Я всегда буду любить твой сад.

Яркий свет от фонаря на улице неприятно отсвечивал в полузакрытые веки Аякса, он уже начинал проклинать это огромное окно с видом на сад, около которого рабочие и расположили фонарный столб. Но даже такие небольшие неудобства не мешали наслаждаться столь приятными, мягкими поцелуями. Давно сброшенные тетради, сборники и пособия по истории Европы 19 века одиноко лежали на полу, иногда терпя «истязания» под ногами Чжун Ли. Из-за небольшой, даже неощутимой разницей в росте в пользу Тартальи, он сидел на столе, поддаваясь вперёд корпусом, сминая чужие губы в нежном и сладком поцелуе. В один момент он показался ему настолько приторным, слащавым, что Аяксу думалось, будто тот ест все сладости в мире, смешанные и намазанные как гигиеническая помада на губы Моракса. Но Тарталья был заядлым сладкоежкой. Обхватив щёки учителя, поглаживая их кончиками пальцев, словно боясь, что на только что помытом дорогом бокале останутся отпечатки маленького вредителя, активно впивался в губы, не желая отпускать. Ему не было ни страшно, ни волнительно; парнишка, расслабившись в тёплых руках самого важного ему человека, обмякал от его аккуратных прикосновений. Последние отдавались такой теплотой где-то внутри подростка, он впервые чувствовал себя важным и любимым. Большие ладони с цепкими тонкими пальцами на первый взгляд кажутся не шибко привлекательными для некоторых, но Аякс точно не в их числе. Не мог он никогда представить эти пальцы у себя на талии, которые тянули бы ближе, жаждая насладиться друг другом ещё больше. Кое-что всё равно не давало покоя в голове, даже в такой момент. Кто же они теперь друг другу? Может, это просто ошибка, и они останутся как и прежде хорошими друзьями, хотя как после такого это возможно? Может, он просто жалеет его, как маленького котенка, оставшегося без семьи, о котором позаботятся на считанные мгновения, а затем бросят? Очень хотелось верить в обратное, но, как показывал жизненный опыт, не стоит возлагать большие ожидания и надежды на это. Потому что это причинит намного больше боли и страданий. Окончательно отрезветь от дурманящего поцелуя помог громкий стук в дверь, заставивший парочку от неожиданности отпрыгнуть друг от друга. Чжун Ли остановился на уровне глаз, соприкасаясь носом о чужой, заглянул в синие глаза. Возмущенно вздохнув, он отстранился, всё так же ласково, невесомо чмокнув в щёку и шею, пошел открывать.Чайльд, с красными от смущения щеками и ушами, пытался привести в адекватный вид всю ту макулатуру, раскиданную по полу да и себя в том числе. Человеком, помешавшим им, оказался никто иной как Сяо. Можно было лишь краем уха услышать из кабинета, о чём они переговариваются у косяка двери. Всё, что рыжий расслышал — «ужин», «Итер проснулся», «поможешь нам?». Дураку было понятно, что он здесь задержится еще на часок-другой, а юноша и не был против. Выбор пал на что-то несложное для организма под ночь — рис с тунцом. Простое в приготовлении, да и потом на тяжесть в желудке никто наверно жаловаться не будет. Тарталью направили на самую простую задачу: просто промыть рис и поставить его варить, а после сполоснуть прохладной водой и разложить в миски. Но кухня через минут двадцать превратилась в отделение скорой помощи, а неотложным больным, конечно же, был Аякс. Нет, ну он же не виноват в том, что горячую кастрюлю с таким же содержимым он хотел взять голыми руками? Славу богу, тот её поднять не успел, а то вылил бы себе ещё на ноги вскипяченную жидкость вместе с рисом. Пока Итер побежал вместе с Сяо, который любезно решил его проводить до аптечки, Моракс обречённым взглядом посмотрел на горе луковое. Присев напротив Чайльда, он протянул свои руки, ожидая, что в них вложат свои. Тарталья протянул ему ладони, надеясь, что ругать как маленького и читать лекции ему сейчас не будут. — Как ты? Сильно обжегся? — рассматривая покрасневшие ладони, спросил