* * *
Нога девушки ступила на резиновое покрытие спортивной площадки ровно в тот момент, как рядом с Ковалевым оказался Макеев с полупустой бутылкой пива. На вопрос тренера, почему парень позволил себе опоздать на тренировку, Данила бросил веселое «пошел нахуй» и театрально, будто служил в театре имени Марии Ермоловой, прикрыл ладонью рот. Макс, встав в шеренгу рядом с Филом, что странно окинул его взглядом, продолжил со всеми наблюдать за репризой мажора группы. — А ты не охренел ли? — подойдя почти вплотную, серьезно спросил Антон Вадимович. — Сорян, — все так же неестественно продолжал Макеев, — будешь? — и протянул пиво находящемуся в ступоре от поведения лучшего нападающего тренеру. — И чем вызвана такая диверсия? — на удивление, Ковалев сохранял самообладание, хотя не отрицаю, что ему хотелось бы сейчас хорошенько вмазать по смазливому личику. — Тебя ебет? — Да, представляешь, меня ебет, почему главный нападающий приходит на тренировку бухой. — М-м, какой у меня заботливый тренер! — Слушай, если у тебя что-то случилось, скажи мне сразу, — действительно обеспокоенно предложил Вадимыч, — а если ты просто долбоеб, то даю тебе последний шанс: езжай домой. Душ, сон, доширак, и чтобы к вечерней тренировке был огурцом, усек? — А то че? — Нахуй из команды. Казалось, именно этой фразы было достаточно виновнику сего торжества. Выразительно отрыгнув прямо в лицо своему тренеру, Макеев поднял с земли ранее брошенный на нее рюкзак с вещами и поспешил удалиться. Яна нервно теребила край своего свитера, наблюдая за тем, как блондин стремительно покидает спортивную площадку, и недоумевала, как он мог так поступить с командой? Ей хотелось сорваться с места и броситься вслед за одногруппником, но она, сама того не понимая, невольно ожидала, пока его подружка в лице новенькой (которая таковой уже давно и не являлась) займет ее место. Как на том самом первом матче, когда Даня поссорился с отцом. Однако Ира продолжала безучастно ко всему происходящему что-то смотреть на айпаде, изредка тыкая длинными ноготками по клавиатуре, и Самойлова, полная недоумения, бросила внимательный взгляд сначала на рыженькую, затем на отдаляющуюся фигуру Макеева. Она все еще была полна смятения из-за своих непонятных чувств то к одному парню из группы, то к другому. По одну сторону был чересчур агрессивный, но вместе с тем искренне с ней нежный, чувствительный Никита, готовый любому ее обидчику вырвать все органы. Где-то в глубине души Яна даже знала, что, будь они вместе, Бойко бы точно-точно перестал быть таким вспыльчивым. Но по другую сторону был Данила Макеев: красивый, богатый и страстный, однако совсем не проявляющей к девушке никаких чувств. Отсутствие это ни коем образом, к сожалению, Яну не смущало. Она была уверена — все придет со временем. И холодность со стороны Макеева, словно наркотик, убивала и зажигала в ней огонь одновременно. — Самойлова, ты куда еще собралась? — недовольно крикнул вслед уходящей девушке Ковалев. — Антон Вадимович, я же все равно в футбол не играю, что мне здесь время зря терять. — Моральный дух команды поддерживать, Самойлова, так что, блять, не зли и сядь обратно на скамейку. Яна, из-за частых пропусков занятий в последнее время, все же была вынуждена послушать Ковалева, как бы сильно не горело в ней желание побежать за Даней. Она решила невзначай поинтересоваться у Резалиновой, что произошло у обожаемого ими блондинчика, потому, не долго думая, присела на лавочку рядом с девушкой. Ира, заслышав приближающиеся к ней шаги, мгновенно выключила телефон и убрала обратно в сумку. — Новый телефон? — начала из далека Самойлова, скрестив руки на груди, — топовый. — Новый, прошлый… — «прошлый у меня прослушивают, черт бы всех побрал!» — оставила в какой-то кафешке, видимо. Пришлось покупать новый. «Вот бы мне иметь возможность так беспечно забывать где угодно телефон и на следующий день без зазрения совести и весомых проблем для семейного бюджета покупать новый да еще такой дорогой», — пронеслось в мыслях у Яны, и взгляд ее, слегка тоскливый, обратился к облезлым носам кроссовок. Кажется, мама говорила, что их по доброй воле отдала ее коллега по работе, потому что дочурке она смогла купить новенькие. — А Даня? — А что с ним? — совершенно равнодушно поинтересовалась Ира, посмотрев прямо на профиль одногруппницы. — Ну, у него, может, что-то случилось, раз он такой цирк устроил сегодня? — Понятия не имею, ты лучше бы у него сама спросила, а не через посредника. Внутри Яна, бесспорно, ликовала: она процентов на девяносто была уверена, что эти двое поругались и больше не вместе, — потому морально себя настраивала на посещения сегодня после занятий квартиры Макеева. В прошлый раз он ее отшил, но ведь это точно произошло из-за того, что у него дома уже спала одна рыжая бести, а теперь ее место была готова занять другая — только