И жили они долго и счастливо?

Шум моря и лёгкий запах тины как всегда немного успокоили его. Даже острое ощущение от нехватки воздуха немного притупилось. Ему не нравилось носить рубаху, - она липла к груди при каждом вздохе и мешала дышать. Но сегодняшний день требовал этой маленькой жертвы. Вчера еда закончилась, а сестру нужно было кормить, и потому выглядеть как можно более непримечательно было жизненно важно. Чтобы получить необходимое и не быть узнанным. Ему это не нравилось, но потеря сестры не нравилась ему куда больше. Оттянув рукой рубаху и сделав последний максимально глубокий вдох, чтобы почувствовать ещё немного успокаивающего запаха и набрать побольше воздуха в лёгкие, он прикрыл глаза. Шаги мужчины, приходившего сюда каждый вечер, уже были слышны. Хас, - так звали молодого рыбака, оказался очень добродушным и болтливым человеком. Он рассказал, что приходит сюда ежедневно, чтобы забросить сети. У него имеется небольшая рыбная лавка в деревне неподалеку, где он потом и продаёт свой улов. Он надеется накопить к этой осени побольше и уехать в город, где пойдёт работать на какой-нибудь красивый корабль. Хас бы, конечно, хотел попасть на корабль к королю, который славится своей любовью к морю, но слышал, что у того в команду люди не требуются. Всё это и ещё множество вещей были рассказаны, пока Хас снимал с плеч, разматывал и расправлял сети, попутно проверяя кое-где надёжность плетения. Солнце тем временем плавно опускалось к горизонту. - Им уже много лет, - с улыбкой пояснил рыбак. - Ещё мой старший брат ходил с ними, пока не стал гончаром. Времени оставалось всё меньше, но на суше ему Хаса, возможно, не одолеть. Тот с детства ставит эти самые сети, рыбачит и работает, потому руки у него сильные. Он может если не одолеть, то просто отбиться и убежать. А этого нельзя допустить. Нет времени на поиски другого. Сестра скоро проснётся. Наконец, всё так же болтая о чём-то своём рыбак подходит к обрыву, сети, словно послушные змеи, ползут за ним. Требуется всего несколько шагов, чтобы оказаться рядом. Пустяковая подножка, чтобы человек упал, нелепо взмахнув руками и отпуская нити. Наступить на них, чтобы они не упали следом, потом помешав в воде. Он наблюдает за тем, как Хас летит вниз, неожиданно молча, и почти молится, чтобы тот не разбился о скалы. Когда волна прибоя подхватывает Хаса и утаскивает вниз, унося от каменных пиков, он не чувствует ничего, кроме облегчения, что всё пройдёт бескровно. То, что он обрекает на смерть молодого человека, возможно не видевшего мира дальше своей деревни, полного жизни, доброго и весёлого уже давно не заботит. Эти демоны загнаны очень далеко и запечатаны очень надёжно. Его прыжок со скалы прекрасен в своей точности и плавности. Тело входит в воду почти без всплеска, инстинкт тут же ведёт его вниз, на дно, подальше от беснующегося прибоя. Здесь он сильнее и быстрее любого из людей. Вверху кружится то кидаемый на скалы, то отбрасываемый в море человек. Хас беспорядочно дёргает руками и ногами, пытаясь бороться с приливом. Улучив момент, он подплывает чуть выше, хватает Хаса за ногу, тащит вниз, к себе. У того на лице ужас и удивление. Он пытается бороться, но это бесполезно, - он гораздо слабее, остатки сил уже покидают его. Воздух в лёгких быстро заканчивается и сопротивление становится всё слабее и слабее. Наконец, он почти совсем перестаёт двигаться. Изо рта и носа вверх уносятся последние пузырьки воздуха. Каким-то сонным взглядом Хас скользит по своему убийце. Он красив – правильные черты лица, чёрные волосы, тёмные глаза, оливковая кожа. Когда же его взгляд натыкается на белую рубаху, распахнутую из-за течения, в глазах на мгновение опять вспыхивает удивление - кожу на груди прорезают тонкие полоски жабр. Но о том, что их принц – убийца, Хас уже не может поведать никому. Много лет назад король, хотя тогда ещё принц, привёл в замок красивую немую девушку. Она покорила всех. Каждый, от высокого вельможи до последнего слуги, был в восторге от её непосредственности, доброты, красоты, бесстрашия. Все пророчили её принцу в невесты. И, несмотря на козни Морской Колдуньи, надежды людей оправдались: Урсула была