Stalker's tango

Ночное небо в Ли Юэ красивое. Тарталья не понаслышке знал об этом, но не верил до тех пор, пока не убедился в правоте тех слов. В самый первый день своего пребывания в незнакомом городе. Процветающем городе контрактов. Лишь заплыв в гавань, наполненную красочными огнями, поражающими взор, в голове рыжеволосого юноши промелькнула мысль о том, что он ослепнет от столь ярких звёзд в небе. В тот момент, стоя на палубе корабля, Предвестник не мог поверить в то, что слова написанные в письме, окажутся правдой. Не мог представить, что пробудет в этом городе ещё несколько месяцев. Несколько месяцев. Поведя плечом, Тарталья плотно задёрнул шторы, не давая лунному свету пробраться в просторный кабинет. Пара месяцев слишком быстро переросли в год, а после и в два. Фонари чересчур быстро надоели парню. Юноше, не привыкшему к ярким огням, тяжело было находиться в центре города слишком долго. Весь этот тёплый свет прожигал сетчатку глаза, слепил, заставляя морщиться и цепляться за любую возможность, что позволит поскорее закрыться в тёмном кабинете. Закрыться, спрятаться от света и чужих глаз, чей взор смотрел в душу, словно поглощая всё то, что хранилось глубоко внутри. Он словно пытался достать затаённые тайны и желания, мечты, которые юноша так яро прятал. Вымученно вздохнув, запуская руку в собственные волосы и зачёсывая их назад, словно пытаясь убрать надоедливую чёлку, что постоянно скрывала часть лица, юноша привычно прошёл от окна до кресла, буквально падая в него. Усталость постепенно брала над ним верх, от чего глубокие, синие, точно океан, таящий на дне самых разных смертоносных тварей, в шторм, не отображающие блики, глаза постепенно закрывались. Главной задачей на эту поездку являлось сердце Гео Архонта, которое нужно было найти и забрать в срочном порядке. Увы, поиски давались с трудом. Гео архонт словно исчез. О нём ничего не было слышно. Абсолютно ничего. Эта тишина напрягала не только Фатуи, но и местных жителей, что с переживанием и неким трепетом пытались узнать, почему же их прелестный Архонт неожиданно умолк и пропал. Отвратительно. Тарталья уважал Архонтов, он тоже с восхищением относился к ним, но то, как щебетал народ, воспевая славу Моракса до небес, постепенно начинало раздражать. Ну не мог Гео Архонт быть таким идеальным, как говорили прохожие, у которых юноша далеко не раз спрашивал про, так называемого, здешнего бога. Единственным, кто радовал предвестника в этом огромном городе, был путешественник, пришедший из ниоткуда. Итэр был довольно вежлив и мил по отношению к Чайльду. Это не могло не радовать. Радовать. Нет, слишком громко сказано. Скорее, это просто помогало юноше не срываться на подчинённых, вновь плохо выполнивших свои обязанности, из-за странности всего происходящего вокруг. Была, конечно, ещё одна причина столь сильного раздражения. Чужие глаза. Глаза людей, смотрящие прямо на него. С одной стороны, эти глаза тешили самолюбие Тартальи, но с другой стороны, все эти взгляды доставляли дискомфорт. Свесив голову со спинки кресла, Предвестник уставился в кромешную темноту, предлагающую поскорее подойти ближе и быть поглощенным ей. Кажется, где-то в пучине этой тьмы можно было разглядеть её острые клыки. Зажмурив глаза, а после вновь распахнув их, Чайльд скривился. Ну и померещится же такое. С губ сорвался задушенный от усталости вздох. Потребовалось немало усилий, чтобы заставить вымотанное за день тело встать с кресла и уйти в другой конец комнаты. Туда, где возле книжного шкафа находилась массивная дверь, что вела в спальню. У большинства сотрудников был кабинет, а рядом с ним и опочивальня. Дабы попасть в спальню нужно было покинуть кабинет, заперев его на ключ, отпереть нужную комнату, зайти, вновь запереть на ключ. Все эти действия утомляли после долгого и насыщенного трудового дня. Потому самые остроумные соединили две комнаты одной дверью. Теперь им не нужно было совершать механические движения, чтобы просто зайти в спальню и упасть на кровать, что, к слову, Чайльд сейчас и сделал. Зайдя в комнату юноша упал на кровать лицом вниз, облегчённо выдыхая и разваливаясь в постели, обхватывая руками мягкую игрушку нарвала, любезно сшитую пару лет назад его сестрёнкой Тоней. За этот день он успел обойти весь город вместе с Итэром. Обойти, ища тех людей, кто мог бы помочь им связаться с Гео Архонтом. Никого. Они не нашли абсолютно никого. Даже Цисин и Адепты устало пожали плечами, хмуря свои брови и отводя взгляды, словно опечаленные, ведь тоже не могли связаться с Властелином Камня долгое время. — Быть может, он уже давно сдох где-то в горах. Оно и к лучшему. — на грани сна и реальности шептал Тарталья, постепенно погружаясь в сон, даже не задумываясь о том, что прямо сейчас в его распахнутые окна смотрели глаза, запечатляющие сонного юношу в памяти своего обладателя навсегда. Жгучие глаза. Они повсюду. Куда бы Чайльд не повернулся, всё равно увидит эти чёртовы