Ведьмовской гримуар.Начало

__________*** Едва уловимое томное рычание мотора рвало барабанные перепонки похлеще раскатистых басов рок музыки. Сему, разъедающему разум, фону аккомпанировало нервное постукивание по торпеде, воссоздаваемое моими же ледяными пальцами, и прерывисто-сбивчивое дыхание, что с каждой секундой все больше засоряло терпкостью мускатного ореха мои легкие. Это все выступало в качестве бита и хэта, ну а главным же солистом являлось сердце, что в тахикардическом приступе тарабанило, казалось во всем теле. И если бы я только знала, что предложенная старбаксом помощь (или как это назвал сам великий зодчий- решение проблемы) будет включать в себя подобную экзекуцию, в виде пребывания с ним же в замкнутом пространстве салона автомобиля, то нив жизнь не согласилась бы.  - Долго еще? - хочу вложить в этот вопрос всю злобу, что фонит от бурлящего во мне, не побоюсь сказать, животного голода к представителям мужского пола, имеющихся в этих движущихся квадратах. Но на деле, что уже довольно предсказуемо, слова звучат жалко, если не сказать -  и вовсе походят на стон, и я сгибаюсь пополам, упираясь покрытым испариной лбом в руку. Этим же движением останавливаю свой нервный тик, а заполучив капельку прохлады, что дарит собственная конечность, тут же прикладываю уже обе руки к полыхающему лицу, попутно ощущая, как черепная коробка моя, от беспрепятственного соприкосновения с торпедой, становится блендером, в котором начинает готовиться мозговое смузи, приправленное сиропом опошленных мыслишек. -И куда ты вообще меня везёшь? - летит вдогонку ещё один вопрос, хоть и на первый я ещё не получила обратной связи.  Предчувствуя головную боль и тошноту, что однозначно мне будут обеспечены при длительном передвижении в выбранном положении, откидываюсь обратно на спинку сидения, впервые прицельно устремляя свой взгляд на водителя. А потому, что от изученных сменяющихся пейзажей, которые в процессе теряют свою городскую тональность и становятся все более однообразными да пустынными, уже воротит. Как и от чтения многочисленных билбордов, каждая новая реклама на которых служит все более сильным средство для отупения.  На фоне изысканного мужского профиля вижу, как садится за горизонт солнце, теряя свои последние яркие лучи в копне смолянистых волос, прощально поглаживая острые скулы. Вижу, как мутится серебро в омутах глаз, что крайне скрупулёзно следят за дорогой; как в ещё более плотную линию сжимаются столь желанные губы, обладатель которых совершенно не торопится разомкнуть их, одарив меня ответом на поставленные вопросы. -Издеваешься? - добрасываю сверху, спустя ещё пару секунд молчания да активного закоса под мебель, и, прежде чем отвернуться, успеваю выхватить, как губы вампира надламывает какая-то безумная усмешка. А уже в следующее мгновение наблюдаю за тем, как вновь опускаются все стекла, впуская в салон глоток свежего, морозного воздуха. Но я уже знаю, что это лишь недолговременная амнистия, что продлится в аккурат до частичного околения, чтоб потом перекинуть меня обратно к исследованию следующего круга ада. Тяжёлый болезненный выдох разочарования да полнейшей обречённости срывается с губ. И прикрыв глаза, я склоняюсь на бок, подставляя лицо встречному ветру, в надежде, что может хоть ему удастся выветрить из моей головы мысли о злыденном вампирюке. Но как бы холодные потоки воздуха не хлестали по щекам, как бы не рвали волосы - хоть мимолётного облегчения так и не приходит. Вместо того, действительность таки заболевает звуком ненавистного голоса, что служит ярким подтверждением наличия садистских наклонностей у его обладателя. -Почти приехали. - доносится неожиданно сквозь гудение в ушах. И если бы машина не стала принимать ближе к обочине, а стеклянные затворки не поползли в верх, прозвучавшую фразу  можно было бы спихнуть на слуховую галлюцинацию. А вот когда черный внедорожник, спустя несколько метров, таки оказался припаркованным на отшибе, посреди загородной трассы, слова эти и вовсе превратились в страшное предзнаменование. В виду последних событий, из машины я вылазила в крайней