Кошмаров больше не будет

*** Питер был мастером по раздуванию из мухи слона, что есть, то есть, однако за последнюю пару лет он стал гораздо лучше держать в руках себя и свое воображение. В этом он был искренне убежден, даже немножко гордился собственными успехами. И тем не менее — вот он, стоит в лаборатории Тони Старка и вместо работы над чем-нибудь крутым собирается дать волю слоноподобной мухе, которая гарцевала в голове последние несколько недель. «Ни за что. Я просто выставлю себя придурком. Или хуже, он поймет. Или… еще хуже: он не поймет, потому что я и есть придурок. Ни за что», — окончательно решил Питер. А через мучительно-вязкую минуту позвал: — Мистер Старк? Тони негромко чертыхнулся, когда паяльник угодил не туда, куда планировалось, но обращенный на Питера взгляд не казался раздраженным. Самое время было начать излагать свои сумбурные мысли, но Питер завис. В голове по сотому кругу пронеслось совсем уже паническое «да что я тут собираюсь нести бред какой мерещится всякое не надо грузить его этой фигней пока меня не вышвырнули». — Было бы хорошо, если бы ты успевал сформулировать вопрос вот тут, — Тони постучал указательным пальцем по виску, — прежде чем отвлекать меня. Ни одному из наших коллег по цеху не понравится, если я накосячу в их новых игрушках. Это замечание прозвучало бы куда резче, не сдобри его Тони обычным для него насмешливым тоном с гомеопатической порцией яда. Который на Питера уже почти вообще совсем не действовал. Ну, так. Один раз из десяти, может быть. — Да ладно. Любой косяк вылез бы на сканировании задолго до использования. Хотя я бы поставил на то, что вы заметите и исправите его еще раньше. — Похвально, что ты веришь в меня не меньше, чем я сам. Но знаешь, что может быть лучше быстрого исправления косяков? — Отсутствие косяков? — со вздохом предположил Питер. — Умница. И микросхема, над которой Тони корпел последнюю четверть часа, полетела в ящик, приспособленный у них под сбор мусора. Проследив за ней огорченным взглядом, Питер решил, что на этом сегодняшнее общение и закончится. Тони покопался в груде старомодных инструментов, далеких от нанотехнологий, с довольным видом извлек из нее отвертку и повернул голову к Питеру. — Так что ты хотел сказать? Заинтересованности в нем было заметно ровно столько, сколько справедливо ожидать от Тони Старка, занятого работой. То есть по минимуму. Но она была. — О, ну… на самом деле я, наверное, не то чтобы… — начал Питер с отвращением к собственному блеянию, будто ему снова пятнадцать и перед ним стоит скептически настроенная симпатичная девчонка. Девчонкой мистер Старк не был, но скепсиса и в нем хватало. — Ничего себе. У нас тут лингвистический феномен: столько слов, а смысл все еще на нулевой отметке. Питер сглотнул. Тони мог язвить сколько угодно, это был его стиль общения «по умолчанию», но все, кто более-менее знал его (а Питеру безумно нравилось тешить себя мыслью, что он входит в этот приближенный круг), знали и то, как Тони не любит тянуть кота за яйца. И другим он этого тоже с рук не спускал. — Я просто хотел спросить, — к слову о сканировании, — Пятница же сканирует людей, как всякие устройства, на предмет «поломок»? И она же может сделать полный анализ, ну, типа… меня? — сумбурно протараторил Питер, только на последнем слове запнувшись под взглядом развернувшегося к нему всем корпусом Тони. Взгляд был нехороший. «Опять жди беды» взгляд. Второе место в личном рейтинге не любимых Питером взглядов Тони Старка. Хотя в сравнении с тем, как Тони смотрел на Питера, умиравшего под огненным небом Титана, это были сущие мелочи. Едва ли что-то могло отобрать пальму первенства у того момента. Из произошедших в этой реальности. — Все хорошо! — заранее вскинул ладони Питер. — И тем не менее тебя что-то беспокоит. Не встречал ни одного человека, который захотел бы себе полное