глаза, прожигающие его до тла. Хочется убежать и спрятаться от этого взора. Вот только, прятаться некуда. Тревожный сон был прерван громким стуком. За дверью послышался недовольный голос мелкого придурка. Кажется, маленького мальчика вновь послали убедиться в том, что Предвестник проснулся и готов продолжить поиски. Как же хочется выйти и врезать Скарамуччу, этому самовлюблённому мальчишке, что успел поднять шум среди Фатуи своей чёртовой пропажей. У Чайлда язык даже не повернётся теперь, хотя, если быть честным, то не только теперь, назвать того парнем, а уж тем более юношей. Этот мелкий всегда будет для него мальчишкой. Уже стоя у раковины, ополаскивая лицо холодной водой, словно это действие поможет проснуться и забыть о тех глазах. Глазах, что юноша видел далеко не самый первый раз. Тряхнув головой, рыжеволосый обхватил края раковины ладонями, упираясь в неё и смотря в собственное лицо. Бледная кожа, что покрыта веснушками, синие, потемневшие из-за недавнего пробуждения, глаза, едва заметные синяки под глазами. Для кого-то, быть может, всё это выглядит эстетично, красиво и мило, но парень считал, что это просто жалкое зрелище. Какой нормальный человек в здравом уме полюбит его веснушки. Лишь только выйдя из комнаты Тарталья услышал голос Синьоры, что едва ли не кричала на подчинённых. Кажется, если она ещё немного повысит голос, то стёкла и зеркала во всём банке задребезжат. Зайдя в просторный зал, где как раз и была Восьмая Предвестница, юноша наконец смог понять, из-за чего знакомая чуть ли не срывала голос. Бал. Новогодний бал. Эта традиция зародилась в Банке Северного Королевства в тот же год, в котором парень приехал в Ли Юэ. Довольно странная традиция. Прежде мало кто праздновал любое торжество балом. Пышным балом, на котором все должны были присутствовать. Смотря на метания людей в просторном зале, Чайльд невольно усмехнулся, а на его губах расцвела ехидная ухмылка. Бал должен был пройти сегодня вечером, а Банк всё ещё не был благополучно украшен. Успеют ли к вечеру закончить с подготовкой. Весь день юноша вновь провёл в компании путешественника. Признаться честно, с Итэром и правда было не так уж и неприятно находиться рядом. Хотя, скорее всего здесь просто свою роль сыграл интерес к мальчишке просто как к сопернику. Чайльд видел в блондине лишь достойного противника, с которым можно будет сцепиться в поединке. И они обязательно сцепятся. Их битва будет легендарной! Об этом сражение услышат все. А чуть позже, когда пройдёт несколько месяцев, о них будут сказывать баллады юные барды. День пролетел слишком незаметно. Будучи вовлечённым в диалог с путешественником, юноша даже не заметил, как наступил вечер. Всё же время так быстро пролетает в компании приятного собеседника. До Банка Чайльд добрался довольно быстро, даже не задержавшись нигде по дороге, вновь что-то рассматривая. Проскользнув мимо зала, юноша всё же не удержался от того, чтобы заглянуть в помещение. Взгляд синих глаз, в океане которых плескался явный интерес, сразу же был поражён ослепительным светом огромного зала. — Поразительно… — сорвалось с искусанных губ рыжеволосого парня, что старательно пытался скрыть своё удивление. Здешний интерьер далеко не один раз завораживал, но сейчас, когда помещение было ещё и украшено, восхищённый вздох просто не мог не сорваться с губ любого вошедшего. За спиной послышался ехидный, словно ядовитый, смешок. Стоило лишь повернуть голову, как взору предстали края огромной шляпы, а под ней злобный взгляд. Чужие губы расплылись в злорадной ухмылке, а в глазах промелькнул странный огонёк, словно предвещающий о не самых добрых намерениях мальчишки. — Неужто наш рыжий мальчик наконец поразился результату наших стараний. Ну что, удивлён? Признай, ты бы не смог организовать всё лучше Синьоры! — ехидный голос так и давил на слух и самооценку Чайльда, постепенно начиная раздражать. Руки чесались от желания припечатать ухмыляющегося коротышку к стене, разбив ему нос, а после повалить на пол, беспощадно ударяя куда только можно, лишь бы заставить того взять свои слова назад. Бесит. Но юноша горд, а потому не опуститься до уровня этого нахала. Но что мешает ему чуть опуститься на уровень чужой головы, дабы посмеяться в лицо мальчика. Согнувшись в три погибели, впиваясь взглядом в чужие фиолетовые глаза, в которых, кажется, можно было увидеть яркие молнии, что готовы испепелить любого человека, который посмеет заглянуть в глубь этих глаз, туда, где погибали люди, просто любуясь яркими вспышками в фиолетовом небе. Эти глаза напоминали Инадзуму. Они были отражением тёмного неба в суровой стране. Эти вспышки света в фиолетовых глазах идентичные молниям, что бились в небесах над родиной низкорослого парня. Алые губы Тартальи расплылись в точно такой же ухмылке, что покоилась на светлом и хмуром лице, скрывающемся под полями огромной шляпы. Чайльд умел выводить людей из себя одним лишь взглядом, что уж говорить о том, как он