Ренессанс

      — Ты сможешь это сделать, — слышался строгий голос Наполеона.       Лука прыгал на скакалке перед зеркалом. Пот сочился литрами по его телу. Он смотрел в своё отражение и продолжал раз за разом вертеть скакалкой, в очередной раз перепрыгивая через неё. Он сжимал губы и пыхтел, но не останавливался. Его мышцы горели, страдали и молили, чтобы Лука прекратил, но он был глух к мольбам.       — Они говорят, что с Лукой покончено. Они говорят, что он сдался, что его сломали. Ты! Определяешь себя!       Лука скалил зубы, но продолжал прыгать. Сасс выглянул из кармашка сумки, с которой Лука ходил в зал. Квами посмотрел на сурового усатого мужчину, ходившего рядом и внимательно наблюдавшего за тренировкой. Его хозяин прыгает так уже тридцатую минуту без остановки.       На лице Сасса пробежала ухмылка. Этот человек действительно что-то из себя представляет. Тикки была полностью права насчёт его.       В тот день, когда Война забрал талисман Леди Баг, в Луке что-то изменилось — нет, даже не изменилось, а усилилось. Он уже видел этот взгляд. Взгляд неумолимой страсти и уверенности к делу. Этот взгляд всегда разбавлялся улыбкой и позитивом, но с того самого дня он его не видел. Лука перестал говорить с Сассом, на его подколы никак не реагировал, а отвечал очень редко. Оказывается, он умеет злится, но не так, как обычные люди. Люди, которые ему попадались всегда и везде начинали кричать, бесится, вымещать на ком-то свою злобу. А Лука… он ничего не говорил. Он молча довёл Маринетт домой, как и остальных друзей, сам направился в спортзал, найдя здесь Наполеона. После чего и стал тренироваться как проклятый, выжимая себя до последней капли. Лука перевёл весь свой гнев на тренировки и у него это получалось.       Даже сейчас, наблюдая за тренировкой, Сасс видел, что Лука не останавливался. Сасс всё видел. Видел, как Лука полностью отказался от лангеток, как он всецело перешёл на тренировку мелкой моторики пальцев. Видел, как он и Наполеон бегали по Парижу в 6 утра перед школой. Наполеон обосновал, что на беговых дорожках бегают только «педики», а настоящие мужчины занимаются пробежкой именно на улице. Тренер Луки был упёртым и очень принципиальным, но дело своё знал хорошо.       Он начал тренировать хват Луки, кидая в него камни. Не напрямую и не в голову, конечно же, а в руки. Он сказал, что подобная тренировка идеально прорабатывает хват и через неделю Лука вновь начал брать вещи, как раньше. Всё это было очень хорошо и плодотворно, но Сасс очень сомневался, что Лука снова станет Вайперионом в ближайшее время. Он видит, как Луке больно вновь двигать пальцами. Лука играет с огнём. Он тренирует себя на краю дозволенного. Казалось, один неверный шаг и он вновь травмирует себя, но…       Лука запнулся на своей скакалке, и чуть не свалился на пол, но успел опереться руками о зеркало. Наполеон хотел проверить его, но Лука отмахнулся и спросил:       — Сколько?       Наполеон взглянул на свой секундометр на шее и сказал:       — 33:41.       — Я должен был про прыгать 35 минут… — разочаровался Лука.       — Ты двигаешься семимильными шагами в физической подготовке, — скрестил руки на груди Наполеон. — Но не прыгай выше головы.       — Этого… мало… — вздохнул он, присел на скамейку, вытер себя полотенцем и заглотнул воды.       Наполеон с удивлением смотрел на своего нового ученика, расправил усы и спросил:       — А по какой причине ты так тренируешься? Только не говори, что хочешь впечатлить своего парня.       Лука сегодня был тугим для шуток. Все его мысли были сконцентрированы на Бражнике, Войне и событиями в Нотр-Даме. Он держал бутылку в своей руке и чувствовал, как его пальцы ломятся и покалываются. Слишком мало времени прошло. Он не до конца освоился. Ему действительно нужно больше времени. Второй Шанс… почему ты не можешь повернуть время на месяцы назад?       — Это ради друзей, — ответил Лука.       Наполеон хмыкнул, посмотрел на свои часы и произнёс:       — Тренировка окончена. Можешь собираться.       Лука выдохнул, вновь протёр лицо полотенцем и достал телефон, дабы проверить новые сообщения. Его первым делом привлекло смс от матери.       «Лука, дорогой. Мы с Джулекой застряли в пробке, видимо на долго. Извини, забыла оставить тебе ключи от дома. Подумай, как провести час или два самостоятельно. Посиди в кафе или погуляй с друзьями. Скоро буду, с любовью, мама.».       Это новость не очень обрадовала Луку. Ведь именно сегодня у него не было ни школы, ни репетиции с отцом, никаких других дел. Лука мог бы пригласить на прогулку Маринетт, но та не брала трубки и ни с кем заговорила, оправдывая это тем, что хочет побыть одна. Даже Алья ничего не могла сделать. Лука искренне хотел помочь Маринетт. Однако лучшее, что он может сделать — это вернуться в строй героев в роли Вайпериона как можно скорее.       Лука вновь отпил воды из бутылки и решил позвонить Адриану. Им нужно обсудить его переход в группу Котят, но после долгих гудков ему ответил автоответчик с просьбой оставить сообщения. Он тоже чем-то занят. И как же ему провести время?       — Что-то не так? — спросил Наполеон.       — Мама забыла отдать мне ключи, и теперь не знаю, где мне проводить ближайшие часа два.       Наполеон прислонил свои пальцы к подбородку и задумался.       — Можешь у меня посидеть. Могу и обедом угостить.       — Что? — удивился Лука. — Но чем я это заслужил?       — После тренировки нужно обязательно кушать, чтобы мышцы росли, — расправил свою громадную руку Наполеон и напряг бицепс. — В конце концов, мне стыдно смотреть на такого дрыща.       — Другой причины я от вас и не ожидал… — пробубнил в ответ Лука.

***

      В это же время на нижнем уровне поместья Агрестов за своим столом сидел Габриэль. Его коварная улыбка не спадала который день. Все недели он тратил на изучение талисмана Леди Баг. И вот, наконец-то, спустя десятки попыток заполучить желаемое у него получилось. Война — лучшее, что создавал Бражник       Его всадник, тем временем, сидел на другой части стола и читал. У него была огромная стопка книг, которую Габриэль разрешил ему изучать. В Войне проснулся неимоверный интерес к теологии, и он день за днём читал Библию, Коран, Трипитаку, Тору и другие священные текста. Сейчас он остановился на египетской книге мёртвых, изучая бытие человеческого рода. Отсутствие одной руки иногда затрудняла ему чтение, но это касалось только скорости и не более того.       Три квами: Нууру, Дуусу и Тикки сидели покорно перед Бражником в ожидании его приказов. Хотя, Тикки нельзя было назвать покорной. Бражник отнял у неё способность говорить и единственное, что она могла, так это прожигать своего тюремщика взглядом.       — Наконец-то! — удовлетворённо воскликнул Габриэль, встав из-за стола. — Нууру, подними тёмные крылья!       Война оторвал взгляд от книги на своего господина, который перевоплотился в Бражника. Габриэль чувствовал необычный прилив эмоций и сил. Он повернулся к Тикки, провёл пальцем по воздуху, и она вновь смогла говорить.       — Ты всё равно проиграешь, Бражник! — первым же делом воскликнула она. — Леди Баг и Кот Нуар тебя остановят!       — О, да? — цинично рассмеялся Габриэль. — Как же она остановит меня без своего талисмана?       — Ей не нужен талисман, чтобы одолеть тебя, — стояла на своём Тикки. — Добро всегда побеждает зло!       — А вот тут ты ошибаешься, — ухмыльнулся Габриэль. — Не добрый побеждает, а сильный! — ему надоело пререкания Тикки и вновь лишил её голоса. — Война, иди ко мне.       