И ещё одна мелодрама (засилие тэгуков)

      Чонгук открыл почтовый ящик: реклама, реклама, конверт из плотной бумаги розового цвета, подписан каллиграфическим почерком «Приглашение». Чонгук тут же его вскрыл. На внутренней стороне он прочитал: «Позвольте пригласить Вас на торжественный вечер, посвящённый празднованию моего Дня рождения!» Подпись: «Чон Виен» P.S. Приглашение действительно на два лица».       Чонгук проводил глазами по приглашению, пытаясь собраться с мыслями. Он не общался с родителями несколько лет. Что за шутки? С чего вдруг мама вспомнила о нём? После развода с отцом она как будто навсегда забыла о существовании сына (словно до этого замечала). И тут вдруг приглашение. «Позвольте, — Чонгука даже покоробило обращение. — Это она спрашивает, спрашивает разрешение? Это точно она?»       Чонгук растерялся. Это была больная для него тема. Мама вспомнила о сыне, не к добру это.       Два дня он думал, что ему делать: идти, сделать вид, что не получал никакого приглашения, обидеться, как это делала его мама, не объясняя причин. Посоветоваться с кем-то? Да что он маленький, сам не разберётся?       Тэхён сразу почувствовал перемены в поведении мужа и старался не форсировать, но два дня — это слишком. Когда Чонгук лёг в постель, повернувшись спиной к Тэхёну, продолжая думать неизвестно о чём, но очень напряжённо думать, Тэхён решил действовать:       — Гуки, ты заболел? — прошептал он на ухо и закинул ногу — вдруг поможет.       — Нет.       — Ой, ты меня слышишь? — Тэхён так искренне удивился, что Чонгук повернулся к нему лицом.       — В чём дело?       — Я не знаю, но ты уже два дня не язвишь. Точно не заболел?       — Это что главный показатель? — Чонгук улыбнулся.       — Как я люблю твою улыбку, — Тэхён потянулся, чтобы поцеловать, и остановил себя. — И всё-таки?       Чонгук обнял свою половину, крепко прижав к себе. Ему совсем не хотелось обсуждать своё состояние, но и врать в планах не было.       — Я получил приглашение на день рождения. От мамы.       — Что?! — Тэхён не мог спокойно реагировать на новость, он уселся в ожидании подробностей, но Чонгук молчал.       — Ну? Ну говори!       Чонгук снова повернулся спиной и полез в тумбочку. Он вытащил открытку и протянул её Тэхёну:       — Вот.       Тэхён аккуратно взял её, понюхал — еле уловимый запах духов, приторно сладкий, не смотря на то, что успел выветриться, и раскрыл, внимательно вчитываясь в текст.       — Ты пойдёшь? — спросил он, ознакомившись с приглашением.       — Мы? — уточнил Чонгук. — Я не знаю, что делать.       — Ты никогда не говорил о маме, — Тэхён пытался подобрать слова, чтобы не обидеть, — но… Вы поругались?       Для ребёнка, который вырос в условиях абсолютной любви, подобные отношения были непонятны. Тэхён очень жалел Чонгука и заочно его маму, которую никогда не видел, относясь к ним обоим как к двум глубоко несчастным людям.       — Я ей не нужен, — ответил Чонгук и тут же получил ответную реакцию в виде возмущения:       — Что ты такое говоришь! Как это не нужен!       — Вот так. У меня в свидетельстве о рождении есть графа: мать — Чон Виен. Всё. На этом наши отношения закончены.       — Гуки! — Тэхён бросился к мужу, заметив впервые за всё время, что был знаком с ним, намёк на слезу. — Гуки, ты что?       Чонгук замотал головой, словно пытаясь стряхнуть накатившую от воспоминаний горечь:       — Я люблю твою маму.       — Она тоже тебя любит. И я не ревную.       Чонгук усмехнулся.       — Если мы пойдём вдвоём, — продолжал Тэхён, — тебе нужен новый костюм.       — Без если.       — Тем более!       За покупкой костюма они отправились втроём. Техён попросил маму присутствовать при архиважном выборе, оценить сугубо женским взглядом. Теона не могла отказать. Пока они ждали Чонгука из примерочной, Тэхён попросил:       — Мам, только честно скажи, если будет не очень. Посмотри на него, как на родного сына, но недолго!       — Куда вы собрались? — улыбнулась Теона. — На приём к королеве?       — Ой! — протянул Тэхен. — Если бы. Его мама пригласила на день рождения.       Теона удивилась. За всё то время, что она знала Чонгука, он ни разу не говорил о своей маме. Даже когда они с Тэхёном поженились — ни слова. Странно.       — Они поссорились? — спросила она у сына. Тэхён в ответ пожал плечами. «Ну даже если поссорились, — продолжала думать Теона, — это же твой сын. Ведь можно поговорить. Обсудить всё. Зачем ему так стараться произвести впечатление? Как будто он натворил что-то из ряда вон». Теона не могла придумать, что же такого страшного мог отмочить Чонгук. Побить кого-то из-за Тэхёна? И Теона спокойно закрыла бы на это глаза, она бы за сына не только побила. В это время Чонгук вышел из примерочной, одетый в тёмно-серый костюм, только подчёркивающий его мужественность и идеальную фигуру. Мать и сын смотрели на него, открыв рот.       — Отомри! — услышали они в свой адрес от модели и встрепенулись.       — Берём! — воскликнул Тэхён.       — Дороговато, — Чонгук не спешил с выбором, оставались ещё два костюма.       — Берём! — повторила Теона. — Я добавлю, потом отдадите.       — Мама, — Тэхён расплылся в улыбке, — спасибо!       — Не надо! — Чонгук встал в позу.       — Гуки, — Тэхён обиженно надул губы.       — Если он не хочет, не настаивай, — обратилась Теона к сыну, — мы даже не спросили нравится ли ему самому.       — Тебе нравится? — Тэхён почти угрожал.       — Выглядишь, как бог, — тихо произнесла Теона, глядя на Чонгука, и улыбнулась. — Но если не нравится… Можно и другие померить.       Чонгук улыбнулся в ответ:       — Хорошо, берём.       — Ура! — воскликнул Тэхён.       Пока семейная пара оформляла покупку, Теона, наблюдая за ними, вспоминала, как однажды Тэхён задал ей вопрос: «Мама, а почему ты не вышла замуж? Из-за меня?» — «Вовсе нет. Просто не встретила такого мужчину, как твой Чонгук». — «Мам, я, конечно, тебя очень люблю, но Чонгука не отдам, он мой!» И они оба покатились со смеху. Ну, естественно, она не претендует и к Чонгуку относится как к сыну. Она до сих пор помнит, как при знакомстве с ним первое, что ей пришло на ум — надёжный, очень надёжный, поэтому со спокойным сердцем отпустила Тэхёна.       Сынуля её не отпустил, ох уж эти Раки: «Мама — первое слово, Главное слово в каждой судьбе…».       — Мама, — Тэхён махал рукой, сияя от удовольствия, — поехали.       — Поехали, поехали…       Последние дни сентября. Погода решила взять реванш за предыдущие недели, наполненные сыростью от нескончаемых дождей и безцветностью серого неба. Именно сегодня впервые за долгое время солнце вышло из укрытия, наполняя пространство красками.       Чонгук любил осень. Осень его успокаивала, лишённая весенней лихорадки, летней суматохи и жары, она подводила итоговую черту, выложенную опавшей листвой, которая тянулась прямиком к зиме, как медведь к своей берлоге, чтобы забыться сладким сном до весны…       Чонгук подъезжал к воротам дома, из которого ушёл несколько лет назад. Вряд ли кто-то, кто пригласил его на сегодняшнее торжество, расстроился по этому поводу да и вообще заметил его отсутствие.       Тэхён с любопытством рассматривал особняк из окна автомобиля.       — Какой дом… большой.       — Да? Да тут всего десять спален, — равнодушно прокомментировал Чонгук.       — Десять? — прошептал Тэхён. Его дом был в разы меньше. Да и квартира, в которой они с Чонгуком жили, не отличалась особыми габаритами.       — Это немного. Ну есть ещё бильярдная, тренажёрный зал, комната для релакса, папин кабинет, помещение для прислуги…       — Прислуги?       — Тигрёнок, — Чонгук не смог сдержать улыбки, — ты как маленький.       Тэхёну стало не по себе от масштабов увиденного и вхождения в прошлое своего мужа, которое тот тщательно скрывал. Ну, хорошо, не скрывал, но и не обсуждал никогда, словно он человек без прошлого, а так не бывает. Чонгук припарковал автомобиль. Гостей уже прибыло достаточно, судя по количеству авто, и этих гостей с полным правом можно было отнести к материально независимому слою общества, неприлично независимому, для которого иметь деньги было единственным возможным способом существования, в отличие от тех, кто их зарабатывал.       Тэхён шёл следом за Чонгуком, крепко держа его за руку. Его удивляло всё: официанты в ливреях, немыслимые оттенки розового в интерьере, обрамлённого золотом, словно кукольный домик Барби увеличился в размерах; шоколадный фонтан, три огромные пирамиды из бокалов с шампанским, джазовый оркестр. На долю секунды ему почудилось, что они ошиблись домом, но потом он успокоил себя тем, что скорее всего они попали на тематическую вечеринку в стиле мистера Гетсби, о которой почему-то не было упомянуто в приглашении. Чонгук, казалось, не обращал внимание на происходящее и целенаправленно прокладывал путь в одном известном ему направлении.       — Чони, — послышалось Тэхёну, но Чонгук тут же остановился. — Ты всё-таки пришёл.       Тэхён увидел женщину, весьма привлекательную, наверное, такого же возраста, как и его мама (под таким слоем косметики сложно разобрать), одетую в стиле двадцатых годов прошлого столетия, она была на голову ниже Тэхёна, но окатила их с Чонгуком таким тяжёлым взглядом, что Тэхёну казалось, будто она нависает над ними.       — Мама, здравствуй!       Они молча рассматривали друг друга.       Тэхёну стало неуютно, ведь он предлагал купить подарок, но Чонгук упёрся, мол, если я приду — это лучше подарка, самый настоящий сюрприз.       — Нам нужно поговорить, — наконец-то изрекла Чон Виен. — Не сейчас, — и перевела взгляд на Тэхёна.       — Это Тэхён, — тихо сказал Чонгук.       — Твой друг, — констатировала Виен, тут же теряя интерес к его персоне.       — Нет, мама.       Тэхён вздрагивал, когда у Чонгука в голосе начинали звучать эти жуткие интонации.       — Это мой муж. Я гей.       Виен как будто окаменела от услышанного.       — Мы будем на кухне, — Чонгук дёрнул Тэхёна за руку и зашагал прочь. — На моём обычном месте.       — Мог бы и предупредить, — проговорила Виен, глядя на удаляющегося сына.       Чонгук остановился:       — Извини, мама, но генетика как лотерея — результат непредсказуем и в особо тяжёлых случаях медикаментозно не лечится.       