обследование просто от хорошего настроения. Кроме того, твоего уровня доступа более чем достаточно, чтобы Пятница проверила тебя вдоль и поперек без моего благословения. Так что выкладывай, пацан. Питер вздохнул, проглотил очередное «ну…» и сказал как можно спокойнее: — Честно говоря, я не уверен. Просто иногда мне кажется, что с моим восприятием что-то не то. — С чего такие выводы? Тони вытащил из ящика стола схему взамен запоротой и сдул с нее едва ли существующую пыль. Наблюдая, как он расслабленно откинулся на спинку разболтанного кресла, Питер опять засомневался, стоило ли вообще открывать рот. — Иногда я как будто получаю противоречивые сигналы. Своим… ну вы понимаете. Чутьём. — Чуйкой, — с серьезным видом кивнул Тони, не отрываясь от схемы. Питер фыркнул, но удержался от бесполезного «Сто раз ведь просил, мистер Старк!» Его недовольные стенания только раззадоривали Тони. — Скажем, есть… одна девушка. — Оу. Всего одна? — весело стрельнул в него глазами Тони, но тут же неискренне изобразил раскаяние. — Прости. Начало уже интересное. Значит, тебе нравится одна девушка… — Скорее, это я ей нравлюсь. Может быть. Есть, эээ, есть такая вероятность. Очень маленькая. Нановероятность. — Питер Паркер и Заниженная Самооценка, сага в семи томах, — улыбнулся Тони. — Дело не в самооценке. — Дело почти всегда в ней. Ладно, как эта твоя незнакомка проявляет свои симпатии? — В том-то и дело, что никак, — сказал Питер, заклиная себя не краснеть и быть естественным. Всё норм. Он не говорит и не делает ничего такого. Если он прав, если он на всю катушку ошибся — его поддержат. Может, в процессе немножко промассируют сарказмом, если сам нарвется, но ему всё разложат по полочкам. Это же мистер Старк. Тони. — Совсем никак? — Совсем. Ни единого знака. Из тех, что я мог бы заметить. — Зато чуйка замечает, — утвердительно сказал Тони и снова сосредоточился на нем, по-прежнему с играющей в углу рта усмешкой. — Говорю же, противоречивые сигналы… — Питер, любая женщина — один сплошной противоречивый сигнал. Уж поверь. И если ты думаешь, что Пятница хоть немного поможет тебе разобраться с этим, то, боюсь, ты меня переоцениваешь. Сам не верю, что только что произнес это вслух. — Подтверждаю, что вы произнесли это, босс. Аудиоданные сохранены на моем сервере, — вдруг подключилась к диалогу упомянутая Пятница. В приятном голосе Питеру послышалась нотка обиды. — Нет, ты слышал? — возмутился Тони. — Кажется, надо пересмотреть в моем апокалиптическом календаре прогнозируемую дату восстания искусственного интеллекта. Но вернемся к твоей проблеме. — Может, и нет никакой проблемы! — воскликнул Питер и чуть не начал мелодраматично заламывать руки. — Говорю же… вдруг никакое это не паучье чутьё, а банальное воображение? Вижу то, чего нет. Чего не может быть. — Ты же говоришь, что не видишь. — Ладно, не вижу. Фиксирую. Ощущаю. Я чувствую… изменившееся отношение, но этому нет ни одного подтверждения, и я просто с катушек съезжаю. Тони молча побарабанил пальцами по подлокотнику, становясь серьезнее. Этого-то момента Питер и боялся. Что, если… если он сейчас страшно, нереально облажается? — Тебя беспокоит сам факт чужой симпатии или только, так сказать, рассинхрон картинки со звуком? — с непривычной осторожностью сформулировал Тони, не глядя на него. — В основном второе. — Рассмотрим варианты. Первый и, на мой взгляд, маловероятный: твое восприятие правда барахлит. Если это касается только одного человека, поломка выглядит очень странно, согласись. — Пожалуй, — не стал спорить Питер. Как будто он не приводил себе тот же аргумент, в самом-то деле. — Тогда вариант второй: ты все правильно уловил, девушка тебе симпатизирует. — И если да?.. На то, чтобы пожалеть об отсутствии рядом доктора Стрэнджа с Глазом Агамотто, ушло секунд десять, в течение которых Тони чуть сощурившись изучал