Надень колечко

— Привет, я дома. Женя скинул туфли и потянул носом божественные ароматы, идущие с кухни. «Любимое солнце явно расстарался. Прощай, фигура», — хмыкнул он, раскрыв объятия для румяного, по-домашнему уютного Димы. Поцелуй отдавал чем-то пряным и солоновато-терпким. — М-м… какой ты вкусный, — шепнул между вдохом Евгений, но его непростительно быстро отлучили от «сладкого». — Так. Переодевайся и мой руки. Жду тебя через десять минут, — преувеличено серьёзно нахмурился Дима. Он странно стрельнул глазами и юркнул обратно на кухню, подозрительно быстро и плотно захлопнув дверь. «Что за секреты мадридского двора?» — Женя пожал плечами, ополоснул в ванной руки и пошёл переодеваться. Выбрал свободные светлые слаксы и тонкий васильковый пуловер, который выгодно подчёркивал цвет глаз. Ему хотелось выглядеть по-домашнему, но в то же время празднично, ведь повод был. Втянув ещё раз аппетитные ароматы, Женя открыл кухонную дверь: «Солнце, я го...», и замер с открытым ртом, пожирая глазами кулинарное изобилие. В фарфоровой миске исходила паром золотистая, щедро сдобренная сливочным маслом и нарезанным укропом картошечка; в селёдочнице серебрились фаршированные, украшенные полупрозрачными луковыми кольцами рыбные рулеты; хрустальная и стеклянные вазы с салатами соревновались друг с другом в позитиве и яркости, а рядом на блюде томились в ароматных соках кусочки запеченного, посыпанного сыром мяса. Гурманское великолепие дополняла запотевшая бутылка дорогого белого вина, словно свитой окружённая маленькими пиалами с холодными закусками и соусами. Аристократическая хрупкость богемского стекла и блеск столовых приборов добавляли сервировке торжественности, и Евгений на секунду пожалел, что скоро всё будет съедено и выпито. Вот где воистину красота не долговечна. Он с любовью взглянул на Диму. — Подожди, не садись, — засуетился тот, хватая с подоконника высокую овальную коробку. Со словами: «Поздравляю, любимый», Дима с сияющим лицом открыл крышку и достал… «А-ахренеть», — брови Евгения поползли вверх, челюсть — в обратном направлении. Мозг вообще закоротило от увиденного. На лакированной подставке стояли деревянные мужские гениталии в натуральную величину, повторяющие человеческие оригиналы всеми складочками, дырочками, венками и выпуклостями. Члены были развёрнуты мошонками друг к другу и тянулись головками, будто хотели целоваться. Светло-кремовый пенис был чуть ниже и тоньше собрата, с аккуратной головкой и яичками, слабо выраженной сеткой сосудов и выглядел как утончённый аристократ рядом с протеиновым качком. Зато второй — тёмно-ореховый — впечатлял неприкрытой мощью. Внушительные полушария яичек подпирали увитый вздувшимися венами ствол, а венчала самцовое великолепие крупная головка с пошло раскрытой дырочкой уретры. Женя мысленно поднял челюсть с пола и моргнул: он понятия не имел, как нужно реагировать. — Эм… Это… — пробормотал, растягивая губы в виноватой улыбке. — Подарок, — Димка покусывал губы и заглядывал в глаза со смесью надежды и укора — мол, напряги свою память, любимый, всё же очевидно. — Деревянная свадьба, — выдал он ещё одну подсказку и совсем поник, не дождавшись понимания. — В этот день пять лет назад… Думал, что ты помнишь... «Чего? — Женя, от возмущения подавился воздухом, — Это я-то не помню?». Разве мог он забыть тот день и час, когда одинокий сыч андролог стал самым счастливым человеком на Земле и заполучил персональное сокровище? Нет, он ничего не забыл. И к их первому с Димой юбилею стал готовиться за несколько месяцев: долго выбирал подарок, откладывал деньги, успешно его выкупил и очень надеялся, что любимому понравится. Ну, не знал, что пятилетняя годовщина