На ножах

Харуно вдохнула сырой воздух и закашлялась. Неприятно обожгло легкие. Холод немного отрезвил девушку, но она все еще не могла сосредоточиться. Ей хватило сил, чтобы встретиться с ним взглядом. Сакуре не нужно было особых навыков, чтобы понимать его и знать, что он в ярости. — Какого хрена ты творишь, Сакура? Снова этот тон. Харуно не собиралась отвечать. Она не собиралась отчитываться и уж тем более находиться рядом с ним. Ино наверняка ее потеряла. Ее пустой взгляд встретился с его темным и не выражающим ничего, кроме злости. Но Сакуре, честно говоря, было плевать. Он достал ее до печенок. И она должна была показать ему, что с нее хватит. Девушка развернулась, собираясь уйти, но Сасори тут же схватил ее за руку. Сакура сморщилась. — Пусти меня! — Ты едешь домой, — Акасуна дернул ее на себя, заставляя Харуно вздрогнуть. Вывих дал о себе знать, отдавая тупой болью. — Я никуда с тобой не поеду, Сасори! — Я, кажется, тебя не спрашивал. Черт возьми, сколько в нем было силы. Сакура вскрикнула, когда парень буквально потащил ее за собой, выкручивая запястья. У Сасори медленно, но верно отключалась голова. Харуно это прекрасно понимала и чувствовала. — Пусти меня! Мне больно! А хоть бы и так. Акасуна было плевать. До его машины оставалось несколько метров. Сейчас он отвезет ее домой, и пусть Харуно только попробует еще раз оказаться в подобном месте без его ведома. — Сасори, отпусти ее! Конечно, Конан. Кто, если не ты… Хаюми, несмотря на высокие каблуки, приближалась к ним быстрее, чем он рассчитывал. За ней с недовольной мордой шел Хидан. Кажется, он совсем не собирался принимать участие в этом спектакле. В руках Конан держала вещи Сакуры. И откуда она только узнала, где Харуно их оставила? — Ты не видишь, что Сакура не хочет с тобой идти? — Если Сакуре понадобится адвокат, я обращусь к тебе, Хаюми. А пока, будь добра, вали отсюда! Сасори был на пределе. Этот чертов день вывел его из себя, забирая все остатки самообладания. Еще немного и он ударит эту шлюху, которая вечно сует нос не в свое дело. Акасуна вновь дернул Сакуру за собой, буквально запихивая ее на пассажирское сидение. Сакура пыталась вырваться, выкрикнуть что-то, но Сасори не слушал, блокируя авто. Сейчас он отвезет ее домой, и все будет нормально. — Сасори, — Хаюми вновь встала перед ним, воинственно преграждая путь, но Акасуна это ни сколько не впечатлило. — Конан, лучше уйди с дороги. Не заставляй меня повторять дважды. Шел сильный дождь, и они все вымокли насквозь. Конан трясло от холода, но она не собиралась отступать. Где-то в машине горланила Сакура, стуча ладонями по стеклу. Акасуна нужно было всего несколько секунд, чтобы прекратить это. Он с силой толкнул Конан, заставляя ту покачнуться на каблуках и с грохотом упасть в грязь. Телефон, помада, ключи — все высыпалось из карманов и полетело в лужу. К Конан подошел недовольный Хидан, дергая ту за шкирку. Какого хера она вообще туда лезет? Сасори вдохнул, чувствуя, как спокойствие вновь возвращается к нему. Теперь эта сука будет знать, что бывает с теми, кто сует нос не в свое дело. Он кивнул Хидану, зная, что Мацураси разберется сам. А он тем временем мог вернуться к тому, из-за чего болела голова больше всего. К Сакуре. Теперь она не стучала по окну. Сидела, опустив взгляд вниз, не поднимая головы. В машине пахло спиртом, и Акасуна сморщился, опуская стекло. — Какого черта ты так напилась? Ты же проходила медицинские курсы. Не знаешь, что алкоголь и седативные несовместимы? — Отвали от меня, Сасори. — Как мило, — Акасуна завел машину. — Посмотрим, насколько тебя хватит. Автомобиль тронулся резко, чуть не став спонсором соприкосновения лба Сакуры с панелью. Харуно посмотрела на Сасори, прикидывая, в своем ли он уме. Этот человек сейчас больше походил на того, каким она его запомнила несколько лет назад. Такого Сасори она боялась, потому что не могла предугадать его поведение. Его руки с силой сжимали руль, а спидометр стремительно набирал скорость. Трасса была скользкой из-за непроглядного ливня, но Токио жил даже ночью. Они летели мимо других автомобилей, водители которых недовольно сигналили вслед. Сасори не слышал, сосредоточенно смотря на дорогу. — Сасори, сбавь скорость! — Харуно вжалась в кресло, понимая, что не успела пристегнуться. Сейчас руки не слушались. Сакуру трясло от того, насколько быстро они ехали. Город сливался в единое пятно, в салоне гулял ветер — Акасуна не собирался закрывать окно. Сакура хотела жить. Даже слишком. И если она и желала, чтобы Сасори от нее отделался, то точно не такой ценой. Отправляться на небеса она не собиралась. Но у этого придурка, кажется, были совершенно другие планы. Где-то вдалеке замаячил перекресток. Сакура знала, что сейчас там наверняка оживленное движение. По этой трассе ездили фуры с товаром, а также ненормальные мотоциклисты. Харуно протрезвела окончательно, схватившись за локоть Сасори: — Останови машину! Какого хрена ты делаешь? Мы же сейчас разобьемся! — Правда? — он повернулся к ней, улыбнувшись уголками губ. — Разве ты не хотела избавиться от меня, детка? Черт возьми. Зрачки сжались в точку. Харуно повернула голову, понимая, что это точно конец. Она не помнила, что случилось дальше. Кажется, заложило уши от собственного крика и визга тормозов. Акасуна не остановил машину. Все, что увидела Харуно перед тем, как закрыть глаза — вертящуюся юлой трассу и летящую навстречу фуру.