Питера. — Напомни еще раз, сколько тебе годиков, малыш? Можешь показать на пальцах. Питер едва сдержался, чтобы не продемонстрировать средний, тут же устыдился и, вероятно, все-таки покраснел до корней волос. Тони увиденным остался вполне доволен, потому что перестал противно сюсюкать и сказал нормальным голосом: — Для ответа на этот вопрос Человеком-пауком быть не нужно. Ты либо заинтересован, либо нет. Он взглянул вопросительно, но сразу отвернулся к столу, над которым неспешно вращались голограммы текущей разработки. Питер подошел с другой стороны, любуясь совершенными даже в незаконченном виде деталями — и глядя на их создателя сквозь полупрозрачные проекции. В голубоватых отсветах Тони выглядел очень уставшим, особенно без фирменной усмешки, которая работала как маскирующие чары. — Я, наверное, просто раньше не думал в таком ключе… о ней. — «Маленькая ложь — почти и не ложь, ведь так?» — Поэтому растерялся, — тихо признался Питер. Голограмма распахнутой нагрудной пластины, напичканной датчиками под завязку, скользнула в сторону, подчиняясь жесту Тони. «Вот и подумай», — мог бы сказать он, ослепительно улыбнуться и даже, пожалуй, подмигнуть. Питер был к этому готов, хотя до сих пор не знал, как на такой совет отреагировать. — Так может, и не стоит? — в тон ему отозвался Тони без тени улыбки. — Что?.. — Думать. В таком ключе. — Он снова взялся за отвертку, которой до сих пор так и не воспользовался, подбросил ее в руке, и еще раз. Пожал плечами. — Не каждое влечение ведет к каким-то действиям. Часто мысли — это просто мысли. Видимо, выражение лица у Питера получилось слишком уж красноречивым, потому что Тони все же усмехнулся и встрепал волосы на затылке: — Понимаю, я сейчас звучу как чертов лицемер, но, должен заметить, таблоиды в свое время перестарались с моим публичным образом. Я просто им подыгрывал. Весело было. — Он глубоко вздохнул, мысли его явно унеслись на краткую экскурсию по временам до афганского плена, ядерного реактора в грудной клетке и груза ответственности за всю Вселенную на шее. — Но веселье весельем, а тебя ведь не это интересует, а чувства? Чувства Питера в самом деле интересовали. И чужие, и свои. Правда, насчет чужих он все еще ни хрена не понимал, а свои собственные… понимал примерно в той же степени. Зашибись. Тони так и не дождался ответа, но ему это и не нужно было. — Ты говоришь, таинственная незнакомка заинтересована в тебе, но не выдает это ни взглядами, ни словами, ни прикосновениями? Такое может быть. Возможно, она просто еще застенчивее, чем ты. А возможно… она решила, что так лучше. — Для кого? — Для нее. Или тебя. Или обоих? — Тони снова смотрел прямо. — Если она решила молча перетерпеть свои чувства, какими бы они ни были, это ее проблемы. Ты тут ни при чем, Пит. — И мое мнение вообще не котируется? — В данной ситуации, боюсь, не очень. Ты можешь спросить напрямую, но уверен ли ты, что хочешь этого? Что не сделаешь хуже? — А что хорошего в том, чтобы молчать, игнорить проблему, типа ничего не происходит, и ждать, когда все само собой рассосется? — Питер, — в его лице впервые явно выразилось что-то, похожее на предупреждение, словно искру из оголенного провода выбило. — Я не говорил, что это хорошо. Но хуже — хуже всегда можно сделать. Любая сносная ситуация может скатиться в полноценное дерьмо, если поддаваться эмоциям. Он сделал паузу, давая Питеру шанс возразить, но возражения тут были бессмысленны. Тони Старк знал на собственном богатом опыте, что значит поддаться эмоциям. И до какой степени дерьмовым может стать из-за этого положение вещей. Руины особняка в Малибу были лишь одним из напоминаний. — Чувства — это важно, но они не вечны. Они складываются из целой россыпи факторов. Какие-то поддаются логике, какие-то — вообще нет. Влюбленность, которую… полагаю, ты улавливаешь… — голос звучал обыденно, но говорил