***
Моральный аспект — а что если Хемсворт все-таки виновен в убийстве капрала Джексона? - совершенно не волновал юного графа. Он был искренне убежден — Крис не может убить вот так… хладнокровно. Раз поклявшись не брать в руки оружие, Хемсворт оставался бы верным клятве, несмотря ни на что. Как-то, в один из долгих зимних вечеров, который они коротали вдвоем с Крисом, наслаждаясь неспешной беседой и теплым вином, приправленным корицей, Томас спросил своего друга, как бы он поступил, если бы ему грозила опасность? А если бы кто-то посмел угрожать его близким — тогда смог бы Крис нарушить данный самому себе обет? Хемсворт не отвечал долго, раздумывал, и после признался, что там, в веке двадцать первом жизнь простого обывателя не в пример безопаснее, чем в том времени, в котором не посчастливилось родиться лорду Хиддлстону. - Конечно, всегда есть вероятность, что ты захочешь снять наличность с карточки, заглянешь в ближайший банк, а какие-нибудь ушлые ребята решат этот банк грабануть. Но я… Я вовсе не герой, Том, и если во время ограбления вооруженный молодчик наставит на меня пушку, я всё отдам — и карточку, и наличные. Страховка покроет финансовые потери, а потерю жизни не покроет никто. Так что… - Что значит «снять наличность с карточки»? - решил уточнить Том, и Крис улыбнулся ему ласково. Хиддлстон знал, что его друг обожает разъяснять ему значение незнакомых словечек из будущего. Так неужели Хемсворт мог, как разбойник с большой дороги, зарезать незнакомого ему человека? Зачем? Ради чего? Вопросы эти не требовали ответа. Тому было все предельно ясно.***
Через несколько минут дворецкий препроводил полуночников в малую гостиную, где графа Инвернесс и маркиза Хексема ожидал наскоро сервированный стол. МакКоннел подал господам холодной телятины, свежего козьего сыру и водрузил на середину стола большой графин с любимым вином его светлости. Реплику Моубрея о том, что тот желает выпить чего-то более крепкого, нежели доброе красное, он решительно проигнорировал. В конце концов его хозяином был вовсе даже не сэр Генри. Будущий шурин Тома, если и был недоволен тем, что его пожелание не учли, никак виду не подал. И знай себе налегал на телятину. Сам же хозяин дома о еде и не помышлял. Может быть потому, что наполненный нервным ожиданием день совсем не способствовал здоровому аппетиту, а может быть оттого, что он в который уже раз мыслями устремился к заточенному в форте Джордж Хемсворту. Того наверняка не кормят разносолами. И о такой простой и обыденной пище, как кусок холодного мяса, Крис, заключенный под стражу, не может даже и мечтать. Не говоря уж о пряном вине. Потому-то и у Тома кусок в горло не лез. - Могу я попросить вас, Моубрей? Хиддлстон буквально наступал себе на горло этой просьбой. Да и вообще выступать в качестве просителя наследнику знатного рода Хиддлстонов не пристало. Но Том чувствовал себя в ответе за каждого обитателя Хиддлс-гров, а за Криса, заблудившегося во времени, он был ответственен тем более. - Я прошу вас, сэр Генри, обращаться с мистером Хемсвортом там, как подобает благородному человеку. Я надеюсь, что если Крис содержится под стражей в форте Джордж, то испытывать недостатка в еде, воде и тепле он не будет. - Какая трогательная забота, - улыбнулся маркиз краешком губ. - А вы бы не стали заботиться о своем друге, сэр Генри? - искренне удивился Томас. - Я не стал бы считать своим другом убийцу, - тон Моубрея сделался жестким. И предваряя возмущение хозяина дома, он продолжил: - Том, вы позволите говорить откровенно? Уж коль скоро мы породнимся… Разрешите дать вам совет? На правах старшего. Том кивнул головой, разрешая. Не то чтобы ему нужны были чужие советы — он не первый год самостоятельно руководил обширным поместьем, и под его руководством