Спустя пару дней Адель
На собственное удивление, мне удалось открыть глаза. — Проснись и пой, — услышала голос Волче. — Это рай? — в горле все пересохло, — я умерла? — Двадцать седьмая больница, — ответил он. Олег лежал на соседней койке с перемотанной грудиной и гипсом на правой руке. — Даже не подрочить, да? — усмехнулась. — Я и левой могу. В палату, как крадущаяся мышка, вошел Разумовский. Волосы собраны в какой-то непонятный хвостик, на лице куча мелких царапин, рассечена бровь и он слегка хромал. — Привет, — улыбнулся, присаживаясь рядом со мной, — пить хочешь? — Угу. Сережа заботливо протянул мне трубочку с водой. Боже, как же хорошо. — Благодарю. — Я скоро вернусь. Со звуками деда, Олег поднялся с койки и вышел. — Рассказывай. — Врачи констатировали у тебя клиническую смерть, — аккуратно погладил руку, — у тебя сломано четыре рёбра, трещина в челюсти, из-за этого поставили стяжки. — А я думаю, почему так неудобно. — Обезболивающее пройдет, заговоришь иначе, — улыбается, — множество ссадин и ушибов, небольшое сотрясение, и ещё сквозное ранение, к счастью, органы не были задеты и ты жива. — Что с Кутхом? — Мёртв, — спокойной ответил, — они с Айрой отправились в свой мир. Когда я попрощался с ними, то на склад залетел ОМОН и нашёл тело Птицы, — вздохнул, — я воспользовался моментом и заявил, что это мой брат-близнец — Алексей Разумовский. Подтвердил теорию Юлии Пчелкиной. — Видео после твоего задержания. — Да. — Где Гром? Я видела, что он… — Живее всех живых, — рассмеялся, — хули ему будет? Пернатый затылок ему разбил и неплохой сотряс создал, а кровь изо рта пошла из-за того, что этот дебил себе язык прикусил. Такой шепелявый, я не могу. — Блять, — закатываю глаза, — серьёзно? Я там чуть рядом с ним не легла. — Ты бы слышала мой смех, когда я зашел в палату и он мне такой «Фрафуй, Ферефа», — откинулся на спинку стула, — сука, там все отделение охуело. — С Валерой все хорошо? — Уехала встречать наших. — Значит, скоро мы выслушаем столько дерьма… — Да-а-а-а, — довольный, — Дагбаева, Дракона и всю их тусовку задержали. Оказывается, внук продолжил дело деда. Алтану светит пожизненное, если им не заинтересуются другие страны, в которых он знатно накосячил. Кстати, помнишь, кто-то что-то купил на двадцать шесть миллионов долларов? — Ну. — Это был Дагбаев, он хотел создать свою непобедимую армию, но не смог разобраться с технологией костюмов, так как его сообщник, Александр… — Только не говори, что он и… — А я скажу, — отпил кофе, — каким-то волшебным образом, после моей гибели Алтан и Александр неплохо спелись. Первый поставлял второму лучшую наркоту и девочек, а второй сливал всю информацию на тебя первому, и готовил разработки. — Мы все испортили, убив Александра. Что с агентами Холта? — Скрылись еще до приезда полиции. Жертв нет, раненые есть. Они с нетерпением ждут тебя в Лондоне, когда оклемаешься. — Это хорошо, — прикрыла глаза, — получается, все закончилось? — Да, — поцеловал руку, — это финал. — Сейчас умру от счастья. — Не надо, — вздохнул, — мне одного раза хватило. — Что, пожрал стекла? — улыбаюсь. — Очень вкусно, пиздатый завтрак. — Обращайся, любовь моя. — Еще новость хочешь? — Давай. — Я поспал сегодня. — Здорово, — замялась, — подожди, поспал? Тебе вернули душу? — Ага, — довольный. От радости я поднялась, но тут же вернулась обратно. Переборщила с телодвижениями… — Ты помнишь день, когда тебя впервые задержали? — Да, — кивнул, — после разноса офиса. — Я только что поняла, одну вещь. Все началось и закончилось в один день. — С разницей в четыре года.Прошло время