мог утихомирить буйного «подростка», лишь заглянув тому в лицо, встречаясь с тёмными глазами, полыхающими от ненависти к рыжему. Кажется, если бы Одиннадцатому Предвестнику не надоело общество, как он выражается, коротышки, то маленькой, как и сам Скарамучча, войны было бы не миновать. Это сражение могло бы повредить залу, что лишь недавно был подготовлен к предстоящей бурной ночи. Идя по коридорам, вслушиваясь в монотонный стук небольших каблуков, ударяющихся об тёмный кафель, Тарталья приближался к своим владениям. В голове уже эхом разносилась музыка, ударяясь об стенки черепной коробки. Перед глазами замелькали фигуры, танцующие вальс. Живот неприятно заныл от одного представления того, что ему вновь придётся искать партнёршу на ночь. Придётся обхватывать её талию рукой, ощущая прикосновение чужой ладони к плечу. Тошно. Отвратительно. Жадно втягивая воздух носом, пытаясь унять рвотные позывы, что засели где-то внутри, юноша дёрнул ручку, заваливаясь в кабинет, прижимаясь к двери, а после запирая её на замок. Съехав на пол, опуская голову вниз, рыжеволосый почувствовал вновь подступающую панику, возникшую из-за паранойи. Паранойи, что появилась из-за очередного чувства слежки. Кажется, Тарталья кожей ощущал чужой взгляд, прожигающий насквозь, на себе. Судорожно дыша, Предвестник смог прийти в себя за считанные секунды, отгоняя все мысли о том, что за ним следят. Сделав глубокий вдох, юноша поднялся на ватных ногах, что так и намеревались подкоситься. Чайльд и сам не мог понять, из-за чего он так сильно переживал, из-за чего готов был рухнуть на пол, словно тяжелый мешок муки, что просто бросили при переноске. Хотя, уже стоя перед зеркалом, заглядывая в свои тёмные глаза, плещущиеся от странных чувств, он, кажется, видел там, глубоко внутри, причину своих мук. Там, на дне этих Марианских впадин, он видел из-за чего сейчас не хотел покидать свои покои. У самого дна он видел блеск янтарных глаз. Отступив назад, отводя взгляд в сторону, Чайльд поправил рукава рубашки, а после покинул свои покои, вновь запирая дверь на ключ. Ступая по коридору, прислушиваясь к музыке, что слышалась даже на этом этаже, где находился сам юноша, Тарталья предвкушал сегодняшний вечер. В груди гулко билось сердце, выдавая всё волнение, что таилось внутри рыжеволосого парня. Люди, служащие Фатуи, вырядившиеся в лучшие костюмы, которые только смогли найти, и спрятавшие свои лица за масками, словно крысы мельтешили по нижнему этажу Банка Северного Королевства, перешёптываясь друг с другом, оглядывая тех, кто проходил мимо. Пройдя сквозь перешёптывающуюся толпу каких-то девиц, коих Предвестник редко встречал не то, что в Снежной, а даже в Банке, юноша очутился в громадном зале, чьи масштабы поражали. Гости, точно змеи, скользили по мраморным плитам, ища себе партнёра на вечер, а может быть и на ночь. Тихая мелодия разливалась по просторам помещения. Она доносилась из самого дальнего угла, где стояли музыканты. Кажется, они даже не смотрели на ноты и свои инструменты, уж слишком хорошо знали своё дело. Это поразительно. Уже стоя возле бара, юноша крутил в руках бокал терпкого, но безумно сладкого и нежного, словно патока, вина. Алая жидкость завораживающе плескалась в сосуде, забирая всё внимание рыжеволосого Предвестника. Поднеся край бокала к губ, облизывая стекло, Тарталья медленно попробовал манящее вино. Бармен не обманул. Напиток и правда оказался безумно вкусным. Его так и хотелось смаковать на языке до конца жизни. Прикрыв глаза, юноша довольно облизнул губы, словно сытый кот. Допив оставшуюся пламенную, словно зелье из пламенного цветка, что растёт по всему Тейвату, жидкость в бокале, Чайльд медленно развернулся в сторону самого центра зала. Погас свет. Приятная мелодия разнеслась по комнате, завораживая гостей. Большинство уже нашли себе партнёров для танца. Люди выдвигались в центр, кружась с парой в танце. Их дерзкие движения впечатляли, манили. За танцорами можно было наблюдать вечно, томно вздыхая от восхищения. Но Чайльд хотел быть на их месте с кем-то, кто мог его впечатлить больше, чем эти люди. Уже стоя в толпе, что неожиданно начала расступаться, юноша потёр запястье левой руки. Окинув взглядом всех присутствующих, словно оценивая их, Тарталья пожевал нижнюю губу. Никто не мог зажечь в этих глубоких и синих, точно ночное небо в грозу, глазах интерес. Вновь подняв взгляд вверх, Тарталья пожалел о том, что вообще сделал это. Из другой части зала, из глубокой темноты, что пожирала людей, на него смотрели два янтарных глаза. Эти глаза сжигали его. Дышать становилось трудно. Грудная клетка судорожно поднималась под алой рубашкой. Стоило моргнуть, как эти глаза пропали. Озадаченно опустив голову вниз, зачёсывая рыжие волосы назад, Чайльд судорожно выдохнул. Выпрямившись, подходя ближе к центру, парень оглядывал всех гостей. Танцующие пары кружили вокруг него, загоняя в середину, они медленно сводили с ума и закрывали путь к