Ренессанс

      Кот Нуар изумлённо поглядел на поверженную Весперию, переведя взгляд на Голода. Зря Лука пощадил его. Котоклизма мало на него. И всё же, смотря на Зои, Адриан понимал, что не стоит бежать сломя голову на врага. Из четырёх всадников Голод самый неприметный, но кошачьи инстинкты Адриана, диким эхом звенели в голове, сообщая что с ним даже находится рядом опасно. Нужно быть очень осторожным.       — Зачем ты тут? — спросил в грубой форме Нуар.       — Как я выразился ранее: чтобы поговорить.       — Я вижу, как ты хочешь с нами «говорить», — недоверчиво указал шестом Адриан на парализованную Зои.       — Она напала на меня, а я просто защищался, — пожал плечами Голод.       «Но перед этим ты надавил ей на больное», — добавил уже про себя Нуар. — «А он и в правду знает, как сделать побольнее. Из четвёрки он реально худший».       — Ну давай, поговорим, — спрятал свой шест позади себя Адриан и уселся на бортик крыши. — О чём поговорим? О погоде? Или о том что у твоего брата Войны задница вместо лица?       Голод томно расхохотался, прижав кулак ко рту.       — Язык у тебя и вправду остёр.       — Мне многие это говорят.       «Да что этот всадник задумал? Это такой новый план Бражника: заболтать меня до смерти?» — подумал Адриан.       — Ладно, — сделал несколько шагов вперёд Голод, жестикулируя на Зои. — Как видишь, я бы мог просто забрать её талисман и смыться, забрав при этом и твой.       — Ага, а потом бы получил Котоклизмом промеж глаз, — покачал головой Адриан, а потом поднял ладони вверх. — Ладно, старик, ладно, я верю, что ты не хочешь получить от меня по лицу. Так зачем ты пришёл? Автографы я раздаю по вторникам.       Адриан сошёлся глазами с Голодом. Леди Баг предупреждала, что всадникам нельзя долго смотреть в глаза, но этот тип явно здесь не для подпитки своих сил. А Кот Нуар не привык отводить взгляд. Это не он должен боятся смотреть врагу в глаза. А враги должны боятся взглянуть на него.       — Твой отец, — слегка задернул подбородок Голод, сверкнув глазами, — Бражник.       Наступило молчание. Подул холодный осенний ветер, зашуршавший коротким плащом всадника. Кот Нуар нахмурился. Он размял каждый из своих коготков. Голод незаметно положил руку за спину, голубые огоньки засветились на кончиках его перчаток — если Кот дёрнется, то он остановит время. Сейчас всё могло решится, но вдруг…       Кот Нуар громко расхохотался на весь ближайший район, ударив себя ладонью по ляжке. Он так громко и пронзительно смеялся, что даже жители Парижа, проходившие по улицам обратили на них внимание. Голод продолжал смотреть с холодным спокойствием за тем, как Адриан смеётся.       — Мой отец — Бражник?! — издевательски спросил Адриан, ухватившийся за живот и смахивая слезу с глаза. — Ты чё? Звёздных Войн пересмотрел, что ли? Ты ещё скажи, что Маюра — это Натали!       Адриан несколько секунд, пытался придти в себя, стараясь избавится от нахлынувшего смеха. Остатки хохота всё ещё проскакивали у него, но он старался держать себя нормальным.       — Ох, спасибо тебе, Голод, ты мне так настроение поднял. Почему Бражник не посылал ко мне злодеев с таким же чувством юмора? — встал с бортика Адриан и размял себе спину. — А теперь серьёзно, зачем ты пришёл?       К сожалению или к счастью, Голод частично разделил беззаботный позитив Адриана, слабо ухмыльнувшись от его заразного смеха, тем не менее он быстро охладел, показав всем своим видом, что он не шутит.       — Подожди… ты сейчас серьёзно?       — Хочешь верь мне, хочешь нет. Будет забавно, если я окажусь единственным из твоего окружения, кто тебе не врёт.       Адриан моментально вытащил шест с пояса, указав им на Голода.       — Следи за языком, — раздражённо сказал Адриан, аккуратно обходя по кругу всадника. — Я конечно не Весперия, но Котоклизм будет пострашнее паралича.       — Ты прав, — сказал Голод также сдвинувшись с места. Они ходили по часовой стрелке, сохраняя между собой угол в 180 градусов. — Но заглянув в твоё сердце, даже такому холодному куску камня как я стало неприятно.       Голод с Адрианом остановились, поменявшись местами. Кот Нуар пригнулся и дотронулся до шеи Весперии, проверив её пульс. Всё-таки жива.       — Маринетт тебе врёт. Отец тебе врёт. Все тебе врут, куда не посмотри. Только один старина Голод говорит тебе правду.       Адриан с грустью опустил голову. Всё-таки от всадников сложно что-то скрыть. Леди Баг разбила ему сердце, отцу плевать на него, мать уже который год таинственно исчезла. Наверное, только Нино не плевать на Адриана. И всё-таки он не поведётся на эту провокацию.       — Твои уловки на меня не подействуют, — серьёзным тоном заявил Адриан, покрутив посохом. — Весперия права. С тобой нельзя вести никаких переговоров. Ты просто хочешь поссорить меня с друзьями. Да, я злюсь на Маринетт, но я не предатель. Я не опозорю наследие, которое мне оставил мастер Фу. Может быть у меня не самые лучшие отношения с отцом, но я его люблю! И не собираюсь подозревать в какой-либо связи с Бражником! А теперь, катился бы ты отсюда!       — Прекрасные слова, Кот Нуар! — раздался чей-то знакомый голос и на крыше вдруг появилась Леди Маус. Она быстро встала возле Адриана, начав раскручивать свою скакалку.       Маринетт улыбнулась Коту Нуару, тот несколько мгновений удивлённый смотрел на неё, но затем без особого энтузиазма перевёл взгляд на всадника.       — Потом поговорим, в начале работа!       — Ох, кокетка-Маринетт пожаловала! — наиграно воскликнул Голод.       — Сейчас, ты у меня ответишь за эти слова!       — В общем, Адриан, я сказал всё, что хотел. Если вдруг, ты захочешь выйти из этой паутины лжи и узнать, где же всё-таки правда, то от тебя потребуется лишь капелька крови! — Голод вынул из рукава синюю остроконечную карту, кинув её под ноги Адриана. — Тем более, ты же хочешь узнать, что произошло с твоей мамой?       Адриан вздрогнул. По его телу словно прошёлся электрический ток, заставив того потерять равновесие. Леди Баг и отец это одно, но вот мама…       — Ты… ты знаешь и о ней? — подавлено спросил Адриан.       — Я всё знаю, — сказал улыбчиво Голод.       Сзади послышались хрипы и стоны. Кот Нуар и Леди Маус обернулись, увидев перевоплотившуюся Зои, держащую себя за голову и старающуюся придти в себя после паралича.       — Кот Нуар, Леди Маус, пожалуйста, не слушайте его! Ох… — слабым голосом сказала им Зои.       — Не волнуйся, ему нас не… что? — воскликнула Маринетт, обернувшись. — Исчез…       Они отвели взгляд от Голода лишь на мгновенье, а его уже и след простыл. Адриан ещё несколько секунд смотрел на место, где стоял один из всадников. Ему… Ему что-то известно про маму? Такого не может быть. Его слова о том, что отец Адриана Бражник — только провокация и не более. Он знает про их напряжённые отношения, вот и решил его спровоцировать как Весперию. Но… почему же он тогда не напал? Что-то не сходится… Голод и вправду застал его врасплох.       В это же время Маринетт помогала Зои придти в себя после собственно паралича.       — Что случилось? — спросила Маринетт, поддерживая Зои за руку.       — Ох… — только и могла выдавить из себя ослабленная девушка, держась за кружившуюся голову. — Я патрулировала… потом наткнулась на Кота Нуара… мы разговаривали, а потом появился он… я очень глупо повелась на его слова, и он парализовал меня… потом я будто бы отрубилась… начала приходить в себя, когда он упомянул маму… Адриана? — в конце удивлённо добавила она, осознавая настоящую личность Кота Нуара.       