настороженности и, что самое главное -  совсем не спеша, хотя минут пять назад готова была душу дьяволу продать, только чтоб покинуть это гиблое место. Когда же водительская дверь захлопнулась и Старбакс побрел в сторону багажника - нутро мое сжалось ещё сильней. «Ну все - напросилась!» - подытожил голос здравого разума, растормошённый накатившей волной страха: «Сейчас вон -  лопату вытянет, и прикажет копать». Ну а что? В такой глуши меня здесь и по весне с собаками не найдут. В момент, как дверь багажника ожидаемо была откинута в верх, тревога, подстегнутая инстинктом самосохранения, принялась пуще прежнего болезненно давить на грудную клетку. А когда в мою сторону полетело нечто объёмное и черное, с глухим звуком приземляясь у самых ног, я даже отскочила назад, точно от гранаты с сорванной чекой, разрывая воздух обрывистым визгом. Страх не отпустил даже когда до переполошенного сознания дошло, что метательный элемент - всего на всего спортивная сумка, и меньше всего мне хотелось знать о ее содержимом. Но короткий, мимолётный взгляд на вампира, чье выражение лица выдавало крайне сложную и не понятную гримасу, лишал других вариантов к действию. По сему, с трудом согнув ноги, я все же присела и принялась расстегивать молнию.  Возможности обнаружить внутри таки складную лопату никто не отменял, а потому получалось у меня крайне сложно: то не выходило подхватить язычок, то ползунок застревал. Но все же самым жутким, пожалуй, стал тот момент, когда из темных недр сумки на свет выглянуло мое же собственное нижнее белье. -Это.... -Твои вещи, - прилетело в ответ то, что я и так довольно наглядно успела взять в толк, -  и, если ты закончила с ревизией, - продолжил Браоз обходя меня, - дальше идем пешком. Я советую не отставать. -Ты был в моей квартире? - спустя минут пятнадцать активной гонки за поводырем, бросила я в его спину, по-прежнему крайне остро ощущая смущение, да не оставляя желания зарыться пылающей физиономией в ближайший сугроб. Вопрос конечно звучал крайне глупо, с учётом ушедшего времени и того, что на собственном горбу я несла фактически все свои пожитки, но иначе завуалировать у меня попросту не получалось.  Само собой, чувство собственного достоинства более всего будоражило желание знать, кто собирал вещи, и действительно ли мои рейтузы (увы, но подсподный гардероб мой никогда не отличался женственностью и утонченностью) были удостоены великой чести…Черт! Да об этом даже думать невыносимо! -Формально, не в твоей, а в съемной...- прилетело, пока мысленно от чувства стыда я уже сживала себя со свету,- и могу тебя огорчить - твой арендодатель уже обзавелся новой Лайлой... На этом отрезке информации парень сделал разворот, и спустя пару секунд молчаливого изучения нового экспоната художественной выставки, что представлялся в моем лице и именовался не иначе как «грёбаный стыд», таки продолжил, вышагивая вперёд спиной: -В общем, вместе с вещами он просил передать, что желает тебе всего самого лучшего. Ну и что   сумму залога  потратит на устранение принесенного тобой материального вреда. Так как начальство мое никогда не отличалось красноречием, я понимала, что слова вампира разве что передают смысловую нагрузку, и даже имела более чем целостное представление о том, как все это звучало в действительности.  Беспокойство относительно того, кому довелось приложить усилия ко сбору моих вещей ушло на задний план, давая мне в полной мере ощутить горечь людского бытия, да гнусность человеческой натуры. Ведь, по факту. абсолютно всем и каждому плевать на то, что происходит чуть дальше радиуса собственного комфорта. И дотошного во всем, что касается собственной выгоды, Билли Люмьера скорей всего ни на долю секунды не озаботил тот факт, что он отдает личные вещи работника его заведения в руки чужого человека. Однозначно, в его голову даже не закралась мысль, что девочка Лайла может быть именно сейчас нуждается в помощи. А если оной и суждено было-таки мелькнуть в его чисто калькуляторной коробке, то подобное явно не откликалось озабоченностью чужой тяжкой долей.  