***
Левую щеку невыносимо жгло. Больно и унизительно. До слез. Ино видела, что Тсукури совсем не жалел о своем поступке. Даже если бы он нанес удар кулаком, вряд-ли она увидела в его больших голубых глазах хоть каплю сочувствия. Тсукури ее ненавидел. Она это знала. Но Яманака всегда оставалась собой. Она не собиралась терять свое лицо. В конце-концов, она пострадала точно также, как и он. Ино горько усмехнулась, запуская руку в промокшие насквозь волосы. Дейдара не знал, как все было на самом деле. Как Иноичи буквально прижал ее к стене за день до помолвки. Как угрожал, что убьет щенка Тсукури, если она не откажется от него. Как показывал фотографии разрушенной мастерской. Ее отец был непробиваемым человеком. Человеком, который не брезговал ничем ради собственных принципов. Иноичи думал, что рано или поздно Ино поймет — этот выродок не тот, кто ей нужен. Но дочь оказалась еще своенравнее, чем ее мать, которая из-за своего упрямства давно покоилась в сырой земле. Иноичи это бесило. Он любил покорность и хотел, чтобы Ино вышла замуж за кого-то вроде Шикамару Нара. Но глава семейства никак не ожидал, что однажды вечером к нему нагрянет этот ублюдок со своей мамашей. Иноичи хотелось рассмеяться, когда эта парочка попросила у него руки его любимой дочери, но мужчина приберег момент торжества на потом. В его голове уже зрел коварный план, который мог уничтожить достоинство клана Тсукури. Почему Ино учавствовала в этой грязи? Потому никто не имел права ослушиваться Иноичи. Она была так сильно влюблена, что даже не удосужилась проверить бумаги, которые он ей передал, прежде чем протянуть их своему благоверному. Когда Ино узнала, что отец дал согласие на помолвку, ее мозг отключился окончательно, и это сыграло Иноичи на руку. Он без проблем подговорил уборщицу вытащить ключи от мастерской Дейдары, которые хранились на дне шкатулки в комнате Ино. Дальше план работал как часы. Ино принесла ему подписанные бумаги, а за Тсукури к тому времени уже следовали нанятые Иноичи люди. У него не было цели убить Дейдару. Он просто хотел показать, что ему отныне здесь не место, как и всей его семье. Но, признаться честно, Иноичи не расстроился, если бы в Тсукури попала одна из шальных пуль. Сдох бы, да и ладно. Но Дейдара сдыхать не собирался. И, конечно, он не знал, через что пришлось пройти Ино, чтобы его (с Божьей милостью, не иначе), буквально выслали в Европу. В тот вечер Ино примеряла платье, в котором должна была быть на помолвке. Они недавно разговаривали с Сакурой, но подруга чувствовала себя неважно — на Харуно сильно сказывался разрыв с Сасори. Несмотря на личную жизненную драму, Харуно обещала быть на помолвке, за что подруга была ей очень благодарна. Этот день действительно был для нее важен. И без Сакуры такое событие потеряло бы все свои краски. Волнительные мысли прервали шаги отца. Ино хорошо запомнила его лицо в тот момент — сосредоточенное, строгое. Совсем не выражающее ничего хорошего. Он оглядел ее с ног до головы, безразлично пронзая дочь взглядом, а затем бесцеремонно прошел мимо и положил на стол пачку листов А4. — Сядь. Сядь и прочитай. Ино хотелось отмахнуться от него. Ей было не до очередных глупостей отца. Но она выполнила его просьбу только потому, что он подарил ей больше, чем мог подарить за всю жизнь — дал согласие на их с Тсукури помолвку. Яманака предполагала, что эти бумаги хранят нечто, связанное с их кланом или отцовским бизнесом, но когда она вчиталась в текст, поняла — речь совсем о другом. Ино бегала глазами по строчкам и медленно умирала, сидя на стуле в злосчастном платье. Это была до безумия идиотская, но необратимая ситуация. Назад пути просто не существовало. Она растерянно посмотрела на отца, чувствуя, как губы отбивают чечетку. Иноичи был совершенно серьезен. Отказаться от любимого под страхом его же смерти?.. — Ты этого не сделаешь! — Ино вскочила, хватая ртом воздух, — Я не буду это подписывать! Иноичи усмехнулся недобро, зловеще. Яманака поняла: сделает и еще как. — Его уже перехватили на трассе. Если ты не подпишешь в течение трех минут, я сделаю все, чтобы от него и мокрого места не осталось, — Иноичи кивнул в сторону ноутбука, заставляя дочь обернуться. Она уставилась в экран, чувствуя, как холодеет