Инвернесс процветал. Том тонко лавировал между требованиями Короны и претензиями горных шотландских кланов. Он разнимал вековые распри и охранял вековые традиции. Вот только Криса уберечь от тюрьмы не смог… - Я посоветовал бы вам держаться подальше от этой истории с убийством моего солдата, - произнес сэр Генри, и в его голосе, пожалуй, слышалось искреннее желание если не быть понятым, то по крайней мере быть услышанным. - Поверьте, все эти господа, что присутствовали в вашем доме во время большой охоты… Все они с удовольствием растрезвонят по всей Шотландии — если не по всему королевству — о том, что здесь произошло. Какой скандал — гость графа Инвернесс оказался убийцей! Как думаете, сколько дверей закроется перед вашим носом, мой дорогой Том, если вы будете вести себя опрометчиво? Вы же не хотите, чтобы ваше имя трепали в связи с убийством? С убийством, Том! Ваше имя — и имя моей дорогой сестры, вашей будущей жены. - А что, разве вина мистер Хемсворта уже доказана? - раздраженно спросил Томас. - Чего вы от меня хотите, Моубрей? Чтобы я бросил в беде своего друга… - Да бросьте, Хиддлстон! - повысил голос сэр Генри. - Вы знакомы с этим Хемсвортом без году неделю, и довольно кормить меня сказками о вашем славном военном прошлом! Том подобрался, насторожился — будущий родственник ни на секунду не поверил в их с Крисом вранье о совместной службе. Так о чём еще может быть осведомлен сэр Генри? - Поверьте, Томас, - смягчился Моубрей, - мне тоже знакомы… эм… скажем так: некие порывы юности… Это желание испробовать всё и вся… Испытать новые, яркие чувства… А наш общий знакомый — мистер Хемсворт — я вполне могу согласиться, что он может вызывать эмоции куда более сильные, нежели обычная дружеская привязанность. Вы понимаете меня, я надеюсь? Том вцепился в подлокотники кресла, на котором сидел — так хотелось вскочить с места и влепить наглому Моубрею звонкую оплеуху. И плевать на то, что подобный выпад может привести к тому, что сэр Генри потребует сатисфакции. Плевать даже не то, что таким образом может быть разрушен их будущий с леди Кэтрин брак… Но Том вдохнул глубоко и медленно выдохнул, успокаивая взвинченные нервы. Ссориться с маркизом Хексемом сейчас — это значит подвергать опасности Криса. Пока Хемсворт в руках Моубрея, Том будет паинькой. - Так к чему я… - сэр Генри пригубил немного вина и сморщился, словно от кислого, хотя вино — Том знал — было отменным. - К тому что… Не нужно рисковать будущим, мой дорогой Том. Ради того, кто осквернил свою душу убийством. Я, как глава семейства Моубреев, должен позаботиться о сестре. В чьи руки я отдам леди Кэтрин? Кто станет её мужем? Безупречный во всех отношениях граф Инвернесс? Или пособник разбойника, в пьяном угаре зарезавшего солдата Его Величества Короля? - Или же её мужем станет человек, который ни за что в жизни не бросит своих близких в беде, - предположил Томас. - Тот, который не отвернется от леди Кэтрин, даже если её облыжно обвинят черт знает в чём. Тот, который будет верен ей до конца. - Ну уж на это-то я надеюсь, - с легкой усмешкой проговорил Моубрей — на то, что вы станете хранить верность моей сестре. Впрочем, я и сейчас уверен в вашей абсолютной невинности… Последняя фраза была произнесена совсем тихо, почти что шепотом. Том даже не был уверен, что правильно понял собеседника. - Однако, вы не желаете меня услышать, Томас, - покачал головой маркиз Хексем. - Я все еще не понимаю, что вы хотите мне сказать, сэр Генри, - пожал плечами Том. - Вы просите меня сидеть сложа руки, в то время как мой друг заперт в форте по ложному обвинению. Вы на самом деле думаете, что сможете убедить меня бездействовать? - Я лишь хочу убедить вас не делать глупости, - нахмурился Моубрей. - Хорошо, я спрошу прямо: сегодня