Всадник беспрекословно поднялся и подошёл к своему господину. Бражник открыл потайной отсек своей трости и положил туда серьги Леди Баг.       — Тикки, Нууру, объединяйтесь!       Пурпурный костюм Бражника начал покрываться чёрными кругами. Позади его маски, в районе затылка, появились нечто наподобие длинных усиков. Трость начала видоизменяться, шар, являющий ручкой, за которую держался Габриэль, стал бордовым. Теперь он мог выезжать в сторону на стальной проволоке. Таков был симбиоз трости Бражника и йо-йо Леди Баг.       Бражник вытянул трость и нацелился на Войну. С кончика трости начала образовываться бордовая энергия. Она ударила прямо в Войну и отрубленный промежуток с плеча начал медленно регенерироваться в нормальную руку.       — Вот она, сила Созидающего Бражника!       — Вы воистину Бог, описанный во многих книгах, — произнёс Война и встал на колено.       — А ты сомневался? — спросил Бражник и с улыбкой смотрел на свою новую силу. — Наконец! Сила созидания принадлежит мне! Я могу вновь использовать силу без вреда для здоровья! Как же долго я ждал этого моментно! — торжественно восклицал Бражник.       — Это значит, что ваша цель исполнена? — поинтересовался Война.       Вопрос Войны на мгновенье сбил улыбку на Лице Габриэля, но настрой у него оставался тем же. Он утихомирил переполняющие его эмоции и прокашлялся, вновь вернув себе спокойное состояние.       — Ещё нет. Сила созидания велика, но ещё нужна сила разрушения, — объяснял Бражник. — Только с талисманом Кота Нуара я смогу получить абсолютную власть над жизнью и смертью.       — Только прикажите, Господь, и я принесу любой талисман, который вы скажете.       — Я не сомневаюсь в твоей мощи, — положил руку Габриэль на плечо Войны. — Но даже у твоей могучей силы есть рамки, и ты мог проиграть в той битве.       Война ничего не мог ответить, а лишь разочаровано склонял голову вниз. Его Бог был прав.       — Тогда в чём же моя задача? — спросил воин.       На лице Бражника вновь появилась коварная улыбка.       — В том, что пора познакомится с братьями.       Габриэль подошёл к своему столу и увидел маленькую мёртвую бабочку. Он подял её тельце и сжал в кулаке. Сила талисмана Леди Баг представляла бесконечной источник силы, потому можно было и не сдерживаться. Кулак Бражника покрылся бордовой энергией, и он кинул бабочку возле Войны. Энергия, выходящая из трости, тут же окутала бабочку и появилось мрачное облако.       — «Хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай», — сказал Габриэль.       В облаке послышалось дикое ржание. Война встал напротив господина и наблюдал. Затем облако рассеялось и перед глазами появился новый всадник. Его конь был могучим, но очень бледным. Грива была скудной, вырванной клочками во многих местах. Глаза были полностью чёрными, обвалившеемся и будто впадающие во внутрь морды, словно жеребец только вышел из могилы.       Сам же всадник был пепельным. Такого же высокого роста, как и Война, но с менее выраженной мускулатурой. Он был в белой мантии, запачканной во многих местах не то грязью, не то смолой. Волосы спадали с капюшона, были длинными белыми и сухими. Как и Войны у него не было зрачков, а лишь белые молочные глаза. Лицо было очень неестественным, словно на него насильно натянули кожу. Среди всего тряпья, на его боку прослеживался короткий обрез.       