совместной жизни так неромантично называется! Как тут сообразишь, что эпатажная инсталляция не стёб, а символ любви и желания? Хотя… Женя ещё раз окинул взглядом деревянную композицию. Эротично, с юмором и без сомнения оригинально. Сразу видно, что не ширпотреб, а изготовлено по индивидуальному заказу (хорошо, если не по эскизу с натуры) в единичном экземпляре. Такой символичный, в чём-то наивный подарок мог придумать только Дима. Только он мог соединить несоединимое: пошловатый эпатаж и настоящие чувства. «Да-а, вон как пенисы тянутся друг к другу, того и гляди поцелуются взасос», — Женя совершенно не брутально захихикал, глядя то на деревянную членопарочку, то на набычившегося Димку. И внезапно такой восторг накатил, словно выиграл в небесную лотерею свою самую заветную мечту. «Так и есть», — Женя поймал свой «выигрыш» в объятия и стал исступленно целовать. — Чудо ты моё, люблю тебя, люблю, — шептал сквозь поцелуи. — Я ничего не забыл. Как ты мог подумать? Руки жадно порхали по телу, губы — по шее и лицу, но очень скоро стало мало, мало, мало. Женя стянул с Димы домашние брюки, заставив сесть на стул, а сам опустился на колени. Склонился над аккуратно подстриженным пахом и с наслаждением повёл носом: «М-м-м, как ты потрясающе пахнешь, солнце». Женя отсасывал как в последний раз: заглатывал до глотки, не обращая внимания на слюни и слёзы, урчал довольным котом, лаская промежность и яички. Собственное возбуждение ощущалось почти болезненно, и он скользнул рукой за пояс, накрывая ноющий член. Хватило двух возвратно-поступательных движений, чтобы с утробным рыком кончить. Вибрация в горле толкнула и Диму за грань. Он протяжно взвыл, выгнулся навстречу и бессильно осел на стуле, заполошно хватая воздух. — Ум-мх, — довольно замычал, когда немного отдышался, — О-фи-ген-ный подарок. Женя засмеялся Димке в живот и крепко обнял за талию. Не хотелось вставать, приводить себя в порядок или делать иные телодвижения. Так и выдал новость куда-то во влажный пупок: — Мой подарок — неделя на двоих в Мéте. Это пять километров от Сорренто. Апартаменты на горе, с террасой, видом на море и большим садом. Там даже пруд с лилиями есть. Договаривал, стукнувшись пятой точкой о ножку стола, и шустро отползая от разбушевавшейся стихии. Было ощущение, что его сейчас снесёт вместе с мебелью, посудой и красивой сервировкой стола. Женя не в первый раз сталкивался с Димкиной бурной реакцией, и на практике знал, что в такие моменты пересекать траекторию скачущего и выкрикивающего восторженные междометия урагана не стоит. Он уселся в углу и наблюдал очередную «солнечную бурю», параллельно пуская слюни. Было на что: прямо на уровне глаз эротично подрагивали то крепкие полупопицы, то блестящий от слюны не до конца опавший член. «М-мгх», — облизнулся Женя и тут же разочаровано вздохнул — Дима подтянул штаны и плюхнулся рядом. — Я так тебя люблю, — полез он обниматься. — Вот ты умеешь удивить и порадовать, а я… лузер, как всегда. — Чушь, — парировал Женя, — Ты меня очень удивил и порадовал. Ни у кого нет такого подарка как у меня. — Возможные возражения он заткнул глубоким поцелуем. Неизвестно, чем бы закончился очередной поцелуйный раунд, но вмешался возмущённый желудок — он громогласно забурчал, требуя пожрать. «Всю романтику обломал, тупое животное!». Правда, позже, после ужина они с Димой всё наверстали. Нацеловались до саднящих губ, наобнимались до синяков и выдоили друг друга до сухих оргазмов. К концу любовной горячки оба напоминали мокрые тряпочки леопардовой расцветки, но при этом ощущали себя счастливыми и лёгкими-лёгкими как два надутых гелием воздушных шарика, свободно парящие в небесах. Вместе, в одной связке.

