Dark Discoveries

  Гарри снова прогуливался по дому на площади Гриммо. Спустя всего двадцать минут после того, как оставил Флёр развлекаться в доминантном шопинге. В этот момент его неожиданно окликнула испуганная МакГонагалл:      — Где ты был?      С этим возгласом она потащила его за руку к камину.      Гарри нахмурился от такой дерзости. Если бы кто-то другой посмел так тащить его за собой, он бы просто разорвал его на куски. Учитель или нет — не важно. Однако выражение лица МакГонагалл сочетало в себе настоящую панику и глубокую печаль.      Это был первый раз, когда он видел её настолько эмоциональной. Даже тот приступ гнева, который она выказала во время эпизода с Амбридж (человека, раздражающего всех вокруг настолько, что даже святой мог бы с радостью убить её) не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас.      Гарри решил подыграть ей.      Пока МакГонагалл тащила его через гостиную к камину, он огляделся, заметив, что вокруг было очень мало людей, да и то не шибко важных. Казалось, что произошло что-то чрезвычайно серьёзное.      Жаль, что он не мог рискнуть и заглянуть в сознание МакГонагалл, чтобы понять в чём было дело.      — Хогвартс, кабинет заместителя директора, — сказала она, бросая горсть летучего пороха и проталкивая Гарри в камин, заставляя парня погрузиться в холодное пламя. Мгновением спустя она последовала за ним.      — Что происходит, профессор? — поинтересовался Гарри, изо всех сил стараясь подавить своё раздражение, но ему это удавалось с трудом. Даже непривычная эмоциональность женщины не могла смягчить его недовольства.      — Профессору Дамблдору нужно с вами поговорить, — ответила МакГонагалл. Гарри почувствовал холодок на своей спине. Что, если Дамблдор узнал, что это он виновен в смерти Снейпа? Не хотелось бы сейчас объясняться за этот поступок.      Можно было, конечно, возразить, что Дамблдор не имел права у него спрашивать о подобном, ведь этим должен был заниматься Департамент Магического Правопорядка. Тогда не было бы никаких проблем с объяснениями, учитывая место, которое Снейп со своими дружками в чёрном решил избрать для нападения. Но Гарри также понимал, что в магическом мире редко всё работает так, как должно. Власть имела тенденцию делать всё необычное более чем законным.      А Дамблдор обладал огромной властью, как метафорической, так и реальной. Настолько огромной, что Гарри не хотел рисковать, столкнувшись с ним после того, как тот потерял своего любимого Пожирателя смерти.      Единственное, что удерживало его от трусливого бегства, так это МакГонагалл, а если точнее, то её излишняя эмоциональность и даже печаль. Она не очень-то любила Снейпа, чтобы испытать настолько глубокое чувство скорби, узнав о его смерти.      Гарри решил рискнуть и последовал за учителем дальше, вместо того, чтобы сбежать и сжечь все мосты. Дамблдор не мог заставить его вот так просто исчезнуть после того, как он спас жизнь Амелии Боунс.      Однако страх Гарри постепенно спал, сменившись беспокойством, когда он заметил куда они направлялись. В лазарет.      Когда они подошли ко входу, он увидел Римуса, мистера и миссис Уизли, а также Тонкс с остальными приближёнными членами Ордена за исключением одного конкретного человека. Это испугало Гарри. Ведь этим отсутствующим был именно Сириус.      Первым страхом было то, что с ним что-то случилось. Да, они были вместе всего несколько часов назад, но Сириус был достаточно безрассуден, чтобы попасть в передрягу где угодно.  Старая резиденция Блэков была не таким уж и безопасным местом.      Но прежде чем Гарри успел что-то спросить, дверь лазарета открылась, и Сириус вышел оттуда с каменным лицом. Его гнев был легко читаем, несмотря на все попытки крёстного скрыть его.      — Щенок, — сказал он, подойдя к парню, но перед этим МакГонагалл жестом приказала ему посторониться, продолжая тащить Гарри в лазарет.      Тогда он, наконец, понял причину испуга и печали МакГонагалл. Дамблдор лежал на кровати, его лицо было почти безжизненным, пока он отпивал из очередной бутылки с зельем.      — Гарри, — прошептал старик угрюмым тоном? — Как хорошо, что ты успел прийти до того, как я сделал следующий шаг в своём великом приключении.      — Профессор, — заикаясь, произнёс Гарри, впервые за долгое время испытав чувство настоящего шока. Это не была одна лишь печаль, поскольку, в течение прошлого года он начал подозревать о истинных намерениях Дамблдора и его конечной цели. И всё это очень уж не соответствовало его добродушному стариковскому нраву. Но, даже несмотря на эти подозрения, он всегда полагал, что Дамблдор будет рядом. В качестве полезного союзника или же могучего препятствия.      