мужчина. — Хочешь, подую? Мне мама всегда так в детстве делала, когда я за горячую лампу хватался, — исподлобья, не отрываясь от рук, задал вопрос. Ничего не ответив, Аякс лишь слабо кивнул, чувствуя как к щекам приливает кровь, окрашивая те в густой пунцовый. Руки немного перестали болеть, ощущая на себе лёгкое дуновение, и пульсирующая боль в них слегка отступила. От приятного ощущения Аякс откинулся на спинку стула. В это время они чуть еще одного больного не заработали: Итер настолько спешил, что, скользящими движениями носков об пол, пытался сильнее разогнаться. Всё было хорошо, пока он чуть не обогнул поворот на саму кухню в обратном направлении. При этом умудрившись чуток вписаться боком в большой комода, пытаясь сохранить равновесие после сия перформанса. Подхватив под живот уже практически упавшего блондина, Сяо впервые дал ему лечебный подзатыльник за такие гонки по дому. Смотря на эту веселую картину, Моракс не выдержал и рассмеялся. Но всё-таки они решили нормально поужинать и сели за стол с приготовленной едой без происшевствий. ******************** Стоя в прихожей, давно одетый Аякс ждал Чжун Ли, но он, видимо, не спешил поторапливаться. То метался из одной стороны дома, то направлялся уже в противоположную, как будто искал что-то важное. Но, вспарившийся в тёплом пальто, рыжеволосый парень терял потихоньку терпение. Капли оставшегося же напоминали песочные часы, с каждой секундой силы истощались. Злой Чайльд уже хотел было спокойно попросить ускориться Чжун Ли, чтобы просто довести его до дома. Но, подоспевший как раз в это время, брюнет не заметил своего долгого отсутствия, поэтому, накинув белый шарф поверх пальто, выскочил на улицу. Расплывшись в улыбке, в настоящей и искренней, Чайльд повернул свою голову через плечо к своему возлюбленному, спускаясь по ступеням вниз к припорошенной дорожке. От такого вида ему самому хотелось долго расплываться в улыбке. **************************** Оставляя прощальный поцелуй в щёку, Чжун Ли ушёл, но ненадолго. В этом Чайльд уж был уверен. После ухода он всё ещё смотрел на ту тропку, по которой ушёл преподаватель, будто убеждая себя в его сохранности и безопасности. Когда же очертания белого шарфа вовсе пропали из виду, он всё же решился зайти домой. Было бы очень жаль сейчас портить такое отличное и расслабленное настроение на остаток вечера. Надеясь, что родители куда-нибудь уехали или отдыхают в дальней комнате первого этажа, уверял себя в том, что всё будет хорошо. На первом этаже и правда была умиротворяющая тишина. Было слишком тихо. Не похоже даже на те дни, когда у отца были выходные после тяжёлой рабочей недели. Это хоть и порадовало, но сильно насторожило; что-то здесь было точно не так, и перевернутый шкаф в детской этому свидетельствовал. Если это был бы другой, не находящийся в этой комнате, Тарталья б просто прошёл мимо. Но неужели эта гнида всё-таки трогала детей во время своих бзиков? В ушах зазвенело. Аякс готов был поклясться, что отчётливо слышал стук своего сердца и боялся, что оно сейчас остановится. Почему все его главные страхи начинают сбываться именно сейчас? Почему тогда, когда он наконец то начал понимать, что такое счастье и любовь? Если его догадки верны, то он не сможет посмотреть в глаза своих младших без сожаления и вины. Он будет до конца жизни себя в этом винить, он всё же не смог сдержать обещание защищать их, жертвуя своей безопасностью, физическим и слабым моральным состоянием. В их доме было две детских комнаты, в которых жили по двое детей. Когда отец выходил из себя, то они все переходили в одну — самую дальнюю — и залезали под кровать. Думали, что никто таким образом не найдёт, не обидит. Но в последнее время в течение ссор с отцом всё его внимание на себя переключала Алиса. Девчушка лишь на несколько лет младше самого Тартальи, второй ребёнок в семье. У неё нет таких же рыжих волос, как у отца, или голубых