***
Вики. Сомневаясь в реальности того, что происходит, я держала чашку кофе дрожащей рукой и глупо вглядывалась в мерцание городских огней из окна отеля. Где-то там, за плотным выводком невысоких зданий шумит Средиземное море, заманчиво предлагая преодолеть несколько сотен метров на встречу солёной прохладе. В моём городе тоже есть океан, но я даже не могу вспомнить когда в последний раз заходила дальше песчаного берега. Ден уснул, оставив меня один на один с Геральдом, что тяжело дыша, метался по номеру, очевидно чем-то тяготимый, ведь он так настойчиво собирался спать несколькими часами ранее. Наш разговор на дороге звенел в ушах, требуя обнаружить смысл в единственном его источнике, что молчал, мрачной тучей перетекая по всем углам апартаментов. Я должна была начать разговор первой и он только этого ждал, не отправляясь спать. — Ты флиртовал с ним? — я решила удовлетворить лёгкое любопытство, возникшее у стойки ресепшена. — Ты о чём? — Могу поклясться, что видела, как ты клеил администратора. Ты скрытый гей? Или может быть бисексуал? Не подумай, я свободна от предрассудков на этот счёт, просто интересно. Выражение его лица стоило этого глупого вопроса. Я едва ли не рассмеялась, но вспомнила, что мне вообще-то не до веселья, и поправив сползающее с волос полотенце, снова уткнулась носом в чашку, а глазами в окно, ожидая как развернётся этот разговор. — Нет, я не гей, но этот парень голубее неба над Майами, так что пришлось бросить все силы на то, чтобы вас пустили сюда без документов. Я оставила без ответа его реплику, тихо усмехаясь. Находчивый, однако. Можно сколько угодно трепаться о мелочах, но вопрос, волновавший меня, висел дамокловым мечом над головой и требовал ответов, как бы ни надоели Геральду мои вопросы. Факт собственной смерти, пусть даже и вымышленной, не мог не волновать. Во всяком случае, я должна была узнать, что он имел ввиду. Отвернувшись от окна, я прошла во вторую часть апартаментов, представлявшую собой маленький закуток, отделённый от спальни аркой. Стоявший у стены столик на полтора человека походил как нельзя кстати для того, чтобы усесться за него, поставив кружку на поверхность, и взглядом указать мужчине на место рядом. Геральд аккуратно присел на соседний стул с лицом траурного переживания. Он выглядел таким смятённым, что меня это не могло не пугать. — Итак, — мрачно сказал он, остановившись на одном слове. Руки мужчины были сцеплены в замок, выдавая каждую напряжённую жилку и вену. — Итак? — вторила я. Он вздохнул, откидываясь на спинку стула и устремил взгляд на кухонный шкафчик за моей головой избегая встреч глазами. — Честно, не думал, что этот разговор дастся мне так сложно. — Мы ещё ни о чём не говорили, а тебе уже сложно, — кольнула я, сгорая от переживаний и нетерпения, — Итак… что ты имел ввиду, говоря о моей смерти? — Ровно то, что сказал, Вики. В той аварии… Ты не выжила. Вслушиваясь в его несусветную чушь, я тем не менее ощутила, как сердце ускорило бег, грохаясь о грудную клетку. С мёртвыми так не бывает, уж это я знаю. — Ты бредишь. Окей, после всех твоих выкидонов я ещё готова с горем пополам поверить в твою «бессмертность», и всё такое, но факт того, что я сижу перед тобой жива-здорова тебе ни о чём не говорит? Ты, ненормальный? — Пришлось кричать шёпотом, чтобы не разбудить ребёнка. Геральд сидел напротив с лицом человека, абсолютно уверенного в том, что говорит, и меня это до чёртиков пугало. Какой-то сюр, ей Богу. — Мы встретились на небесах, довольно много лет назад, если считать по небесному времени, хотя время там достаточно эфемерно и не ощущается как нечто долгое, тем более те годы, что мы знакомы. Ты умерла и попала на небеса, я был первым бессмертным, которого ты встретила на парящих островах, я был твоим учителем. Я сидела открыв рот, но самое страшное, что я против своей воли начинала принимать его бредовые слова взаправду. Учитель, ученица, несчастная любовь Геральда. История, поведанная им на пляже, казалось бы вечность