***
А ещё через пару дней Мэриан стала свидетельницей сцены, к которой у неё сложилось двоякое отношение. В гостиной Слизерина Малфой отчитывал Крэбба с Гойлом за то, что те подрались с Роном и Невиллом на предыдущем матче. Конечно, всё это он завуалировал под соусом из всяких «Почему вы напали на них без моего приказа» и «Как вы могли чуть не проиграть им», но Риа поняла, что кое-что из её лекций Драко всё же усвоил. А вскоре он подошёл к ней с абсолютно изумлённым выражением лица. Малфой стоял так несколько минут, собираясь с мыслями, а потом произнёс всего одну фразу: — Хагрид завёл дракона. — Хагрид… что?! — не менее удивлённо воскликнула в ответ блондинка. Пара слизеринцев переглянулась, и Мэри сорвалась с места, ведя за собой Драко. Не задумываясь, она прибежала к хижине Хагрида. Стоило ей постучать в дверь, и изнутри тут же донёсся низкий голос лесника. Краткого «это я, Руби. Впусти, пожалуйста» хватило, чтобы Рубеус открыл дверь и изумлённо замер, заметив Малфоя. — Он не сболтнёт, — так же кратко сообщила Мэри, уверенно проходя внутрь. Внутри, на удивление — хотя Риа уже совсем перестала удивляться, когда дело касалось их — обнаружилась гриффиндорская троица. Подняв брови, но пока ничего не говоря, Мэриан подметила дракончика, пока ещё маленького, села на стул и усадила рядом Драко. — И без вас, конечно же, не обошлось? — повернулась она наконец с гриффам. — Мы… не виноваты, — неуверенно проговорил Гарри. — Да, — уверенно, в контраст Избранному, подтвердила Гермиона, — мы пытались отговорить Хагрида. — Руби, — обратилась слизеринка к зашедшему хозяину дома, — ты же понимаешь, что держать дракона в деревянном помещении совсем не безопасно? Кроме того, это запрещено. Я понимаю твою любовь ко всяким существам, но не хочу, чтобы из-за неё тебя посадили в Азкабан. — Да, Хагрид, — присоединился Рон, — твой Норберт скоро вырастет и перестанет помещаться в домишке. К тому же, кто-то может заметить его гораздо раньше и донести на тебя. — Я… Я ж понимаю, что навсегда его здесь оставить не могу, но и бросить его не могу… нельзя так… — Чарли! — вдруг воскликнул Поттер, перебивая лесника. — И этот тронулся, — спокойно покрутил пальцем у виска Рон, — Гарри, я — Рон, ты забыл? — Да нет! Чарли! Твой брат, изучающий драконов! Мы можем отправить Норберта к нему — он-то знает, как позаботиться о дракончике. А потом сможет отпустить его на волю. Хагрида пришлось уговаривать долго, но в итоге он согласился хотя бы отправить письмо брату Рона. Было видно, что лесник надеется на то, что ответ не придёт или хотя бы придёт нескоро. Но слишком долго ждать не пришлось. Чарли радостно написал, что готов забрать дракончика вместе со своими друзьями. Пока шло письмо, да и потом, когда они договаривались с Чарли о дне, с драконом и Хагридом оставалась Мэриан. Никто не знал почему, но дракон просто обожал её. Сначала он, конечно, воспринял её, как и остальных, довольно враждебно — даже укусил и попытался подпалить! — но потом «остыл». Когда дракон дыхнул на неё огнём, никого рядом не было. И Мэри была благодарна Мерлину за это, ведь никто не увидел, как она спокойно затушила собственную мантию — единственное, что пострадало. На коже не осталось ни одного ожога. И Риа догадывалась, почему Норберт принял её. Девочке казалось, что дракончик понял её природу, узнал в ней вейловскую кровь. Ну, или он просто увидел силу девочки, когда та не сгорела и не испугалась укуса. Хотя кое-что про укус раскрылось позже… Когда Рон также получил свою долю злобы маленького существа. На следующий день гриффиндорцу пришлось идти в Больничное крыло, потому что его укушенная рука распухла. А это значило, что Мэри нужно было сидеть с драконом в два раза больше. И девочка решила не терять времени зря. Всё оставшееся время до встречи с Чарли Мэри пыталась хоть немного выдрессировать его. Ей не хотелось, чтоб дом Руби сгорел дотла или чтобы ещё хоть кто-нибудь оказался укушен. Иногда девочке казалось, что дракончик действительно её понимает. Иногда он делал что-то, что она просила. Именно просила. Грозный тон Норберт не воспринимал ни в коей мере. Стоило Мэриан начать грозить или приказывать, как малыш тут же улетал