отступлению. Уже оказавшись в самом центре зала, Тарталья почувствовал, как врезался в кого-то. Развернувшись на пятках, вслушиваясь в стук каблуков танцоров, которые окружали его, Предвестник столкнулся с этими яркими глазами вновь. Кажется, юноша забыл о том, как дышать. Он, словно зачарованный, смотрел в этот горящий янтарь, ощущая, как плавится его кожа под чужим взглядом. Тёмные зрачки напротив неестественно сузились, точно у змеи. Длинный язык скользнул по губам, а после, когда рот чуть приоткрылся, обвёл острые клыки. В голове вспыхнуло странное видение. Видение того, как этот ловкий язык ласкает Предвестника внизу, буквально отправляя того на небеса от наслаждения и заставляя задыхаться в жалобных всхлипах. Сглотнув ком в глотке, отводя взгляд в сторону, Чайльд почувствовал, как длинные пальцы, что скрывались под перчатками, обхватили его подбородок, дёрнули голову вверх, заставляя смотреть в самое настоящее раскалённое золото, что плескалось в змеиных глазах мужчины. — Не составите мне компанию на этот вечер? — Прищурившись прошептал мужчина, почти касаясь своими губами покрасневшего уха рыжеволосого. Этот глубокий голос, что принадлежал обладателю чарующих глаз, манил не меньше самого дорогого алкоголя, который Тарталья пробовал когда-либо. Нет, не так. Этот глубокий голос манил, словно наркотик для наркомана со стажем в несколько десятков прожитых лет. Так и хотелось слышать шёпот человека, что стоял перед Чайльдом, каждый грёбаный день до самой смерти. — Вам не кажется, что мой ответ очевиден? — Ответил вопросом на вопрос юный Предвестник Фатуи, чуть усмехаясь и наклоняя голову. Со стороны могло показаться, что рыжеволосый заигрывает с незнакомцем. На самом деле так и есть. Конечно, юноша часто заигрывал с людьми, но не с первыми знакомыми, которых раньше вовсе не видел. Губы напротив растянулись в довольной улыбке, а вёрткий язык вновь прошелся по клыкам. Это действие напоминало то, как громадный хищник облизывается, когда понимает, что загнал свою слабую жертву в ловушку и может наслаждаться ей до тех пор, пока просто ему не надоест наблюдать за тем, как это беззащитное и жалкое существо пытается сбежать из его лап, точно думает, что сможет выжить. В штанах стало невероятно тесно, дышать стало тяжело, а широкая ладонь обхватила подтянутый торс, уводя Тарталью во тьму центра зала, завлекая в головокружительный танец, от которого юноша будет валиться с ног. Чужие прикосновения к телу поверх одежды сносили голову за считанные секунды, а глубокий голос, что шептал что-то на ухо, лишь усугублял ситуацию. Хотелось раствориться в этих ощущениях, но юноша не мог позволить себе потерять бдительность рядом с незнакомым человеком в огромном зале, что кишел его завистниками. — Чайльд, Тарталья, или же Аякс. — юноша дёрнулся, пытаясь отстраниться от этого странного человека, но не смог. Чужая хватка была слишком прочной, точно каменной. Этот странный незнакомец явно обладает гео элементом. Откуда он знает его настоящее имя. — Номер одиннадцать из Предвестников Фатуи, ты так верен своему Архонту. Ты столь юн и столь глуп, что до сих пор не догадался о том, что ты — просто пешка в руках своего Архонта. Царицы, которой ты поклоняешься всю свою никчёмную жизнь. — мужчина тяжело вздохнул. — Не могу поверить, что такой прекрасный мальчишка оказался в её лапах. Как же твоему маленькому сердцу, что так и не познало настоящей любви, будет больно, когда Архонт, которой ты верил, сломает твою веру в светлое будущее. Когда она уничтожит твою семью. На этих словах юноша забыл о том, что ему всё ещё нужно дышать. Чужие руки развернули его, прижимая к широкой груди. Пальцы вновь скользнули на подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. — Я наблюдаю за тобой не один день, не один месяц, даже не один год. Стоило тебе лишь ступить на пристань, как твоя рыжеволосая персона заинтересовала меня. Мне не забыть того дня. Юный Предвестник сошел с корабля, что пришел из Снежной, крепко сжимая в руке письмо с печатью Фатуи, пока грузчики спускали твои вещи по трапу. Твои яркие волосы трепал морской ветер, а твои тёмные глаза едва отражали свет ярких огней Ли Юэ. Я видел в глубине твоих синих глаз ярый интерес к новому городу, который прежде ты мог видеть только на открытках, которые находил на прилавках в Снежной. — незнакомец отвёл взгляд в сторону, словно о чём-то задумавшись. — С каждым днём этот интерес гас. Кажется, тебе больше не нравится этот город так, как нравился в самый первый день твоего пребывания в нём. Скажи мне, Чайльд, ты ведь тут лишь из-за того, что Царица решила заполучить сердце Моракса? — янтарный взгляд вновь впился в лицо Предвестника. Хоть ответ и был очевиден, но мужчина явно ждал того, что ожидаемые слова сорвутся с алых губ юного парнишки из Снежной, что так верит в своего Архонта и думает, что она никогда его не предаст и не использует ради собственных желаний. Любопытно будет посмотреть на