назад, но на самом деле буквально позавчера, приобретала смысл. — Ты говорил о нас? Тогда на пляже? — Да, Вики. Я была в ступоре, но часть меня отчего-то радовалась, хитро потирая руки, что не было в его жизни другой женщины, оставившей след в сердце. — Прекрасно. Я не знаю что сказать. Мы замолчали, каждый ушёл вглубь своих мыслей. В ушах раздавалось тикание часов, висящих над входом в арку, Геральд поднял глаза на циферблат, сверкнув в лунном отсвете холодной синевой своих глаз. — Скоро. — Что скоро? — спросила я, с интересом вглядываясь в жёсткие черты лица мужчины, что сидел не отрывая глаз от циферблата. Сначала послышался лёгкий шелест, напоминавший хруст. Я прислушалась, стараясь разгадать природу странного звука. Снова запах. Снова хвоя заполнила носовые пазухи, являя новый оттенок прелых осенних иголок, опавших на землю. Пахло дождём, тёплым влажным лесом. Этот аромат мог бы действовать лучше любого снотворного, заполняя лёгкие озонной свежестью. Я почти разомлела от этого ощущения, но почувствовав воздушный толчок в лицо открыла глаза, распахивая веки во всю ширину возможностей. Могу поспорить, что сидела открыв рот, пытаясь выдавить из себя хоть какой-то звук, но не получалось. Я осоловело таращилась на огромные, с трудом поместившиеся в скромный закуток крылья вороного цвета. Геральду, казалось, было всё равно на то, что происходило с его телом, он сидел как ни в чём ни бывало, не приведя в действие ни единой мышцы на лице. — Что это за хрень? — отстранённо поинтересовалась я, не зная кричать ли мне о с просьбами о помощи или бежать подальше отсюда, но кажется Геральд не собирался нападать, в целом, не изменив своего общего настроения. — Крылья. Обычные демонические крылья, каких на небесах пруд-пруди. — Вижу, что не феи-крёстной, но мне от этого не легче. Он проигнорировал мой возглас, видимо, сочтя его недостойным своего ответа. — Попав на небеса ты стала непризнанной, у тебя впереди стоял выбор быть ангелом или демоном. Прости, но дальше ты должна вспомнить всё сама. Я лишь хочу чтобы ты поверила мне и перестала вести себя как полоумная. — В смысле как полоумная?! Это ты явился чёрт знает откуда, объявил себя отцом Дена, и начал выкидывать разные фокусы один за другим! — Извини, я не то имел ввиду. Он снова замолчал, а я не могла перестать разглядывать его крылья. Перо к перу. Смоляные, блестящие, с костяными навершиями. Они были прекрасны и ужасны одновременно. — Ден действительно мой сын, — продолжил он, — Он не рос только по той причине, что меня не было рядом. Дети бессмертных растут главным образом питаясь энергией своих родителей. Интересно как ты вообще его выносила, не говоря уже о годах, что он прожил без меня. Я забрал твою энергию, но видимо что-то осталось при тебе, — он выглядел так, будто говорил сейчас сам с собой, приводя одному ему известные факты для размышления. Я крепче задёрнула пушистый халат, защищаясь от его слов и от холода, пронизывающего мыслью, что мой сын едва дотянул до своих лет. — Так… — я старалась убежать от мыслей о худшем, — Как тогда я очнулась в больнице, если умерла в аварии? Что-то не стыкуется. Я отделалась травмой головы, но рубленой котлетой меня точно назвать было нельзя. — Что ты помнишь о времени проведённом в больнице? Думай хорошенько, Вики. — Я была в коме. Долго. Затем очнулась, — на моем лице выступило напряжение, отразившее состояние мыслей, всё было как в тумане, — Медсёстры были очень вежливы, а… — я не успела договорить. — Нет, нет, попробуй вспомнить детали, — Геральд сменил позу на более расслабленную, складывая крылья за спиной, а руки друг на друга. Тонкий скрип стула под его навалившейся спиной походил на чертовски плохой аккомпанемент к сцене перед скримером в дешевом фильме ужасов. Я отчаянно рылась в пустующих полках своей памяти, приходя к удручающему выводу: я почти ничего не помню о больнице. Но крохи мутных воспоминаний о времени проведённом там, отличают картину от общей амнезии. Что-то не так. — Вспомни