возле капища вы и ваши люди ждали конвой, который повезет Хемсворта к камням? «Как? Как черт возьми он догадался?» - пронеслось в голове у Тома. - Я предупреждаю вас, Хиддлстон — любая попытка вмешаться в следствие будет дорого вам стоить. Попробуете вызволить Хемсворта из застенков — а что-то мне подсказывает, что вы питаете подобные надежды — я и мои люди будут стрелять. В каждого, кто полезет через стены форта. Доведется — я буду стрелять в вас. Я достаточно ясно выразился? - Более чем, - ответил Том и поднялся со своего места, намереваясь пожелать своему гостю доброй ночи. Или уже доброго утра? - Прекрасно, - довольно улыбнулся сэр Генри. - Тогда, чтобы не откладывать в долгий ящик, я предлагаю определиться с датой свадьбы. Том чуть было не поперхнулся вином. Моубрей действительно хочет обсудить с ним свадебные приготовления? Вот прямо сейчас? Секунду спустя после того, как он прямо угрожал Тому в его собственном доме? И ведь знает — хитрая бестия! - что Томас не станет перечить или того пуще — не станет выгонять его из дому и предъявлять претензии. Пока Крис в его власти — не станет. - Что насчет мая, Хиддлстон? - спросил сэр Генри. - Весенние свадьбы особенно красивы, а в мае, когда здесь, в Хиддлс-гров все будет цвести… Думаю, самое время. В праздник Белтайна, что скажете? Отдав должное традициям этого сурового края, тем самым вы покажете простому народу, что нам, англичанам, вовсе не чужды их обычаи, что мы уважаем их и… - И вы не думали, Моубрей, что я не хочу смешивать личную жизнь и политику? - Том чувствовал, как он с каждым словом будущего шурина раздражается все сильнее и сильнее. - Вы не думали, что во время собственной свадьбы я хочу думать только о своей невесте, а не о том, как понравиться подданным? И чтобы моя невеста, идя под венец — думала обо мне, а не о том, что скажут люди… - Как вы ещё молоды, мой друг! - сокрушенно покачал головой сэр Генри. - Как вы ещё молоды и романтичны! Ну да это пройдет, я думаю. Так вот уж коль скоро вы позволили мне дать вам один совет, хотя и не вняли ему ни разу, я дам вам следующий: не забывайте о политике, даже в такой счастливый день, как собственная свадьба. Вы лорд этих земель — а вскорости, благодаря браку с моей сестрой, под вашу руку отойдёт часть угодий Хексем-парка, по завещанию нашего с леди Кэтрин отца, - и будет достаточно мудро поступить так, чтобы ваши подданные, большая часть из которых ненавидит англичан… Да-да, мой дорогой Томас — нас с вами тут ненавидят ничуть не меньше, чем нашего короля Георга Второго, укравшего — по их мнению — власть у Карла Стюарда. Так вот будет достаточно мудрым решением в день вашей свадьбы показать шотландцам, что вы не противопоставляете себя им, а наоборот… - Моя матушка — упокой Господь её душу — была шотландкой, - напомнил лорд Хиддлстон. - И мои люди знают безо всяких показательных выступлений, что я чту традиции здешних мест. На этом, сэр Генри, я предлагаю закончить наши с вами поздние посиделки. Свадьба состоится в тот день, который выберет леди Кэтрин. И именно она — а не госпожа Политика — будет главной на этом празднике. Спокойной ночи! И Том решительно откланялся, не намереваясь больше ни на секунду задерживаться в малой гостиной. Если бы Хиддлстон имел глаза на затылке, то он заметил бы, как во взгляде, которым провожал его маркиз Хексем, сквозила неподдельная досада и еще, пожалуй… Жалость? «Нужно написать сестре, - пробормотал себе под нос сэр Генри, допивая остатки вина, - пусть поторопится со свадьбой».***