то, как через несколько лет облик прекрасного правителя Снежной падёт в глазах Предвестника. — Так и есть. — прошептал юноша в самое ухо незнакомца. Алые губы растянулись в ехидной улыбке, когда он заметил то, как по коже мужчины пробежали мурашки. Резкие движения чужих рук по телу выбивали весь воздух из лёгких. Каждое скольжение ладоней под рубашкой пускало по телу волну наслаждения. Ловким движением чужой широкой и твёрдой, точно каменной, руки Чайльд оказался прижат спиной к широкой груди. Юноша покачивал бёдрами в такт музыки, что неожиданно замедлилась и успокоилась, чувствуя, как за спиной мужчина тоже покачивает бёдрами, прижимаясь к нему вплотную. Прикосновение чужих губ к шее заставило Тарталью, едва способного мыслить, задохнуться. — Чайльд… — этот томный шёпот опалил алое ухо, словно пламя огнедышащего дракона. — Чайльд, ты прекрасен. Ты подобен закатному солнцу, что освещает кровавое поле после жестокого сражения. Ты подобен глубокому океану, в который простые люди боятся заплыть, ведь знают, что тёмная вода этого океана погубит их. — А ты не боишься? — удобно положив голову на чужое плечо, прикрыв глаза, прошептал юноша. Алкоголь ударил в голову, опьянил разум, забрал последние крупицы здравомыслия, давая юноше раскрепощенность. Оказавшись вновь повёрнутым лицом к лицу, смотря вглубь янтарных глаз, Предвестник едва смог уловить тот момент, когда чужие горячие губы приблизились к его собственным. Взгляд плыл, а горящий янтарь лишь усугублял ситуацию. Тарталья давно не был так слаб, что едва мог стоять на ногах. Искры в этих, до боли знакомых, глазах, окончательно свели юношу с ума. Чуть позже, утром, он будет корить себя за литры выпитого вина, что так опьянило его. За то, что дал незнакомцу так открыто блуждать по его телу ладонями, заползая под алую рубашку.

***

Дыхание сбилось, сердце колотилось в груди, словно намеревалось пробить рёбра, разорвать плоть и выскочить на волю. Казалось, что юноша только закончил сражаться с монстрами в подземелье, только опустил окровавленные лезвия созданные гидро стихией, только перешагнул тела, что чуть позже рассыпались на его глазах, а не отпустил высокого незнакомца из своих объятий и потерял из виду его янтарные глаза. Предвестник бежал по коридорам банка. Подошва скользила по вычищенному до скрипа полу. Кровь яростно пульсировала в висках, а в его затуманенной голове, где только-только отрезвел рассудок, была лишь одна мысль: Догнать. Грудная клетка быстро поднималась и опускалась. Рыжие волосы растрепались, несколько прядей прилипли к взмокшему лбу. Руки дрожали, а дышать становилось тяжелее с каждым вдохом. Достаточно было лишь отойти за бокалом вина, а мужчины и след уже давно остыл. Чайльд бы соврал сам себе, если бы сказал, что в тот момент его не пронзила жгучая обида, что сжигала все его внутренности, от чего тело судорожно задрожало, а в глазах защипало. Выбежав из Банка, едва успевая притормозить, дабы не врезаться в колонну из красного дерева, юноша окинул взглядом всю округу. Пройдя ближе к перилам, едва ли не переваливаясь через них, цепляясь руками, Предвестник оглядел всех прохожих. Взгляд синих, точно матовых, словно лазурит, что был найден в тёмных пещерах другой страны и отполирован так, что блики на нём перестали мерцать даже под ярким солнечным светом, глаз зацепился за статную фигуру в изысканном, но столь простом, словно оно принадлежало среднестатистическому жителю Ли Юэ, пальто. Эти тёмные волосы, что затянуты в тугой низкий хвост, уже были знакомы Тарталье. Сердце сжалось от осознания того, что незнакомец ушел воспользовавшись первой возможностью. Неужели юноша показался ему настолько неприятным собеседником на вечер? Неужели ему было дискомфортно и противно в компании Чайльда. Неужели он и правда показался мужчине омерзительным. От всех этих мыслей в глазах защипало, голова потяжелела и упала вниз, словно она была столь тяжела, как наковальня у кузнеца, что устроился рядом с Катериной из гильдии искателей приключений, пряча подступившие слёзы за рыжими волосами. Больно. Сделав глубокий вдох, запрокидывая голову назад, в надежде на то, что таким образом он сможет убрать слёзы, Тарталья старался временно успокоиться, дабы пройти мимо работников Северного Банка со спокойным лицом. Алые губы чуть растянулись в фальшивой, но такой привычной, точно родной, улыбке. Юноша расслабил плечи, чуть вздёрнул голову и направился обратно, старательно отводя взгляд от прохожих. Добравшись до своей комнаты, буквально ворвавшись внутрь, тихо закрыв дверь, а после защелкнув замок, рыжеволосый вновь съехал по двери вниз. Сердце сжималось от душевной боли. Прижав колени к груди, запрокинув голову назад так, что по комнате разнёсся тихий стук, едва ли не оглушивший опустевшую голову Предвестника, Чайльд сделал глубокий вдох, а после резко зажал рот ладонями, пытаясь заглушить всхлип, что неожиданно сорвался с алых губ. Тошно. Поднявшись на дрожащих, точно