Преподаватель на замену

Вэй Ин был бы рад сразу же вспомнить Лань Чжаня из прошлого, разобраться в его обрывочном рассказе — слишком уж чувствовалось, как сильно тот надеется на подобное. Но хоть внутри будто бы что-то откликалось, никаких картин не возникало, так что оставалось лишь принимать чужой рассказ на веру и пытаться не сделать больнее, чем есть. Лань Чжань рассказал ему о том, каким был другой Вэй Усянь. Рассказал о каждой картине, неуверенно взглянул в сторону стеллажа, где — Вэй Ин понял сразу — было ещё немало скетчбуков и альбомов с рисунками. Однако хоть и казалось, что Лань Чжань открылся ему, Вэй Ин понимал, что после объяснения он в то же время и отдалился. Он даже не называл его больше «Вэй Ин», только «учитель Вэй», а ещё — часто отводил глаза. И его страдания вызывали в сердце Вэй Ина отклик — но то было сочувствие. Он вовсе не хотел стать причиной чужих мучений, но и ответить взаимностью не мог. Они просидели вот так вместе не меньше часа, и тьма за окнами сгустилась. Заметив, что Вэй Ин бросил туда взгляд, Лань Чжань извинился, что отнимает его время, и на том их разговор закончился. — Наверное, мне стоит вызвать такси, — начал Вэй Ин, едва они вышли в гостиную к Лань Сичэню. Оставаться в этом доме ещё хоть немного было слишком тяжёлым испытанием для него. Но, как он и думал, Лань Чжань не желал расставаться с ним так скоро. — Я отвезу, — тут же вскинулся он. — На мотоцикле? — удивился Вэй Ин и взмахнул рукой, будто предлагая посмотреть на себя. Он был в строгом костюме, и вряд ли такая одежда действительно подходила для поездки на мотоцикле в ночи. — Я не… — Возьми мою машину, — бросил Лань Чжаню ключи Лань Сичэнь. То ли он знал о чувствах своего брата, то ли понимал по его непроницаемому лицу куда больше, чем Вэй Ин, но у него как будто бы и мысли не возникло, что он сам может сесть за руль. — Вы… поговорили?.. — Да, — Лань Чжань поймал брелок и кивнул Вэй Ину. — Да, мы поговорили, — и ничего не добавил больше, только бросил на Лань Сичэня очень странный взгляд, истолковать который Вэй Ин не сумел. Зато сразу вспомнилось: «…прожил долгую жизнь, удалившись от мира, в затворе по настоянию… собственных дяди и брата». Вэй Ин не особенно хорошо понимал, что значит «в затворе». И ему не слишком хорошо было знакомо понятие «дисциплинарный кнут», о котором упоминал Лань Чжань. Потому он словно не мог в полной мере осознать, насколько горькой была жизнь того Лань Чжаня, который как будто бы был знаком с тем самым Вэй Усянем, что выбрал падение со скалы. Вместе с тем стоило погрузиться в размышления, и стало так больно, точно в груди разрасталось ядовитое растение, пронизывая плоть и впиваясь колючками. Он спустился за Лань Чжанем на первый этаж, вышел из дома, послушно сел в припаркованную машину — и всё это без единого слова. Лань Чжань поглядывал на него искоса, но тоже молчал. И лишь когда они выехали на трассу и Вэй Ин назвал адрес, сказал: — Не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим. — Я так не считаю, — тут же откликнулся Вэй Ин. Дальше они ехали в молчании. Когда автомобиль оказался у подъезда дома, где Вэй Ин снимал квартиру, Лань Чжань вздохнул, словно собирался что-то сказать, но передумал в последний момент. Вэй Ин не нашёл ничего лучше, чем попрощаться, чуть улыбнувшись: — До встречи, Лань Чжань… — но он не сумел заставить себя добавить: «Мы разберёмся со всем этим». Потому что внутри против воли вызрел страх: сказать «мы» — то же самое, что принять Лань Чжаня как собственную пару. *** Вэй Ин, пока готовился ко сну, почти