Увидеть его на смертном одре было совсем не тем, что он мог себе представить.      — Не грусти, Гарри, — ласково прошептал Дамблдор. — Смерть — это неизбежная часть жизни. Её нужно принимать, а не избегать.      — Я понимаю, профессор, — пробормотал Гарри, когда на его лице отобразилось относительно грустное выражение. Тем не менее, он узнал бутылки с обезболивающим и был рад, что они заглушили способности старика настолько, что тот не смог расшифровать его настоящие эмоции. — Что произошло?      — К сожалению, безрассудство, — проговорил Дамблдор. Его слова были как всегда загадкой, значит он всё ещё соображал, о чём говорил. Учитывая его предыдущую формулировку, по какой-то причине в голове Гарри зазвенели тревожные колокольчики.      Это напомнило ему о первом курсе, когда Дамблдор с такой же непринужденностью говорил о Зеркале Эиналеж во время их совершенно невинного разговора, который, так или иначе, сыграл жизненно важную роль, когда Гарри столкнулся с тенью Волдеморта, овладевшей телом учителя защиты от тёмных искусств.      А учитывая последующие приключения, каждое из которых было тесно связано с Волдемортом, и то, что все они происходили в Хогвартсе, Гарри не был настолько глуп, чтобы списать предсмертные слова директора на простую случайность. Всё это вместе взятое наводило на мысль, что Дамблдор тратит последние силы, чтобы подготовить последний свой тактический ход.      — Это был Волдеморт? — спросил Гарри, намеренно заглатывая наживку и накинув на себя маску отвращения. К счастью, это было не так уж и сложно. Воспоминания о сумасшедшем волшебнике, который решил потратить свою жизнь на то, чтобы убить его, прекрасно помогли Гарри притвориться.      — В каком-то смысле, да, — ответил Дамблдор и замолчал, доказывая, что даже на грани смерти он не желает отказываться от своей манеры говорить загадками. Хотя Гарри чувствовал, как жизнь утекает из его тела, пока магия внутри него продолжала бороться с каким-то проклятием, распространяющимся от руки. Гарри не нужно было видеть эту руку (она была спрятана под толстым слоем бинтов), чтобы почувствовать отвратительную силу тёмного магии, вторгшейся в тело великого волшебника.      Гарри ничего не сказал, ожидая продолжения, и сосредоточился на подавлении чувства разочарования, заполнявшего его разум. Даже на смертном одре Дамблдор продолжал с ним играть.      — Я когда-нибудь говорил тебе, почему Волдеморт все эти годы пытался убить тебя? — спросил Дамблдор.      — Нет, профессор, — ответил Гарри, с трудом сдерживая язвительный ответ: мол, извините, это совсем вылетело из моей головы. Сейчас это было не так уж важно. — Вы мне не рассказывали.      — Было пророчество... — начал мужчина, прежде чем потратить следующие десять минут на подробный рассказ о том, как Трелони изрекла странное пророчество, прозвучавшее в Кабаньей голове. Его услышали прохожие, а потом передали весть Волдеморту, после чего, он принялся охотиться за семьёй Гарри.      В этой истории ему бросилось в глаза множество странных деталей, но Гарри знал Дамблдора достаточно хорошо, чтобы понять — любая попытка уточнить о них ни к чему не приведёт. Дамблдор не стал бы ничем делиться, если бы не пожелал этого, и, хотя Гарри гордился своими умственными способностями, он не верил в них настолько, чтобы попытаться заглянуть в разум директора.      Не зря Дамблдор был известен как величайший из ныне живущих волшебников, и Гарри не собирался сейчас проверять это заявление. Вместо этого он молча слушал объяснения того, что ему суждено сразиться с Волдемортом. И от этого он хмурился всё сильнее      Честно говоря, странное магическое обязательство не очень-то шокировало Гарри. В конце концов, с тех пор как он был ещё маленьким ребёнком, борьба с Волдемортом стала неотъемлемой частью его жизни, и при той целеустремленности, которую демонстрировал Тёмный Лорд, Гарри не питал каких-то иллюзий насчёт того, что этот безумец вдруг остановится на полпути.      Нет, его раздражали многочисленные тонкие намеки Дамблдора на самопожертвование. Как будто смерть Гарри во время борьбы была почему-то неизбежна, а не просто очевидна. Какой ещё мог быть исход, если простой парнишка пойдёт против страшного волшебника? По какой-то причине Гарри чувствовал убеждённость Дамблдора в неизбежности поражения. Возможно, он был уверен, что после его смерти Министерство никак не сможет защититься от Волдеморта.      Но, наблюдая за тем, как Дамблдор медленно погружается в вечный сон, Гарри не мог отделаться от мысли, что дело тут было в чём-то другом...