Из всех философских проблем – проблема смерти представляется наиболее близкой не-философу: все мы сталкиваемся со смертью других людей, и каждый знает, что рано или поздно ему тоже придётся умереть. Или точнее: каждый знает, что все люди смертны; о своей же собственной смерти мы стараемся не задумываться. Исключение составляют или должны составлять — философы, потому что философствовать, в конечном итоге, значит «учиться умирать.»
Вот и я научилась умирать красиво, элегантно, но только, как-то совсем не по-женски, ибо меня пырнули ножом, прямо в сердце, которое не было готово к такому исходу этой ебаной жизни, в двадцать один год, с дипломом под столом, ибо он мне не пригодился, и знаете почему? Без опыта работы, меня никто так и не взял. Почему так произошло? Я полезла в драку, и зачем я только это сделала. Робин задолжал деньжат одной банде, которая держала этот райончик в своих кулаках, ну, а я, как истинная тупая баба, полезла в драку, в которой проигравшим, с моим-то везением, осталась только я, одна, потому что, как только из моей плоти полилась горячая третья группа крови, все куда-то смылись, испарились, убежали и бросили меня одну, подыхать, под проливным дождём. Да, я сдохла, и да, я присутствовала на своих похоронах, и сказать вам честно, это было шоу, театральное шоу. Все мои родственники сначала лишь скорбели, ревели горькими слезами, показывая как им«Смерть — вдохновляющая муза философии: без неё философия вряд ли бы существовала.»
И я так же подумала, когда уже стояла около могилы своего отца, с каменным лицом и бушующим морем внутри себя. Ведь я не хотела, отец, чтобы ты умер от инфаркта своего сердца, которое не перенесло смерть единственной дочери, которая даже не подумала о тебе, в день убийства всей моей земной жизни каким-то всратым ножом. Я дура, прости меня. Просто прости меня, отец, я надеюсь, что ты в лучших мирах наконец-то нашёл свой покой, и твоя душа больше не будет в муках медленно сгорать, от стольких смертей, от вечной скорби по мне и матери. Я пришла и за ним, в тот день, когда стала демоном. Незаметно и тихо, пока он кувыркался с какой-то законченной наркоманкой, которая благородно с гордо поднятыми сиськами передавала ему сифилисный центр, по борьбе с его иммунитетом. А ведь даже и не прошло и года, как этот сукин выблядок, Робин, обзавёлся подружкой, в которой просто утопал, в прямом смысле этого слова, ибо её дыра была настолько большая, что туда могла поместится вся американская команда по регби, и она даже бы не подавилась. На тот момент, я даже не знаю о чём думала, когда тушила свой окурок сигареты, о её тощую жопу, пока они в немом ужасе орали от увиденного. Не каждый день они видели демона в чистом обличии, да ещё и с бабочкой в руке, которой я вырезала на его лбу delictor, что означает грешник. Убивать это было бы слишком просто, ну шараебился бы он по одному из кругов ада, ну и что с того, это даже было бы не наказанием, а лишь курортом. Его бабу я трогать не стала, зачем мне это, у неё и так букет всего, чего только можно найти в человеке. Она и так скоропостижно сдохнет, в одном из кюветов пригорода, с подарком на лице, в виде гандона и миллионов её так и не попавших детей в её пизду. А теперь вернёмся в реалии, вернёмся, блять, в реалии, где я прямо сейчас сижу в кресле, в сногсшибательном свадебном платье, в поместье, где должен произойти важнейший день в жизни каждый девушки, которой всё обосрали. Точнее обдрыстали, высококачественным говном, которое не забывает оставлять вонючий шлейф, и стереть его не так просто. Почему? Да потому что, я прямо сейчас смотрю на то, как мой уже бывший недомуж, решил трахнуть в туалете тёлку, думая, что я об этом не узнаю. Узнала, и твоим яйцам не поздоровится, а может и обойдётся всё без обрезания писюнов, ибо пока я дойду до зала, где должна происходит церемония, немного успокоюсь. Что там говориться-то про измены? Женская интуиция творит чудеса, не зря женщина начинает понимать и жалеть тебя, стоит только тебе решится на измену. Но моя интуиция в лице Дино, меня знатно удивила, потому что