Сказки безымянного пера

Райан еле заметно подрагивает, поворачивается, ищет кого-то взглядом. Где-то у дороги, рядом со двором горят фонари, потому не особо темно, однако, небо уже выглядит черной бездной. Райан вытаскивает телефон, проверяет сообщения. Нет, Эдвард ничего не написал. "Бежит со всех ног, лишь бы я от холода не сдох" — думает Райан, устало усмехается. Уже ждет, когда Эдвард придет, нахмурится, и этим строгим, холодным тоном скажет: "Какой же ты забывчивый!" Вероятно, Райан действительно такой — раз не взял ключи. Да, он просто забыл их и теперь не может попасть домой. — Блядская ситуация, — Райан откидывается на спинку скамейки, оглядывается. Скамейка повернута к детской площадке, той самой, на которой резвится малышня. Резвится кстати громко, настолько, что Райану иногда приходится затыкать уши, проходя мимо них. Он оглядывает площадку. Стандартный набор — карусели, горка, качели, песочница. Железно-деревянные постройки ярких цветов, вызывают какие-то смутные воспоминания из детства. На самом деле Райан довольно редко играл на площадках будучи ребенком — обычно его ровесники не желали водиться с ним, все время пытались прогнать со двора, возможно из-за его болезненной внешности и не особо приятного поведения. Райану больше нравилось гулять одному, или же закрываться в своей комнате и творить вещи, несвойственные маленькому ребенку. Сейчас Райан вспоминает об этом с какой-то иронией, но вот в детстве ему было совсем не смешно, когда родители закатывали ему лекцию на тему того, что приносить домой всякую тварь — то бишь насекомых — это плохо. И не только насекомых. Старые вещи со свалок, как, к примеру, ржавые гвозди и осколки неопределенного цвета, ещё влажные, похоже от только разбившейся бутылки. Все эти вещи родители называли старьем, грязным и противным, но будучи ребенком, Райан видел в них гораздо больше, чем мусор. Вещи, что хранят в себе историю хозяев — нельзя прочитать, но можно предположить, придумать. Вероятно, однажды найденный Райаном гвоздь, самый оранжевый от ржавчины из всех найденных, ранее принадлежал... Старому мужчине. Так решил Райан. Если снова вспоминать о насекомых, то его мать часто не желала заходить в комнату собственного сына из-за того, что на столе и на кровати были насекомые: живые таракашки, мертвые жуки, аккуратно разделанные иглой, черви, порезанные на двое. Кажется, Райана даже водили к психологу из-за этого. Ах, сколько воспоминаний! Старые вещи были утешением для него, неимевшего друзей, также, как и попытка узнать, что находится внутри насекомых — но он вырос. Всё. Нет дома старья и мертвой бабочки, только лишившейся крыльев. Становясь взрослее, Райан стал понимать, что такое общение с людьми, садистские наклонности закрыл в самой глубине себя. Райан вздыхает. Не такой уж он и забывчивый, раз помнит такие мелочи из детства. И все же, факт остаётся фактом — не играл он на детских площадках. Не с кем было, да и интереса они как такового не вызывали. Потом же Райан повзрослел — уместно ли взрослому человеку крутиться на карусели? Вообще-то, почему бы и нет, но скорее всего такого взрослого засмеют. Он снова внимательным взглядом смотрит на площадку и наклоняет голову. На самом деле он хотел прокататься на этой штуке. В смысле, он слышал, как дети кричат, когда карусель крутят со всей силы, как потом шатаясь сходят с нее. Очень веселое занятие. Райан оглядывается. Взрослые люди так не делают. А он хочет! Тем более, никто не видит его, ведь так? Райан встаёт, шурша курткой, подходит к карусели. Она красного цвета, краска обшарпана, на вид эта карусель довольно старая. Райан хватается за поручень, чувствует колющий холод, медленно начинает идти по кругу. Карусель в первое время скрипит — это может разбудить кого-то, но разве кто-то потом пойдет искать Райана среди жильцов, чтобы сделать выговор? Он отделается максимум криком из окна, который будет определенно громче, чем скрип. Райан резко запрыгивает на карусель и ему кажется, что если дети завтра совершат похожий прыжок, то штука эта развалится. Садится на неудобное, маленькое для него сиденье. Руки снова ложатся на поручень, но на этот раз Райан сжимает его слишком крепко. Отталкивается ногой от земли. Странное ощущение. Просто кружение — в чем смысл? Но чем сильнее Райан кружится, тем явственней чувствует неприятное ощущение в животе. Словно все скручивает, кружит в такт. Райан тянет ногу к земле, желая остановиться, уже слышит шарканье подошвы о землю, но неожиданно карусель наоборот, рывком набирает скорость. — Блять! — Райан резко убирает ногу, наклоняется и вжимается в поручень. Похоже Райан не заметил, как кто-то подошёл. Поворачивая голову туда-сюда, он улавливает размытый силуэт, до боли знакомый. — Весело? — И глаголит силуэт голосом Эдварда. Пришел. — Очень, — Райан саркастично улыбается. — Останавливай. Но Эдвард этого не делает — продолжает крутить карусель за поручень. — Утром я спросил тебя о ключах, — говорит Эдвард. — Тебе было лень проверять свои карманы, да? Райан стискивает зубы, чувствует, как неприятное ощущение подступает к горлу. — Я не думал, что ты будешь заниматься подобными вещами, — продолжает Эдвард, намекая на то, что Райан сидит на карусели. А ведь ком в горле встаёт. Вероятно, рвотный рефлекс из-за неразвитого вестибулярного аппарата. По крайней мере такими сложными словами выразился бы Эдуард, но Райан может сказать и попроще. — Мутит! — Наконец произносит Райан. Слыша это, Эдвард тут же пытается остановить карусель, но совершает задуманное резким рывком в другую сторону, отчего Райана уносит куда-то в бок, и единственное, что спасает его, это то, что он вцепился в поручень. — Все нормально? — Эдвард с волнением смотрит на Райана. Тот не отвечает. И лишь когда Эдвард аккуратно трогает его за плечо, Райан поворачивается. — Идиот, — бубнит он. Встаёт, неуклюже шатается. Все перед глазами неестественно движется, так, что Райан не может понять, что где находится, не может сфокусировать взгляд на Эдуарде. — Хей, — тот встаёт рядом. Райан делает шажок с карусели и опирается на плечо Эдварда. — Больше никогда так не делай, — произносит он. Но в ответ Эдвард лишь протягивает свои перчатки. Райан непонимающе берет их и видит — все его ладони красные. Пальцы тяжело сжимать, ладонь покалывает. — Маленький-маленький Райан, — Эдвард улыбается. — Пойдем домой, уже поздно. Тебе пора спать. Райан цыкает и локтем бьёт Эдварда под ребра, но тот лишь сдавленно смеётся.