ватных, ногах, обхватив плечи руками, обнимая самого себя, словно пытаясь поддержать и успокоить. Добравшись до рабочего стола из песчаного дерева, который юноша заказывал отдельно от всех работников Северного Банка, точно пытаясь выделиться из толпы, Тарталья выудил из ящика бутылку вина, что ещё давно стащил у Синьоры из кабинета. Скинув всю одежду по дороге к кровати, что находилась в другой комнате, Чайльд приземлился на шелковые простыни. Где-то в глубине разума что-то шептало о том, что не стоит пить очередную бутылку, утром ведь будет плохо и противно от самого себя. Вспомнить только все те литры вина, которые Предвестник выпил в зале. Идея выпить ещё два литра была не самой лучшей. Сведя рыжие брови к переносице, тяжело вздыхая, Тарталья откинул шёпот разума в сторону. Откупорив бутыль, втягивая запах спирта в лёгкие, наполняясь предвкушением, от которого слюна скопилась во рту, дыхание вновь сбилось, а по щекам потекли прозрачные, словно стеклянные, слёзы. Алые губы припали к горлышку бутылки, а ладонь скользнула под бельё. Терпкая жидкость наполнила рот, горячие слёзы опаляли шею, а длинные и холодные пальцы, кажется, обжигали своим холодом возбуждённую плоть. За каждым глотком следовало движение ладони по покрасневшему члену. Пальцы играли с головкой, дразнили юношу, пока тот представлял вместо бутылки чужие губы, а вместо своей руки — широкую ладонь личного сталкера. Личного сталкера? От такой мысли Чайльд подавился обжигающей жидкостью. Дышать стало нечем, а слёзы сошли на нет. Дёрнувшись вперёд, согнувшись пополам, юноша зашелся кашлем, пытаясь прочистить глотку от вина. Жадно хватая воздух губами, точно рыба, Предвестник пытался прийти в себя, пока его рассудок трезвел, хоть и ненадолго. А что, если этот мужчина и правда следил за ним. Тогда понятно, почему Тарталья постоянно видел эти светящиеся янтарные, точно раскалённый кор ляпис, который запрятали глубоко под землёй, в пещере, что оберегает древний дракон, глаза. Возбуждённый член заинтересованно дёрнулся, стоило лишь вспомнить образ высокого брюнета. Его широкие плечи, ровную спину, длинные, точно шелковистые, тёмные волосы и глаза. Янтарные глаза Как бы эти глаза смотрели на него, пока бы Предвестник трахался с этим мужчиной. Пока бы выгибался в его руках, подставляясь под укусы, которыми незнакомец бы покрывал его тело. А может быть пока бы он сам грубыми толчками проникал в чужое нутро, тихо постанывая от того, насколько внутри мужчины горячо. Пока бы он оглаживал чужие ягодицы, царапал бледную кожу, оставляя на ней красные следы от ногтей, прокусывал бы эту же кожу, а после слизывал эту сладкую, точно самый лучший десерт Ли Юэ, кровь. Тихо проскулив, прижимая ладонь к рту, Тарталья прикусил её ребро, стараясь заглушить все те звуки, что чуть позже будут срываться с его губ. Свободная ладонь вновь обхватила возбужденный орган сразу же срываясь на быстрые движения. Запрокинув голову назад, тихо всхлипывая, Чайльд представлял то, как по его члену скользит рука брюнета, яро надрачивая, точно пытаясь выжать из него все соки, а после слизать с пальцев. — Блять… — прошептал рыжеволосый, падая на кровать спиной, поднимая ноги вслед за собой, сгибая и разводя в стороны. Ему не хватало обычной дрочки, да и мужчина в голове стремился перейти к большему. Отпустив ладонь, оглядев след укуса, юноша потянулся ей вниз. Прикоснувшись к головке члена, собирая пальцами предэякулят. Вобрав в лёгкие побольше воздуха, Тарталья прикоснулся к судорожно сжимающейся дырочке, смазывая её края собственным предсеменем. Прикусив нижнюю губу, прикрывая глаза, Предвестник протолкнул в себя одну фалангу. Вслед за ней пошли вторая и третья. Тоже самое произошло со вторым пальцем. Когда внутрь погрузился третий палец, Чайльд судорожно вздохнул. Толкнув все три пальца внутрь, оглаживая упругие горячие стенки, юноша едва ли не задохнулся. По телу пробежала приятная волна, оставляя за собой лишь сладкую дрожь, а с губ сорвалось тихое мычание. За окном уже давно царила ночь. Ночное небо украсили тысячи ярких звёзд. Улицы Ли Юэ осветили яркие огни фонарей. Зайди бы кто сейчас в комнату, да загляни в окно, подумал бы, что в окне мерцают два маленьких фонарика. И только Тарталья бы узнал в этих ярких фонариках янтарные глаза своего нового знакомого. Но Чайльд ещё не готов к принятию того факта, что загадочный брюнет, с которым он разделил свой самый страстный танец, сейчас следил за тем, как он трахает себя пальцами, точно шлюшка, которую давно не брали, доводя до изнеможения. Как его рыжие волосы разметались по шелковой простыни, а с припухших губ слетает тихий скулёж. Как его мертвенно-бледное лицо залилось лихорадочным румянцем, от которого веснушки на щеках стали очень заметны. И он ещё не готов осознать, что незнакомец уже давно пробрался в его голову и узнал, на кого же дрочит Предвестник. Из-за кого он насаживается на пальцы, представляя вместо них нечто иное. Громкий