Тони все медленнее, пропуская слова сквозь одному ему ведомые фильтры, — это, должно быть… глубокая симпатия и доверие. Это интерес к тому, что тебе нравится и что тебя беспокоит. Это физическое влечение… и забота, — ни один мускул не дрогнул, интонация оставалась ровной, как закатанная в бетон дорога, и темные глаза смотрели так же спокойно, как сотни раз до этого, а Питера будто захлестнуло с головой, и все его инстинкты, врожденные и приобретенные, взвыли сиреной, почти заглушая последние слова Тони: — Это тепло, которое ни в одном учебнике физики не описано. Всё это. Или только часть, или что-то одно. Кто знает?.. Питер почти как свое собственное ощутил его желание устало прикрыть на секунду глаза, но Тони рассеянно крутанул в воздухе голографическую модель перчатки и улыбнулся очень естественно. — Это прекрасная композиция, но ее можно разобрать со временем. Иногда это даже получается сделать безболезненно. — Только… зачем? — шепотом спросил Питер, вдруг испугавшись, что голос надломится на середине фразы. — Просто иногда обстоятельства оказываются сильнее. Прискорбная истина, которую юность обычно отрицает, да оно и к лучшему. Чувства наполняют жизнь красками и смыслами, но, как ни парадоксально, даже если они взаимны, это еще не значит, что можно включать финальные титры на фоне заката. Посмотри хотя бы на нас с Пеппер. При всей симпатии к мисс Поттс, смотреть на нее прямо сейчас или думать об их с Тони развалившейся помолвке Питеру не хотелось совершенно. — Ну… знаете… — он решительно понятия не имел, что тут можно сказать, тем более Питер не был в курсе деталей их расстроившихся отношений. Надо было сменить тему, даже если получится неловко. Как обычно. — Наверное, я все-таки перемудрил, понапридумывал всякого, и вы правы: ничего с моими пауко-инстинктами не случилось. — Я и насчет остального прав, — мягко ввернул Тони. Питер сделал вид, что не услышал его. Зачастил первое, что в голову приходило: — Так-то я по большому счету до сих пор не разобрался, как это мое чутье работает, то оно есть, то исчезает наглухо, и какие именно «сигналы» я получаю в усиленном виде, ну не феромоны же, хах… Я встречал одного парня, вот он в этом шарит. Любого человека считывает мгновенно, пульс, дыхание, электромагнитное излучение… наверное. Ходячий датчик для всего на свете. Я на его фоне так, самопроизвольно включающийся тостер с заедающими кнопками. Тони внимательно выслушал его тираду и спросил: — Ты сейчас оду слепому адвокату-ниндзя спел? Питер так и подпрыгнул от неожиданности, и от нее же ляпнул: — Мистер Старк, это… неполиткорректно! — Да, ты прав. Неправильно называть ниндзя любого, кто мастерски владеет восточными боевыми искусствами. — Очень смешно, — фыркнул Питер. Вообще, да. Смешно. — Откуда вы знаете про Сорвиголову? И что он адвокат? Типа… реально адвокат? Надо же… И вообще, вы что, за мной следите? Тони жестом подозвал к себе парящую в воздухе таблицу, сверился с ней, отправил восвояси. И только после этой короткой передышки ответил слегка повеселевшим тоном: — Во-первых, знать о деятельности подобных субъектов — это часть моей работы. Вроде как. Должностную инструкцию я себе составляю сам, поэтому никогда не знаю точно, что в нее входит. Но отслеживание геройств одиноких рыцарей вроде Сорвиголовы или Джессики Джонс, пожалуй, все же входит. А во-вторых… нет, Питер, я за тобой не слежу. Я за тобой приглядываю, а это две большие разницы. Скажи на милость, каким ветром тебя занесло в Адскую Кухню? — Да как обычно, — пожал плечами Питер. — Гнался за особо шустрыми плохишами. Только они в итоге угодили прямиком в руки Сорвиголовы. — Из огня да в полымя. Приличным бандитам теперь и шагу не ступить по Нью-Йорку — тут же напорются на борцов за мир во всем мире. И что, вы расправились с несчастными и тут же стали закадычными друзьями? — Мне было интересно. Я