вид из окна, попробуй вспомнить что ты ела, свою соседку по палате. У тебя была соседка? — Что ты несёшь? — я закрыла голову руками, ощущая приступ тошноты, — Какая к чёрту соседка. Я слышала его ухмылку. Нельзя быть таким жестоким. — Что это было? — О чём ты? Злость и беспомощность боролись во мне за право раскрошить всё к чёрту или снова разреветься. — Ладно, — сказал он, словно собирался сделать мне одолжение, — Простая иллюзия. Сама ты была не способна понять что что-то не так с этим воспоминанием. Что ты помнишь отчётливо? Наверняка яркая реальность началась лишь с того момента, как ты покинула стены клиники. Я сидела, вперив тупой взгляд куда-то за очертания его крыльев. Там висела дешевенькая картинка в пластиковой рамке. Я чувствовала себя этой картинкой. Пустой копией чего-то настоящего. — Да, ты прав, — подтвердила я сухим голосом, лишённым красок, — Я помню как стояла перед проклятой больницей без малейшего понятия кто я такая и что мне делать. Куда идти? Всё что у меня было в тот момент: тканевый рюкзак и двести баксов в кармане джинсов. Ах, и ещё ребёнок под сердцем, о существовании которого я вскоре узнала. У меня не было никого. Одна в целом мире. У отца остановилось сердце, пока я валялась в коме. И вот я брожу по всем забегаловкам в поисках работы, питаюсь недоеденными бургерами со столов, которые потом мою. Храни господь Дору, она нашла меня и помогла с работой, на которую я была способна, учитывая провалы в памяти. Спасибо, Геральд! Ты лучшее, что было в моей жизни! — я стукнула ладонью о стол, вставая и собираясь удалиться спать, ведь сил на этот разговор больше не было. Как хорошо, оказывается было ничего не помнить и не ворошить. — Стой. — его голос заставил против воли развернуться. Я закатила глаза, возвращая взгляд на крупную фигуру мужчины. — Ну что ещё? — Откуда ты знаешь, что у отца остановилось сердце? — Чёрт, — я замешкалась снова, мысленно возвращаясь к отдельно существующим фактам в моём разуме. Я просто знала это как и многое другое. Без предистории и без последовательности. Почему он умер? — Просто я знаю что он мёртв, Геральд. Оставь меня в покое, прошу тебя, — я ускорила шаг, едва не вписавшись лбом в косяк. От столкновения меня спас, конечно же крылатый рыцарь, неустанно врывающийся в личное пространство при любом удобном случае. Я пренебрежительно повела плечами, сбрасывая его медвежью лапу с руки. Меньше всего мне хотелось чувствовать его пробирающие до костей прикосновения. -Вики, твой отец жив. Он жив, — его шёпот добрался до моего желудка оборвав его и бросив в ноги. Я встала как вкопанная, ожидая со страхом и нетерпением того, что он скажет мне ещё. Какую ещё боль причинит своими словами. — Почему ты заставил меня думать что его нет в живых? — я со стороны слышала сдавленный треск собственного голоса, грозящегося сорваться во всхлипы. — Иначе ты стала бы искать его, — убаюкивающе сказал мне Геральд. Я обернулась, внимательно изучая его бессовестное лицо, играющее в сочувствие. Проклятый дьявол, растоптавший мою жизнь. Превративший в щепки и руины. Он отнял у меня всё до последней капли. — И почему же я не должна была его искать? Ты не подумал, что тогда все мои проблемы кончились бы, как только отец забрал меня из той больницы. Не было бы этих скитаний, боли, унижения. У меня всё могло бы быть хорошо! Он стоял на месте, не сдвигаясь ни на миллиметр. Я слышала его тяжёлое дыхание в замирающей между нашими голосами тишине и мне было страшно. Вдруг стало так холодно, будто всё тепло выкачали из комнаты, наполняя лёгкие колючим холодом. В нос ударил запах горечи и жженой смолы. — Потому что той тебя не существует. Потому что тело его дочери давно истлело в гробу, и он не выдержит, увидев тебя. Потому что ты вернёшься со мной на небеса, ведь в этом мире ты не больше, чем призрак, наделённый физическими способностями смертного. Вики, это всё иллюзия. Ты давно не принадлежишь этому миру и тебе придётся с этим смириться.Часть 18. Мастер иллюзий.