Война с удивлением подошёл к «брату» и взглянул в его глаза. Реакция не заставила себя долго ждать. Костлявая рука вцепилась в горло Войны и подняла его над землей. Бледный всадник поднёс лицо красного всадника к своему и взглянул на него. Война не стал долго медлить, обхватил ногами руку обидчика и опрокинул его на пол. Оба всадника тут же оказались на полу, но сразу встали, выхватив обрез и меч, готовясь убить друг друга в любое мгновенье. Однако драки не суждено было случится и по комнате раздался звук трости Бражника, и всадники остановились.       — Довольно! — процедил Габриэль. — Вы братья, и союзники, служащие мне.       Война остановился, вложил меч в ножны и поклонился.       — Как моё имя? — спросил хриплым голос бледный всадник.       — Твоё имя Смерть. Ты создан, как проявление моей воли. Я твой Бог и владыка.       Смерть тут же спрятал оружие и поклонился Габриэлю.       — Вы, мои Всадники Апокалипсиса! Вы отберёте талисман Кот Нуара, а потом и все остальные, которые только возможно. Теперь… познакомьтесь с двумя оставшимися…

***

      Маринетт плакала. Она не знала, какой день подряд слёзы лились из её глаз. Она проиграла. Она не выполнила обещание, данное мастеру Фу и теперь всё потеряно. Бражник победил.       Другие квами из шкатулки пытались поддержать хранительницу, но ничего не выходило. Маринетт из-за всех сил старалась не плакать, когда выходила вниз к родителям, но мешки под глазами и красные глаза выдавали её. Она пыталась всё сбросить на сезонную аллергию, но для родителей это было не самое убедительное оправдание.       Алья пыталась переубедить подругу, что ещё не всё потеряно. Талисман Кота Нуара у них, а без него Бражник ещё не победил. У них есть надежда. Где-то в глубине души Маринетт хотела в это верить, но каждая мысль о том, что она потеряла Тикки и что все друзья до единого знают кто такая Леди Баг, убивала её уверенность в себе.       Она боялась, она была напугана и разбита, что сейчас в её дом влетит Война, всё разрушит и заберёт оставшиеся талисманы. Она пугалась каждого шороха, каждого шума, думая, что это Война пришёл за ней. Ей хотелось укутаться в одеяло и закрыться от всего мира, от всех проблем навалившихся на её хрупкие плечи.       Маринетт даже не удосужилась забрать талисманы друзей. Она слишком сильно погрузилась в своё душевное горе. Столько ошибок, столько проблем и ничего уже нельзя вернуть вспять: руки Луки, её тайна и её талисман. Всё потеряно.       Затем в её окно раздался стук. Маринетт взвизгнула, окутала себя одеялом и задрожала. Всё. Это конец. Война пришёл за ней, и он отберёт оставшиеся талисманы, он…       — Маринетт? Ты дома? — послышался знакомый голос и Маринетт выглянула из-под одеяла.       У Войны не такой голос. И всё же она не хочет ни с кем говорить.       — Уходи! — крикнула она.       — Маринетт, пожалуйста, открой окно, я хочу поговорить. Это Кот Нуар.       Маринетт вздрогнула и выпрямилась. Она не говорила со своим напарником много дней и вот сейчас он здесь. Что же он ей скажет? Посмеётся над той, в кого был безответно влюблён всё время.       — Пожалуйста, Маринетт, нам очень нужно поговорить… — настаивал он.       Маринетт всё же решила принять позор хоть с какой-то честью и храбростью, хотя, она очень боялась, что неминуемо разрыдается, как только вновь взглянет в глаза напарника.       Она набралась смелости и подошла к окну, дрожащими руками открыв его. Кот Нуар тут же ловко влез в комнату. Маринетт сразу опустила взгляд, всеми силами стараясь не заплакать. Нуар стоял возле неё и попытался заговорить:       — Миледи…       — Я не миледи больше! — тут же вспылила она, подняв взгляд на напарника и не удержавшись расплакалась. — Уже не миледи…       — Для меня ты всегда будешь миледи, — попытался приободрить её Нуар, но у него слабо это получалось.       Зачем же он пришёл? Неужели вот так вот добровольно сдаться вместе с ней, ожидая Войну?       — Перевоплощаюсь, — тихо произнёс Нуар.       