выкинул из головы историю про реинкарнацию, почти убедил себя, что должно быть иное — более простое и научное — объяснение. Он даже заснул на удивление быстро, хотя в последний месяц частенько мучился бессонницей. Однако сны, которые пришли к нему, оказались слишком яркими, насыщенными и переполненными эмоциями. Проснулся он от боли, а вихрь образов, закруживший его, словно подёрнулся пеленой, и он никак не мог разобраться, что же на самом деле видел. Боль же, сконцентрировавшаяся внизу живота, ныла и ныла, не давая заснуть снова. Вэй Ин уложил ладонь на беспокоящее место и с удивлением обнаружил, что кожа под пальцами вовсе не гладкая, как должна. Там — уродливый шрам! За всю свою жизнь Вэй Ин никогда не оказывался на хирургическом столе, у него не случалось травм, которые могли бы оставить подобные шрамы. Поэтому он кубарем вылетел из постели и кинулся в ванную, на ходу сбрасывая пижаму. Оказавшись перед зеркалом обнажённым, он едва смог вздохнуть. На груди у него красовалось клеймо — солнечный знак, смутно напоминавший о чём-то, внизу живота, там, где, по мнению древних китайцев, сосредотачивались все жизненные силы, был тонкий узловатый шрам, на боку пестрело сразу несколько белёсых полос. Вэй Ин был уверен, что ещё вчера на его теле не было такого количества отметин. «Что происходит? — вздрогнул он. — Откуда это?» Дрожащими пальцами он коснулся клейма на груди и внезапно едва ли не наяву увидел тёмную пещеру, испуганную девушку, которой угрожали прижать тавро к лицу. Он увидел и Лань Чжаня в белых одеждах, он почувствовал, как бросается наперерез, принимая обжигающий знак на грудь, и заметил, как хмурится Лань Чжань, когда видит это… Картины нахлынули и сбежали, словно океанская волна, что сначала потащила его за собой, а затем выбросила на берег, оставив хватать ртом воздух. — Клеймо Цишань Вэнь, — сказал Вэй Ин, и теперь каждое слово было ему понятным. Он опять посмотрел на шрам внизу живота, и вдруг его скрутило такой болью, что впору было бы вызывать медиков. Он осел на кафельный пол, стараясь отдышаться, слёзы сами собой потекли по щекам, а следом за ними пришли и картины воспоминаний. «Ты сошёл с ума, Вэй Усянь, — говорила Вэнь Цин. — Ты можешь умереть. Вы оба! Как ты собираешься жить дальше без Золотого ядра?» «Я найду путь, — отвечал он. — А Цзян Чэн… Он не сможет. Ему нужно Золотое ядро». «И как, по-твоему, он воспримет такой дар от тебя?» — хмурилась Вэнь Цин. «Он не узнает, — качал он сам головой. — Никогда не узнает». И была боль, и была тьма, и была флейта и печать. Вэй Ин обхватил себя за плечи, а воспоминания приходили и приходили, укладывались одно за другим. Прошлая жизнь, невозможная прошлая жизнь приходила к нему, не давая дышать, застилая собой реальность. В этой жизни он не был знаком с Цзян Чэном или Цзян Яньли, он не встречал никогда ни Цзинь Цзысюаня, ни Не Хуайсана, однако теперь казалось, что он знает их также хорошо, как Вэнь Цин. А за саму Вэнь Цин было отчаянно больно — за то, что с ней сделали, за то, что сделали с её братом. Возможно ли, что когда-то он и потянулся к ним лишь потому, что вспомнил их на краткое мгновение? Вэй Ин свернулся клубком на кафеле и закрыл глаза. Возможно ли вообще вспомнить вот так жизнь, которую успел когда-то прожить, и остаться прежним, суметь удержаться от поисков тех, кто тревожил раньше?.. Он наконец вспомнил и Лань Чжаня. Вспомнил, как тот отчего-то стал важным для него, как хотелось увидеть хоть немного тепла в его взгляде. Как казалось, что они едва ли не родственные души, пусть и такие разные… И как