Игра в дакджи

Мужчина его выше, моложе и увереннее, и когда он целует Ги-хуна, тому приходится задирать подбородок, и от этого вся ситуация кажется еще унизительнее. Целуется он ненавязчиво, не пытается засунуть язык ему в рот, как того боялся Ги-хун - каждый раз одинаково тесно вжимается в его губы своими, влажно захватывая или верхнюю, или нижнюю его губу, - на несколько мгновений - и отстраняется с неизменной улыбкой, насмешливо заглядывая в глаза, которые стараются не встречаться с ним взглядом. - Ещё одну игру? - спрашивает так, будто тот может получать от этих поцелуев удовольствие. Ги-хун хмурится всякий раз, вытирает рукавом губы и, со смущённым румянцем на щеках, отвечает, стыдливо опуская глаза: - Да. Если вам самому ещё не надоело. Он никак не может определиться с местоимением - то ли говорить ему "ты", то ли "вы", поэтому использует то одно, то другое - в зависимости от того, насколько раздражён. - Вы можете остановить игру в любой момент, господин, - напоминает с неизменной и почти издевательской вежливостью тот, хитро прищуривая глаза - и в самом деле, наверное, думает, что Ги-хуну все это нравится. Впрочем, будь он на его месте, наверное, и сам бы так решил, ведь за десять минут непрерывной игры он не выиграл ни разу. Ги-хун нервно проворачивает в руке грани своего дакджи, пока Вербовщик опускает квадрат перед ним на блестящий пол. Хоть после дюжины, наверное, повторений он уже не так остро реагирует на то, как этот хлыщ целует его в губы, его беспокоит сам факт, что все это зазря. Ему бы узнать хотя бы что-нибудь... ...- Вы же шутите, - с недоверчивой улыбкой произносит Ги-хун, когда Вербовщик приближается к нему за выигрышем в самый первый раз - в панике выставляет даже ладони, на которые тот с улыбкой смотрит: - Господин, вы проиграли, - напоминает он ему, даже отчасти сочувственно, и Ги-хун, помедлив, и затем тяжко вздохнув, опускает руки. Краснеет как рак и зажмуривается. Слышит, как тот делает шаг, потом чувствует ни на миг не сомневающиеся крупные руки на своих бедрах, (на этом моменте он, запаниковав, чуть было не отталкивает его), потом ощущает движение в пространстве и следом - как незнакомые губы врезаются в его, с мягкой настойчивостью сминают верхнюю губу, захватывают и - отстраняются. В эти короткие мгновения он также слышит его запах - чистоты, роскоши, уверенности... Ги-хун открывает глаза и видит лицо Вербовщика в нескольких сантиметрах от его собственного. - Все? - шепотом спрашивает он, старательно не глядя ему в глаза и уперев взгляд в ворот его пиджака. Он видит, как хлыщ будто ещё шире улыбается и подтверждает: - Все. Раскрасневшийся, Ги-хун несмело вытирает губы рукавом своего дорогого пиджака, спрашивает: - Ещё играем? – и неосторожно касается глазами глаз Вербовщика. Он чувствует, что еще больше краснеет под любопытствующим взглядом мужчины и мысленно злится, что того все это явно развлекает… ...Ги-хун заносит руку со своим красным дакджи и старательно прицеливается, зажмурив один глаз - ему только нужно попасть ребром квадрата в бок синего дакджи, и он перевернет его. Это же так просто, почему ему все никак не удается?.. Он вдруг думает о Вербовщике - тот наловчился за все это время и, конечно, легко обыгрывает его, ведь он каждый день играет в дакджи! Ещё ездит со своим кейсом по станциям метро, находит неудачников и соблазняет лёгкими деньгами... И это вся его работа?...И рука после стольких пощечин, небось, болит… Задумавшись, он касается взглядом Вербовщика и встречается со снисхождением, читающимся в его позе. Только в этот раз его улыбка превосходства почему-то не оскорбляет и не раздражает Ги-хуна, и он сосредотачивает свое внимание на дакджи. Вселенная улыбается ему - он бросает точно ребром, попадает как раз в нужную точку и - переворачивает! Испытывая счастье азарта от своей победы он мгновенно сбрасывает с себя созерцательное настроение, как и в прошлый раз воздевает в победном жесте кулак к потолку, воодушевленно восклицает что-то и подскакивает Вербовщику, хватает его за воротник, тянет к себе, но вовремя спохватывается и тут же расцепляет пальцы. Но тот, конечно же, понял, и щеки Ги-хуна пылают смущением, едва уступая в насыщенности цвета его яркой шевелюре. - Информация, - напоминает улыбающийся тип и смотрит значительно в глаза. Ги-хун проглатывает успевший скопиться в горле комок и слегка кивает, но глаз теперь не отводит и сосредоточивает все свое внимание на лице мужчины.