Сам же Адриан продолжал стоять неподвижно на крыше. В конце концов, он нагнулся и поднял лежавшую на земле карточку.       — Кот Нуар, — позвала его Маринетт, — что он такого тебе говорил? Я поздно пришла и услышала только часть про маму. Зачем он вообще пришёл?       — Не знаю… — сознался Адриан, с прикованным взглядом к странному артефакту, кинутый им.       Маринетт заметила любопытство Адриана к зловещей тёмно-синей карточке и аккуратно начала:       — Слушай… ты же ему не поверишь?.. Правда?       «Будет забавно, если я окажусь единственным из твоего окружения, кто тебе не врёт» — пронеслись в голове слова Голода.       Да нет. Это просто провокация. Не более того. Он знает, как дорога для него была мама. Вот и решил его сбить с толку, как Зои. Но если… если он и вправду что-то знает про маму Адриана? Не делает ли его слова о Габриэле в роли Бражника правдой? Если даже гипотетически предположить, что в его словах есть какая-то правда, то зачем это Бражнику? Он никогда не церемонился с ними в разговорах, а всегда действовал силой. Знай бы он его личность, то давно выкрал бы талисман, пока Нуар бы спал. Опять что-то не сходится…       Маринетт вывела Адриана из раздумий своим прикосновением, потянувшись за карточкой, но Нуар моментально отдёрнул руку с ней в сторону, нахмурившись.       — Кот, ты… ты что ему доверяешь? — шокировано спросила Маринетт. — Ты что?! Он же явно тебя дурачит!       — Да? — вызывающе посмотрел на неё Адриан. — Прямо как ты меня?       Адриан всё ещё злился на Маринетт. И вообще, зачем она пришла? Пусть со своим Лукой и таскается. А его оставят одного в покое.       — Адриан, Маринетт, — вдруг подключилась к разговору Зои. — Я не знаю, что между вами произошло, но я думаю Маринетт ничего сейчас плохого ввиду не имеет. Голод — это опасный кукловод. Он всё что угодно скажет, чтобы сбить нас с цели. Мы не знаем, что за вещь дал нам Голод. Может быть, это какое-то устройство, которое он подкинул, чтобы следить за тобой. Он говорил тебе такие же провокационные слова, что и мне, но не надо их слушать. Я сама сорвалась и вот что вышло. Он специально хочет ввести тебя в заблуждение или что-то подобное… Он явно не из благих побуждений сюда пришёл.       — Д-да… ты абсолютно права, Зои, — кивнул ей неуверенно Адриан.       — Тогда… ты бы не мог отдать карточку? Мы ещё не знаем, что это, да и ты можешь сорваться в порыве эмоций. Ему это и надо, чтобы ты ей воспользовался.       Адриан поглядел на Зои, а затем вновь перевёл взгляд на карточку.       «…единственным из твоего окружения, кто тебе не врёт».       — Эта карточка могла бы нам помочь, — пришла к такому же выводу Маринетт. — Я тоже думаю, что эта карточка предназначена, чтобы Адриан ей воспользовался. Это точно уловка. У нас уже один мелкий подручный Войны, а тут ещё и карточка от Голода. Их стоит изучить. Может быть это как-то выведет нас на Бражника.       — Согласна, — улыбнулась Зои. — Может Голод хитёр, но мы хитрее. Адриан, ты отдашь нам карточку?       «…единственным… кто тебе не врёт».       — Да, да, конечно, — проговорил Адриан.       Маринетт протянула ладонь навстречу, но Адриан демонстративно хмыкнул, протянув карточку к Зои.       — Одно условие: пусть она будет у тебя.       Маринетт с грустью опустила глаза. То-то же ей. Только сейчас совесть проснулась? Что же. Лучше поздно, чем никогда.       Зои увидела ответную реакцию, потому неуверенно приняла карточку в свои руки. Ей явно не хотелось становится неким камнем преткновения перед устоявшемся дуэтом.       — Может всё-таки ты возьмёшь карточку, ты же хранительница, — повернулась Зои к Маринетт.       — Если Адриану так легче, то пусть она и вправду будет у тебя. Я в действительности виновата перед ним. И… ты не против если я с ним поговорю с глазу на глаз?       — Оу, конечно! — сразу же поняла прямой намёк Зои. — Вам и правду есть что обсудить.       Девушка по-дружески помахала обоим, а затем отошла на другую часть крыши, перебросив свой интерес на уже садившееся багровое солнце под Эйфелевой башней. Закатные лучи падали и на Маринетт с Адрианом.       — Слушай, Адриан, — начала девушка, неуверенно опустив голову, — я правда не хотела, чтобы всё повернулась вот так, — она сжала свои кулачки, и всё-таки подняла свои глаза на напарника, который казалось безразлично смотрел в сторону, — мы же… так долго были напарниками… ты и вправду думаешь, что я вот так вот специально к тебе бы отнеслась? Прости меня.       Кот Нуар несколько секунд стоял на месте и обдумывал её слова. В конце концов, он выдохнул и посмотрел на неё. В его глазах не прослеживалась какая-то ненависть или осуждение, а скорее сильная усталость от происходящего.       — Миледи, как бы сильно я не хотел, я не умею на тебя злится…       Эти слова заставили Маринетт слегка улыбнуться, но затем Кот Нуар продолжил.       — Но вот то, что произошло… — Кот сжал пальцами переносицу и помотал головой, — неужели я любил все эти два года зря?       — Я тоже себе задавала такой вопрос, — добавила Маринетт, положив себе одну руку под локоть.       — Знаешь… я, наверное сейчас скажу глупость, но… жалко что тогда меня всадники не прибили…       — Ты и в правду сказал глупость, — ухмыльнулась Маринетт.       — Ага, — улыбнулся Адриан, почесав затылок. — Просто, вошёл бы в историю как герой Парижа, ты бы по мне проплакала не один литр слёз. Может быть про нас написали трагичную поэму, аля «Ромео и Джульетта 21 века». Так романтично.       — Кот, ты такой дурак, — посмеялась Маринетт.       Адриан тоже улыбнулась вслед за Маринетт, но затем повернулся к закатному солнцу, вновь придя в себя.       — И всё же… не думаю, что теперь что-то получится… даже если победим Бражника…       — Да… — буркнула Маринетт, а потом с надеждой повернула взгляд на Адриан. — Но… мы же можем быть друзьями?       Кот Нуар прыснул.       — Я не верю в дружбу между парнем и девушкой, букашечка.       — А кем мы были до?       — Коллегами по работе и по поцелуям?       — Мне первое больше нравится.       — Ага… — Адриан хмыкнул и с грустной улыбкой отвернулся от Маринетт. — И всё же. Я… я не хочу сейчас тебя видеть. Не потому злюсь или ненавижу тебя. Мне нужно отойти и придти в себя. А то в финальный момент затуплю и профукаю свой звёздный час.       — Я понимаю… ну так… мы всё ещё коллеги по работе? — протянула ему руку Маринетт.       Адриан посмотрел на протянутую ладонь.       «…не врёт».       — Да, конечно, коллеги по работе, — пожал руку Адриан.       Он улыбался ей и искренне говорил все слова до. Но неприятные и липкие чувства горя и обиды всё ещё сидели в нём.       — Ну, я пойду тогда, — зашагал назад Нуар, помахав Маринетт.       Адриан не стал видеть от неё ответной реакции. Ему поскорее хотелось покинуть это место, придти домой и заняться любым из дел приготовленных для него отцом, чем ещё несколько минут думать о сегодняшнем. Нужно хоть чем-то себя занять, иначе голова лопнет.       — Тебя подкинуть домой? — спросил Адриан, подойдя к Зои.       — Меня? Ну, не знаю. Может… Уоу! — Зои не успела договорить, как Кот Нуар тут же подхватил её на руки. Она рефлекторно обхватила его шею и бегающими глазами застыла на Адриане.       — Следующая остановка: отель «Гранд Париж», — ухмыльнулся в 32 блестящих зуба Кот Нуар.       — Адриан, не на-а-а-а-а…! — только и могла пропищать Зои, когда Адриан взмыл с ней по крышам.       Девушка что-то продолжала бормотать и попискивать внизу, но юношу сейчас это мало волновало. В голове, как бы он сильно не пытался отвлечься, всё ещё доносился эхом голос Голода с одним чётким и прозрачным словом «врёт».