Маринетт вновь вздрогнула. Ей не хотелось смотреть вперёд. Не хотелось смотреть в истинную личность напарника, которого она подвела.       — Посмотри на меня, — сказал он ей.       Маринетт дрожала губами и вытирала слёзы рукой. По крайне мере ей уже нечего терять. Она подняла голову и от увиденного готова была закричать на весь дом, но Кот Нуар прикрыл ей рот. Нет, не Кот Нуар, а Адриан Агрест.       — Что… — тихо пролепетала она, всматриваясь в лицо возлюбленного, который всё это время был её напарником. — Но… как…       Адриан слабо улыбался и вместо тысячи не нужных слов обнял Маринетт. Пожалуй, это действительно то, что ей было нужно в эту секунду. Слабая улыбка прошлась по губам Маринетт и она на пару секунд перестала плакать. Это действительно был Адриан, его глаза, его голос, его рост и его аромат. Адриан, о Адриан…       Они простояли в обнимку около минуты, а потом Адриан чуть отстранился от неё, вглядываясь в глаза и проводя рукой по щеке.       — Маринетт, я пришёл с тобой попрощаться, — сказал он.       — Что?! — воскликнула она. — Не понимаю…       — Война… и другие три всадника атаковали Париж… сказали, что если Кот Нуар не появится, то сравняют весь город с землёй…       — Нет… — не верила Маринетт, качая головой, вновь заплакав и обняв Адриана.       Адриан принимал её крепкие объятия и гладил по спине.       — Миледи, я уже всё решил… это будет моя последняя битва…       — Ты тупой кот! — вновь вспылила она, отойдя от него и спросила дрожащим голосом. — Ты хочешь умереть?.. Вот так вот отдаться им…       — Эй, а кто сказал, что я вот так вот им сдамся? — со своим кошачьим азартом произнёс Адриан, а потом вновь стал серьёзным. — Мы с одним еле как справлялись, а тут их четверо. Даже если они и слабее Войны, шансы у меня очень малы… Я дам им бой, а в конце уничтожу талисман Котаклизмом, чтобы он не достался врагу…       — Нет… Ты же можешь погибнуть… Они не пощадят тебя…       — Мы каждый день рисковали своими жизнями, Маринетт, — Адриан взял её холодные руки в свои и поцеловал кончики пальцев. — Видимо, сегодня последний день.       — Я… я… я должна была принять этот бой с тобой. Как Леди Баг с Котом Нуаром…       — «Долг каждого джентльмена защищать свою леди до конца» — так мне сказал отец, — с улыбкой произнёс Адриан. — Настал черёд выполнить свой долг.       Адриан подошёл к Маринетт и увидел шкатулку с талисманами.       — Я возьму её с собой, — сказал он.       — П-почему? — заикнулась Маринетт.       — Бражник скорее всего знает твою личность, а мою нет, — пояснил Адриан. — Что бы со мной не произошло, а Бражник придёт за тобой, чтобы узнать, где талисманы, поэтому, я должен буду их спрятать в надёжном месте.       — Но если ты погибнешь, то как мне в один день их найти… — спросила Маринетт, вновь заплакав.       — Ты найдёшь это место, — улыбнулся ей Адриан и взял шкатулку. — Ты гораздо находчивей меня и догадаешься о нём.       Маринетт молча стояла. Ей нечего ни сказать, ни добавить. Адриан был как всегда прав. А она… она в очередной раз бесполезна…       — Держи, — вывел её из раздумий Адриан.       Маринетт раскрыла глаза и увидела, как он подаёт ей талисман мыши.       — Даже если ты уже не Леди Баг, то это не значит, что ты не герой, возьми его хотя бы для самозащиты…       Маринетт не хотелось его брать. Она вновь подведёт его даже в этом. Но это же Адриан, и как же она может ему отказать? А уж тем более в такой вот ситуации.       — Ну зачем же ты так говоришь? — плаксиво влез в разговор Плагг. — Кто же меня теперь кормить камамбером? Я не хочу питаться энергией, как тысячу лет назад!       — Мне тоже жаль, Плагг, — с грустью сказал Адриан, взяв квами в свои руки и погладив его по головке. — Я тоже буду по тебе скучать…       — Адриан! — резко сказала Маринетт, сделав уверенный шаг вперёд. — Вернись живым… прошу тебя… я не выдержу, если ты погибнешь…       — Обещаю, — качнул головой Адриан. — Я всегда держу обещание моей леди.       Маринетт улыбнулась. Впервые за долгие дни депрессии и отчаянья на её лице засеяла искренняя улыбка. Кот Нуар всегда выполнял свои обещание, хоть и часто косячил, но Кот Нуар — это Адриан.       Адриан положил шкатулку на стол и попросил у Маринетт руку.       — Позволите? — вежливо спросил он.       Маринетт застыла на месте. Рука Адриана быстро переплела руку Маринетт. Это был тот самый момент, которого она так долго ждала, о котором так долго мечтала. Вот он, Адриан, показывает ей свою любовь и тянется с поцелуем. Нужно было только прикрыть глаза и всё. Однако в секунду, когда её веке прикрылись, а счёт измерялся в миллисекундах, в её голове промелькнул Лука.       Маринетт распахнула глаза и отстранилась от Адриана. Он был явно разочарован, словно сделал что-то не так и где-то накосячил. Маринетт не знала, как ей на это отреагировать. Её любовь всей жизни возможно не вернётся из боя, а она в эти секунды тупит, как никогда раньше.       — Плагг… когти… — разочарованным голосом произнёс Адриан.       Всё тело вновь покрылась костюмом, он взял талисманы и подошёл к окну. Они вновь посмотрели друг на друга. Маринетт не выдержала, подбежала, поцеловала Адриана в щёку, как когда-то на дне рождения и крепко-крепко обняла его.       — Ты лучший в мире напарник, — сказала она, прижимаясь к Нуару.       Она слышала, насколько быстро билось его сердце под этим костюмом. Она так часто это слышала, во время их заданий. И она никак не могла представить, что это храброе сердце Адриана.       — Обещай, что вернёшься живым… — со слезами на глазах попросила вновь она его.       — Ну, как я могу нарушить обещание, миледи? — попытался также уверенно произнести Кот.       Они отстранились друг друга, и он взял шкатулку в свои руки. Он подошёл к окну и застыл. Застыл на несколько секунд, вспоминая все их совместные приключения. Не только супергеройские, но и школьные.       Он так сильно хотел заполучить сердце миледи, а она всё это время была перед ним. Почему же он был настолько слеп и настолько несообразительным? Это он виноват, что у них теперь не будет времени на многие слова. Что же. К чёрту всё!       Адриан положил шкатулку, снял кольцо, уверенно развернулся к Маринетт и поцеловал её. Поцеловал по-настоящему, в первый раз и осознано. Без всяких акум и хитростей. Маринетт резко распахнула глаза и почувствовала, как её щёки розовеют и наливаются кровью. Плагг сильно удивлённый уверенностью хозяина хотел было что-то воскликнуть, но он не хотел портить момент. Впервые в жизни Адриан действительно взял счастье в свои руки. Ведь если не сделает сейчас, никогда не не решится вновь.       Маринетт хоть и пыталась слабо сопротивляется, но ничего у неё не получалось. Зачем врать себе? Слишком долго она этого хотела, и вот сейчас, она полностью и всецело получила это. Хотя, мысли о Луке заставляли её разрываться на двое. Но ведь она любила Адриана всю жизнь…       — Когти… — тихо произнёс Адриан и отстранился от неё, одев кольцо и перевоплотившись.       Он не стал ждать реакции, схватил шкатулку и выбежал с ней в окно, оставив Маринетт одну. Этот поцелуй был не таким, каким она себе представляла… В её голове продолжал сидеть Лука. Её совесть словно шептала ей, что не стоит вот так вот играть на два фронта, что это неправильно и что нужно сделать выбор и понести за него ответственность.       Она вновь помотала головой и подошла к окну, увидев как Кот Нуар давно уже скрылся по крышам Парижа.