Тот вдруг делает шаг ближе, вновь оказываясь на расстоянии поцелуя, и Ги-хун инстинктивно хватает его за плечи, удерживая на месте. Тот улыбается, показывает жестом, что скажет информацию на ухо, и тогда Ги-хуну становится стыдно за свое ожидание, и он торопливо убирает руки. - Давай...те, - кивает он ещё раз, смущённо глядя на слишком приблизившееся к нему Вербовщика. Мужчина наклоняется и шепчет ему несколько слов в ушную раковину. Ги-хун резко отстраняется, когда чувствует, что губы мужчины задели край его уха. - И что это? – вновь краснея, спрашивает он недоуменно, сделав шаг назад - в безопасность. - Мое имя, - отвечает тип, расплываясь в улыбке. Ги-хун изумленно расширяет глаза: - Зачем мне оно? Я спрашивал про хозяина ваших игр, про цель их организации, про все такое, для чего мне твое имя? Оно ещё и ненастоящее, небось... Тип не оскорбляется, снисходительное выражение ни на миг не покидает его лица, оно даже как-то смягчается. - Про "все такое" я не могу распространяться, - говорит он с оттенком вины в голосе. Ги-хун некоторое время молчит, сводя вместе изогнутые брови, потом вскидывает подбородок: - То есть, с самого начала ты не собирался мне ничего говорить, - произносит он готовый рассердиться, - Зачем же ты голову мне морочил? Хлыщ не отвечает, продолжая смотреть на него со своей улыбочкой. До Ги-хуна доходит, и щеки его заливает краска - скорее общего, абстрактного - гнева: - Ты извращенец, да? - спрашивает он с долей любопытства, невежливо указывая на него пальцем, - Просто хотелось до кого-нибудь подомогаться? Вербовщик не комментирует и не смущается: - Вы собираетесь ещё играть? - интересуется он, все так же широко улыбаясь. Ги-хун, наконец, взрывается: - Шутишь так? Что ты мне ещё скажешь - свой id? Размер ноги? Любимое телешоу? Нет, спасибо, мне достаточно информации на сегодня. Однако он продолжает находиться там же и стоять напротив Вербовщика, имя которого он зачем-то узнал, но не желает даже мысленно его на него примерять. Мужчина улыбается, но вот улыбка его на короткое мгновение становится более сосредоточенной, чем обычно - он снова делает шаг к Ги-хуну, достает из внутреннего кармана и протягивает карточку: - Возьмите, - и остаётся стоять очень близко - так, что Ги-хун чувствует его дыхание на своем лбу. Это нервирует, но он старается не подавать виду. Он опускает глаза на картонную карточку, проворачивает в руках: на одной из сторон с десяток цифр, на другой - пусто. - Что это? - с сомнением смотрит он на хлыща, - Приглашение на игру? Поменяли карточки? Или мне теперь особая..? Тот смотрит ему в глаза каким-то новым взглядом, и улыбка его все такая же сосредоточенная: - Это мой номер телефона. Можем обсудить все те вещи, что вы назвали и прочие, - после этого он слегка кивает в знак прощания, спокойно доходит до скамейки, забирает кейс и идёт к краю платформы. Ги-хун недоуменно смотрит ему вслед, держа на весу карточку. Он пару раз неуверенно собирается окликнуть его, но передумывает. Уже шумно подходит поезд, когда Ги-хун все же кричит ему вслед: - Ты запал на меня, что ли?.. - и чувствует, как его щеки алеют от смущения. Он уже передумал и отчаянно надеется, что мужчина его не услышал. Но тот оборачивается: - Звоните после одиннадцати, тогда я точно буду свободен, - говорит он, улыбаясь, и входит в раскрытые двери, привычно сжимая в руке ручку своего кейса. Широкими глазами Ги-хун смотрит, как поезд уезжает со станции и исчезает в тоннеле. Меж пальцев он ощущает карточку и снова поднимает на уровень груди, бездумно разглядывая, потом оглядывается в поисках мусорки и находит ее в дальнем конце перрона. Чем ближе урна, тем медленнее его шаги, и, в конечном счете, он так и не доходит до нее нескольких метров. Вместо этого, стыдливо отводя глаза, Ги-хун заталкивает карточку во внутренний карман своего пиджака, убеждая себя, что было бы просто глупо избавляться от такой информации, ведь этот человек определенно многое знает и, чисто гипотетически, Ги-Хун бы мог вытянуть из него нужные ему сведения.