7 февраля 2023 г. в 16:50
Я осоловело таращился на пейзаж открывшийся передо мной, ощущая, как горячая ярость заполняет тело до кончиков ушей.
— Сука… — прошипел я себе под нос, разворачиваясь, чтобы со всей силы пнуть ограждение у обочины.
«Сохраняй спокойствие, Геральд, сохраняй спокойствие.» Мантра, используемая мной по десять раз на дню из тысячелетия в тысячелетие, не приносила должного эффекта. Я всегда спокоен, как парящий в небе валун, всегда держу себя в руках, цепляя на лицо маску унылого скучания, но не сейчас. Сейчас я готов взорваться, исторгая наружу всю накопленную злость. Металл выгнулся в другую сторону с ужасным скрипом. Я устал и осознав этот факт смиренно свесил руки по бокам.
— Мне нужно умыться, — послышался сдавленный голос Уокер из кустов, где она только что опорожнила содержимое своего желудка.
Поджав губы, чтобы не ляпнуть ничего слишком жесткого для ушей Дена, я предупредил её, что, к сожалению, не таскаю с собой набор для умывания.
— А, не надо, — ответила она как ни в чём не бывало, — я взяла влажные салфетки.
Послышался шелест полиэтилена. Вытерев лицо, Виктория, так и не встав на ноги, вывалилась из-за куста, приваливаясь спиной к ограждению. Я не находил ничего лучше, чем просто сверлить её взглядом, не зная какие такие слова найти, чтобы выразить всё своё негодование. Она чуть не убила себя и Дена, едва ли не поставив крест на всех проклятых двадцати годах, что я провёл в попытках спасти её. Кровь бурлила в висках, меня потряхивало, я просто свалился рядом, в паре метров от Вики, больно хватаясь за волосы на затылке.
Истерический хохот рядом привёл меня обратно в чувства. Уокер, запрокинув голову, содрогалась как ненормальная, на уголках покрасневших глаз созрели прозрачные капли слёз. Она смеялась и смеялась, чем доводила меня до крайнего бешенства. Хотелось схватить её за плечи, так больно, чтобы отметины не сходили ещё неделю, и тряхнуть как следует, чтобы в её голову наконец поселилась хоть одна здравая мысль, но она продолжала этот безумный хохот, тикающий в моей голове как бомба замедленного действия.
Я подскочил к ней, сжимая за плечи, правда не так сильно, как мне того хотелось бы.
— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — прошипел я ей в лицо, не отпуская хватки.
Уокер улыбалась, сверкая мокрыми ресницами, ей, наверное, будет плевать, если я сейчас же сверну ей шею.
-Всё, в чём я виновата, это в том, что однажды связалась с тобой. Кто ты такой? — Она снова начала прерывисто дышать, находясь на грани новой истерики, — Что с Деном?
Мальчик спокойно рассматривал камешки, даже не пытаясь вмешаться в наш разговор.
— Подожди, — я залез в задний карман джинсов, доставая бумажник.
Насчитав шесть сотен баксов спрятал обратно.
— Скоро ты всё узнаешь, вставай.
Удивительно для меня, Уокер покорно встала, отряхивая джинсы и двинулась следом.