бестия. — Значит, он один? Внутри Ира, бесспорно, бесилась: она процентов на сто хотела вырвать рыжие локоны и сжечь их на костре, словно ведьмины. Все происходящее с ней сейчас — невообразимо, и это сильно выбивало ее из колеи, создавая ощущение зыбкости. Почему все эти тяжкие испытания выпали именно на ее хрупкие плечи? Почему именно тогда, когда она не имеет достаточно моральной уверенности, чтобы поделиться со всем с отцом, который точно-точно в один миг все мог бы решить? В конце концов, почему именно в годовщину смерти самого своего близкого и родного человека она должна сидеть с улыбкой на лице, делать гребаную домашку в лицей, сдавать миллион тестов по экономике в центре и терпеть эту навязчивую Самойлову, что в очередной, дьявол бы побрал, раз подбивается к Макееву? Ей больше всего на свете хотелось сейчас послать каждого присутствующего здесь, на спортивной площадке центра для трудных подростков, к черту. Но у нее дерьмовое количество проблем, которые кровь из носу нужно решить именно сегодня, поэтому Яне она просто улыбнулась. Она просто свернула документ, в котором на скорую руку пыталась в дедлайн закончить реферат, убрала айпад в сумку и встала. — Слушай, Ир, а можешь мне одолжить какое-нибудь свое платье? Резалинова держалась стоически из последних сил. Ее и так выводил из себя тот факт, что директриса вновь устроила для нее дополнительные занятия по экономике с Максом, а тут еще эта влюбленная дурочка Яна к ней на шею подсела и ножки элегантно свесила, как будто зная, что отказа ей в помине не услышать. — Конечно, — только и могла ответить Рина, всем своим видом стараясь не выказывать недовольства. Пока Даня разбирался со своим отцом, Влада пыталась провернуть очередные хакерские махинации, Ире, по сути, доставалось, самое простое — быть в центре и не выпускать из вида Озерова. Однако то самое, что многим действительно могло показать простым, для кого-то оказалось сущим адом.* * *
— Получается, ты больше не с Макеевым? — осторожно поинтересовался Макс, уже заранее зная ответ. — Если тебе от этого станет легче, то… Он целовал сначала нежно, будто боясь спугнуть сидящую на его рабочем столе рыженькую, но долго не продержался — налетел так страстно, словно внимание от девочек давно не получал. Пальцы длинные ловко под платье проскользнули, а металлический ремешок часов заставили кожу нежную мурашками покрываться каждый раз, как холодный металл прикасался к ней. Рина вздрагивала, но скорее от перевозбуждения, чем от осознания приближающегося секса. Первого в своей жизни, кстати. — Даня… — шептала она, не в силах говорить в полную силу. Жар буквально обдавал все ее тело, стоило Макееву бросить хотя бы мимолетный взгляд на нее. Язык Дани скользнул по языку девушки, и в его голову ворвался целый букет вкусов. Не имея никакой возможности — и желания — сдерживать себя, Ира тихонько застонала, и Макеев поглотил эти сладкие звуки. Острые ноготки водили по ткани футболки, касаясь ключиц, груди, торса, стремительно приближаясь к резинки боксеров, что заметно выглядывали из-за пояса джинсов. Поцелуи становились все требовательнее, а прикосновения настойчивее: Даня, не стесняясь, с силой обхватывал округлые ягодицы возлюбленной, затем поднимался выше, нежно вырисовывая круги на спине, после снова спускался, задирая коротенькое платьице. Оно просто чертовски мешало. — У меня дедлайны горят, — отстранившись, произнесла Ирина. Даня наслаждался улыбкой девушки, посвящённой ему одному. Смеялся и продолжал жадно целовать ее в губы розовые, Потому что понимал, как сильно сейчас Рине Резалиновой наплевать на какие-то там дедлайны. потому что сейчас есть только он — Даня Макеев. и она — Ира Резалинова и они очень-очень друг другу нравятся. — …то мы никогда и не были вместе, — с толикой равнодушия ответила Рина и закинула ногу на ногу, подавляя внутреннюю потребность в своем молодом человеке. Конечно, она хотела его здесь и сейчас, в данную минуты чертового дня, что никак не кончался. И в ее желании абсолютно не было никакого сексуального подтекста — ей парень нужен был на душевном уровне. Как банальная поддержка в этот эмоционально тяжелый период.«но ты грела меня лучше, чем на холоде глинтвейн»
С Даней было хорошо. С Даней Рина, несмотря на обстоятельства, чувствовала себя в безопасности, и она точно-точно была уверена, что его чувства к ней искренны. Озеров незаметно для одногруппницы улыбнулся и продолжил объяснять тему: — Основными источниками инфляции принято считать повышение номинальной заработной платы, увеличение цен на сырьё и энергию, увеличение налогов, а также, при обсуждении понятия инфляция очень важно упомянуть про. Но договорить брюнет не успел — в кабинет информатики, где в гордом одиночестве он сидел со своей любимой девочкой — Ирой Резалиновой, — вошли Александра Петровна и высокий, с серьезным лицом полицейский.