всхлип вырвался из груди Тартальи. Закусив нижнюю губу и зажмурив глаза, от чего капли слёз сорвались с ресниц и покатились вниз, оставляя за собой мокрые дорожки, юноша излился себе в ладонь. Грудная клетка тяжело вздымалась, в голове стоял громкий звон от опустошения, а в глазах плыли искры, постепенно сходя на нет. Вся боль прошла, а силы окончательно покинули бледное и взмокшее тело Предвестника. Длинные пальцы вышли из тёплого нутра с характерным звуком. Поднеся ладонь к лицу, юноша окинул свои пальцы из-под ресниц. Полностью измазанные в его собственном предэякуляте, который успел нагреться во время сего процесса, они поблёскивали в темноте. Неожиданное чувство слежки охватило разум Тартальи. Протерев пальцы об первую попавшуюся ткань, рыжеволосый рывком сел в постели и развернулся лицом к окну. Столкнувшись с янтарными глазами, что моментально пропали из виду, Предвестник забыл о том, как дышать. Он видел его в столь непристойном виде… Подскочив с кровати, накинув на плечи одеяло, скрывая под ним своё тело, юноша закрыл окно и рывком, словно торопясь, задёрнул шторы. Вернувшись обратно на кровать, Чайльд уснул сразу же, лишь только его голова соприкоснулась с мягкой подушкой. Не было сил даже на то, чтобы пойти в душ. Яркий свет из щели заставил Тарталью поморщиться. Подняв голову, тихо вздохнув, рыжеволосый потёр шею, что затекла из-за неудобной позы, ведь он снова уснул в кресле, не найдя в себе силы скинуть одежду и лечь в кровать. С того злосчастного бала прошло три года. Предвестник поднял на уши весь Ли Юэ, в попытке найти бывшего партнера на балу, что стал объектом его неприличных слов и грязных фантазий. Каждый год Чайльд приходил на бал в надежде найти знакомые янтарные глаза. Не находя их, он лишь брал бутылку вина, что ассоциировалось с тем брюнетом, и уходил в свои покои, где всю ночь занимался самоудовлетворением самыми разными способами, начиная обычной мастурбацией, а заканчивая маленькими порезами на теле, которыми юноша доводил себя до исступления. Именно в этот день он не позволял себе спать с любовниками, точно сохраняя свою верность лишь одному человеку. Безусловно, если Предвестник смог встретить того незнакомца в этот день, то точно бы затащил его в свою постель, где оседлал бы чужие бёдра, забывая о существовании всех своих любовников, что пропадали без вести спустя сутки после секса. Забавно… Происходящее постепенно начинало сводить его с ума. В какой-то момент, вновь пытаясь догнать обладателя янтарных глаз, Чайльд напугал путешественника, неожиданно хватая его и заглядывая в глаза. Его даже не смутил рост Итэра, он просто на долю секунды увидел в его глазах тот светящийся янтарь. После того случая Тарталья ещё долгое время не покидал своего кабинета, боясь вновь схватить какого-либо человека с золотыми глазами, ошибочно видя в этом фальшивом золоте раскалённый янтарь, кор ляпис, что захватил его разум ещё три года назад, а может и того больше. С тяжелым вздохом поднявшись с кресла, потерев запястье, Предвестник поправил расстегнутую красную рубашку, что успела сползти с плеча, оголив ключицы, во время его сладкого сна. Подняв взгляд, юноша осмотрел комнату в поисках пиджака. Его серая ткань почему-то валялась возле самого кресла. Быть может, Чайльд хотел отбросить её в сторону, надеясь, что попадёт на кровать, но сон настолько охватил его рассудок, что пиджак просто улетел на пол. Потянувшись и взъерошив рыжую копну волос, зажмурившись из-за лучей, что осветили бледное лицо, Тарталья направился в ванную. Взгляд плыл от сильной усталости. Покончив с утренними занятиями, Чайльд ополоснул лицо холодной водой. Капли струями бежали по его скулам и впалым щекам, а после срывались с подбородка и падали в раковину, где разбивались на множество таких же маленьких капель. Из зеркала на него смотрело исхудавшее, вытянутое и бледное лицо. Глубокие синие глаза словно почернели за три года. В них совсем не осталось жизни. Они напоминали увядшие глазурные лилии, что потеряли все свои краски за все те года, пока лежали на чьей-то могиле в знак памяти, а после вросли в землю вместе с самой могилой. За эти три года, которые Тарталья провёл в компании Итэра, он так и не нашел ни Гео Архонта, ни своего сталкера, лишь видел эти чёртовы янтарные глаза, что стали причиной его галлюцинаций, вечно плохого сна и сильной паранойи. Звук разбитого стекла разлился по комнате, точно гидро элемент, что протекает юноше, в его венах. Осколки зеркала брызнули во все стороны. Несколько осколков врезались в руки Предвестника, окрашивая в алый. Эти мелкие осколки так напоминали звёзды, что окрасили пролитой кровью всех тех людей, что загадали желание во время падения звезды, но их желание не исполнилось, от чего их души возненавидели звёзды, а сменили кровь на откровенную ненависть к миру. Порезы на костяшках кровоточили. Алая жидкость стекала по рукам Чайльда и капала в раковину, вслед за водой, что ранее