коктейля, то мужчины в сиреневом полотенце за окном, было как-то всё равно. Взгляд стремился куда угодно, нарочито избегая столкновения с совершенно чудного вида барменом. Я ощущала то ли дискомфорт, то ли смущение, то ли всё-таки интерес и даже какое ни какое удовольствие от случившегося вечера.       Солнце запускало финальные всполохи по кромке моря, лоснящегося от небрежного блеска. Оранжевое сияние затопило всё вокруг и мне было хорошо и свободно. — Ещё? — Можно.       В стакане радостно шипя, забулькала газировка. Я сделала несколько щедрых глотков. Градусы ударили в голову, снимая груз с плеч. Я вдохнула полной грудью. — Сегодня не многолюдно, — я бросила быстрый взгляд на пустой зал.       Обычно в это время здесь кипит жизнь, люди снуют мимо столиков, как тля облепляют барную стойку в тысячный раз выбирая из незамысловатого меню. Сегодня же в баре не было никого, кроме меня и бармена, на совесть натирающего и без того блестящие бокалы. — Это заведение сегодня целиком ваше, — ответил незнакомец, и в подтверждение своих слов тут же спровадил невесть откуда взявшегося на пороге туриста. — Как это не работаете? — Сегодня я так решил.       А я решила что не стану спрашивать кто он чёрт возьми такой, ведь я впервые вижу этого человека в этом самом заведении, которое посещаю чуть ли не каждый раз, топая с работы домой. Я осмелилась пристальнее вглядеться во внешность мужчины, тут же отмечая жилистые ручищи, кончавшиеся длинными узловатыми пальцами, что с удивительной ловкостью, проворачивая скрипучее полотенце, крутились в горлышке хрупкого стакана. Я подняла глаза выше на широкую грудную клетку, затянутую в чёрную футболку — явно не самый выигрышный вариант на такой то жаре. — Геральд, — басовитым тоном молвил до того не разговорчивый мужчина.       Я вздрогнула, не сразу поняв чего от меня хотят. — Что? — я округлила глаза, резко задрав голову к лицу человека. — Моё имя. — А, — я сообразила, попутно складывая буквы его имени в голове, откликавшиеся где-то внутри.       Странное имя, но несомненно гармоничное с человеком, которому принадлежит. Я снова пропала в мыслях, задержав размытый взгляд на штриховке чёрных волосков предплечий Геральда. Геральд. Я беззвучно раскатала нотки его имени на языке. И точно. Было бы очень нелепо, зови его каким-нибудь Беном, Бобом, Джоном, или каким угодно привычным слуху именем. — А вы? — Что я? — а я витала где-то между реальностью и своими глубинными размышлениями.       Какие необыкновенные глаза. Ярко-голубого цвета, окаймлённые тёмной радужкой. Очень глубокие, как будто кусочек океана из-за окна перенёсся прямиком в глазницы Геральда. Он с любопытством разглядывал меня, а по телу в это время бегали мурашки, совсем неуместные при такой-то температуре воздуха. — Простите, — я скомкано улыбнулась, фыркая себе в стакан, — Вы мне кое-кого напомнили и я немного потерялась. Я Вики.       Его взгляд потеплел, собирая крошечные морщинки вокруг глаз. Тонкие губы тронула улыбка. — Надеюсь, это кто-то хороший. Вики.       Мне показалось или перед тем как произнести моё имя, он задержал воздух в лёгких, через паузу выдыхая незамысловатые четыре буквы. Моя черепная коробка наполнилась этими гулкими, басовитыми буковками: в, и, к, и. Они парили в моей голове, подгоняемые его пробирающим тембром. Скажи ещё раз. Вики, Вики, Вики.       «Мой сын. У моего сына такие глаза», — могла бы сказать я, но даже сквозь опьянение мне не хотелось предстать полной идиоткой перед совершенно незнакомым человеком. — Он хороший. Очень, — уверила я Геральда, и он остался доволен, любовно протирая очередной стакан. — Я никогда раньше вас здесь не видела, давно работаете? — я зачем-то стремилась разговорить бармена, переступая через свою традиционную броню. — Можно сказать что давно. Я хозяин этого заведения. — О, — я выдала округлое удивление.       Геральд пожал плечами, словно быть хозяином целого бара, не почётнее, чем владеть песчаным замком у кромки воды. — Оба моих бармена сегодня заболели, и я решил вспомнить молодость, — он демонстративно подкинул бокал вверх, что бы ловко поймать за тонкую ножку.       Фокусы показывает. Я хихикнула, чувствуя себя очень забавно и отчего-то легко. — Я больше удивлён тем, что вы пришли одна, — он снова пристально вгляделся в моё лицо, — Прозвучит банально, но такая красивая девушка и без спутника, или хотя бы подруги. Вообще редко вижу, что бы кто-то сюда заходил в одиночестве. — Прозвучало действительно очень банально. У меня выдался свободный вечер. Единственная подруга сегодня занята, сын с няней, так что…       Геральд на секунду замер, я случайно заметила, как неуловимо дрогнула его рука, скользнув по барной стойке. Хм. Наверное разочаровала сообщением о сыне. Что ж, время идёт, мужчины не меняются. Хочешь провести вечер в гордом одиночестве — просто признайся с порога, что дома тебя ждёт маленький ребёнок. — Сын. Повторил он, несколько удивлённо озираясь куда-то сквозь меня, затем вернув улыбку на суровое лицо, вернул себе беззаботность, — Простите, мадам, вы так молоды, что я немного растерялся. — Никакая я не мадам, — чуть резче, чем требовал наш разговор ответила я, — Да и не так уж молода, — тише и мягче.       