Суд признал Дагбаева и Вадика виновными с организации террористического акта, которое повлекло за собой гибель нескольких десятков людей. Они пошли ещё по нескольким статьям: грабёж, разбой, продажа детей, убийства, совращение малолетних и несколько эпизодов по изнасилованию. Алтану дали пожизненное заключение строго режима, а Дракоше тридцать лет. Мы тоже попали под раздачу, но, суд нас пощадил. Меня, Разумовского и Волкова обвиняли в соучастии, припомнив пожары в Санкт-Петербурге и ситуацию в Италии. Благодаря показаниям Грома, который рвал жопу как мог, суд вышел на лояльный приговор. Каждый из нас боялся, что Рубинштейн, которого мы оставили в живых, сдаст нас и мы ещё как организаторы побега пойдём. За то, что прятались и сбегали от полиции несколько раз, за сокрытие преступлений, мы бы получили лет по десять, но, учитывая явку с повинной, доказательства и смягчающие обстоятельства. — Разумовский Сергей Дмитриевич приговаривается к пяти годам и семи месяцам условного срока. Выдохнули. — Волков Олег Викторович и Разумовская Аделина Ильдаровна приговариваются к четырём годам условного срока. Вполне ожидаемо. Серёга больше накосячил. Нам еще присудили выплату штрафа, сумма которого повергла в шок всех нас. — Пидорасы, — выдохнул Разумовский. Протесты на улицах прекратились и общественность встретила нас героями, признавая идеологию и мысли Разумовского. В стране решили пересмотреть закон. — Дура! — прошипела Милина, увидев меня на пороге своего дома, — безмозглая идиотка! — заплакала. — Тише, — обнимаю её, — я же живая. — А я чуть не умерла, — отвесила подзатыльник. — Все хорошо, — глажу по спине, — мы дома. — Мама! Папа! — радостно завизжали дети, увидев кто приехал. Разумовский сразу подхватил их на руки. — Вы вернулись к Рождеству! — Майкл в восторге. — Как и обещали, — хором.Двадцать лет спустя
На Родине все изменилось до неузнаваемости: полностью был переформирован закон (стал более справедливым), в оборот вернули смертную казнь, полностью истребили коррупцию, детскую проституцию и во всю боролись с распространением наркотиков. Детские дома были почти пустыми, так как люди стали более трепетно и ответственно относится к своему продолжению рода. Повысилась зарплата, пенсия, люди перестали попрошайничать на улицах и жить в нечеловеческих условиях. Нищета отступала. Уровень жизни, образования и науки значительно вырос за последнее время. Преступность снизилась до рекордных 4,7%, что привело к удивлению и восторгу. Страна развивалась и процветала, становилась более технологичной, уютной, комфортной для людей. Светлое время наконец-то настало. А всё благодаря новому президенту — Разумовскому Сергею Дмитриевичу! Когда все утихло, то он чисто ради интереса решил баллотироваться в президенты, так как мечтал. Увидев результаты голосования, мы не могли поверить. — Серёга, — Волков, — ты новый президент. — За тебя проголосовало почти восемьдесят процентов. — Вижу, — прошептал, — охуеть. Что касаемо наших семей, то это тоже потерпело неожиданные изменения. Начнем с того, что Лера и Олег поженились. Вот взяли и поженились. Буквально через месяц после финала. — Волкова? — Разумовский смотрит на свидетельство о заключении брака, — ничего не понимаю. — Я женился на Лере, — прикурил сигарету, — Лера вышла за меня замуж. — Фу-фу-фу, — скривился, — Волче, ты отныне женатик и каблук? — Угу, — кивнул, — как ты. — Пошел нахуй. Через несколько лет Лера забеременела. Волков визжал как поросёнок от счастья. — Итак, — девушка лучезарно улыбнулась, собрав всех нас за огромным столом, — мы с Олежей вчера были на УЗИ. — Это девочка? — перебил Разумовский, — да? Сержия Олеговна, мне