***

      Лука аккуратно перегибал пальцами, стараясь привыкнуть к колющим ощущениям.       От занятия его оторвал шипящий звук сковородки, на которой готовилось мясо на вскипевшем масле. Приятный прохладный ветер временами поддувал из открытого окна.       Лука облокотился на руку и внимательно изучал глазами маленькую кухонку Наполеона, где в действительности могло поместиться максимум три человека, а всё остальное место было забито простым недорогим холодильником и шкафами.       К слову, о квартире Наполеона, то жил он очень скромно по меркам Парижа. Предметы первой необходимости были, да и холодильник не был пустым, но весь остальной интерьер говорил об обратном. Ремонт словно был из начала 21 века, если не конца 20. Телефон был у него очень простым, кнопочным. Теливизор тоже был где-то с 2005 года. Компьютер, к счастью, был, но также далеко не новым, и Лука готов был поспорить, что на операционной системе у него стоит не какой-то «Windows 10», а обыкновенный XP, Убунту на Линуксе, или в лучшем случае классическая «семёрка».       — Эй, любитель мальчиков, можешь принести мне пластырь из комода в коридоре, — отвлёк его Наполеон. — Я чутка порезался.       — Что, старик, зрение подводит? — подкалывал его Лука, выходя из-за стола.       Шутил Лука уже не так игриво как раньше из-за тревожных мыслей, но старался вот так вот себя отвлекать.       — Не дождёшься, — кинул он ему.       Луку уже давно не тревожили слова Наполеон. Наоборот, это стало их определённой игрой и частью их общения. Хотя, учитывая специфический юмор Наполеона и реальность современного мира, Лука не удивлялся почему у Наполеона нет друзей.       Лука прошёлся в коридор и увидел классический бордовый комод с несколькими отделениями.       — В каком отделение пластыри? — спросил Лука.       — В первом должны быть, — отвечал с кухни Наполеон.       Лука открыл первое отделение и начал в нём искать пластыри. Перебирал он внимательно, но ничего так и не нашёл. Затем он открыл второй отсек, но и там кроме домашнего барахла ничего не оказалась. Лука открыл и третью часть снизу, но и там было пусто на пластыри.       — Ну, ты там застрял, что ли? — спросил у него Наполеон.       — Сейчас найду.       Лука решил попытать удачу в последнем четвёртом отделение, открыв и его. Правда, там ничего не оказалось кроме парочки коробок, в которых Лука решил поискать. Он открыл первую попавшуюся и очень сильно удивился. Нет — он не нашёл там какие-то запрещённые вещества или же череп основателя ЛГБТ движения. Нет. Это была фотография в рамки. Относительно новая. На ней был изображён более молодой Наполеон без седины и усов возле женщины и ребёнка дошкольного возраста. Мальчику было лет 6, максимум 7 от силы.       Лука перевернул фотографию и увидел цифру «2011». Фотография была сделана 10 лет назад. Почему же он хранит фотографию здесь, в самом низу, а не сверху, что б было видно? Лука видел обручальное кольцо на руке Наполеона, значит он не разведён. Однако в квартире всё указывала на то, что он живёт один. Тогда, где же его семья?       — Эй, голубок, я вспомнил, что пластыри у меня здесь, — доносился голос из кухни, — так что тащи свои булки сюда.       Лука в быстром порядке положил фотографию на место вместе с коробкой обратно в комод и потопал быстро на кухню. Он не стал расспрашивать Наполеона о фотографии, если он хранил её там, значит у него есть на то причины.       Когда Лука вернулся, то еда была уже подана. Эта была обыкновенная тушёная говядина в соусе с гречкой, но пахло очень аппетитно, да и Лука сильно проголодался после тренировки.       