Мой выпад остался без ответа. Я, почувствовав, что уже достаточно захмелела, ведь алкоголь пила редко, чаще всего ограничиваясь пресловутым безалкогольным мохито, поёрзала на высоком стуле, примеряясь носком босоножки к полу, в поисках твёрдой опоры. — Уже уходите? — спохватился мой новый знакомый. Я, наконец, совладав со спуском, вновь вернула взгляд в голубые омуты бармена. — Второй коктейль был явно ни к чему, — мои губы тронула улыбка, — Пойду подышу воздухом.       Опьянение нагоняло на меня приступы тягучей меланхолии. Такая приятная грусть. Захотелось просто подумать. Притормозить в потоке вечной гонки куда-то без цели. Как мышь в клетке. Туда-обратно. Работа-дом, и так из года в год. Я поймала себя на чувстве, что сто лет вот так просто не оставалась наедине со своими мыслями, буквально превратившись в робота, выполняющего строго определённый набор действий. А может мне так было проще?       Не заметив, как забрела на пустеющий пляж, я рухнула на песок, всё ещё нагретый уходящим солнцем. Бархатные песчинки ласкали руки, посвежевший ветер играл в волосах, чувственно щекоча кожу и всё вокруг застыло, превращаясь в длинную полосу бескрайнего океана. Я сидела и пыталась вспоминать, перебирая опустевшие после аварии архивы в голове. Это съедало меня. Я помнила свою жизнь короткими отрывками, словно отдельные кадры на плёнке. Помню школу, не слишком подробно. Мелькающие лица одноклассников, однотипные силуэты учителей. Помню что учёба давалась мне легко, за что каждое лето мы с отцом ездили отдыхать в выбранном мною направлении. Помню такое же море, лучистое, гладкое и блестящее, шуршащее, подобно миллионам фантиков от конфет. Но всё размыто. Университет отпечатался в памяти ещё хуже, только наличие диплома не даёт усомниться в том, что знания были мною получены и утрачены в тот же день, когда среди сотни шапочек выпускников, устремившихся ввысь, была и моя. Этот момент закрепился в голове, синим ромбом шапки пролетая перед глазами. А дальше темнота.       Из дела о катастрофе с собственным участием я узнала лишь то, что была подрезана по пути домой другим автомобилем. Трижды провернувшись вокруг своей оси, моя не самая надёжная машина, купленная на первые скромные сбережения, рухнула в кювет, сложившись как сдавленная ботинком консервная банка. Моё выживание стало чудом, учитывая что при всех увечьях, доставшихся машине, я отделалась недельной отключкой, лёгким кровоизлиянием в мозг, оставившим меня без памяти и сломанным мизинцем на левой руке.       Я совсем отключилась от окружающего мира, потонув в чертогах разума, когда что-то ледяное и влажное коснулось моего предплечья, мгновенно вырывая из мыслей. — Дьявол! — ошалело ругнулась я, до смерти напуганная внезапным появлением огромного мужика, плюхнувшегося рядом на песок. — Ну зачем так формально, мы уже представлены друг другу.       Он вполне доброжелательно протягивал мне свежераспечатанную, покрытую мелкой испариной бутылочку колы. Я нерешительно протянула руку, принимая сей щедрый дар. Случайное касание кончиками пальцев заставило меня поёжиться от странного, колкого чувства где-то в глубине под рёбрами. Я внимательно посмотрела на точёный профиль своего нового знакомого, тянувшего колу, словно из игрушечной бутылочки. — Вы не находите своё поведение слишком подозрительным, а компанию назойливой? — внезапно осмелев, спросила я.       Он обернулся, голубые льдинки вглядывались смело, без намёка на шутливость. — Нет, я совершенно лишён чувства стыда.       Я фыркнула как лошадь, и всё же, несмотря на довольно угрожающий внешний вид, было в этом человеке что-то манившее меня, заставляющее не бояться. Я как будто кожей чувствовала, что он не причинит мне вреда. — Чем же обязана в таком случае? — Мне показалось вам не с кем поговорить, хотя очень хочется. Судя по тому, что вы сидите на песке и уже двадцать минут шевелите губами в пустоту, компания вам просто необходима, — совершенно невозмутимо ответил великан, вновь отпивая из бутылки, в то время как я свою до сих пор грела в руках. — Не очень то вы похожи на весёлую болтушку. — С чего бы это?       