очень нравится. — Заткнись, — кинула в него салфетку. — У нас будет мальчик! — не сдержался Волков, — пацан! — Да-а-а-а! — завопили. — Мы уже придумали ему имя, — продолжила Лера. — Какое? — Брат, — рядом с Громом сел Олег, — надеюсь, ты не будешь против, если мы назовём его Максом. — Как моего брата, — прошептал Игорь, не веря своим ушам, — спасибо. Мальчик родился со светлыми кудряшками и зелеными глазами. Очень напоминал Леру. — У Макса такие же волосы были, — укачивает малыша. Семья Пчелогромов жила счастливо и весёло. Юля с Игорьком воспитывали Адель, давая ей все самое лучшее, но не баловали. Внешне девочка была маминой копией, но характер папин. Мама не горюй… Она очень умная, хитрая и разговорчивая барышня, но немного стесняется. Пчёлка продолжила работать во Vmeste, став новым генеральным директором компании. Игорю дали повышение, поставив на место Прокопенко и добавив пару звезд на погоны. Федор Иванович и Елена Михайловна наконец-то вышли на пенсию и продав всю недвижимость уехали в деревушку под Краснодаром. Они помогали нам в воспитании детей, забирая почти на все лето к себе. Тетя Лена светилась от счастья, когда четверо сорванцов носилось до огороду, а еще шестеро откисало в доме. Ей нравилось, когда такая толпа появлялась на пороге. Дядя Федя первые несколько часов бурчал, но под хорошую водочку менял настроение и чуть ли нас не расцеловывал. По истечению времени, наше трио стало называть супругов Прокопенко мамой и папой. — Что вы все «тетя да дядя», — Фёдор Иванович махнул рукой, — ей Богу. Давно уже не чужие. Дети ваши наши внуки. Все, — отвернулся, — мамка с папкой и никак иначе! Майкл и София росли жутко энергичными детьми. Милина справлялась как могла. Оба любопытные, наглые, смышлёные и очень продуманные. Могли обхитрить любого. Майкл вырос очень похожим на папу. Начиная от привычек, заканчивая любовью к газировкам. Характер достался от меня. Сын пошел по маминым стопам и как бы я не была против, стал одним из агентов Холта. Было много криков и истерик, но он уперся как баран. — Мам, — взял за руку, — мне это нравится. Я хочу быть как ты. — Майкл, я не выбирала этого. — Мам… — Не мамкай, — выдыхаю, — хорошо, это твой выбор. Но, если ты решил взяться за это дело, то стань в нем лучшим, — провожу по русым волосам. — Хорошо. И он стал. Майкл быстро освоил тяжелейшую программу жестких тренировок, правила боя и шпионажа. Несмотря на то, что он мой сын, никаких поблажек не было. Ему это даже нравилось и придавало стимул. Рыжая отцовская шевелюра ему не досталась. Он имел хорошее телосложение, отличный рельеф мышц, был чуть повыше Разумовского и как папа проколол ухо. А чуть позже психанул и за один сеанс забил себе обе руки. Идиот. Софийка стала душой компании и главной заводилой. Мы с Серёжей не были такими, поэтому считаем, что такой её сделал Олежа. В его стиле. В университете была капитаном группы поддержки, прилежно училась и не позорила имя Майкла, который долгое время зарабатывал авторитет. — Майкл! София! Кто из вас двоих снова залез в мой ноутбук?! — Никто! — хором ответили. — Врёте! Спустившись в гараж, застала этих двоих. — Признавайтесь. София? — Мам, — улыбнулся, — ты посмотри на неё. Дочь мне мило улыбнулась и похлопала зелеными глазками. — Она идиотка. У нее в голове нет мозгов, — постучал по шлему с ушами, — мы уже час снять его не можем. — Больно! — шлепнула его по плечу. — Я залез в твой ноутбук, — мимо прошел Разумовский, как-то слишком спокойно попивая кофе. — Серёжа! — кинулась за ним. Характер у Софии был папин, а внешность моя. Тут даже думать нечего. Аристократ-психопат. Они