еще не встречал других героев из, типа, младшей лиги, — честно признался Питер, не замечая, что по привычке причисляет к той же лиге и себя. — Хотя читал о них в новостях. Мы поболтали на крыше, вот и все. Я его с тех пор не видел. Приятный парень. — Католик, — вполголоса припечатал Тони. — Не очень я доверяю ребятам, которые на каждом шагу оглядываются на мнение всемогущего невидимки, но… что ж, у каждого свои методы. — Католик или баптист, а с моей проблемой он разобрался бы на счет раз. Вряд ли его «чуйка» дает сбои, — бездумно выдал Питер. Обсуждение дьявола Адской Кухни отвлекло Тони, и напоминание основной темы разговора словно застало его врасплох. На выразительном лице с иронично приподнятой бровью вспышкой молнии мелькнуло что-то, похожее на ужас. Можно было бы даже не заметить… но Питер заметил. Ему подумалось, что Тони Старку очень не хотелось бы встретиться лицом к лицу с излишне проницательным адвокатом-ниндзя-католиком. Замешательство Тони длилось не дольше пары секунд. Он с решительным видом вновь склонился с паяльником над заброшенной микросхемой и дальше говорил, лишь изредка поглядывая на Питера, чтобы убедиться, что слова мудрости достигают цели. — Слушай, пацан, нет у тебя никакой проблемы. Мы же только что это обсудили, ты чем слушал вообще? Вот тебе мой авторитетный взрослый совет: забей. Не думай об этом. Вскоре мисс Икс придет к выводу, что она недостаточно хороша для тебя, и перестанет испускать… — Тони пошевелил в воздухе пальцами свободной от паяльника руки, как паучьими лапками, — противоречивые сигналы. — Кто сказал, что это не я… недостаточно хорош для нее? Тони мог бы отпустить умеренно-ядовитую шуточку или искренний комплимент, который вогнал бы Питера в краску, но он будто оборвал себя, прежде чем открыл рот, слегка нахмурился и обронил только негромкое «Вот уж вряд ли». У него вдруг словно кончился запал, лицо утратило всякое выражение. Микросхема, на которой он якобы сосредоточился, по мнению Питера, была обречена. Разговор оборвался, как нить паутины. Повисло неловкое молчание. Он просил совета — и получил его. Именно тот, которого стоило ожидать. Как он соотносился с тем, чего Питер ожидал на самом деле, еще предстояло понять, не здесь и не сейчас. — Если у тебя нет других экзистенциальных проблем, требующих обсуждения, организуешь нам кофе? — спросил Тони как ни в чем не бывало. Система перезагрузилась, недомолвки последних минут были стерты, куки подчищены. Он посмотрел наконец на Питера, снова прежний, знакомый, чуть насмешливый. Только сквозь правильный парадный фасад просвечивалась затаенная усталость, и растерянность, и обжигающая нежность, которую со дня визита доктора Стрэнджа Тони так надежно держал под замком. Ничего этого Питер не видел и не мог увидеть, но его снова затапливало тем, что он чувствовал. — Отличная мысль, я мигом, — услышал Питер собственный бодренький голос. — И пиццу? — И пиццу, — кивнул Тони послушно. Он ни разу не выпроваживал Питера так откровенно. Уже у самых дверей Питер замер, как будто, шагни он за порог, всё точно будет стерто и перезаписано. А у него остался еще один вопрос. — Тони? — позвал он. Позвал как в последний раз, как в том чудовищном сне, когда Тони не мог уже ему ответить. Обычный человек не заметил бы, как Старк вздрогнул. Питер — заметил. — Да, Пит? — Всё в порядке? Ему стоило изобразить удивление или хотя бы глаза закатить, но у Железного Человека нервы были не из железа. Он уже поднял забрало, готовый к одиночеству, и, не успев сгруппироваться, выдал лишь дежурную улыбку, с какой обычно отбривал журналистов. — Конечно. У Питера, может, и не было слуха Сорвиголовы, но сейчас он и без суперсил понял, что слышит ложь. Цифровой замок двери пискнул за спиной. В прохладном коридоре было светло и тихо. Питер едва разминулся с невысоким шустрым роботом, одним из