он решил, что даже родственная душа перестала понимать его. Вэй Ин погрузился в собственные чувства, и они оказались переполнены горечью. Он захлёбывался ими, потеряв ощущение реальности, он не узнавал их, столько их было, так сильно они были смешаны между собой. Какой издёвкой теперь звучало: «Но, видимо, в той другой жизни я страдал от неразделённой любви, тебе просто… не о чем помнить». Оказалось, воспоминаний было хоть отбавляй! Но вместе с ними приходили и эмоции, что владели им в каждый конкретный момент. Сколько боли!.. И если бы Лань Чжань теперь сказал ему: «Мне кажется, что я… был несправедлив к тебе», боль внутри сразу бы откликнулась — да, да, он был несправедлив. Как и многие другие! Вот почему Вэй Ин и не заметил его любви, вот почему ему захотелось умереть, собственной жизнью заплатив и за гибель артефакта, который все так жаждали получить. *** Он забылся сном под утро прямо на кафельном полу ванной, проснулся разбитым и успел порадоваться тому, что в пятницу у него только одна лекция и та — после обеда. Тело ощущалось расколотым, как упавшая на камни нефритовая чаша, Вэй Ину потребовалось много времени, чтобы привести себя в порядок. Шрамы никуда не исчезли, как не пропали и воспоминания, напротив, они прочно угнездились внутри, упорядоченные и горькие. Как будто за одну ночь он снова прожил короткую и яркую жизнь. До университета Вэй Ин добрался на такси и сначала завернул в кафетерий, чтобы заказать себе кофе покрепче. Ему пришлось выстоять очередь, и когда он уже получил заветную чашку, зазвонил смартфон. — Вэй Усянь? — раздался мужской голос. — Это я, — согласился Вэй Ин. — Я — профессор Чанг, — представился его собеседник. — Благодарю вас за то, что подменили меня. С понедельника я смогу сам проводить лекции. — Рад, что вы поправились, профессор, — отозвался на это Вэй Ин. — Значит, мне останется только освободить вам место. Профессор Чанг усмехнулся и попрощался с ним, Вэй Ин положил смартфон перед собой на стол и глубоко вздохнул. Возможно, так было лучше? Он перестанет видеться с Лань Чжанем, и их обоих не будет больше преследовать горечь прошлого?.. На лекции он был рассеян, но студенты, кажется, ничего особенного не заметили. А после занятий его нашла Вэнь Цин. — Похоже, ты всё-таки вчера говорил с Лань Сичэнем, — начала она, — и даже чего-то добился. По крайней мере, Ванцзи сегодня на занятиях, но ещё никого не расстроил… — Да… Да, мы поговорили, — согласился Вэй Ин, но сделал вид, что не заметил выразительного взгляда, означавшего только: «И в чём там с ними дело?» Он всё ещё был растерян, потерян и разбит, и Вэнь Цин, конечно, тут же почувствовала и это. — Ты так расстроен, потому что профессор Чанг возвращается? — уточнила она. — Что?.. — Вэй Ин покачал головой. — Нет, совсем нет. Рад за него… Просто со вчерашнего дня никак не могу избавиться от головной боли. — Головной боли, да? — Вэнь Цин сощурилась и хмыкнула. — Разве не твоя головная боль сейчас стоит во-он там?.. Вэй Ин бросил взгляд через плечо, увидел Лань Чжаня, как обычно не спускавшего с него взгляда. — Даже не знаю, как сказать ему, что уже в понедельник… — он замолчал. — Ты не обязан отчитываться перед каждым студентом, — отозвалась Вэнь Цин чуть удивлённо. — Или вы всё-таки… м… подружились?.. — Ты права, я не обязан, — согласился с ней Вэй Ин. — Пожалуй, мне стоит отправиться домой и поскорее выпить что-то от простуды. Наверное, я принял эстафету от профессора Чанга и заболеваю. Вэнь Цин тепло улыбнулась ему: — Береги себя. — И Вэй Ин поспешил прочь, а Лань Чжань не догнал его.