глаз матери. Всё дело в том, что мать в течение несостоявшегося разводного процесса нашла свою новую любовь и ее ни капельки не смущал трёхлетний Аякс, которого оставляли с няней настолько часто, что мальчик думал, что эта женщина и правда его мама. Позже, когда родители снова сошлись, она не смогла всё рассказать: её за это не простят. Забеременеть за месяц раздельного проживания было очень глупо, в какой-то степени смешно и беспечно. Но отец либо до сих пор не понял, либо просто умалчивает о своём наблюдении. Потому что относится к ней точно так же, как и к остальным детям. На выписке из роддома никто не перекинулся и парочкой слов, кроме поздравлений с натянутой улыбкой, настолько фальшивой, что маленький ребёнок затих, пока живот скручивало от дискомфорта. Отойдя от страха и напряжения, Чайлд кинулся в комнату мальчиков, которая в основном и служила тайником для младших.В порыве он чуть не снёс дверь, чем напугал детей, но все сразу же кинулись к нему с нахлынувшими слезами на глазах. Все, кроме Алисы, сидевшей спиной к Аяксу и не посмотревшей на него даже мельком. Успокоившись, дети отлипли от него, а тем временем Тарталья сам прошёл чуть вперёд, медленно подходя к кровати, на которой расположилась девочка. — Алис? Посмотри на меня, пожалуйста.Что он сделал? — захватив прядь её волос, заправил за ухо, сбоку пытался посмотреть в лицо сестры, опасаясь того, что всё достаточно серьёзно. Она старательно отворачивалась, не давая и шанса разглядеть что-либо на личике. Аякс понимал, что бесполезно пытаться её упросить словами. Потому, встав с корточек и размяв немного затёкшие ноги, подросток взялся за крохотную ручку и повёл в свою комнату для разговора. Всё так же встречав сопротивление, он довел Алису до комнаты, мягко подтолкнув ту в глубь помещения, закрывая дверь на щеколду, избегая подслушки и заглядываний в комнату. — Прости, — всё, что старший брат смог вымолвить, присаживаясь рядом с ней и приобняв сетрёнку за плечи. Смотрел на ночную пустую улицу, на происходящее за окном. Сестра всё-таки смогла через плечо посмотреть на него, в глаза она так и не нашла сил заглянуть. — Ты не понимаешь... Я пыталась их защитить... Не думала, что он поднимет на меня руку. Разве это нормально, что родитель бьёт своих детей? Почему родители моих одноклассниц забирают их со школы не с упрёками, что они какие-то не такие и что не нужно общаться с тем-то или с этим... — полностью развернувшись корпусом к брату, она сдерживала слёзы, не решаясь дать слабину и разрыдаться перед ним. Под левым глазом красовался наливающийся синяк,а нос всё ещё кравоточил от столкновения с кулаком. Скрипнув от злости зубами, Тарталья крепко сжал их, силясь успокоить свой гнев. л Ладонями он поглаживал её лицо, крепко прижимал к своей груди, в которую она охотно ткнулась носом, начиная глухо шмыгать. — Знаешь, Алиса, я как раз-таки тебя очень хорошо понимаю сейчас, — взгляд Алисы был направлен прямо в его глаза, выискивая в них ложь. — Я всегда вас защищал и сейчас мне безумно стыдно, что сегодня опоздал. Мог прийти раньше, и на тебе не было бы ни царапинки, — прищурив глаза, он лишь сильнее сжал девочку в объятиях, пытаясь не расплакаться самому от гложущей вины, перекрывающей ему доступ к кислороду и мыслям о чем то другом. — Как только они начнут ругаться, и всё дойдет до крайностей — сразу же звони мне. Просить помощи не стыдно и не признак твоей слабости, нельзя сражаться в одиночку. Полагайся и на меня тоже, — поглаживая Алису по волосам, тем самым успокаивая, Чайльд всё так же рассматривал какое-то мельтешение. — Я люблю тебя, сестричка. Вместе мы сможем защитить тех, кто пока что меньше нас. Не, ну ты видела Тевкра? Он скоро выше меня станет! ******************* Урок Японского языка длился слишком медленно да и в некомфортной тишине, которую иногда прерывал учитель. На уроках Нин Гуан-сан все боялись лишний раз вдохнуть и