эти засранцы дружили, ну по крайней мере до этого времени. — Я не мог просто взять и не показать тебе Вики, ты заслуживаешь счастья, — Дино был прав, я заслуживаю счастья, но не с этим ебланом, который думает лишь своим многочленом, который суёт куда не попадя. — Спасибо, Дино, ты настоящий друг, — я искала одну вещь, а точнее бабочку, чтобы совершить правосудие, над этим конченым демоном. — Вики, зачем тебе нож? — эх, знал бы ты, зачем я вообще коллекционирую ножи бабочки, вообще бы ножки бы тебя увели отсюда нахуй, за тридевять земель, под траурный марш. Я не ответила ему на этот вопрос, а лишь подобрала подол своего платья, вышибла дверь с этих чёртовых петель и вылетела, как пуля, из комнаты, чтобы совершить правосудие, должен же его уже кто-то совершить, наказать, отрезать и линчевать. Дино остался там, я его понимала с одной стороны, и даже не хотела, чтобы он присутствовал при этой сцене; сцене, где летят перья, в сцене где, льётся кровь и летят яйца в разные стороны. Я понимала его, потому что в нём была надежда на то, что душа Люцифера ещё не до конца сгнила. Боже мой, мой дорогой Дино, как же ты ошибаешься, но стоять между вашей дружбой я не собираюсь, да и не нужно мне это, ибо каждый выбирает сам, как он будет платить в будущем за свои ошибки в молодости. Двери в зал отворились, торжественная музыка начала свой марш, но она нам больше не понадобится, скорее похоронный подходил бы больше, на данный момент. Папа, с открытым ртом стоял и наблюдал, как его дочь неслась к своему жениху, и он явно не понимал, почему я не иду под руку с ним, к алтарю. — Вики, что стряслось? — Люцида была взволнованна, а я вот была нет, моё лицо выражало кровожадность, месть и ярость. Я всего-навсего подозвала гостей, молча открывая галерею в телефоне, чтобы на всю адскую землю, опозорить этого хуеблуда. Он явно попутал берега, и плавал где-то по центру, с глифтом в руке, и с мыслью о том, что ему всё сойдёт с рук. Спешу тебя огорчить, Люцифер, по центру глубоко, и ты явно сука не потонешь, ведь такое говно, как ты не тонет. — Ты срываешь свадьбу, бестолочь. За бестолочь прямо сейчас, ты бы получил пизды и зауважал всех, но у меня другие планы, на твою мохнатую задницу, в которую я войду прямо сейчас, двумя пальцами без смазки. Я показала ему это видео, которое стало интересно всем сразу, особенно тот момент, когда он кончает ей на грудь, и говорит, что он ждёт её на вторую палку, которую хочет закинуть в ближайшее время. Твоё ближайшее время будет около моих ног, моей пизды и двери в квартиру, но к твоему сожалению и моему счастью, ты теперь не достоин такой роскоши, потому что я тебя и на метр к себе не подпущу. Он стоял в немом шоке, и даже не было той его коронной ухмылки, и всё веселье, что-то разом пропало. — А что случилось, мой хороший? В туалете тебе было весело, а сейчас нет? Он отрицательно мотает головой, а я совершаю финт с бабочкой и втыкаю ему её в ногу, чтобы он испытал ту же самую боль, которую он нанёс мне, прямо по центру, в самое сердце. Ой, кажется я словила флешбеки своего убийства. Он скрутился от боли, все окружающие были в колоссальном ахуе, скажем так, кто же мог подумать, что этот кобель не одумался, а наоборот сделал только хуже, себе. — Мне тоже было больно, точно так же, как и тебе сейчас, падаль ебаная, — я нагнулась к нему, чтобы он слышал каждое моё слово, проворачивая нож в его ноге, наслаждаясь этим моментом, — нож, можешь оставить себе, считай, что теперь доби свободен. — Простите… — я обратилась к его родителям, которые приняли меня, которые любили меня и явно понимали, я надеюсь, что ему не мало достанется за этот поступок. Они кивнули мне вслед, когда я убегала с этих похорон, в этом гребаном мире слёз, горя и предательств, но мне было глубоко похуй. Или может и нет, я не знаю, ибо мои чувства смешались, я более чем уверена, что спустя пару часов, я буду, захлёбываясь в собственных слезах, проклинать весь этот мир, и меня будет успокаивать Мими, ведь у меня больше нет доверия к мужикам. О-о-о, ну да — это я, и как я докатилась до жизни такой? Что ж…