Моубрей покинул Хиддлстон-гров ближе к обеду — он никуда не спешил, видимо, и решил дать себе отдых. Попрощаться с хозяином дома ему не удалось — провожавший его дворецкий доложил, что сэр Томас с утра пораньше умчал по своим делам и сожалеет, что не может проститься с дорогим гостем. Впрочем, не только один МакКоннел провожал тем утром сэра Генри. Миссис Куикли, которая с утра обходила хозяйские покои для того, чтобы разжечь камины да протереть пыль, заметила, как на рассвете из комнаты, которую занимал Моубрей, выскользнул Даррен — юный камердинер его светлости графа Инвернесс. И судя по тому, в каком беспорядке пребывала одежда Даррена, нетрудно было догадаться, зачем именно мальчишка захаживал в спальню благородного господина. «Вот похабник!» - всплеснула руками Гвен, незамеченная Дарреном. И слова её относились вовсе не к камердинеру. Прибирая тем утром в господских комнатах, миссис Куикли раздумывала, стоит ли ей рассказать о том, что видела, хозяину Хиддлс-гров. Не её это было дело — следить за господами да докладывать о том, как и с кем те проводят ночи. И если этот охальник сэр Генри пожелал взять в постель Даррена — то ей, честной вдове, не должно быть никакого дела до их грязных игрищ. Только вот… Гвен помнила, с каким негодованием отзывалась о Моубрее её госпожа, леди Диана. И с какой настороженностью Крис относился к сэру Генри. Леди Диане уже ничем не поможешь — по всему видать, Господь её прибрал, - а вот помочь мистеру Хемсворту все ещё можно было. Гвен не хотела верить тому, что Крис убил того солдата, который едва не снасильничал её в тот день, когда она ходила к старой Гейлис за снадобьем для своей дочки. Тогда мистер Хемсворт поступил благородно — заступился за одинокую женщину. Может он того капрала порешил от того, что тот опять к какой-нибудь девчонке — или матроне — лапу свою грязную потянул? В таком случае никакой вины на Крисе и быть не может. Значит, она, Гвен, обязана рассказать про ту стычку… Полиции? Миссис Куикли побаивалась констеблей. А вот поведать мистеру Хиддлстону о том, что случилось возле дома Гейлис — это будет правильно. Глядишь, и поможет её рассказ мистеру Хемсворту. Славный он — Крис. Не то чтобы Гвен Куикли мечтала о том, что невесть откуда взявшийся Хемсворт обратит на неё внимание, но время от времени ей хотелось бы об этом мечтать. Несмотря на то, что уже несколько лет как вдовела, Гвен все еще оставалась достаточно привлекательной и чувствовала себя в достаточной степени женщиной, чтобы желать мужчину. А уж такого, как Крис, как было не пожелать? Всем хорош — и лицом, и статью, и говорит так ласково, и смотрит этими своими глазищами синими… А этот Моубрей — аспид! Как есть аспид! Как это сэр Томас желает породниться с аспидовым отродьем? Мисс Кэтрин — она, конечно, за братца своего не в ответе, но все едино — одна кровь. Размышляя таким образом, Гвен направилась в столовую, надеясь застать там хозяина за завтраком. И удивилась, узнав от МакКоннела, что лорд Хиддлстон еще ранним утром велел седлать Беркута, да ускакал по каким-то своим делам. Судя по хитрющему выражению лица старого дворецкого, тот был прекрасно осведомлен, что за дела такие у его светлости, однако, он явно не был намерен делиться с Гвен своей осведомленностью.***
Для Дункана МакКоннела, действительно, не было никакого секрета в том, куда именно отправился этим утром граф Инвернесс. Он сам указал сэру Томасу место встречи со своим кузеном — Робертом Шестипалым. Накануне Дункан получил от родственника известие, что тот прибыл в Инвернесс, и если хозяин Хиддлс-гров желает с ним встретиться, то он, Роберт, будет ожидать его с самого утра на старой заброшенной мельнице к югу от городка. Туда-то, на мельницу, и отправился Томас, отчаянно надеясь, что если уж законным путем у него не получилось освободить Криса, то, возможно, ему придется преступить закон. Шестипалый уже давно дожидался лорда Хиддлстона, когда тот прискакал к мельнице. И Томас высказал ему свою просьбу без лишних расшаркиваний. - Мне