Я побарахтала ногами в песке, запуская лодыжки в импровизированные мягкие песочные норы, прохладные внутри. Вот бы закопаться туда целиком. — Не знаю… если хотите, аура у вас такая.       Геральд, внимательно наблюдавший за действиями моих ног, ухмыльнулся. — Интересная версия, но я думаю что аура — это немного другое. — И что же тогда? — я насмешливо взглянула на своего нового знакомого, отмечая торчащий из-под ворота футболки широкий выпуклый шрам. Сердце от чего-то пропустило удар. — Если я начну рассказывать свою версию, вы посчитаете меня сумасшедшим и лишите своей прелестной компании. — Знаете ли, такие вещи надо решать «на берегу», — ответила я и мы оба рассмеялись, глядя на океан, окончательно утопивший солнце. — Предлагаю перейти на ты, — неожиданно для себя сказала я.       Сидя с выпрямленной спиной, я отчётливо ощущала как мужчина, полулежавший на песке изучал меня взглядом так, словно не мог насмотреться. Этот взгляд опалял кожу, хотя на улице уже было не жарко. — Я уже и не надеялся, что предложишь, — ответил он.       Перебирая в голове варианты тем для разговоров, я всматривалась в почерневшее небо. Пряный душок южной ночи обволакивал голову, создавая манящий покой, дышалось легко и моя новая компания вторила духу этой только что заступившей ночи. Я услышала шуршание позади, а затем почувствовала тепло мужчины, придвинувшегося ближе ко мне. Нас разделяло не больше десяти сантиметров, но мне не было дискомфортно, наоборот. Светлое чувство защищённости обволакивало и казалось, я могла бы просидеть так до утра, но мысли о Дэне навязчиво кружились в голове, призывая скорее вернуться к сыну. — Ты спросил меня почему я одна. Но и сам никуда не торопишься, зависая на пляже с незнакомой девушкой, — это были скорее мысли в слух, чем вопрос, который я действительно хотела бы задать тому, с кем познакомилась час назад.       Он смотрел на океан, полностью слившийся с темнотой, а я удивлялась как может человек так быстро переключаться с откровенной весёлости до тягучей грусти. — Мне не к кому возвращаться, — кратко ответил он, но при этом в его словах было откровение, наполненное болью. — Это не моё дело, извини, — спохватилась я, чувствуя неловкость от того, что вмешиваюсь в чужие чувства. — Нет, тебе не за что извиняться, — усмехнулся он, — Так уж сложилось, что мне никогда особо не везло в плане сближения с кем-то. Такой вот злой рок. Долгое время мне это было не надо, а когда стало надо, то было уже поздно. Как итог я сижу на песке с незнакомкой, практически изливая душу, осталось только заплакать, — Он снова рассмеялся. — Ну нет, — возмутилась я, — Тогда мне тоже придётся заплакать, ведь готова поспорить, мне в жизни пришлось труднее. Правильно, Вики, настало время обесценить чужие проблемы, так держать. — Да? И почему же, если не секрет.       Я уставилась вверх, приступая к перечислению. — Ну, во-первых, я попала в страшную аварию, в которой чудом уцелела, во-вторых, провалялась в коме неделю, в-третьих, из-за всего этого у меня случились провалы в памяти, что я даже не помню каким образом и от кого зачала собственного ребёнка. В-пятых, я, имея диплом бакалавра искусств с отличием, не помню ни черта по своей профессии, поэтому вот уже восьмой год тружусь офисным планктоном без шанса на повышение. Вот, примерно так. Ах, да, если уж мы сегодня открываем друг другу душу, что бы потом никогда не встретиться — в семь лет мой сын выглядит максимум на два года и это не лечится, потому что ни единый врач в мире не знает что с ним, — Вот я почти и разревелась, с трудом сдерживая ком, больно застрявший посредине горла.       Я затихла, в ожидании того, что скажет Геральд, но он мочал. А когда я решилась взглянуть на него, то увидела ошарашенную физиономию, такую, словно мы только что нашли философский камень. — Эй, ты ещё здесь? — я пощелкала пальцами у него перед глазами.       Геральд прокашлялся, отвечая хриплым голосом: — Я здесь. — Ну вот, я вывалила на тебя все свои откровения, теперь ты имеешь право сделать тоже самое. Он промычал что-то не разборчивое. — Что? — У меня слишком длинная история, для того что бы начинать с начала, — наконец сказал он.       Что ещё за длинная история? Хотя в целом он вполне похож на человека с богатым прошлым. В голове тут же всплыл кусочек его жуткого шрама. — Мне легче не рассказывать, а отвечать когда спрашивают, — мягко сказал он, выползая из своего панциря. — Настоящий солдат.       Геральд невесело улыбнулся. — Ладно, ты говорил что-то про то, что было поздно. Это о любви, я так полагаю.       Зависла небольшая пауза. Я посмотрела на профиль мужчины. Он сидел, сжав губы и сдвинув брови, явно борясь с тем, что сейчас скажет. — Не хочешь — не говори, — равнодушно пожала я плечами. — Нет. Ты попала в цель. Это было о любви.