с Разумовским были как две бабки-сплетницы. Лучшие подружки. Заходишь в гостиную, а там сидят Олег, Макс, Сережа, Майкл и София, смотрят какую-то хрень по телевизору, а на их лицах тканевые или глиняные маски. — Давно так сидят? — Как приехали, — улыбается Лера, — она их еще заплела. — Вижу, — усмехаюсь. На мое удивление, София к семи годам резко стала рыжей. Как папа. Разумовский долго ликовал. Наши с ним отношения становились с каждым днём все лучше и лучше. Мы перестали ссориться по пустякам, пытаться вывести друг друга на эмоции. Жили душа в душу. Чем старше он становился, тем больше напоминал мне Птицу, точнее, нынешний Разумовский — их смесь. Сережа стал очень проницательным человеком, научился говорить так, что от его речей кружилась голова и становилось жарко, когда он рядом. От него веяло дичайшей харизмой, которая притягивала к себе магнитом. Разумовский немного постарел, появились мелкие морщинки и редкая седина. Несмотря на то, что ему же немного за пятьдесят, он мог дать хороших люлей здоровяку Майклу. Всегда держал себя в форме, как Олег и Игорь. Я тоже изменилась, стала более спокойной, уравновешенной, но осталась при своих принципах. Начала действовать иначе. Частенько пропадаю в собственной оранжерее. Здесь множество редких и красивых цветов. Лилии не люблю, напоминают о том дне. Молодые агенты шушукались на тему того, что мы с Дином уже старики и нам пора на пенсию. Я напомню, ему было семьдесят с лишним лет, а он раскидывал ребят как котят. Майкл тоже хихикал. В один день, решили отправиться вместе с молодёжью на задание. Больше над нами не смеются. Задали жару соплякам. Я понимала, что Майкл хороший боец и достоин лучшего, но передавать в его руки компанию не спешила. Слишком молод и полагается на эмоции. Более холодным умом обладала София, но она не хотела даже слышать об этом. Её интересовала музыка. Мы совершили много ошибок, упустили огромное количество шансов, натворили делов и чуть не погибли. Это всё имело свои плоды. Нам удалось восстановить справедливость и установить новый порядок, где все равны и свободны, отстояли свои права, показав народу лицо истинного врага, сохранили, спасли и улучшили качество жизни в целой многомиллионной стране, а самое главное, заложили надежный, качественный фундамент в наших детей. Дали шанс на светлое будущее без боли, страха и беззакония. Если меня спросят, хотела бы я все повернуть вспять, я отвечу «нет». Ни о чем не жалею. — Пойдём в дом, — Разумовский накинул на мои плечи плед, — замёрзнешь, — положил голову на плечо. — Так хорошо на улице, — глажу по волосам. — По полу сквозняк… Попятившись назад, встала на его ноги. — Теперь, ты — мои тапочки. — Ладно, — засмеялся, — я согласен. — Мы с тобой опять остались одни на целый год, — вздыхаю, — София в университет уехала, Майкл в Лондоне. — Отдохнем хоть. Тебе Майки ничего про Адель не говорил? — А должен? — У-у-у, — закатил глаза, — подрастешь, расскажу что бывает между парнем и девушкой. — Серьёзно?! — оборачиваюсь, — Игорь его на шашлык пустит. — Их проблемы, — обнял, — пусть разбираются сами. Майкл уже взрослый, сам должен понимать, куда можно пихать письку, а куда нельзя. — Серёжа, — усмехнулась. — А что? Я в его возрасте знал про такие вещи. — Хватит бурчать, моя любимая старикашка. — И я тебя люблю, Адель, — поцеловал в висок, — смотри! На куст у калитки присели две знакомые птицы. Чёрная и белая ворона. Проверяют. — У нас все хорошо! — крикнул Разумовский, — если хотите есть, летите на веранду! Эти двое звонко закаркали в знак согласия. — Пошли, — приобнял, открывая дверь в дом, — сладенькая девочка.