кожа. Там, как по щелчку пальцев появилась картинка: обгоняющие друг-друга машины, визг тормозов, хлопки выстрелов… Яманака знала номера их авто. Она видела, как машина, в которой сидел Дейдара, лавировала по трассе со спущенным пулей колесом. Ино правда хотела совладать со своими эмоциями. Она пыталась показать отцу, что ее не так-то просто запугать. Но он нашел идеальный рычаг давления. Ино слишком поздно поняла, как сильно она ошибалась, думая, что отец принял ее выбор. Тсукури был прав, когда сомневался в чистоте его намерений. Все не могло быть так просто, верно? — Ты ведь не собираешься оставлять его в живых? Даже если я подпишу… Ино всхлипнула, чувствуя, как сдавливает горло. Отец молчал, но она была уверена, что разгадала его очередной план. Ино уже заметила открытую кем-то шкатулку. Ключа от мастерской Дейдары там не было. Его мастерская — святая святых, его уникальные работы… Блондинка схватилась за край стола. Ей вдруг стало дурно. — Пожалуйста… Я подпишу, но… Пожалуйста… Отправь его… Куда угодно… Я обещаю, я не приближусь к нему… Отец кивнул, говоря что-то про Европу и уходящие в никуда минуты. У Ино почти не осталось времени. Тсукури был единственным мужчиной в жизни Ино, который не «душил» ее своей опекой, не относился к ней, как к «принцессе Яманака». С ним она была свободна от гнета своей семьи. Дейдара был взрывным, а самое главное — свободным. И он делился с ней этой свободой, даря ее сполна. Сейчас, глядя на то, как он находится в шаге от погибели, Яманака больше не думала. Ставя подпись и размазывая слезы по щекам, Ино сдавалась под удовлетворенный взгляд отца. Дейдара будет жить, но уже без Ино. Отныне Яманака умрет для него навсегда.***
— Оставь меня в покое!!! Истеричный крик разрезал гул пролетающих мимо автомобилей. Сакура сотрясалась от рыданий, чувствуя, как последние силы оставляют ее прямо там, посреди дороги. — Сакура, ты просто пьяна, успокойся, — Акасуна стиснул зубы, уворачиваясь от ее слабых ударов, но получалось плохо. — Чертов ублюдок! Сукин сын! Исчезни из моей жизни, наконец! Ты не имел права в ней появляться! Да лучше бы ты сдох в своей Европе! Акасуна нахмурился, перехватывая руки Сакуры. Это было уже слишком. Никто не имел права его бить. — Сакура, не выводи меня… Харуно расхохоталась, запрокинув голову, словно тряпичная кукла: — А то что? Что ты сделаешь? Кинешь меня под машину? Убьешь? Ты же самый настоящий псих! Чертов убийца! Гребаный ублюдок! Акасуна пошатнулся, чувствуя, как озверевшая девушка отпихивает его в сторону. Сейчас, будучи в истерике, Харуно стала невероятно сильной. Он видел, как ее трясло. И ему пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы вновь запихнуть девушку в салон автомобиля. Сасори довезет ее до дома любой ценой и обязательно уложит спать. Завтра Сакура будет ему благодарна. Нужно только подождать, пока из ее организма испарится этот гребаный алкоголь. Харуно не разделяла его мнения. Ей хотелось придушить Акасуна своими руками. Она была зла на него. Сасори снова будил в ней противоречивые и давно забытые чувства, о которых ей не хотелось вспоминать. Не потому, что это было плохо, а потому что с ним она становилась слабой. Харуно не была слабачкой, совсем нет. Но она чувствовала себя таковой, особенно сейчас, когда Акасуна буквально затащил Сакуру в ее же квартиру, игнорируя все ее крики и слезы. Он обладал поразительным терпением, не обращая внимания на истерику девушки. Даже когда Сакура попыталась вновь занести руку для удара, он собрал всю свою гордость в кулак, чтобы не сорваться на нее из-за этого. Акасуна никому не позволял наносить себе увечья. И Харуно это касалось в первую очередь. Стаскивая с нее одежду, он отмечал, насколько хороша стала Сакура за эти годы. Акасуна не собирался ее трогать, нет. Сасори всего лишь хотел привести ее в чувства. Вот почему он просто раздел Сакуру догола и запихнул в душевую кабину, пропуская очередные проклятия мимо ушей. Настанет день, и она обязательно разденется перед ним по своей воле. Он был в этом уверен, потому что рядом с ней без труда делал то, что ненавидел больше всего — умел ждать. Он слышал, что в мире терпение всегда вознаграждается. И если его ожидания не будут оправданы — он лично сожжет этот чертов мир дотла.