Наполеон в этот момент сложил свои руки воедино, прикрыв глаза. Лука сел напротив него, но он так не отреагировал. Затем Наполеон открыл глаза, перекрестил себя ладонью, а затем и еду. Всё понятно — он молился.       — Вы католик? — спросил Лука.       Наполеон посмотрел на него испытывающим взглядом.       — А ты один современных атеистов, которые будут мне доказывать обратное? — довольно грубо ответил Наполеон. — Напоминаю: ты в моём доме и советую подбирать слова осторожнее.       — Нет, вы что?! — сразу же замахал ладонями Лука, чтобы лишний раз не дразнить быка за рога. — Я сам крещённый… — отвернулся Лука и почесал щеку, — …вроде бы…       Наполеон продолжал нахмурено смотреть на Луку, но такого ответа ему хватило. Лука взял вилку и зачерпнул немного гречки. Действительно вкусно! Не прошло и пяти минут, как Лука съел половину порции. Это порадовало Наполеона, что его стряпня кому-то нравится. Лука решил не есть в тишине, а поддержать разговор.       — Скажите, месье, — начал Лука, тыкая вилкой своё мясо, — а почему вам так не нравятся люди, которые красят волосы? Ведь есть же поговорка «не суди книгу по обложке».       Наполеон как-то странно посмотрел на Луку, ухмыльнувшись, будто бы ожидая подобного вопроса.       — Согласен, — качнул головой Наполеон, — а ещё есть поговорка «раз в год и палка стреляет». Сколько бы современных людей я не встречал, все ведут себя одинаково, — Наполеон откинулся на стул и потёр свои руки, дожевывая еду. — «Ох, я не такой как все», «у меня депрессия, пожалуйста, пожалейте меня», «ох, как же мне повезло родиться здесь». Нет, я понимаю ещё женщин, но вот что бы мужчины страдали подобным… Тьфу. Позор таким, — развернулся и наиграно сплюнул Наполеон. — Если человек хочет показать, что он не такой как все, пусть доказывает подобное своими поступками, а не краской для волос. Ты же не такой как они.       Лука начал обдумывать слова Наполеона. Он и в правду за словом в карман не лез. Человек он явно прямолинейный.       — Я покрасил кончики волос, потому что фанател и хотел быть похожим на своего отца… — сознался Лука, опустив своё лицо на кулак. — Ну, а со временем я просто привык и это стало частью меня. Сейчас же, я не представляю себя без них, — Лука прикоснулся к своей чёлке и оттянул голубой локон.       — «Не судите, да не судимы будете» — мне стоит чаще прислушиваться к этим словам, — сознался Наполеон, пожав плечами. — Так, ладно. Что-то мы слишком расфилософствовались. А ну, ешь давай гречку! А то дети в Африке голодают, а ты тут разглагольствуешь и не кушаешь.       Лука скромно улыбнулся вновь вернувшемуся суровому и ворчливому Наполеону. Как только Лука положил очередной кусочек мясо себе в рот, их стол резко затрясся. Они оба тут же вскочили, подумав, что это землетрясение. Однако через несколько мгновений Лука увидел из окна, как по улицам скакал на своём жеребце Война, проводя мечом по дорогам, вызывая тем самым лаву из асфальта и содрогание земли.       — Прошу прощения, месье, но мне надо идти, — Лука тут же выбежал из квартиры Наполеона и забежал в первый же переулок.       Из его кармана тут же вылетел Сасс, который явно понимал, к чему клонит Лука.       — Ты же понимаешь риск? — спросил Сасс, скрестив руки на груди и сев на свой хвост. — Твои руки работают, но один неверный шаг и потеряешь всё.       Лука отвёл взгляд и задумался, сжав свои кулаки.       — Я знаю… — сказал он, но затем вспомнил события в Нотр-Даме, — но я должен. Возможно, если бы я тогда не засомневался, талисман Леди Баг был бы всё ещё у Маринетт. Сасс, этот момент настал.       Сасс тяжело выдохнул, но он принял решение своего хозяина.       — Береги себя, — сказал квами       — Обещаю. Сасс, чешуя скользит!