***

Сакура обязательно все поймет. Ино ей потом все объяснит. И, конечно, извинится за то, что так внезапно пропала. Какая же она идиотка… Неужели было сложно догадаться, кто стал владельцем клуба? Кто еще, кроме Тсукури? Яманака чуть не взвыла, но времени было очень мало. Ей стоило срочно отсюда выбираться. Девушка выскочила из клуба, расталкивая стоящих у входа людей. У нее не было времени слушать их недовольства. Если повезет, то Тсукури вообще не поймет, что это была она. Они же так долго не виделись! Но Ино не повезло. Она подумала об этом, когда почувствовала, как ее со всей силы ударяют головой об стену. — А ты ничем не отличаешься от своего дружка-психа. Еще несколько таких встреч, и я заработаю сотрясение, гребаные вы придурки! — Яманака ойкнула, потирая ушибленный затылок. — Что, убежать решила? Стыдно стало мне в глаза смотреть, сука? — Не бери на себя слишком много, Тсукури. Появились неотложные планы, в которые ты не вписываешься, ясно? — А когда ты продавала меня своему папаше, была не такая смелая, мм. Мне напомнить, сколько ты мне должна? Как расплачиваться будем, Яманака? — А что, в Европе плохо кормят? Или твои скульптуры голых баб резко стали всем неинтересны? Ино понимала, чем для нее может обернуться такое красноречие. Тсукури затащил ее в переулок между зданиями, куда никто никогда не заходил. А из-за шума дождя и доносящейся из клуба музыки ее бы и подавно никто не услышал. У него было явное преимущество, и если бы Дейдара захотел, то с легкостью расправился с ней прямо здесь. Но Яманака редко можно было закрыть рот. И сейчас она тоже не собиралась молчать. Слишком много чести для такого, как он. — Тебе напомнить, по чьей вине я оказался в Европе? Тебе напомнить, в каком дерьме я был из-за тебя? Ты и твой папаша — беспринципные ублюдки. А еще говорят «древнейший клан»… Лучше б ты сдохла, Яманака. И твой отец тоже. Ино почувствовала, как натягиваются мокрые локоны. Было больно, но механизм уже запустился. — Ты нихрена не знаешь, Тсукури. Ты не представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы тебя отправили в эту чертову Европу! — А-а-а-а! Так мне тебя еще и поблагодарить? — Дейдара хохотнул, дернув волосы Ино на себя. — Не выводи меня, иначе я тебя придушу. Я не шучу, принцесса. — Тогда отпусти мои волосы, кретин! — Яманака слабо толкнула его в грудь, чувствуя, насколько неравны их шансы. — Тсукури, если я в чем-то и виновата, так это в том, что не дала отцу тебя убить! Дейдара отличался от Сасори. И Тсукури не собирался строить из себя хладнокровного папочку. Когда-то он безумно любил эту девушку. И, возможно, любил сейчас. Но блондин ненавидел, когда его предают. У него с детства была жуткая аллергия на предательства.