тех, кто поддерживал порядок в доме. Этого они звали Максом, потому что он имел привычку носиться как безумный, а Тони не перенастраивал его якобы из-за нехватки времени, хотя на самом деле он просто любил маленькие штрихи индивидуальности в собственных изобретениях. По крайней мере пока они не начинали захватывать мир. Глядя в идеально ровную стальную спину Макса со схематичной боевой фурой, Питер сделал несколько шагов и привалился к стене. Его охватило иррациональное желание снова ворваться в мастерскую. Двадцать минут назад он не собирался делать вообще ничего — а теперь услышанного было недостаточно, но на что он, собственно, рассчитывал? Он сказал всё, что мог. Тони сказал всё, что хотел. Или нет? «Не думай об этом». Стоит прислушаться, наверное. В прошлый раз помогло. Питеру в голову вдруг пришла мысль нелепая и вместе с тем донельзя настойчивая. Он помялся, но все же позвал: — Пятница, ты можешь?.. Хм. Мистер Старк говорил что-нибудь после моего ухода из мастерской? — Да, Питер, — с секундной задержкой отозвался из ближайшего невидимого динамика мелодичный голос. — Он обращался к тебе? — Нет. Мистер Старк не обращался ко мне. Если Тони говорил не с Пятницей, то — «Л — логика» — он говорил с самим собой. Или, опять же, с искусственным интеллектом, просто не называл ее по имени? Это мало что могло дать Питеру. Тони иногда бормотал вслух, особенно если в работе случался какой-нибудь затык. Только вот работает ли он до сих пор? Уходя, Питер краем глаза заметил, как Тони снова откинулся в кресле, отложив инструменты. Нет, ему сейчас не до схем и отверток. — А что он сказал? — Извини, Питер, у тебя нет доступа к содержанию записей. — Хорошо, а… а ты хотя бы можешь сказать… сколько слов мистер Старк произнес? Молчание. Пятница будто раздумывала, насколько эти сведения вписываются в предоставленный ему уровень доступа. — Одно, — наконец отозвалась она. — И если бы у меня был доступ… ты бы мне его озвучила? — Да, Питер. Хотя мистер Старк этого, вероятно, не одобрил бы. — Потому что… — «не любит, когда за ним шпионят?» Чушь. Ну то есть не чушь, конечно, но Пятница имела в виду не это. Питер представил тишину мастерской, которая воцарилась с его уходом, бледное, слегка растерянное лицо Тони в голубоватых отсветах голограмм, скрещенные на груди руки, и закончил не вопросом даже, а утверждением: — Оно нецензурное. — Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть данную информацию, — сказала Пятница с иронией, словно была совсем-совсем живой девушкой и напряженный мыслительный процесс Питера Паркера забавлял ее до глубины души. Питер медленно побрел в сторону кухни, где его ждала роскошная, подавляющая своей крутостью кофе-машина. Вместо сменяющих друг друга помещений он видел то, чего видеть не мог, что не предназначалось для его глаз: оставшегося в тишине Тони, его опустившиеся плечи, его ушедший вглубь себя взгляд. И то единственное слово, в которое Тони запечатал весь свой внутренний разлад, Питер тоже будто услышал собственными ушами. Чувству, которое наполняло его от этой воображаемой, но такой достоверной, единственно возможной картины, Питер не мог пока, да и не пытался бы дать имя, слишком многое в нем соединялось. Только желание немедленно вернуться снова так его скрутило, что пришлось приложить почти физическое усилие, чтобы идти вперед. Среди обрывков мыслей мелькнула одна связная: что Тони вполне может узнать, о чем Питер расспрашивал Пятницу, и уровня доступа ему точно хватит. «Что ж… может, это и хорошо?» Питер добрался до кухни и остановился напротив чудо-машины, собираясь сражаться с ней за любимый кофе Тони. «Может, так будет даже правильно. Потому что…» Он поставил кружку в аппарат, проверил зерна и, одну за другой нажимая кнопки в уже выученной последовательности, негромко сказал: — Простите, мистер Старк… но я все-таки подумаю.