— Куда мы идём?
— В город.
— Пешком? — воскликнула она так, будто это стало самым возмутительным для неё событием за сегодня.
— Тут недалеко.
Она обернулась через плечо, словно что-то прикидывая в своём курином уме. Нахмуренные брови не красили вид лица, которым я всё это время, не смотря ни на что, любовался, даже не отдавая себе в том отчёта. Виктория застыла на месте, нащупывая в воздухе руку сына, вновь захваченную в тиски материнской защиты.
— Мы никуда не пойдем с тобой, — произнесла она как-то смиренно, не обижено и не со злостью, даже без попытки в её голосе упрекнуть или уколоть меня.
Я приподнял бровь, безмолвно спрашивая «с какой это стати?».
Виктория вздохнула, выпуская воздух сквозь почти сомкнутые губы.
— Знаешь, — она сделала в воздухе неопределенный взмах, — Я сдаюсь. Мне страшно и странно.
В её словах слышалось «ты страшный и странный», но я старался не подавать вида, что меня это как-то задевает.
— И что ты хочешь этим сказать? Предлагаешь бросить тебя посреди дороги в чужой стране и уйти на все четыре? Поздно, Виктория, ты сама за мной пошла, чтоб тебя, я не просил совать свой очаровательный носик в дела, которые тебя никак не касаются. Так что теперь будь добра, шевели ножками, я устал и хочу спать.
— Нет, — послышался чёткий отказ, — Верни нас домой и уходи. А я постараюсь сделать вид, что ничего этого не было.
— И как же у тебя это получится? Посмотри на своего сына. Или его изменения тебя теперь не слишком волнуют? Куда делись вопросы, Вики?
Она опустила взгляд на выцветший серый асфальт.
— К тому же я не могу вот так взять и вернуть тебя тем же путём. Ты не выдержишь и Ден тоже. Один раз повезло и теперь ты решила, что это такие американские горки?
— Не один раз… — встряла было Вики, но я, распалившись проигнорировал её реплику.
— Вас могло разметать во все стороны света по кусочкам. Это не развлечение для смертных! Погоди, что ты сказала? Что значит не один раз?
— Что значит для смертных?
— Я первый задал вопрос.
— Но ты перебил меня.
— Я писать хочу, — Мальчишка наконец-то подавший признаки своего существования задёргался сбоку от матери.
— Видишь тот высокий куст? — спросила Вики, — Только через ограду перелезь.
— Хорошо, — буркнул мальчик, отправляясь в путь.
— Сходить с тобой?
Вопрос Виктории оборвался жёстким детским «нет», и она оставила, наконец, Дена в покое, справляться со своими делами.
— Так на чём мы остановились? — спросил я, сложив руки на груди и пристально вглядываясь в девушку.
— Ладно, — она прикрыла глаза, выставляя руки вперёд, словно защищаясь, — Может я тоже двинулась умом, но такое ощущение, будто я уже чувствовала нечто подобное, — сказала Вики, выводя указательным пальцем спираль в воздухе, явно имея ввиду водоворот.
В целом, это вполне объясняет то, как легко она вынесла перемещение, и почти не билась в истерике после, с удивительной лёгкостью приняв то, что любой настоящий смертный едва бы пережил, оставаясь в рассудке. Неужели её энергия возвращается через простые прикосновения? Тогда почему она ничего не вспомнила после того горе-поцелуя? Или же вспомнила, но умолчала? А может дело вовсе не в прикосновениях, а во всплесках энергии?
— Ты ещё что-нибудь вспомнила?
— Что значит вспомнила? Это было на самом деле? Как?
— Остановись, — я взмолился, — Ты чувствовала что-то странное? Ну помимо всего прочего, разумеется. Я сейчас говорю не о Дене, или о себе, а в целом? Возможно ощущения, или образы, запахи?
Она переминалась с ноги на ногу, с видом человека, усердно копавшегося в своих мыслях.