нужно, чтобы ты и твои люди помогли вызволить пленника из форта Джордж, - прямо заявил Том. - Взамен проси, что пожелаешь. Любые деньги — я не поскуплюсь. Роберт… Он почти ничем не напоминал своего кузена. И если Дункан МакКоннел был мужчиной высоким, грузным даже, неторопливым и обстоятельным, то Шестипалый, напротив, рост имел небольшой, был худ, жилист, движения его были порывистыми, резкими. И даже внешне Роберт казался гораздо привлекательнее своего кузена. У него было чистое, лишенное всякой растительности лицо, черты его — правильные, плавные, приятные — не портили ни морщины, ни шрамы, ни бородавки или прыщи. И глаза у одного из предводителей горных кланов были хорошие — темно-серые, они смотрели на Тома внимательно, оценивающе, но без подобострастия. Мы с тобой на равных, хоть ты и граф — вот что говорили его глаза. И только ярко-рыжая шевелюра — вот это было единственным, что объединяло Дункана МакКоннела и его кузена. - Так что скажешь, Шестипалый? - поторопил Роберта граф Инвернесс. - Скажу, что ты сумасшедший, твоя светлость, - усмехнулся в ответ шотландец. - И еще скажу, что ты мне, пожалуй, по нраву. Только вот помочь тебе я не смогу. За все твои деньги — не смогу. - Но… - готов уже был сокрушаться Томас. - Но… Почему? - Потому что хочу еще пожить, - весело ответил Роберт. - А если мы полезем в форт — то нам или быть застреленными солдатами, или болтаться на виселице. - Значит, слухи о твоих подвигах преувеличены, - Том посмотрел на собеседника с некоторым снисхождением. - Мне говорили, что во всей Шотландии нет парня рисковее, чем Роберт Шестипалый. А еще говорили, что нет такой крепости, которую ты и твои ребята взять не могут. - Так людишки много чего говорят, - почесал в макушке якобит. - Но я тебе так скажу: очертя голову лезть в форт Джордж я не стану. Слышал я, что твоего приятеля Моубрей обвиняет в убийстве своего солдата. Так, нет? - Так, - кивнул головой Томас. - А стало быть, если тот сознается в убийстве, так его казнят. Верно? Том ничего не ответил. К чему сотрясать воздух? - Его повезут на казнь — в Инвересс. И вот тогда-то можно будет попробовать напасть на конвой. По сути, Роберт предлагал Тому осуществить то же самое, что ещё вчера у них с Джоном Ланселем сделать не получилось. Разве что у Шестипалого в таких делишках опыта было побольше. Так может быть и удача повернется лицом к тому, кто не раз смотрел в лицо опасности? И королевским солдатам — тогда, когда заносил над ними саблю или целил в них из ружья… Что он делает? - промелькнула мысль. - Что он — лорд Томас Хиддлстон, четвертый граф Инвернесс, делает? Сговаривается с главарем бандитов, чтобы помешать правосудию покарать убийцу? Что бы сказал отец? Что бы подумала о нем бедная матушка?.. Том отбросил сентиментальные мысли — не время сейчас. Да и Крис — не убийца. Его Крис — не убийца… Его… Только его. Значит он, Том, никому Криса не отдаст. - Поговорим об оплате, - предложил Томас, твердо решаясь на то, что предлагал ему Шестипалый. - Мне не нужны деньги, - отказался от золота Роберт. - Когда человек утверждает, что ему не нужны деньги, я предполагаю в нем самое худшее, - улыбнулся Том. Шестпипалый тоже ему нравился. Несмотря ни на что. - Возможно, однажды мне понадобится услуга… Или защита… Или поручительство графа Инвернесс, - осторожно произнес Роберт. - И прямо сейчас ты дашь мне слово, что не откажешь мне в ответной услуге. Или не откажешь в защите. Или… - Мне наш договор кровью подписать? - перебил его Томас. - Уж коль скоро ты требуешь у меня не деньги — а душу? - Ты слишком романтичен, твоя светлость, - повторил Роберт слова сэра Генри. Только на этот раз Тому не было неприятно это услышать. - И нет, мне не нужна твоя кровь, - продолжил якобит. - Только твое слово.