оказалась там же. Кровь смешивалась с прозрачной жидкостью, окрашивая собой всю раковину. Сделав глубокий вдох и удовлетворённо улыбнувшись, Тарталья опустил руки в воду, смывая кровь и осколки с ладоней. Он всегда любил боль. От того и был зависим от сражений. Каждый раз адреналин в крови бурлил, сердце билось так, словно оно сейчас остановится, а алая жидкость текла по коже при каждом ранении. Чувство боли неожиданно притупилось сильным давлением в груди. Предвестник прикусил щёку изнутри и надавил на раны, что всё ещё кровоточили. Быть может, если физическая боль усилится, то перекроет это ужасное давление в груди. Встряхнув руками так, что капли крови и воды разлетелись в стороны, Чайльд кинул взгляд на разбросанные осколки зеркала, встречаясь со своим собственным тяжёлым взглядом. Вернувшись в тёмную спальню, Предвестник схватил пиджак и накинул его на плечи, попутно застёгивая алую, точно кровь, что всё ещё стекала по его рукам, рубашку, оставляя несколько расстёгнутых пуговиц сверху и поднимая воротник. Зайдя в кабинет и глянув на стол, Чайльд нахмурился. Вчера на столе была лишь одна стопка бумаг, а сейчас там их было три. Чуть поразмыслив, юноша устало вздохнул. Скарамучча… Этот карлик вновь попробовал подсунуть ему лишние бумаги, освобождая себя от работы. Иногда складывалось ощущение, что его короткие ручки просто не в состояние проверять документы, ведь раньше ему не давали такой работы, словно не доверяя. Схватив две стопки, что казались такими лёгкими после всех ночных битв с хиличурлами, на которых Тарталья наткнулся совершенно случайно, просто гуляя по окрестностям города, словно вновь ища кого-то, Предвестник вышел из кабинета, заперев дверь на ключ. Быстрые тяжелые шаги разносились по коридору, предвещая о приближение рыжеволосого, что направлялся к одному определённому человеку, намереваясь швырнуть в него бумаги. Пробраться в кабинет мальчишки оказалось слишком просто, ведь тот даже не был заперт. Окинув помещение взглядом, Чайльд вскинул бровь. Кабинет выглядел так, словно его посещали раз в месяц, а то и в два. Проведя рукой по тумбочке возле шкафа, Предвестник задумчиво прищурился. Тёмную ткань перчатки полностью покрыла пыль, не оставив даже малейшего чистого пространства на ладони. Оттряхнув руку, Тарталья кинул бумаги на чужой стол и покинул кабинет, даже не обернувшись, дабы увидеть, как белые листы разлетелись по комнате, создавая беспорядок, который ещё долго придётся убирать. Юноша усмехнулся. Теперь у мальчишки появился повод очистить кабинет от пыли, что летает в воздухе и забивает лёгкие каждого вошедшего, лишая воздуха. Захлопнув за собой дверь, Чайльд поправил перчатку и направился вниз, осматривая каждого человека с лестницы. Внимание тёмных глаз привлекла светлая макушка человека, что только зашел в здание. Заметив взгляд друга на себе Предвестник ухмыльнулся и перепрыгнул последнюю ступеньку, лёгкой походкой подойдя к блондину. Разглядев путешественника внимательнее, Чайльд почувствовал, что белёсые нахмуренные брови не принесут ничего хорошего. — Чайльд… — Итэр со вздохом скрестил руки на груди. — Почему ты меня избегаешь? В последнее время ты выглядишь крайне раздражительным и обеспокоенным. Что тебя тревожит настолько, что ты скрываешься за дверью своего кабинета каждый раз, стоит мне только позвать тебя куда-то? — Задумчиво склонив голову спросил блондин, изучая своими уставшими золотыми, точно две новые монеты моры, что переливаются под лучами яркого солнца, глазами. Губы на бледном лице расплылись в улыбке. Выйдя с путешественником на улицу, где не было особо много глаз Фатуи, которые только и пытались, что поймать его — Одиннадцатого Предвестника Фатуи, за дружеским общением с кем-то, кто может доставить неудобства Царице, Тарталья тихо рассмеялся, ловя недоуменный взгляд путешественника и подмечая то, как тот изогнул бровь от удивления. — Что смешного ты нашел в моих словах? — чуть скривившись спросил Итэр, лишь сильнее прижав скрещенные руки к грудной клетке, что так плавно вздымалась при каждом вздохе и биение сердца, которое кто-нибудь обязательно попробует вырвать. Разница в их росте позволяла юноше нависнуть над блондином, заглядывая глубину глаз, заставляя внимательно слушать. По крайней мере Чайльд думал, что так и есть. — Всё в порядке, Итэр. Просто у меня и правда в последнее время появилось слишком много бумажной работы, которую я должен сдавать каждый вечер. — Конечно же Тарталья преувеличил, дабы убедить друга в том, что ничего особо странного не случилось. Получив взгляд, что так и пылал подозрением, рыжеволосый вновь ухмыльнулся, слушая тихое цоканье товарища. — В таком случае… — Итэр кинул взгляд куда-то вниз, словно ища кого-то. Заметив нужного человека путешественник прищурился, а его пухлые губы расплылись в довольной улыбке на бледном лице. — Ты пойдешь со мной. Тарталья лишь успел охнуть, когда его схватили за руку и повели по алым лестницам вниз.