Сказки безымянного пера

Едва ощутимые объятия сна отпускают, стоит Эдварду почувствовать неосторожный толчок в спину и шуршание одеяла. Кто-то, недавно лежащий рядом, поднимается с кровати, шарит по тумбочке — даже не пытаясь вести себя тише, словно знает, что уже разбудил Эдварда. Эдвард поворачивается на другой бок, нехотя открывает глаза и смотрит на Райана. В темноте он выглядит ещё более жутко — какой-то высокий и худощавый силуэт с копной кудряшек. Его бледная кожа приобретает серый оттенок. — Доброе утро, — насмешливо произносит Райан, вытаскивает из шкафчика тумбочки зажигалку. — Какой сейчас час? — Эдварду юмор не нравится, он хочет знать, сколько ему ещё осталось до его утреннего подъёма. — Глубокая ночь, — Райан не даёт точного ответа, возможно чтобы чисто позлить Эдварда, или же он сам не знает, который час. Райан быстрыми шагами идёт вперёд, подходит к балконной двери и открывает. Ледяной ветер словно режет лицо и неприкрытые участки тела. В общем-то, мало кто станет выходить на балкон в шортах и футболке, но Райан-то ведь бесстрашный — выходит и не морщится, смотрит на оставленную на балконе пачку сигарет. Балкон закрытый, но вот окна нет. Открыты нараспашку почти что всегда, пропускают осенний морозный воздух. Райан блаженно вздыхает. Чувствует себя каким-то... По-счастливому неправильным, свободным. Кажется, что все в мире спят — но только не он. Райан впитывает в себя всю красоту ночи, таинственность и жуть. Будто является ее неровно отрезанной частичкой, неосторожным ее порождением. Зажигалка горит, разрывает маленьким пламенем воздух. Райан легко поджигает сигарету, и стоит убрать зажигалку, как горящая точка-сигарета кажется единственным столь близким источником тепла, но таким полумертвым. Райан закрывает глаза. Погружается в какое-то свое умиротворение. Делает затяжку — ощущение, словно в первый раз за несколько дней действительно успокаивается, не испытывает деформированную бурю эмоций, эмоций негативных, спрятанных под дикий смех. Но в идиллию плавно входит Эдвард — заходит на балкон со своей курткой в руках. — Холодно, — говорит он и протягивает куртку Райану. Тот смотрит внимательно, но не понятно, недоверие в его взгляде, благодарность, или ещё что-то. Слишком темные и неживые глаза. — Опять твои нежности, — губы Райана медленно растягиваются в улыбке. Зажимает сигарету в зубах, куртку все же берет, надевает ее. — Это называется забота, — Эдвард разводит руками. — А почему твоя куртка, а не моя? — Райан обхватывает сигарету двумя пальцами, зачем-то рассматривает ее, словно это самая интересная вещь в мире, которую он когда либо видел. — Потому-что ты не умеешь ложить вещи на места, — Эдвард говорит тихо, и голос пробирает до мурашек, но разве Райан подаст виду? — На что ты намекаешь? — Наоборот, он укоризненно щурится, отворачивается. — Куртку, говорю, закинул куда-то. Найти не могу, — объясняет Эдвард. А после молчит. Внимательно смотрит в окно — там спящий город. Вернее, полуспящий. Какая-то часть его огней горит, и наверное с высоты птичьего полета город похож на сеточку разноцветных, одиноких фонариков. А среди них живут такие же цветные, но одинокие люди. — Ты никогда не задумывался, насколько несчастны другие? — Затрагивая такую тему, Райан не перестает улыбаться. Вообще-то, как философ, он довольно плох, но обсуждение грешков людских, да всяких расстройств ему нравится. — Знаешь, мне кажется самым несчастным и сонным человеком сейчас являюсь я, — Эдвард зачем-то кладет руку на плечо Райана. — Но ты мог бы невероятно осчастливить меня, если бы со следующей ночи ты... Вставал бы чуточку тише. Райан издает смешок. Вероятно, ночь, это не самое лучшее время для разговоров с Эдвардом. — Иди в комнату. Холодно, — говорит Райан. Эдуард удивлённо вскидывает брови. — Как ты там говорил? Забота, — эту фразу Райан произносит чуть тише, словно что-то такое неестественно для него — в общем-то так и есть. Не особо он любит подобное, возможно боится, что заботясь о ком-то, он перегнет палку, растает, покажется слабым и мягким. Но это Эдвард — тот не осудит, а если и сделает такое, то и не страшно услышать. Эдвард в последний раз смотрит на многоэтажки, видные из окна, и уходит с балкона, оставляя Райана наедине со своими странными мыслями. "И все же", — думает Райан, — "интересная вещь, эта забота"