повержена, Ариэль вернула голос, и они с принцем сыграли великолепную свадьбу. Ариэль, конечно же, осталась жить на суше. Никто тогда на радостях не вспомнил, что влюблённая девочка обращалась за помощью к тёмной колдунье и чёрной магией были даны ей ноги. Никто не знал, что эта магия навсегда оставила в ней свой след. Что ж, этого хватит где-то на месяц. Должно хватить. Если сестра, снедаемая животным голодом, не накинется на тело сейчас, жадно съедая больше, чем ей необходимо, то возможно можно будет не охотиться чуть дольше. Хотя он думал так каждый раз, принося добычу, и каждый раз его сестра разрушала эти надежды. Запах свежей крови кружил ей голову, и она рвала трупы на куски, безжалостно и жестоко потроша их. Свежие мягкие внутренности были её любимым деликатесом. В начале он был в ужасе от этой картины. Когда он впервые принёс ей человека, в страхе сбежал, увидев, как в глазах вспыхивает небывалый голод, как она запросто ломает ладонью грудную клетку и, кровожадно облизываясь, вытаскивает сердце. В тот раз он бежал не останавливаясь очень долго. И его долго тошнило, когда он наконец смог остановится. Постепенно страх уходил. И однажды принц даже отважился попытаться остановить жадную беспорядочную трапезу сестры. Не отнять, а лишь усмирить. Тогда он получил глубокую рваную рану на руке и хороший урок – не трогать. Больше в это время он к ней не приближался. Лишь иногда смотрел издалека на текущие струйки крови, постепенно превращающиеся в потоки, на расплывающиеся по полу пещеры кучки внутренностей, на оторванные части тел. Потом, когда сестра вдоволь наестся и успокоится, он собирал несъеденное мясо и переносил его в небольшой холодный грот, - чтобы не портилось сразу. А его сестра потом ещё несколько дней кружила по пещере, сначала собирая остатки крови руками, а потом и жадно облизывая каменный пол, когда кровь засыхала. Он не раз видел это, приходя по вечерам. Со временем он привык. Стал умнее. Научился понимать, когда он сможет повлиять, а когда – нет. Ушли отвращение и дикий ужас. Была беспощадно задавлена любая жалость. Он не стал бесчувственным монстром, нет. Раз в месяц принц просто выходил на охоту. Как и все при дворе. С тем лишь различием, что он охотился на людей, а не на оленей, зайцев, лис или кабанов. И он не получал от этого ни малейшего удовольствия, не загонял добычу по несколько часов, только для того, чтобы повесить на стену очередной трофей. Это была необходимость. Чтобы жила его сестра кто-то умирал. Когда она была сыта, то приобретала некую человекоподобность. Вдоволь насытившись она напоминала скорее малое дитя, жаждущее познавать мир, чем страшного монстра из океанских глубин. Эмоции, которыми они могли обмениваться без слов, тогда приобретали смысл и иногда даже облекались в простые слова. У них даже получалось подобие разговора, когда она рассказывала, как могла, а он – слушал. Ещё временами они гуляли по пустынному берегу, плавали в прибрежных водах, - тогда она была необычайно послушна и любопытна. Это была его сестра. Не она виновата в том, что никто не подумал, какие дети могут быть рождены от брака когда-то проклятой русалки и человеческого принца. На свет появились они – два близнеца. Мальчик, здоровый, красивый и лишь рыбьими жабрами напоминавший о материнских корнях. И девочка – морское чудовище, пугающее и отвратительное. Народу было объявлено, что рождён лишь один наследник. Девочку же спрятали в темницах, когда поняли, что в ней очень мало человеческого. С тех пор её охраняли и очень боялись. Родители не смогли быть вместе – мать ушла обратно в море и больше никогда не возвращалась, а отец, сначала пытавшийся найти решение, в итоге тоже сдался, решив забыть о дочери. Так и росла девочка в темноте, голоде и холоде, и, самое ужасное для неё, без воды. А маленький принц, связанный с сестрой каким-то непонятным, странным образом, ощущал её. Он много раз говорил отцу, что его тянет к старому полуразрушенному замку, что там живёт кто-то, кому очень плохо и очень страшно. Но не получал в ответ ничего, кроме строгого запрета туда ходить. Лишь к четырнадцати годам он узнал страшную тайну своей семьи. От няньки, служившей ему с