выдохнуть, ведь знали, что если на её лице появится широкая улыбка, ждать беды. Она не только не опустит ситуацию без родителей ,но в течении некоторого времени будет незаметно следить чтобы такого больше не повторилось. Если же нет, она это заметит: да, без свидетелей и других посторонних лиц. Одну её фразу Аякс запомнил на довольно долгое время. Когда он обещал не курить в школьных туалетах,в которых открываются окна,она вызвала после первого же такого похода к себе в кабинет. Он бы понял, если б в том месте кто-то ещё был или после него кто-нибудь туда зашёл, но ситуация была совсем обратная, а от Тартальи не пахло ничем, кроме мясной булочки и антисептиком. — Аякс, — она вольяжно и грациозно села на кожаный стул, делая глоток свежего кофе, и исподлобья наблюдала за действиями мальчика, — знаешь, у стен есть уши, а у дверей — глаза. Так что ничего не остаётся безнаказанным, и я всё сразу же узнаю. Не пытайся от меня что-либо скрыть. Давай-ка обсудим эту тему. В школе он больше не курил,ведь после следующего предупреждения позвонят родителям, а если она это сделает, то он серьезно усвоит урок о вреде сигарет. Нин Гуан была единственным учителем, при котором он спокоен и максимально расслаблен, но занимается делом. Заповедь простая как 5 копеек: если он не будет замешан в конфликтах, то бояться её не следует. С ней вообще много о чём можно было переговорить, она поистине была хорошим собеседником как и Чжун Ли. Поэтому, дописав иероглифы в тетрадь, Чайлд начал разминать уставшие от долгой работы руки, думая, чем бы хотел заняться на большой перемене. Целый час есть в распоряжении, а Тарталья даже не знал чем заняться. Оставаться в классе вообще не вариант. Может, они с Чжун Ли могли бы по традиции сходить на крышу и пообедать там. Вот, шикарная идея, но нужно будет узнать, свободен ли учитель. Его мысли как обычно прервались, когда они наконец-то начали литься в правильном направлении. В класс зашла девушка с папкой в руках, а следом за ней и учитель литературы. В невысокой девушке, которая зашла самая первая в кабинет со стуком, рыжий узнал свою знакомую; они с ней ходили вместе на занятия игры на скрипке. Кэ Цин всегда была невысокой, худощавой,но с хорошими формами девушкой. Как недавно подросток узнал, она входит в студсовет и устраивает некоторые мероприятия в школе. Видимо, сегодня её приход ознаменовал, что скоро будет один свободный от уроков день, посвящённый торжеству. Но сегодня Кэ Цин выглядела очень уставшей и замотавшейся. Выровняв дыхание, девица открыла папку где-то на середине. — Здравствуйте, Нин Гуан-сан, мы бы хотели вместе с учительницей Гань Юй-сан сделать объявление, — дождавшись согласия в виде кивка, она продолжила уже более воодушевлённо. — Через две недели состоится творческое выступление в школе. В нём участвуют все классы, начиная с младших. Вот на этом моменте к ней были прикованы все взоры класса, ожидая что на этот раз им подбросит судьба. — Есть направления, в которых участвуют классы. Один класс — одно направление. На данный момент занято всё, кроме музыки, включающее в себя игру на инструментах и танцы, — учитель Гань Юй что-то шепнула на ухо своей ученицы. — А, нет, извиняюсь, в него входит ещё и пение! Кто-то из вас играет на чём-либо? В классе стояла тишина, но Тарталье стало не по себе. Нет, не то чтобы он не хотел тратить своё личное время от учебы на подготовку к выступлению. Непомерный страх взять снова в руки скрипку,после того как родители назвали его игру бездарной. Да и он уже разучился водить смычком по инструменту, выдавая приятную для слуха мелодию. О его увлечении знали лишь паруа человек из бывшего окружения Аякса,которым он явно крупно насолил, о чём сейчас сильно пожелел. Может, они всё-таки не вспомнят о нём? Прошло, наверное, года два с того момента. Но проклятый голос с последней парты таки разорвал тишину в кабинете. — Тарталья умеет играть на скрипке.