***

      Маринетт шагала по одиноким коридорам школы. Приятные и нежные лучи заката проникали сквозь окна, танцуя зайчиками по паркетному полу и шкафчикам. Девушка мимолётно посмотрела на солнце с лёгкой улыбкой. Она очень сильно устала за этот насыщенный и полный событиями день, но она всё равно шла вперёд с небольшим, но энтузиазмом. Она захватила свой альбом, дабы набрасать парочку эскизов, когда будет смотреть за репетицией банды котят.       Девушка наконец нашла музыкальный кабинет, постучалась и затем вошла внутрь.       — Ты пришла, — раздался приятный мужской и до боли знакомый голос Луки.       Маринетт чувствовала, что в глубине души пришла сюда только ради него. Если бы дело касалось только эскизов, она бы перенесла свой поход на другой день, но здесь был Лука. Такой прекрасный и красивый. С прямой осанкой и очень добрыми глазами. Девушка чувствовала, как вновь краснеет от одного его взгляда и постаралась переключиться на кого-то другого. Помимо Луки, вся банда котят была в сборе.       К счастью, смущение Маринетт мало кто заметил. Джулека, Роуз и Айван были явно не в настроение. Джулека с грустью потирала древка гитары, усевшись возле сцены. Роуз, скучая, держала голову на ладонях. А Айван с кирпичным взглядом отрешённо смотрел в стену. Кажется, они даже и не заметили приход девушки. Впрочем и Лука был сейчас в основном сосредоточен на своей банде.       — Слушайте, я знаю, что наше последнее выступление закончилось не очень, но этот фестиваль наш последний шанс выступить таким составом!       — Не знаю, Лука, — подала голос Роуз, — после той противной бабки мне до сих пор не хочется брать в руки микрофон…       — А мне и так от родителей досталось, — забубнил Айван, — я и математику завалил, да и за барабаны садится больше не хочется.       — Тогда давай поменяемся, ты сядешь за гитару, а я за ударные, — предложил Лука. — Я уже хорошо на них играю.       — Ага, ты видел мои пальцы-сосиски? — демонстративно раскрыл ладони Айван. — Да я же струны порву! Тем более, я играл на гитаре от силы раза четыре. Да и играть желание пропало.       — Ребята, ну, вы чего? — не сдавался Лука. — Я бы не настаивал, если бы не знал как вы сильно любите это дело. Вот ты, Айван. Помнишь, как мы в начальной школе устроили мини-концерт в столовой, используя только ложки? Да нас все поварихи слушали!       — Шутишь что ли? Нас потом на месяц наказали, — проворчал Айван, а потом слабо улыбнулся. — Но было и в правду весело.       — А ты, Роуз, — повернулся Лука к блондинке, — на конкурсе талантов, ты мечтала показать всей школе свой прекрасный голос, но боялась выступить, потому что боялась проиграть Хлои, которая всегда выигрывала и издевалась над проигравшими. Я поверил в твой талант и попросил тебя никогда не скрывать своего голоса! И чем же всё кончилось?       Роуз отвела взгляд в сторону и чуть наклонила голову.       — Я победила… а потом вступила в группу котят, и мы дали первое выступление…       — А мне тебе и говорить ничего не стоит… — повернулся обнадёживающие к сестре Лука. — Сколько мы с тобой концертов Джаггеда Стоуна посетили? Сколько вместе часов потратили, учась гитаре?       Джулека ничего не ответила, а лишь ещё гуще закрылась под свою длинную фиолетовую чёлку.       — Ну же, ребята, я у вас никогда ничего не просил. Я прошу только поверить мне. Напишем новую песню, Маринетт сделает для нас костюмы, и мы всех порвём, вот увидите! Правда же, Маринетт?       Юноша повернулся к девушке, и та не сразу поняла, что обращался он именно к ней.       — А? В смысле, конечно! Я всё сделаю! — закивала головой Маринетт.       Лука и вправду старался для друзей. Это было видно по его глазам, «котята» были разбиты. Только у Луки оставался этот самый «огонёк», который исчез у остальных. Юноша заметно опечалился и вышел из кабинета, обосновав это тем, что ему захотелось попить.       Подростки всё ещё находились в подвешенном состоянии. Маринетт ещё раз взглянула на всех троих. В них всё ещё теплилась любовь к музыке, потому что иначе бы они не были здесь, но неуверенность всё рушила. Лука, даже со сломанными руками, продолжал любить и бороться за любовь своих друзей к музыке.       Маринетт вышла из кабинет на поиски Луки. Ему, как лидеру группы, сейчас бы очень сильно пригодилась поддержка Маринетт. Она нашла его у соседнего бойлера с водой, где он аккуратно пил из пластикового стаканчика, предерживая его двумя гипсами. Он надавил на ножку мусорки, выкинув в открывшуюся шляпку стакан.       — Ты как? — первым делом спросила девушка, подойдя поближе.       — Тяжко, — честно сознался Лука, облокотившись на бойлер, — то есть… одно дело когда отвечаешь только за себя, другое дело когда ещё и за других.       — Ещё как понимаю, — сказала Маринетт, встав рядом с Лукой. — Жизнь Леди Баг примерно такая же. Я бы сказала… я бы сказала, что сейчас даже сложнее. Теперь уже не получится вскинуть предметом из Супер Шанса с лозунгом «чудесная Леди Баг», вернув всё на свои места.       — Да… — потянул Лука.       — Не знаю как вы, а я бы давно им в глаз плюнул, — сказал Сасс, высунув свою зелёную головку из кармана.       — Сасс! — одновременно повернули на него уставшие взгляды Маринетт и Лука.       — Да ладно, я же шучу.       Девушка даже и не знала, о чём сейчас поговорить с Лукой. У них обычно всегда столько тем для разговора, а сейчас они оба очень сильно устали. Даже не хотелось начинать обсуждать что-то серьёзное или строгое. Лука хоть и очень сильный, но он действительно сейчас нервничал и переживал за свою музыкальную банду. Она знает это чувство. Чувство, будто бы все твои намерения напрасны и ничего не стоят, а жизнь поступит так, как угодно только ей самой.       Маринетт отошла от шкафчиков, встала напротив Луки и обняла его. Юноша заметно вздрогнул. Девушка не видела сейчас его лица, но примерно могла его представить. Она прижалась к его груди, крепко обхватив руками.       — Что бы не случилось, я хочу быть рядом с тобой, — созналась она, прикрыв глаза.       Лука так для неё много сделал, ей хотелось ему отплатить. Хоть чем-нибудь. Даже самым маленьким и незначительным. Она взглянула на него. В его глазах так чётко прослеживалось беспокойство, но оно начало утихать и это обрадовало Маринетт.       — Хочешь секрет расскажу? — спросил приободрённый Лука.       — Давай, — согласилась Маринетт, закончив приятные обнимашки.       — Ты первая девушка, которую я целовал.       Что-то сейчас поломалось в Маринетт. Какой-то механизм, какой-то болтик дал сбой и вылетел из неё, она застыла с чуть приоткрытым ртом. Её будто бы ужалила Весперия, парализовав от слов Луки, и она почувствовала себя тупой.       — Что…? — только и смогла выдавить она из себя.       — Что? — не понял Лука.       — Ты сейчас серьёзно? — вспыхнула она, почувствовав как сердце забилось в разы быстрее, и как её ноги стали подкашиваться.       — Ну, да… — сказал Лука, не понимая её удивления.       — Просто… ну… когда мы целовались… ты делал это так уверенно, словно это было у тебя тысячу раз… — заиграла своими указательными пальцами Маринетт.       — Что же, видимо, у меня к этому талант.       Лука моментально разрядил обстановку, заставив Маринетт рассмеяться. В каком-то смысле это была не единственная причина, по которой девушка так занервничала. Её глубоко в душе колол лёгкий стыд за то, что она целовалась до Луки много раз с Котом Нуаром и не могла ответить парню теме же словами «ты у меня первый». Сколько в мире людей, которые целовали за жизнь только одного человека и были с ним вместе всю оставшуюся жизнь? Очень мало, скорее всего.       Маринетт очень бы хотелось, чтобы к любви юношей и девушек не относились как к «ключикам» и «замочкам». Ключик (он же юноша), который подходит ко многим замочкам (они же девушки) — это хороший ключик, а замочек, к которому подходят много ключиков — это плохой замочек. И наоборот, ключик подходящий к немногим замочкам — плохой ключик, а замочек, к которому подходит мало ключиков — хороший замочек. Это и не нравилось Маринетт.       Может быть это наивно, может быть это слишком утопично. Но Маринетт хотелось чтобы люди на земле были как замочек, к которому подходит один единственный ключик — а этот единственный ключик подходит к одному единственному замочку. Вот бы у всех людей так было…       — Маринетт, ты о чём задумалась? — вывел её из раздумий Лука.       — А? — подняла брови Маринетт. — Да так. О твоих словах. Мне очень приятно, что я у тебя первая.       — Всё бывает в первый раз, — улыбнулся он. — А с тобой мне не хочется ограничиваться одним разом…       Лука потянулся к Маринетт, чтобы урвать ещё один поцелуй. Маринетт, в общем-то, была и не против, но вовремя остановила Луку пальчиком.       — Лука… ну не при всех же… — хихикнула Маринетт.       — В смысле? — недоумевал Лука.       Маринетт указала ему взглядом и он услышал позади себя хлопнувшую дверь. Юноша обернулся, увидев приближающихся членов банды «котят».       — Ребята? — удивился Лука.       — Мы тут немного посовещались… — начал Айван.       — И хотели сказать, что ты прав! — в своём привычном позитиве окончила Роуз.       В центр вышла Джулека. Она внимательно посмотрела брату в глаза, а потом выдвинула свой кулак, коснувшись им его груди.       — Это последний год, когда мы можем сыграть таким составом. И я не хочу ни о чём жалеть. Дадим этот концерт и покажем всему Парижу рык грозных котят. Как говорится: «Один за всех»!       — Один за всех! — прижал свой здоровенный кулак рядом Айван.       — Один за всех! — подключила и свою тонкую руку Роуз.       Лука удивлённый происходящему открыл свой рот.       — Ребята, я…       — Один за всех! — почувствовал он кулак на своей спине и повернув голову увидел ещё и Маринетт, которая подмигнула ему.       Луку очень сильно тронуло это коллективное признание. У него выступили на глазах слёзы, но он их быстро смахнул и улыбнулся.       — И все за одного, — закончил фразу Лука. — Merci beaucoup, друзья мои.