или — что ещё хуже! — начинал плеваться огнём и беситься. Поэтому попыток приказывать Риа не делала. Стоило ей только начать общаться с драконом нормально, как тут же между ними завязалась если не дружба, то хотя бы приятельство. Дракон действительно слушал её и, казалось, даже понимал всю её речь. От этого было лишь больнее. Ведь скоро им нужно было расстаться. Это и было единственным, что Мэриан не предусмотрела, пытаясь сделать как лучше. Собственные чувства. За несколько недель она успела довольно сильно привязаться к маленькому дракончику. Сама слизеринка, к сожалению, осознала это слишком поздно. Когда уже максимально приблизилась дата встречи с Чарли. Понимая, что оставить Норберта у себя она всё равно ни в коем случае не сможет, Мэри, скрепя сердце, попросилась с ребятами хотя бы отдать его лично Чарли. Гриффиндорцы, заметив состояние подруги, согласились, грустно улыбаясь. И Риа была им благодарна за отсутствие вопросов.***
— Норберт… Картина стояла странная. Маленькая первокурсница огорчённо стояла, оперевшись об стол, на котором лежал дракончик. Она стояла и разговаривала с драконом. А тот, казалось всё понимал — взгляд его был таким же грустным, как и у первокурсницы. Он вдруг подался вперёд и ткнулся носом в щёку малышки. Это милое действие вызвало ещё больше грусти у слизеринки. — Норберт… Сегодня мы видимся в последний раз… Я… я буду скучать, — блондинка осторожно подняла дракона и прижала к себе, чуть не плача. — Мэри, — нарушая печальный момент, в дверь просунулась голова со шрамом, — уже пора… — Да… Сейчас. Я иду, — девочка осторожно положила грустного дракончика в специальную коробку-переноску и закрыла её, в последний раз прощаясь, — прощай, Норберт. Из коробки донеслось лишь неразборчивое печальное рычание, и Гарри заметил, как Риа вскинулась, будто услышав что-то странное. Но уже через секунду слизеринка вернула себе прежнее выражение лица. Она подхватила коробку и повернулась к Избранному, кивая. — Идём. До крыши они добрались без происшествий, несмотря на то, что во всех этих эмоциях за последние дни, Мэриан забыла попросить Карту Мародёров у близнецов. Точнее, она совсем про неё позабыла, хотя, казалось бы, что может быть нужнее в ночной вылазке? А на крыше слизеринка встретила давнего знакомого. — Мэриан? — удивлённо распахнул глаза Чарли. Риа просила гриффиндорцев не сообщать ему, что она будет с ними. — Чарли! — в первый раз за весь вечер улыбнулась девочка. Она передала коробку на руки Гарри с Гермионой и подбежала обнять старого друга. Рыжий мальчишка с удивлением приметил, как выросла его давняя знакомая. Она вытянулась и её лицо, хоть ещё и не повзрослело, но начало приобретать черты более изящные и недетские. Да, Мэри нравилась ему. По крайней мере, раньше. Она вообще была единственной, что замечал Чарли, помимо его друзей, волшебных существ и квиддича. Но это не были те прекрасные чувства, которые люди называют любовью. Оставшись на какое-то время наедине с собой, Чарли занимался самокопанием. И благодаря этому он понял, что его чувства скорее были простой симпатией. Он относился к маленькой девочке, как к сестричке. Но он не мог отрицать, что она была очень милой и что он хотел бы и дальше общаться с ней. К сожалению, с этим ему не повезло — работу удалось получить только в другой стране. В Англии — даже в магической — заповедников с драконами не было. Поэтому неожиданная встреча с ней принесла и радость, и грусть. Чарли не хотел бы прощаться, прощание приносило лишь печаль. Но поговорить с малюткой ему хотелось бы. Разрываясь от неопределённости, Уизли решил всё же остаться здесь и поболтать хоть немного. Гриффиндорцы, всё понимая, тихо отдали коробку с Норбертом друзьям рыжика и, передав ему привет от Рона, ретировались, оставив мантию Мэри — она собиралась уходить позже. Друзья Чарли тоже отлетели, сказав ему, где будут ждать. В итоге, Мэриан проговорила с Чарли четверть часа и только окончательно зазевавшись, ушла. Хотя это даже не она ушла — Уизли отправил её в комнату отсыпаться. Несмотря на все его опасения, разговор прошёл совершенно не грустно: Риа понимала Чарли и хотела поднять ему настроение. Разошлись они, улыбаясь…