***

Он знал, что Иноичи Яманака не даст им быть вместе, но все равно попытался попросить ее руки по всем национально-культурным правилам. И пусть его мать была уверена, что из этого ничего не выйдет, она пошла на такой важный для сына шаг. Отца у Тсукури не было, зато был дядя, который после уговоров родной сестры закатил глаза, но выбил личный прием у Яманака. И Тсукури искренне не верил, когда его мать сообщила, что Иноичи-сан дал добро на помолвку. Это было как-то слишком просто и неправильно. Так не должно было быть. Но Ино была безумно рада. Она считала, что отец смилостивился. Как же. Началась усиленная подготовка к помолвке. Ино тогда заканчивала университет, а Тсукури уже набирал известность как один из знаменитых скульпторов Японии. Токио гудел: единственная дочка Иноичи из клана Яманака выходит замуж. И за кого? За выходца семьи Тсукури! Все были шокированы. Яманака выбрала красивое платье, а Иноичи даже подарил паре изящные и жутко дорогие кольца. Все это время Дейдара испытывал липкое и неприятное ощущение того, что что-то пойдет не так. Иноичи был слишком добр. Все складывалось подозрительно хорошо. Тсукури тошнило от того, насколько все идеально. Тсукури ждал бурю. И буря разразилась. Накануне помолвки к нему пришла Ино. Сияющая, необыкновенная и жутко довольная. Она впервые была так сильно счастлива. Они наконец-то официально скрепят союз. Какая немыслимая удача! Яманака планировала чудесный медовый месяц в Париже, рассказывала, как они назовут детей. И Дейдара начинал успокаиваться. Потому что, кажется, никакого подвоха и не было. Только один нюанс: Тсукури должен был подписать брачный договор до того, как они вступят в какие-либо официальные отношения. И Дейдара тогда усмехнулся. Мол, чужого ему не надо, а своего было достаточно. Все-таки его семья обладала огромными владениями и доходами. Он даже не читал протянутую Ино бумажку. Оставил размашистую подпись, поставил фамильную печать и передал файл ей. Разве могла его невеста пойти на обман? Тсукури был уверен, что нет. Они ворковали еще долго, пока за ним не приехал Мацураси, вооружившись восьмью ящиками Соджу. Намечался незабываемый мальчишник. Впрочем, Дейдара был уверен, что такое событие он действительно не смог бы забыть никогда, как и его друзья, которые по несчастливой случайности оказались рядом. Мацураси в ту ночь поймал четыре пули, а — Кисаме две. Не зацепило только Сасори и Яхико, которые сидели в другой машине. И то лишь благодаря тому, что Яхико обладал невероятными навыками гоночного вождения. Итачи обошелся спущенными колесами и раскореженным капотом спорткара — от неожиданности не справился с управлением. А сам Дейдара до последнего отказывался понимать, что вообще происходит и кому они перешли дорогу. Когда «хвост» исчез с радаров, а Хидан и Кисаме под шефством Сасори с Яхико были благополучно отправлены в больницу, Дейдаре позвонила рыдающая мать. «Срочно приезжай. Сейчас же!» Ему не нужно было повторять дважды. Он уже тогда понял, что происходит какой-то пиздец. Оказавшись на пороге фамильного особняка, блондин готовился к самому худшему. Его встретил дядя. С потемневшим лицом, постаревший на десять лет. Усадив племянника на кресло, он бросил на журнальный столик листы, заполненные печатным текстом. Те самые, что несколько часов назад ему дала Ино под видом брачного договора. Дейдара непонимающе уставился на строчки, пытаясь сфокусировать взгляд на содержимом. «…Являясь официальным представителем семьи Тсукури в трезвом уме и в трезвой памяти… Это что, блять, шутка какая-то? …На основании вышеизложенного подтверждаю, что отказываюсь от следующих объектов… Невозможно. …И передаю во владение семьи Яманака 40% территории, которые ранее принадлежали… …А также обязуюсь не приближаться… …и не претендовать на руку и сердце…» Тсукури выдохнул, стараясь прийти в себя. Получалось хреново. Он не слышал, как кричала мать, всплескивая руками и тряся его за плечи. Не помнил, как вышел из особняка, хлопнув дверью, и как оказался на пороге мастерской. Дейдара застыл прям там, чувствуя, как сердце бьется где-то в глотке. Его мастерская — единственное, что у него осталось… …была изуродована до неузнаваемости. Тсукури знал, чья это вина. И от этого становилось еще больнее. Только у Ино были ключи от его мастерской. Больше сюда прийти было некому. *** — Значит, всё-таки лучше знать всю правду? — спросил он. — Я в этом не уверена. Но узнав её однажды, ты уже не сможешь вернуться назад к незнанию… Диана Сеттерфилд. Тринадцатая сказка.