рождения. О том, что у него есть старшая сестра. О том, что она – жуткий монстр. Что вся тёмная магия, когда-то подарившая его матери ноги, и навсегда пустившая в её теле корни, перешла в его сестру. Что лишь благодаря ей, пусть и неосознанно забравшей всю ношу на себя, он сам не был проклят. Наплевав на запреты принц нашёл свою сестру в тёмной маленькой келье под землей. Ещё сильнее почувствовал боль, страх и голод. За то время пока его любили и одаривали вниманием с ней обращались как с животным. Долго принц не решался, просто приходил к ней, ссорился с отцом, но в итоге помог ей бежать. Спустя пару дней в деревне поблизости начал пропадать скот. Их останки быстро находили. Кто-то рвал животных на части, вспарывал животы, выпускал внутренности, купал остатки тел в крови. Потом стали пропадать дети. Их уже не находили. Он пытался помешать ей. Нашёл пещеру в отдалении, с доступом к воде. Как мог пытался объяснить ей, что это неправильно. Он пытался помочь. Кормил мясом животных. И она слушалась его. Не выходила без него из пещеры, ела то, что он приносил, и хирела с каждым днём. Когда она срывалась, люди пропадали десятками. Потом адский круг повторялся вновь. Животные-срыв-кровавое месиво. Пока он не смирился и не стал приводить людей. Научил её растягивать мясо на месяц. Узнал, что чем сильнее и моложе жертва, тем дольше она может ею питаться. Ей это не нравилось, но у них всё же была эта мистическая связь, и он научился передавать ей зачатки эмоций, иногда подавляя её животные инстинкты. Это была видимость контроля. Он знал это. И знал, что если её действительно, как и раньше, захватит голод, он не справится. Так они и жили. Раз в месяц он приносил ей еду. Потом уже привычно и без каких-либо эмоций собирал разорванное в клочья мясо, спускал в холодный грот. Иногда они гуляли и плавали. Иногда разговаривали, если это конечно можно было назвать разговором. К утру он уходил в замок. Днём она спала. Вечером находила запас мяса, ужинала. Охотилась на летучих мышей, крыс и другую мелкую живность, что забегала в пещеру. Плавала в озере. И так изо дня в день. В темноте пещеры послышались жадные громкие вздохи, больше похожие на отрывистое шипение. Вдалеке по камню заскользило что-то мягкое, длинное, скользкое. Еда. Еда. Еда. Голод. Жажда. Еда. Еда. Едааа. Сначала принц почувствовал запах. Тяжёлый, настойчивый, спёртый. Высохшие водоросли в полосе прибоя после отлива. Кислый дух разложения и смерти. Из темноты появилось её лицо. Серо-зелёная кожа со впалыми щеками. Абсолютно белые будто слепые глаза. Плоский, едва выделяющийся нос. Чёрный провал рта без намёка на губы. Тёмные волосы, свалявшиеся и свисающие мокрыми паклями. Вместо ушей – пара углублений по бокам. Затем появилось тело. Такая же болезненно серо-зелёная кожа. Корсет обтянутых ею рёбер, разрезанных жаберными линиями, тонкие руки с деформированными перепонками пальцами, страшно ввалившийся живот, переходящий в чешуйчатый хвост, с помощью которого она и передвигалась, словно змея, приготовившаяся к атаке. Она застыла, слегка покачиваясь на хвосте взад-вперёд, уставившись на его руки, в которых обмякло тело мужчины. Добыча. Крови не было, и она чуть приоткрыла рот потянув носом воздух. В провале между острых клиньев зубов скользнул тонкий бледно-розовый язык. Моё. Еда. Моё. Принц опустил тело и, точно зная, что будет происходить дальше, направился к выходу из грота. Они попадали сюда через озеро в одной из пещер, которое наполняла морская вода. Обессиленно присел у его берега. Был отлив и вода схлынула, открывая мокрые каменные стены и водоросли, светившиеся от контакта с воздухом. Пещера тонула в мягком желтоватом полумраке, создавая ложное ощущение спокойствия и безмятежности. Где-то размеренно капало. Вдалеке послышался шум оттаскиваемого тела. Сейчас она утащит его в свой любимый тёмный угол. Там сначала медленно, играющийся с добычей хищник, вскроет ему горло. А потом, после того как за несколько коротких мгновений насладится видом разливающейся крови, набросится на труп, полностью поглощенная животным инстинктом, требующим утолить мучающий голод. И спустя несколько часов принцесса наконец будет довольна.