С каждым новым шагом мое нутро полнили гадкие чувства безысходности и отчаяния. Они опутывали своей вязкой паутиной, заворачивали в липкий кокон, в котором даже вздохнуть было больно. И если понимание, что моя жизнь стремительно катится под откос и раньше порой било обухом по голове, то сейчас эти удары были слишком невыносимыми. Они вколачивались с особой жестокостью, точно жгучими кольями вбиваясь в душу под самую рукоять. Горькое ощущение нового предательства подступало комом к горлу, навязчиво просилось наружу соленой влагой, что застила глаза. Хотя, в большей степени, подобное мерзкое и жалкое состояние было вызвано откликом памяти, и болью за то, как вот так легко другие, казалось бы, совсем не случайные, в отличии от Билли, люди, смогли вычеркнуть меня из своих жизней.  Вспомнились и все обещания Джастина, где он так или иначе, а обещал мне защиту в собственном лице; слова Ханы, о новоприобретённой подруге; Дарэна, с которым мы клялись разделить все тяжбы этого сложного, взрослого мира, и обязательно вспомнить их все будучи уже стариками.  Момента, когда легкая жалость к себе несчастной переросла в полноценную истерику, я даже не заметила. Как не заметила и того, что упала коленями  в рыхлый, холодный снег. Плохо понимала и то, кто помогает мне подняться.  Этот кто-то, что-то говорил. Моментами, кажется, даже кричал, но внять сути обрывкам долетающих фраз почти не получалось. А может просто не хотелось. Ведь, что ОН может знать, не пройдя со мной от самого начала? Какое право может иметь называть всю эту боль «НЕРЕАЛЬНОЙ» !? Я для него, как и он для меня, НИКТО! Так почему же я должна его слушать?  -Заткнись! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! -  вырвался из моих уст отчаянный крик, пока, оббивая кулаки о широкую мужскую грудь, я одновременно льнула к ней в своих рыданиях.  - Конечно не имею, но… -тяжёлый вдох-выдох сотряс мою каменную стену бичевания, - Черт подери! Посмотри на меня Мелисандра! Не знаю, что именно спровоцировало ту отрезвляющую волну, что дрожью прошлась по всему телу, вбиваясь иглами вдоль позвоночника: первое звучание моего настоящего имени из уст вампира, или прикосновение теплых пальцев, что скользнуло от подбородка вдоль скулы в терпкой ласке, приподнимая мою голову. - Это не то, что ты бы не смогла перенести, слышишь? И прежде чем отрицание успело накрыть своим откатом, старбакс склонился так близко, что мой следующий вдох мы разделили пополам: -Это не то, без чего бы ты не смогла жить дальше, поверь!   А после, веру эту он припечатал самым невообразимым и отрезвляющим разум способом - поцелуем.  Мир закружился безумным вихрем, сметающим все на своем пути, разбивающим в дребезги мутный калейдоскоп прошлого, разливающим в моей душе едко-яркие пятна реальности.  Закончилось все внезапно, осыпаясь на плечи битым стеклом озарения. И что важно - ни поцелуй, ни даже наша близость, в которой воздух делился на двоих, сейчас не имели значения. Смотря в серебряные омуты глаз, я начинала в полной мере внимать спектру смысла слов, сказанных Домиником. Ведь и взаправду все переполняющие мое нутро эмоции от части были не реальны. Хотя вернее здесь будет сказать - приумноженные чем-то из вне. Что-то не зримое снова играло со мной и моими чувствами и понимание этого погружало в знобящее оцепенение. -Что это было? - таки нашлась я с самым важным вопросом, сжимая в руке ткань серой толстовки и переводя взгляд на свои побелевшие костяшки, что частично прятались под замшевой курткой старбакса.  -Защитная магия. - тут же прилетело в ответ, пока длинные пальцы перехватили мою похолодевшую конечность, лишая возможности и дальше ловить чужое сердцебиение. Взор тут же сместился в сторону облизывая окружающее пространство, цепляясь за старый покошенный указатель с надписью "озеро Мичиган", а новый вдох наконец принес ощущение морозной влажности воздуха. И здесь полноту моего изумления дополнил факт того, что расстояние на преодоление, которого в среднем бы понадобилось около полусуток мы ужали минимум в половину. -Магия...- слетело с губ не без удивления, и вопрос нашего стремительного перемещение через несколько штатов, я так же довольно быстро отпустила, мысленно приурочив его к этим же 5 буквам.  -  Тогда что насчет тебя? Ты?.. - Я не представляю угрозы для той, что ее наложила. Не иначе как закончив визуальное обследование моего душевного состояния и поставив немое заключение «в норме», старбакс наконец отвел свой взгляд, прикосновение которого я ощущала кожей, попросту не решаясь вновь окунуться в жар плавленого серебра. А после и руку отпустил, делая несколько широких шагов в сторону, пробуждая внутри странное ощущение утраты.   - Значит я -угроза? -  уже довольно привычно бросаю в удаляющуюся широкую спину, спешно семеня следом. -Ты ведьма.  - откинул коротко парень, запустив руки в карманы, с целью извлечь из оных пачку сигарет, одну из которых уже в следующее мгновенье подкурил.  - Ведешь меня к ведьмоненавистнице?  Не знаю чем конкретно  была вызвана  словесно-вопросительная лавина,  которой меня закрывало. Может ею движил страх, того, что все повториться, если я вновь останусь наедине с собой, а может пугала та пустота в груди, что возрастала с каждым новым шагом вампира, удаляющим его от меня. Но как бы там не было, ответа так и не последовало и на какое-то время я даже сдалась, принимая немоту нашего шествия и погружаясь-таки в ворох собственных спутанных мыслей. В нем то я выцепила еще один важный факт своего минувшего бытия, что попросту мешал и дальше молчать. -Что было если бы ты... не остановил это? - Ты бы начала бредить - подтвердил Доминик мои догадки, - слышать или видеть то, чего нет…в этих местах очень много того, что любит питаться отчаявшимися душами подводя их ... -Под колеса фургона, например?.. -Весьма маловероятный здесь, но тоже вариант.  А теперь давай шевелись, пока воздействие ослабло. Мы почти пришли.  Обещанное «почти» растянулось еще минут на 15 блуждания извилистыми тропами и к заветной цели мы подошли, когда день уже полностью дезертировал через туманные сумерки, погружая местность в ночной полумрак. Через его ледяной полог слабо пробивалось теплое, гостеприимное свечение фонаря на крыльце не большого дома, что разместился на пригорке.  Хотя галочку с определения не большой я сняла, как только мы подошли ближе, и моему взору в полной мере открылся старый, маяк, величественно возвышающийся над не менее побитой временем двухэтажной пристройкой.  А если быть точнее, то дом являлся не чем иным, как основой потухшего путеводного светила. -Ого! - невольно сорвалось с губ, когда, преодолев первый десяток ступень, я остановилась перевести дыхание и подняла голову. Настоящие маяки я видела разве что на картинках, а потому то какими массивными и необъятными кажутся эти строения, если стоять вот так близко, даже помыслить себе не могла. Но весь мой восторг сошел на нет, когда взгляд спустился ниже на замершего в ожидании вампира, который уже закончил свой подъем и выжидающе смотрел на меня с высоты не только своего роста, но и той части лестницы, что мне еще предстояло осилить. Навигатор мой довольно быстро сузил фокус, а после его и вовсе заклинило предсказуемо только на одной детали - на приоткрытых губах, и облаке пара, которое формировало чужое дыхание.  «Черт!»  -  не без усилий таки отведя глаза и стушевано качнув головой в попытке согнать наваждение я приступила к дальнейшему подъему остро ощущая, как в груди снова начинает полыхать, и как этот жар мгновенно выплескивается на щеки. Да, за ушедшее время, когда полностью спала апатия от случившегося эмоционального помутнения, помимо взвешивания каждого момента своей жизни на сверхъестественную долю, и мыслей о том, что именно любит питаться потерянными душами, я так же уже не раз вернулась к тому, что конкретно принесло с собой столь важное озарение. К тем самым губам. К тому самому до одури желанно-ненавистному, но даже не распробованному поцелую. Умом я понимала, что он был лишь средством... Эдаким рычагом к переключению моих ощущений, но сам его факт заставлял все нутро дрожать и ненавидеть себя за эту дрожь.  И я не знаю, что бесило меня больше - то что эти губы меня целовали или то, что я даже не прочувствовала их вкус.