***

Небо падало в море. Смотрело на своё отражение в бирюзово-зеркальной глади, подбираясь к ней всё ближе и ближе, чтобы окончательно слиться на горизонте. Словно в поцелуе. Там, далеко, границы цветов и оттенков стирались, смешивались в туманно-голубую бесконечность двух стихий, образуя двуединое начало. Димка расслабленно раскинулся в ротанговом кресле и смотрел вдаль как завороженный: не двигаясь, почти не моргая, едва дыша. Сколько времени он так просидел? Полчаса? Вечность? Время не имело значения. — Загипнотизировал тебя вид? — родные тёплые руки опустились на плечи, слегка помассировали, возвращая Диму в реальность. — Я когда на сайте фото увидел, сам завис. Потом с владельцем гостевого дома списывался по емейлу, чтобы уточнить, точно ли у нас будут комнаты с этим видом. Даже оплатил всё сразу, чтобы никто не перехватил. — Дорого, наверное? — Не дороже денег. Тем более, это не первая и не вторая полоса, так что цена вполне демократичная. Димка потянулся, выгибая шею под нежные поцелуи, и подумал, что если Женя продолжит в том же духе ещё пару минут, то они непременно окажутся в койке и протрахают первый полноценный день отпуска — и без того недолгого. Героическим усилием воли Дима стряхнул с себя томную расслабленность вместе с зарождающимся возбуждением и бодро вскочил с кресла. — На пляж? Женя тяжко вздохнул и сморщил виноватое лицо. — Солнце, я обувь забыл. Сандалии, пляжные шлёпки, лёгкие мокасины — всё дома. А в этих жарко. Димка тихо засмеялся и полез обниматься. Растерянный Женя выглядел таким земным — совсем не как грёбанный идеал, которым бывает обычно. — Давай сделаем так. Я возьму наши плавки и полотенца, спущусь на пляж, а ты быстренько сгоняешь в магаз за шлёпками и придёшь туда. Окей? — Окей, — улыбнулся Женя. — Тогда я побежал? А ты не торопись. Димка и не торопился. Брёл по узким улочкам, разглядывал дома, часовни, витрины микроскопических (по меркам мегаполиса) магазинчиков, прислушивался к экспрессивному местному гóвору. У спуска к пляжу, постоял в смотровой площадке-беседке, любуясь окрестностным пейзажем. Море бултыхалось далеко внизу бирюзовой рябью. «Этажей шесть-семь будет», — прикинул Димка. К благоустроенной по европейским канонам прибрежной полосе вели широкие каменные ступени. Они изгибались латинской «S» впритирку к отвесному скальному массиву, местами заросшему каким-то вьющимся растением. В другой стороне морской бухты ступени тоже имелись, но выглядели они как обычная бетонная лестница в подъезде многоэтажки, поэтому Димка выбрал «парадный» спуск. И не прогадал. То, что открылось ему после первого поворота, заставило некуртуазно раззявить рот. В скале жили люди! Массивная дверь выходила прямо на ступеньки, часть которых напоминала мизерную придомовую территорию с микро-палисадником. На коврике лениво развалился кот, а из помещения слышались звуки музыки и весёлая перебранка. Аккуратные окна «каменной» квартиры находились выше человеческого роста ("жаль, не заглянуть") и прикрывались резными ставнями. Второй поворот открыл иную обжитость скалы: в камне был прорублен большой тоннель, а к нему притулился симпатичный мини-отель с садом на крыше. Пляжная территория порадовала относительной немноголюдностью и отличным сервисом. Хочешь, кресла бери или лежаки с матрасами, хочешь — зонты, хочешь, пользуйся домиками-душевыми, раздевалками или туалетными комнатами, есть желание, отдохни в оборудованном уголке или возьми в прокате инвентарь