Water Dance

Боль. Уже несколько месяцев преследует. Я сплошной комок оголённых нервов. Болит всё: от ноющей из-за переутомления спины до разрывающейся от безысходности души… — Я так больше не могу! Я устал! Мне нечем здесь дышать! — его затравленный взгляд. — А там есть? — моя скептически выгнутая бровь. — Там всё по-другому! Там свободнее, никто не следит. Никто ничего от тебя не ждёт. Можно быть никем и жить по велению души, а не в оглядке на камеру, — в его глазах появляется азартный блеск. — Тебя не отпустят, — моя попытка образумить. — К тому же мы… — Уже отпустили! — его искренняя улыбка, которая тут же соскальзывает с лица, стоит ему посмотреть на меня. — Ты сможешь… — Нет, я не полечу, — обида в моей душе моментально пускает корни. — Твои слова: «Сейчас так удобнее». Если уедешь туда, удобство закончится — слишком далеко. — Но он… — А он будет рядом. Опрокинутый стул и спина в дверном проёме — последнее живое воспоминание о нём. Но уже как будто не из моей, а из прошлой жизни. Ощущение предательства и постоянная боль — будни, сжимающие меня кольцом и не дающие свободно вздохнуть. Такое настоящее хочется послать ко всем чертям. Твои тёплые руки и прерывистое дыхание — ночи, помогающие забыться. Это лучше, чем с ним, но мне пока не оценить. Может быть, в будущем. Я думал, что сильный. Я привык улыбаться, когда больно и плохо. Привык работать на пределе, закрывая глаза на все звоночки, посылаемые организмом. Но это слишком даже для меня. Срываюсь прямо на концерте. Плачу под воздействием момента и эмоций. А их ой как много! Я скучаю, хотя мы давно не вместе. Я злюсь, потому что был не готов к такой новости и дополнительной ответственности, обрушившейся вместе с ней. Я боюсь, ибо вдруг оказался виноват во всех смертных грехах и мне мстят. А ещё больно. Нестерпимо тянет где-то внутри, потому что он был неправ, когда поставил меня перед фактом. Потому что я закусил удила, когда ответил так резко и не оставил ему ни шанса. Значит гордости во мне больше, чем всего остального? За то и бьют. Мой стон. Ты вскакиваешь посреди ночи и включаешь лампу. Твоё взволнованное лицо сквозь вспышки боли. — Что? — одеяло летит на пол. — Опять судороги? Такие сильные? Сил хватает только, чтобы помотать головой и прошипеть сквозь стиснутые зубы: — Спина, — всё тонет в каком-то тумане. Видимо, теряю сознание. Придя в себя, вижу розовый свет в окне — уже утро. Но легче не становится. Тебя нет ни в постели, ни в комнате. Попытки встать не дают ничего — ноги какие-то ватные. — Доктор советовал не дёргаться и отдохнуть, как следует, — аромат свежего кофе и ещё чего-то жареного. — А завтра — лечь в больницу на обследование. — Какого чёрта? Никаких больниц — завтра концерт! — новая попытка встать, новый провал. — Неустойку платить за отмену? Нас за это по головкам не погладят. — Тебе вкололи лошадиную дозу обезбола и ещё какое-то лекарство — это они так действуют. Может, послушаешь врача? Чёрт с ней, с неустойкой! Он сказал, что на фоне стресса и переутомления проснулась твоя старая травма. А с позвоночником шутки плохи. — Давай оставим мой позвоночник в покое, я с этой травмой семь лет живу. Ничего страшного. Отыграем концерты, потом займусь спиной. Укоризненный взгляд против наивно-вопрошающего — перевес на стороне последнего. Лекарство отпускает через пару часов, впереди репетиции и свободный вечер перед концертом. Говорят, время лечит. Наверное, так и есть. По крайней мере, мне сейчас легче. Потому что не препираюсь с ним по пустякам. Потому что одной проблемой стало меньше. Потому что есть ты. Но, вместе с тем, гораздо тяжелее. Потому что надо отвыкать. Потому что появились новые проблемы. Потому что ты не он. Видимо, здесь тоже есть исключения, как и в любом правиле. Боль в душе никуда не уходит, но слабеет от твоей заботы и присутствия. Боль в спине никуда не уходит — последние пару недель живу на обезболивающем. Очередная репетиция: еле сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос и не заплакать. Любое движение сопровождается иглами боли. Игнорирую доводы рассудка и обеспокоенные взгляды. Все уходят на перерыв, но мне до них далеко, поэтому тренировка продолжается Поворот, шаг, обратно, рывок в сторону — шипение. Ещё раз! Поворот, шаг, обратно, рывок — очередная вспышка боли. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ещё раз, пока не получится плавно и изящно! Поворот! Шаг! Обратно! Рывок… Дыхание перехватывает, боль прокатывается огненной волной и валит с ног. Попытка отдышаться и встать. Новая порция боли, за ней ещё и ещё! Перед глазами всё плавится в кровавых отсветах. Зубы впиваются в костяшки пальцев, тело начинает трясти. Чьё-то искаженное ужасом лицо — твоё, наверное, уже не узнаю. Следом резкие всполохи: белый, кровавый, снова белый. Всё ухает в пропасть, звуки отдаляются, боль притупляется. Темнота, как же хорошо в темноте. Ками-сама, можно я здесь останусь?