— Запах, — выдохнула она, — Этот хвойный терпкий запах буквально поселился в моей голове и я помню его. Это словно должно мне напоминать о чём-то таком неуловимом и далёком, — она запнулась, явно подбирая слова, дабы описать свои новые чувства, — Знаешь, это как ароматы из детства, ощущаешь их и сразу вспоминаешь то, что давно забыто. Оно будто бы воскресает в сознании, но я не могу вспомнить, и это сводит с ума. Как слово, которое вертится на языке, мучая весь день, пока не додумаешься загуглить значение. Ох, я слишком тупо объясняю, но это похожее чувство.
Она помнит запах моей энергии. Лучше, чем ничего. Я бы сказал, даже лучше, чем я себе мог представить.
— Вики, ты вспоминаешь меня. — На моём лице красовался знак идиотского счастья, но я правда был искренне рад, это значительно облегчало задачу.
— Эй, стоп! Прежде, чем ты полезешь с объятиями, объясни-ка мне, что значит смертный?
Я скривил скучающую гримасу, объясняя все, как новорожденной.
— Смертный — это низший подвид разумных существ, относящийся к виду подобных. Основным признаком смертных является цикличность их жизни, заключённая в младенчестве, отрочестве, зрелости и, наконец, старости, кончающейся непременно смертью. Тем не менее, смерть, может наступить по совершенно разнообразным причинам, в любой период жизни смертного, но никогда не после достижения им трёхсот семидесяти небесных лет, что равняется примерно ста тридцати земным годам. Бессмертный же может жить сколько угодно долго, однако список причин для гибели у него гораздо более узкий…
— Чёрт, хватит! Теперь понимаю, почему на посту учителя ты долго не продержался, — я оставил её колкость без ответа, — Так ты у нас, значит бессмертный, — она скучающе задумалась.
— Что, ищешь камень поострее, чтобы проверить?
— Как ты догадался?
Я пожал плечами:
— Я бы сделал тоже самое. Так ты пойдешь со мной? — мягко спросил я, разворачиваясь в сторону города, растянувшегося кучками невысоких зданий вдоль горизонта.
Виктория замерла, отстраняясь куда-то вглубь своих мыслей. Лёгкий тёплый ветер трепал её длинные локоны цвета золотой пшеницы, и я снова поймал себя на том, что не могу оторвать от неё взгляда.
— Завтра я достану денег и куплю вам с Деном билеты на самолёт до дома, обещаю. Документы у тебя хотя бы с собой?
Закрыв глаза она удручённо прошипела себе под нос, явно выругавшись и покачала головой, боясь поднимать на меня взгляд. Дерьмо.
— Ты бессмертный?! — с истеричной ноткой в голосе проблеяла она, — Господи, не могу поверить что вообще говорю об этом бреде.
Мы не сдвинулись ни на сантиметр в сторону города, а я так устал от сегодняшнего дня и всех предидущих, что единственным желанием было забраться в постель, и улететь в небытие на половину суток, прежде чем все проблемы снова станут насущными.
— Это не бред, Вики, а самая что ни на есть реальность и раньше ты к этому как-то спокойнее относилась, жаль что ты не помнишь.
— Как я могла к этому спокойно относиться, если я по всей видимости, смертная, о чём ты сам недавно напомнил, — она нервно усмехнулась, — Боже, какая чушь.
— Не совсем, — отрезал я, уже собравшись с духом сообщить ей главную новость.
— Не совсем чушь? — переспросила она.
— Не совсем смертная.
Вики нахмурила брови, выжидательно таращась мне в глаза. Рядом с нами зашелестели кусты, оповещая о возвращении Дена. Его идиотский наряд колыхался вокруг худой фигурки мальчика, раздражая до невозможности.
— Вы готовы идти? — спросил я, намеренно отворачиваясь, ожидая услышать стук шагов за спиной.
— Что значит не совсем смертная, Геральд?! — прокричала она в мою удаляющуюся спину.
— Это значит, что ты давно мертва.
Она затихла до конца нашего пути, к моему удивлению не произнеся больше ни звука, что бы это ни значило.