для активного водного отдыха. К радости детворы — большая детская площадка, к услугам взрослых прогулочные катера и катамараны, а между золотым песочком и полосой сервисных домиков — уютно оформленное открытое кафе-ресторан. Туда Димка и направился после беглого осмотра. Взял мороженое, свежевыжатый сок и примостился в дальнем углу так, чтобы и ветерок морской обдувал, и за входом в кафе следить, мимо которого на пляж не пройдешь. Взрыв звонкого смеха привлек внимание. Димка лениво скользнул взглядом по веселящейся троице посетителей и мысленно улыбнулся: «И тут русские, куда ж без них. Может, даже земляки». Что-то знакомое промелькнуло в жестах и во внешности мужчины, сидящего напротив. Димка присмотрелся внимательней и невереще ахнул: «Андрей!». Тот словно услышал, покрутил головой, удивлённо замер, узнавая, и вдруг широко улыбнулся. Димка не помнил, чтобы бывший бойфренд ТАК улыбался. Лучезарно, светло, как это делают абсолютно счастливые люди. Не отводя взгляда, Андрей что-то сказал своим спутникам, и они тут же повернулись, заинтересованно разглядывая Димку. Не оценивая, что радовало. А потом вся троица дружно поднялась и, подхватив бокалы, направилась к нему. Церемония приветствия прошла стремительно. За небольшим столиком сразу стало тесно, но незваных гостей это не смутило. Как и растерянное Димкино молчание. — Очень рад тебя видеть, — Андрей не только улыбался, но общался легко, будто приобрёл коммуникабельность. — Ты возмужал, похорошел. Один отдыхаешь? — правильно расшифровав мотание головой, кивнул на спутников: — Знакомься, это моя жена Лена, а это — её брат и мой партнёр Слава. «Партнёр? Шутка что ли?», — Димка переводил ошеломлённый взгляд с девушки на парня, но не увидел на лицах ни тени неискренности. Молодые люди смотрели открыто, без смущения и были потрясающе похожи. «Близнецы», — пришло запоздалое озарение. — Ага, близнецы, — расплылся в довольной улыбке Андрей, встал из-за стола и кивнул в сторону туалетов. — Я оставлю вас на пару минут. Ведите себя хорошо, не смущайте парня, — и шутливо погрозил парочке пальцем. Те прыснули, одинаково похлопали глазами, изображая на лицах невинность, но как только Андрей отвернулся, серьёзно уставились на Димку. Будто ждали чего-то. Секунды шли, молчание затягивалось, становясь дискомфортным и тягостным. — Ребят, вас такая жизнь устраивает? — наконец, выпалил Димка, краснея от собственной бестактности. — Абсолютно, — уверенно кивнула Лена, — Мы любим Андрюшу и он нас тоже, — она на секунду замолчала и тихо добавила: — А ещё у нас малыш скоро будет. Димка перевёл скептический взгляд на Славу. Счастливый тройничок? Да ладно! — Что? Не верится? — криво ухмыльнулся парень. — Зря. Что бы ты там себе ни напридумывал, но меня реально всё устраивает. Я никогда не был настолько, — выделил он слово, — счастлив. Не думал, что когда-нибудь найду…, — он запнулся, словно боясь проговориться, и внезапно озорно подмигнул: — Дим, я живу с обожаемой сестрой и любимым мужчиной, а скоро буду ещё и с любимым племянником. Как меня это может не устраивать? — Так вы живёте… — Конечно, вместе. Все знают, что между близнецами очень тесная духовная связь, им сложно жить в разлуке. Поэтому никого не удивило, что вполне обеспеченный и любящий муж Лены приютил её одинокого, несчастного брата и пустил пожить в их большую трехкомнатную квартиру на неопределённо продолжительное время, — под конец своей тирады Слава выглядел как хитрый лис, — Главное, не демонстрировать свои чувства на людях, согласись? А то, что происходит между нами дома, только наше личное дело. Лена накрыла руку брата своей. Взгляд лучился нежностью и любовью. Слава мягко сжал руку сестры и вернул такой же ласковый, заботливый взгляд. «Нет, они не любовники», — отметил Димка про себя. Понимание этого почему-то принесло моральное облегчение. Взгляд упал на одинаковые кожаные браслеты на правых запястьях близнецов — стильные, чёрные, украшенные смутно знакомыми символами. Они напоминали изогнутые капельки с точками-глазкáми, соединённые в центре серебристого круга или стилизованный цветок с тремя подкрученными лепестками. Или… «Точно! Триксель!», — Димка поражённо распахнул глаза. Если его догадка верна, то получается, что у этих троих бдсм-отношения? Снисходительные улыбки на одинаковых лицах подтверждали предположение. — О-чу-ме-еть, — изумлённо выдохнул Димка. — И как оно? — Да зашибись, — хором ответили близнецы. Все трое грохнули смехом. Неловкость исчезла без следа. — Теперь ты понимаешь, почему я не надеялся на счастье? — отсмеявшись, посерьёзнел Слава. — Дело даже не в том, что мы с сестрой разлучаться не хотели. Да, вкусы и наклонности у нас одинаковые, но она гетеро, а я гей. Каков шанс встретить бисексуального, не очень жёсткого Доминанта, который нас полюбит одинаково и сделает счастливыми? В нашей стране — нулевой. И вдруг появился Андрей. — Мы месяц не верили, что он сразу в двоих влюбился, — подхватила Лена, — сторонились его. Но кто бы нас спрашивал? Присвоил и точка, — последнее прозвучало с затаённым восхищением. — Оставил ради нас службу, организовал свою охранную фирму, купил большую квартиру, вот сына теперь ждём. — И не надумывай про нас садо-мазо ужасов, — Слава замахал руками, будто предчувствуя вопрос. — У нас в семье всё безопасно, добровольно и разумно. Мы не любители жести. Только доминирование и подчинение. Ну... как в армии почти. У Димки на языке вертелись десятки вопросов, но вернулся Андрей и сказал, что они опаздывают на морскую прогулку. Перед тем, как уйти, вдруг крепко сжал Димкино плечо и, внимательно глядя в глаза, произнёс: «Я мечтал встретить тебя и поблагодарить. Спасибо, малыш, что ты меня бросил тогда. Надеюсь, ты тоже счастлив». Димка кивнул и тепло улыбнулся: «Гештальт закрыт». На выходе из кафе весело переговаривающаяся троица столкнулась с запыхавшимся Женей. Сердце у Димки тревожно ёкнуло, но он вовремя вспомнил, что бывший бойфренд ничего про отношения с андрологом не знал, а тот видел Андрея только на фотографии. Это было очень давно, всего один раз, ведь потом Димка все кадры удалил. Хотя, переживать в любом случае не стоит: всё быльём поросло. Да и кто бы узнал в похорошевшем, счастливо улыбающемся мужчине скупого на эмоции вояку пятилетней давности? «Сам с трудом узнал», — подумал Димка и призывно вскинул руку, облегчая Жене визуальный поиск. Он смотрел, как приближается мужчина его мечты и испытывал необъяснимую лёгкость. Нет. Очень даже объяснимую. Потому что, наконец, избавился от подспудно глодавшей душу вины перед Андреем. Потому что убедился, что теперь его бывший бойфренд по-настоящему счастлив и искренне любим. И жена у него есть, и ребёнок на подходе, и дом полная чаша — всё, как Димка когда-то ему всем сердцем желал. А что генералом не стал, так судьба одарила иначе. И гораздо щедрее. Права народная мудрость: всё, что ни делается — к лучшему. Если умеешь слушать сердце.