Тэхён готов был сквозь землю провалиться. Когда они вышли из гостиной, Чонгук остановился и глубоко вдохнул.       — Моя мама жёсткий гомофоб, — сказал он, объясняя произошедшее, — потерпи.       Вместо ответа Тэхён обнял своего мужа и уже собрался предложить уйти отсюда, но в это время заскрипела дверь.       — Малыш Чони! — раздался вопль, от которого у Тэхёна мурашки побежали по всему телу и даже по волосам.       — Кармен!       Тэхёна опять схватили за руку и куда-то поволокли.       Они оказались в огромном помещении, по количеству посуды, которая разместилась на полках, Тэхён сделал вывод, что это и есть кухня. Чонгук в это время обнимался с пожилой дамой в униформе повара.       — Чони, как ты вырос! Как ты похудел! Безобразие!       Чонгук улыбался как ребёнок. Тэхёна немного отпустило. Ну хоть что-то приятное за вечер — встреча старых друзей.       — Кто это? — Кармен бесцеремонно ткнула пальцем в сторону Тэхёна.       — Кармен, только тебе, никому не говори: это мой муж, — Чонгук на каждом слове понижал голос, — его зовут Тэхён, — сказал он уже шёпотом.       — Ты женился и ничего мне не сказал? — в отличие от Чонгука, Кармен не собиралась скрывать свои эмоции, благодаря испанским генам её отца. Она была возмущена до глубины души, но на Тэхёна посмотрела уже с интересом.       — Чони, у тебя всегда был отменный вкус.       — Это Кармен, — начал объяснять Чонгук, не переставая улыбаться, — она здесь всю мою жизнь работает. Знаешь, сколько я времени на кухне проводил?       — Так это Вы научили его готовить? — осенило Тэхёна.       — Хорошо готовит? — уточнила Кармен.       — Обалденно!       — Вы, наверное, голодные? — спохватилась Кармен и начала суетиться между столов, заставленных подносами с угощениями.       — Конечно, мы же на день рождения приехали, — согласился Чонгук.       Кармен быстро накрыла маленький столик в углу у окна и, усевшись напротив, начала засыпать вопросами:       — Ты уже закончил университет?       — Да, работаю, надо семью содержать.       Тэхён усмехнулся: «Ну да, я же такая неподъёмная статья расходов».       — А…       — Живу там же, ем три раза в день, опорожняюсь регулярно.       — Язва, — беззлобно резюмировал Кармен.       — Добавь, что похож на мать.       — На бабушку больше похож, — грустно заметила Кармен.       — Но она её мать.       — Она́ тебя пригласила?       — Знаешь зачем? — Чонгук пристально посмотрел в глаза Кармен, отвечая вопросом на вопрос.       — Откуда мне знать, всё-таки день рождения, давно не виделись, — Кармен упорно отводила взгляд.       — А кто-то вот на этой самой кухне учил меня не врать, — недоумению Чонгука не было предела.       — Чони! — встрепенулась Кармен и передёрнула плечами от возмущения.       — А я искусствовед, — не к месту добавил Тэхён. Чонгук и Кармен наконец-то обратили на него внимание.       — Ешь, — Чонгук пододвинул к нему тарелку, — такую лазанью ты больше нигде не попробуешь.       — Вот так виртуозно он затыкает мне рот, — обратился Тэхён к Кармен.       — Так я ж любя, — парировал Чонгук.       — Ой, какие вы интересные! — Кармен залилась смехом. — Может, накатим? Ты ведь уже совершеннолетний.       — Я тоже, — Тэхён поднял руку.       — Ой, я не могу, — продолжала сотрясать воздух Кармен, вставая со своего места. Она достала бутылку и разлила по бокалам.       — Из Барселоны, настоящее испанское. За вас!       Тэхён не заметил, сколько пролетело времени, но почувствовал естественную физиологическую потребность.       — Где здесь туалет? — прошептал он на ухо Чонгуку.       — Выйдешь из кухни и сразу налево.       — Он сломан, — громогласно объявила Кармен.       — Сломан? В идеальном мире Виен что-то не работает? — искренне удивился Чонгук. — Тогда на втором этаже, по коридору вторая дверь направо.       Тэхён отправился на поиски, услышав краем уха, закрывая дверь, восхищённый возглас полуиспанки полукореянки:       — Какой хорошенький!       — Кармен! Он мо́й муж! Ты опоздала.       И убийственный хохот в ответ.       Испанское из Барселоны добавило храбрости и лёгкого куража, поэтому, услышав джаз ещё в коридоре, он начал пританцовывать, продвигаясь в таком темпе в гостиную. В гостиной стало ещё оживлённее. Часть гостей вовсю выплясывала чарльстон, Тэхён даже остановился, чтобы понаблюдать, но с физиологией не поспоришь, пришлось идти наверх.       Поднявшись, Тэхён прошёл по коридору и открыл вторую дверь справа. Всё, как говорил Чонгук. Но за дверями оказалась комната. Тэхён немного растерялся, захлопнул дверь и посмотрел на соседнюю, за ней тоже была комната. Физиология снова дала о себе знать. Понимая, что заблудился, Тэхён решил воспользоваться туалетом в комнате, если найдёт. И ему повезло. Он осторожно прошёл внутрь, также неслышно пытаясь закрыть дверь комнаты, и в три прыжка добрался до туалета. Радуясь тому, что всё успел и никому не помешал, он собирался уходить и услышал, как открылась дверь. Испытав лёгкую панику, Тэхён, не придумав ничего лучше, залез в гардеробную. Сколько он себя казнил за это потом, словами не передать, но дело сделано. На его счастье или беду верхняя часть двери гардеробной была перфорированной, что позволяло не только отчётливо слышать (кошмар!), но и видеть то, что происходит в комнате. К его ужасу он узнал входящих, по крайней мере, одну из них — хозяйку особняка, маму Чонгука, а вот другой человек… Тэхён определённо его видел, но никак не мог вспомнить где.       — Сядь, пожалуйста, — произнесла именинница, указывая гостю на кресло. — Как я выгляжу?       — Что случилось? — спросил гость, явно не собираясь делать комплименты.       — У тебя такие волосы красивые, неужели даже седины нет? Или красишь?       Мужчина не отвечал.       — Помнишь, какие у меня были? — продолжала Виен.       — Что случилось? — повторил незнакомец. — Ты ведь не о волосах хотела поговорить.       — Ну почему? И о них тоже. Хочешь сюрприз? — Виен быстрым движением стянула с головы парик. Тэхён от увиденного зажал рот, чтобы не закричать. Перед глазами мужчин предстала абсолютно лысая голова.       — Что это? — растерянно произнёс гость.       — Выпали после химиотерапии, у меня лейкемия, я умираю.       — Виен…       — Не надо, не надо меня жалеть.       Тэхён пережил такой ужас в этот момент, не представляя, как он об этом скажет Чонгуку. Он не сможет! Господи, ну за что?       — Почему ты раньше не сказала?       — А смысл?       — Ну я бы что-то, как-то… — мужчина никак не мог скрыть смущение и досаду от увиденного.       — Я умираю, — перебила его Виен, словно ставя точку на данной теме. Ей же предельно ясно, чем всё закончится. — Я не об этом хотела поговорить. Ты… злишься на меня?       — Я? Нет. За что?       — Мы оба знаем за что, — ответила госпожа Чон.       — Виен, наше прошлое сейчас не актуально.       — Значит, не простил, — она снова перебила гостя. — Я была беременна от тебя.       — Беременна?       — Да.       — Что с ребёнком?       — Вырос.       — Ты родила моего ребёнка и ничего мне не сказала?       — Я была замужем.       — Тебе не мешало это спать со мной, — в сердцах проговорил гость.       — Если бы ты знал, как меня замучили родственники, — устало приговорила Виен, — особенно отец: «Когда ты родишь? Нам нужен наследник». Только муж строго-настрого запретил говорить, что у него бесплодие, хотя лично меня это устраивало.       — Ты только из-за этого со мной? — недоверчиво переспросил бывший любовник.       — А из-за чего ещё? — недоумевала Виен. — Я не думала, что для тебя это зайдёт так далеко…       — Конечно, это же было неочевидно, когда я тебе предложение делал.       — Ты просто романтик.       — Спасибо за правду. Сколько ему лет?       — Двадцать четыре. Его зовут Чонгук.       У Тэхёна земля уходила из-под ног. Он не сможет столько информации держать в себе, помогите…       — Если бы не твоя болезнь, — продолжал гость, — ты бы не призналась?       — А зачем?       — А сейчас зачем?       — Я так и не смогла его полюбить, не надо было рожать…       — Виен! — воскликнул гость. — Откуда… Откуда в тебе такая жестокость? Это же твой сын!       — Значит, я плохая мать. Я не претендовала на эту роль и расплатилась сполна.       — Чем он занимается?       — Тебе интересно? — удивилась Виен. — Можешь сам с ним поговорить. Он где-то внизу, у Кармен на кухне, скорее всего. Со своей любимой поварихой.       В этот момент Виен побледнела и покачнулась. Гость подхватил её, удерживая в своих руках.       — Проводи меня, — еле проговорила Виен, — в мою комнату.       Тэхён услышал, как захлопнулась дверь, и буквально выпал из гардеробной, задыхаясь от переполняющих эмоций. Неужели это всё правда? Он не сможет рассказать Чонгуку, никогда, это невозможно. Невозможно…       Нужно собраться, сделать вид, ну как же так!       Он медленно поднялся, соскребая себя с пола, пытаясь хотя бы улыбнуться. Кошмар, а не улыбка, как будто зубная боль доконала. Нет, Гуки его раскусит на раз. Его нельзя провести, потому что… Потому что ему не всё равно, потому что он любит. За что с ним так?       Ладно, прятаться тоже глупо. Техён вышел из комнаты, медленно возвращаясь тем же путём. Хмель начисто выветрился из головы, и то, что веселило глаз недолгое время назад, сейчас выглядело серым и обыденным. Он зашёл на кухню, огляделся.       — Ты заплутал, что ли? — крикнула Кармен.       — А где Гуки? — Тэхён никак не мог сконцентрироваться, переводя взгляд с одного предмета на другой в поисках мужа.       — Чони? — переспросила Кармен. — У матери.       — Где? — Тэхён побледнел и прижался к стене.       — Когда-то надо поговорить, — продолжала Кармен, не услышав вопрос и поворачиваясь к Тэхёну.       — Что с тобой? — крикнула Кармен.       Тэхён замотал головой и задал вопрос, на который бы раньше не решился:       — Вы знали, что она умирает?       — А ты откуда?.. Сядь! На тебе лица нет.       — А зачем тогда весь этот праздник? Мишура? Я тоже у мамы один, если бы с ней… — Тэхён вытер рукой уголок глаза. — Я бы от неё не отходил.       — Тише, красавчик, — Кармен сочувственно погладила Тэхёна по голове, — у каждого своя судьба…       Пока Тэхён находился в поисках уголка задумчивости, на кухню забежал официант:       — Извините, кто из вас Чонгук?       — Малый, ты очумел? — Кармен уже начала подниматься, чтобы устроить разнос, но Чонгук опередил:       — Это я.       — Госпожа Виен просила Вас подняться к ней, — официант тут же исчез.       — Хам! — пульнула ему вслед Кармен и тут же обратилась к Чонгуку: — Иди.       — А сто́ит?       — А зачем ты приехал сюда, не из-за меня же?       — Ладно, — Чонгук не спеша поднялся, собираясь духом, — без меня не пей.       — Чони, нарываешься.       — Так я ж любя.       Они улыбнулись друг другу, и Чонгук вышел из укрытия.       В доме мало что изменилось после его ухода. Вернее ничего, как и отношение матери к сыну. Но это уже лишнее, он нашёл себя, как мужа, как сына, благодаря Тэхёну и потрясающей женщине, которая родила любовь всей его жизни. Реабилитация прошла успешно.       Он открыл дверь. Вся его уверенность, самообладание, броня, которую он пытался нарастить за эти годы рухнули, превратились в ничто, когда он увидел свою мать в постели, одетую в пижаму, без макияжа, в платке, толщина которого не подразумевала наличие волос, осунувшуюся. Картину усугубляла рядом стоящая капельница.       — Мама, что это? — прошептал он одними губами.       — Подойди сюда.       Он приближался к ней, не веря в увиденное, не замечая человека, сидящего рядом.       — Мама, — снова прошептал он.       — Познакомься, — сказала Виен тихим, но твёрдым голосом. — Это мой старый знакомый Ким Намджун. А это мой сын Чонгук, — обратилась она к гостю. Чонгук едва скользнул взглядом по лицу «старого знакомого», тот же наоборот смотрел на него в упор.       — Намджун, — обратилась к нему Виен, — увидимся в следующий раз. Мне нужно поговорить с сыном.       — Да, конечно, — он протянул руку для пожатия, — приятно познакомиться.       Чонгук машинально протянул руку в ответ.       — Это моя визитка, — Намджун положил её на тумбочку. — До свидания.       — Прощай, — ответила Виен и, дождавшись ухода гостя, заговорила с сыном, опережая вопросы:       — У меня лейкемия, я скоро умру. Ты остаёшься единственным наследником всего… По всем вопросам напрямую обращайся к моему управляющему, он недавно работает, ещё не научился профессионально врать и воровать. Когда будешь уходить, захлопни дверь. Я очень устала. Прощай.       Она закрыла глаза.       «Мама, мама, мама! Мама, ну почему?» Чонгук стоял неподвижно, глядя на женщину, которая так и не смогла его полюбить. Он погладил её по руке. Виен не пошевелилась, она спала или делала вид. Через некоторое время он захлопнул дверь, уходя…       Они с Тэхёном ехали домой в абсолютной тишине. Посреди дороги Чонгук затормозил и посмотрел на него:       — Я люблю тебя, я люблю тебя, Тигрёнок, я люблю тебя, — он повторял и повторял слова, которые всегда ждал от неё. Тэхён подался навстречу, пытаясь обнять и успокоить, но Чонгук по-своему распорядился отзывчивостью Тигрёнка, ему нужна была физическая близость. Он с какой-то невероятной жадностью подчинял себе тело любимого человека, поглощая его с ненасытностью голодного, на долгое время лишённого не только еды, но и её вкуса. И в конце концов, замер, тяжело дыша, на груди у Тигрёнка. Тэхён в это время наблюдал за каплями, стекающими по запотевшему стеклу, и перевёл взгляд на мужа, не переставая гладить его по голове.       — Гуки… Гуки, — тихо позвал он. Чонгук медленно повернул голову в его сторону.       — Я люблю тебя, — также тихо сказал Тэхён. Чонгук продолжал смотреть, не выражая никаких эмоций.       — Я не говорил раньше, я только сейчас…- Тэхён запнулся. — Я так люблю тебя…       Чонгук вместо ответа крепко прижал к себе свою мурлыку-урчалку, капризулю-обижульку, маменькиного сыночка, самого сладкого Тигрёнка на свете.       — Ким Тэхён, — прошептал он, — ты согласен быть со мной и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии, пока смерть не разлучит нас?       — Да.       — Ты согласен быть моим мужем ещё очень-очень-очень…       — Всегда…       Через неделю Виен умерла. Об этом Чонгуку сообщила Кармен, и он не выдержал, разрыдался на плече у своего друга.       На похороны пришли только те, кто хорошо знал Виен, и с кем она не успела рассориться за время болезни.       Тэхён сидел на скамье в церкви рядом с мужем, крепко держа его за руку. В этот момент он услышал:       — Добрый день, Чонгук.       Они с Чонгуком одновременно подняли головы. Тэхён сразу узнал человека, лихорадочно перевёл взгляд на мужа.       — Здравствуйте.       — Прими мои соболезнования.       — Спасибо, что пришли.       — Если нужна моя помощь, обращайся.       Мужчина присел на другую скамью, тут же заведя разговор со своими знакомыми и периодически бросая отрывистые взгляды в сторону Чонгука.       — Кто это? — прошептал Тэхён.       — Ким Намджун. Мамин друг.       — Ты его знаешь?       — Нет, мама познакомила в день рождения.       «Ким Намджун, Ким Намджун, — повторял про себя Тэхён. — А!»       — Гуки, это же дядя Юнги!       — Да?       — Да, он же на дне рождения Юнги был, помнишь, когда он нас пригласил?       — Нет, не помню.       «А ведь вы братья», — чуть не вырвалось из Тэхёна, и он тут же закусил нижнюю губу. Тэхён уже неделю боролся с желанием рассказать мужу всё, что услышал за дверями гардеробной, прекрасно понимая, что это не его история, нельзя вмешиваться. Гуки и так тяжело. Но его мучил такой страшный зуд, что Тэхён решил поговорить с мамой.       — Ты чего такой активный? — удивилась Теона, когда увидела, с каким остервенением Тэхён оттирает единственную тарелку в мойке, которая уже вовсю скрипела от чистоты.       — Мам, — жалобно протянул Тэхён. — Я не знаю, что делать.       — Тарелку положи для начала.       Они уселись на диване: Тэхён забрался с ногами, Теона по привычке обняла сына, как в детстве.       — Рассказывай.       — Вот если бы ты узнала чужую тайну, что бы ты сделала?       — От неё зависит жизнь человека?       — Нет.       — Она может навредить?       — Не-ет, — неуверенно протянул Тэхён. — Она такая, — его рука изобразил вращение.       — И так и сяк?       — Ага.       — Тогда молчи.       — Мама, не могу! — Тэхён развернулся на коленях. — У него и так всё, а тут ещё это… — и он захлюпал носом.       — У Чонгука? — уточнила Теона.       — Да, — Тэхён откинулся на спинку дивана.       — Подожди, наступит подходящий момент — расскажешь.       — Мама, ты ведь не жалела, что родила меня?       — Я? Я, что, на сумасшедшую похожа? — возмутилась Теона. — Что это за вопросы?       — И я тебя люблю, мамочка…       После разговора с родным человеком Тэхён немного пришёл в себя. И тут же обнаружил, что Чонгук потихоньку вникает в дела, оставленные ему в наследство, разбирает бумаги и время от времени общается по телефону с маминым «старым знакомым».       — Это был Намджун? — спросил Тэхён, когда Чонгук в очередной раз закончил разговор.       — Да. Он всё-таки профессионал, а я не хочу разбазарить то, что создавали мои предки. Это же для нашего будущего.       — Я думал, что за простого смертного вышел, а ты, оказывается, принц.       Чонгук рассмеялся, целуя Тэхёна в щёку.       — Золушка моя, это всё для тебя, а туфли больше не теряй. У тебя была одна попытка, ты её использовала.       — Куда ты? — спросил Тэхён, когда Чонгук начал перебирать рубашки.       — У меня встреча с Намджуном. Я недолго. Не ревнуй!       — Да, пожалуйста!       Разговоры и встречи повторялись. Как-то раз Тэхён осторожно спросил у Чонгука:       — Он тебе нравится?       — Кто?       — Намджун.       — Тигрёнок, — встрепенулся Чонгук, по-своему интерпретируя смысл вопроса, — он мне как наставник, друг, не больше!       — Да я об этом и говорю, — спокойно заметил Тэхён.       — Да? — слегка осадил Чонгук. — А я подумал, что ты навоображал себе чёрте что.       — А-а. Что он за человек?       — Он интересный, мощный. Мужик.       — Да ты что! — воскликнул Тэхён и засмеялся. — Мне мама про тебя то же самое говорит.       «И как же эти слова совпадают со словами Юнги о своём дяде», — думал Тэхён. Да, он не стерпел и напросился на встречу с Юнги. Ему нужно было решить для себя, стоит ли так обнадёживать Чонгука, раскрывая карты. Он прекрасно понимал, что Юнги ничего плохого не скажет про своего родственника. Насколько Тэхён помнит, Юнги с уважением относился к дяде.       Они сидели в кафе, и Юнги сверлил Тэхёна недовольным взглядом, не потому что чувствовал какую-то неловкость, находясь в его обществе (боже упаси!), Юнги слов-то таких не знал, а уж о том, чтобы испытывать на себе их значение — и говорить нечего. Он просто не мог сказать нет, вот именно Тэхёну не мог, и это напрягало.       — Слушай, — начал Тэхён, — а как у твоего дяди дела?       — Уехал, я же говорил.       — Да я не о Хосоке.       — А о ком? У меня только один дядя-гей.       — Юнги! — Тэхён и так был на пределе. — Я про Намджуна спрашиваю.       Юнги непроизвольно раскрыл рот.       — Фигушки! Руки прочь! Вам, что, других мало? — зашипел Юнги.       — Гомофоб хренов! — зашипел в ответ Тэхён.       — Кто? Я? — Юнги даже растерялся. Он откинулся на спинку стула, чтобы передохнуть. — Давай сначала. Зачем тебе Намджун? Компромат собираешь?       Тэхён замотал головой.       — Я не хочу, чтобы из-за него пострадал один человек.       — Ты меня с ума-то не своди. Я уже одного дядю потерял.       — Давай выпьем, тяжело как-то, — предложил Тэхён.       — Я за рулём, — что означало: «Разбежался, знаю я вас».       — У твоего дяди есть сын, — начал Тэхён.       — Был, — перебил его Юнги. — Он погиб.       — У него есть сын, — напирал Тэхён, — живой.       — Ты, что ли? — Юнги ехидно улыбнулся.       — Нет, не я.       — Да ладно, Чонгук? — предположил Юнги, явно в шутку, при этом игриво ткнув пальцем в сторону Тэхёна.       Вместо ответа Тэхён тяжело вздохнул и отвёл глаза.       — Не хочешь — не говори, — по-своему истрактовал его поведение Юнги.       — Значит, он один, — рассуждал Тэхён вслух.       — Чего это один, а я, а папа?       Тэхён махнул рукой в ответ. Зря он всё это затеял.       — Ему можно доверять? — наконец-то спросил он после недолгого молчания.       — Как мне, — Юнги даже руками развёл от возмущения.       Тэхён улыбнулся на его слова, он безоговорочно доверял Чонгуку, но ведь и Юнги был таким же в купе с упёртостью, острым языком, мощной харизмой и ударом, одно слово — братья.       — Чего ты ржёшь? — Юнги не понимал, что за перепады настроения. — Наврал про сына?       — Я тебя не поблагодарил тогда, — Тэхён, очевидно, был не настроен отвечать сегодня на вопросы.       — Ну чего ты начал? — Юнги недовольно сморщил лицо. По-хорошему, это ему надо извиняться за выходку дяди. Слава богу, что всё обошлось. На месте Чонгука он бы убил…       — Привет! — Чонгук ослепил своей улыбкой, плюхаясь на стул рядом с Тэхёном.       «Лёгок на помине», — подумал Юнги.       — У вас свидание? — Чонгук, улыбаясь глядел на Тэхёна. — А я смотрю — ты к мужу моему пристаёшь, — обратился он уже к Юнги. — Прошлое не отпускает? Острых ощущений захотелось? — он произносил слова, не переставая улыбаться.       — Балабол! — хорошее настроение одного вводило в тоску другого. — Кто к кому пристаёт, ещё вопрос: я к нему или он к Нам…       И тут он почувствовал удар в ногу, от неожиданности у него открылся рот (это же та самая нога!), а когда чувство боли дало о себе знать, он слегка согнулся и злобно посмотрел на Тэхёна. «Ты? Мне? Рот затыкаешь? Спасай вас после этого. Вот, бля… больно же».       Тэхён не просто смотрел в ответ, он дырки выжигал своим взглядом. Юнги даже на долю секунды почудилось, что он дымиться.       — Чонгук, ты забыл, — раздался голос, не принадлежащий ни одному из сидящих за столом. Все трое повернули головы.       — Привет, Юнги!       — Дядя? — «Я сплю, я дельфин, я плыву в огромном океане к своей самочке, мне хорошо… без вас…»       — Держи, — Намджун положил на стол iPad. — В машине оставил.       Намджун внимательно посмотрел на Тэхёна. Чонгук тут же представил его:       — Это Тэхён, мой муж.       — Да, ты говорил, очень приятно, — Намджун протянул руку.       — И мне, — Тэхён неожиданно для себя расплылся в улыбке.       — Я поеду, хорошего всем вечера. Чонгук, завтра в десять.       Намджун удалялся, как казалось Юнги, словно айсберг перед столкновением с абсолютным непониманием: «Что здесь, твою мать, происходит?» Юнги откинулся на спинку стула. «Ну, гаврики, сейчас вы мне во всём признаетесь».       — Что ты у него ещё в машине забыл? — спросил он у Чонгука.       Тэхён от возмущения скрестил руки на груди и отвернулся. Чонгук не спешил отвечать, приняв такую же позу, что и оппонент.       — Забыл — не забыл, тебе какое дело?       — Ты куда полез? Своего законного имей, пока даёт.       — Ты совсем, что ли? — не выдержал Тэхён.       — Тебе чего от Намджуна надо?       — Ничего ему не надо! — опять вставил свои три копейки Тэхён. — Они просто общаются. Он, что, твой личный дядя, неприкосновенный? Расселся тут, пропуски раздаёт: кому можно, кому нельзя!       Чонгук не смог сдержать улыбку и тихонько прыснул в кулак.       Натиск Тэхёна окончательно испортил настроение Юнги.       — А ты чего встреваешь? У нас мужской разговор!       — Осади, — Чонгуку уже было не до шуток. — У нас с Намджуном деловые отношения. Сугубо.       — Когда это вы успели в деловых отношениях увязнуть?       — Да, блин! — Тэхён стукнул по столу. — На похоронах его мамы, понятно?       Юнги сразу стушевался, его взгляд стал растерянным.       — У тебя мама… умерла?       — Да, а Намджун её старый друг, — опять ответил за мужа Тэхён.       — Извини, — Юнги продолжал смотреть на Чонгука, — я не знал, прости.       — Да хватит, не ты же её убил, а рак, — ответил Чонгук.       Теперь уже не только Юнги, но и Тэхён смотрели на Чонгука с недоумением. «Шутник… — подумал Тэхён. — Хорошо, мама не слышит. Ей бы понравилось, тьфу ты…».       — Ладно, я пойду, — Юнги поднялся и протянул руку, Чонгук не спеша пожал её. В принципе им было нечего делить, повздорили из-за ерунды. Но эти намёки дурацкие: пожилой бизнесмен завёл себе молодого любовника. Почему только одна плоскость восприятия, если ты гей?       — Гуки, — позвал Тэхён, когда Юнги скрылся за дверями кафе, — как дела? Давно Намджун знает про нас?       Чонгук наконец-то отвлёкся от грустных мыслей и улыбнулся:       — Да почти сразу, как мы начали общаться. Он же видел нас с тобой на похоронах. Вежливо поинтересовался моим семейным положением.       — То есть он человек без предубеждений?       — Абсолютно. Лезть в чужие постели — удел слабаков и тиранов. Доказано историей.       — Зачем ты пошёл на юридический, если тебе всегда нравилась история?       — Из-за мамы, поехали домой.       Утром Чонгук уже сидел в кабинете Намджуна. Он ожидал, что речь зайдёт об одном проекте, который они обсуждали, но всё пошло не так.       — Мне нужно кое в чём тебе признаться, — начал Намджун. — Я сам недавно узнал об этом, хотел… я просто хотел поближе познакомиться с тобой.       Чонгук внимательно слушал, не понимая, что происходит.       — Помнишь, когда мы познакомились? — спросил Намджун.       — Да…       — Я в этот день узнал, что… Что я твой отец.       Чонгук продолжал смотреть на Намджуна, пытаясь понять смысл услышанного.       — Кто? — тихо переспросил он.       — Я твой отец, — повторил Намджун. — У нас с Виен был роман, когда она была замужем. Я влюбился, думал, что это взаимно, предложение ей сделал, а она сбежала. Уехала с мужем во Францию на два года. Ты же там родился? Всё сделала, чтобы я не знал про тебя.       Чонгук уставился в пол, он не понимал, он не мог понять, откуда столько лжи? Ради чего?       — Зачем? — тихо проговорил он, больше обращаясь к матери, чем к Намджуну.       — Я не знаю, — ответил Намджун.       — Это правда?       — Да. Вот результаты экспертизы, — Намджун протянул конверт. — Извини, но я доверяю фактам. Ты мой сын. И я этому рад. Не знаю, как ты, а я очень рад.       — И что дальше? — спросил Чонгук, ознакомившись с содержимым конверта, он уже давно не чувствовал себя таким раздавленным.       — У меня в одиннадцать собрание акционеров. Я хотел представить тебя и ввести в состав акционеров.       — Значит, и Вас она не любила. Ведь так?       — Значит, так, — согласился Намджун.       — Мне нужно подумать.       — Хорошо, но я жду тебя вечером на ужин, хочу представить тебя своей семье. Ты приедешь?       — Мне нужно подумать. До свидания.       Чонгук вышел из кабинета, не замечая ничего вокруг. Каким-то волшебным образом он оказался за рулём автомобиля.       «Она всем врала, всем. Зачем? — думал он. — И как теперь с этим жить?»       Он зашёл домой в таком подавленном состоянии, что Тэхён испугался.       — Гуки, что случилось? Ты в порядке?       — Вот, держи, — ответил Чонгук, протягивая конверт.       — Что это?       — Результаты… Намджун мой отец, она всю жизнь мне врала…       — Что?! Он экспертизу провёл?       — Зачем столько вранья? — Чонгук не обращал внимания на вопли супруга. — Ведь я ей не нужен был, как и отцу. Он после развода не вспоминал обо мне. Я пытался звонить, а в ответ тишина… По сути меня воспитывали бабушка и Кармен. Тоже двое взрослых, реально взрослых.       — Тебе плохо? Он тебе не нравится в роли отца?       Чонгук внимательно посмотрел на Тэхёна, впервые вслушиваясь в его слова.       — Он классный, настоящий и тоже брошенный ею, — Чонгук улыбнулся и заплакал неожиданно для себя.       — Он хочет быть моим отцом, — продолжил Чонгук, успокоившись, — поэтому вечером мы идём к нему на ужин.       — Серьёзно?       — Да, нас познакомят с его семьёй, блин, — одёрнул он сам себя, — с моей семьёй.       — Ага, — ответил Тэхён и подумал: «Юнги будет безумно рад».       Сокджин и Хаюн приехали раньше всех. А вот Юнги с Леей въехали в ворота следом за автомобилем Чонгука.       — Я не понял, — вместо приветствия начал Юнги, — а вы чего здесь забыли?       — Юнги, — дёрнула его за локоть Лея и улыбнулась гостям.       — Добрый вечер! — ответил Тэхён. — Нас пригласили.       Юнги прошёл вперёд и хлопнул дверями перед носом Чонгука, тот не отреагировал, представляя в этот момент, как перекосит лицо этого вечного дерзилы, когда он узнает причину их визита. И ему стало приятно.       Когда все расселись за столом, Намджун, чтобы не тратить впустую время, поднялся и произнёс:       — Сегодня очень важный день, я пригласил вас по серьёзному поводу. Знакомьтесь — это Чон Чонгук, мой сын.       Повисла тишина.       — Так это правда! — не сдержался Юнги.       — Ты знал? — прошептала ему на ухо Лея.       — Рыба одна вчера нашептала, — не понижая голоса, глядя в упор на Тэхёна, ответил новоиспечённый брат. — А я не поверил.       — А это Тэхён, — опомнился Намджун, запоздало представляя вторую половину сына, — муж Чонгука.       — Надо же, — тихо и даже безучастно проговорила Хаюн. — Придуривался наш, а аукнулось Намджуну.       Юнги с восхищением посмотрел на мать:       — Мам, я ни секунды не сомневался, что мы родные. Дай пять, — и протянул ей свою раскрытую ладонь.       В ответ Хаюн недоумённо окинула взглядом сына и прикорнула к мужу:       — А кто Ваша мама? — спросила она у Чонгука.       — Чон Виен, — ответил за него Намджун.       — Эта с…? — оборвала сама себя Хаюн.       — Мам, ну ты жжёшь сегодня, — прокомментировал её слова Юнги.       — Виен умерла, — добавил Намджун.       — Как умерла? Когда? — хором спросили Хаюн и Сокджин.       — Месяц назад.       — Прими наши соболезнования, — обратился Сокджин к своему неожиданно приобретённому племяннику.       Хаюн в это время рассматривала Чонгука:       — Значит, сын. Взрослый, самостоятельный миллионер, — а потом перевела взгляд на Тэхёна: — Какой хорошенький, какие у них дети были бы красивые.       — Мама, ты мой кумир, — снова подал реплику Юнги.       — Сына, — не выдержал Сокджин, — заткнись.       — Откуда в тебе столько яда? — Лея старалась не обращать внимания на подколы, но и её терпение было на исходе.       — От мамы, — не задумываясь ответил Юнги, — мы же родные, да, мама?       — Чучело, — опять же беззлобно отреагировала Хаюн.       — Добро пожаловать в семью, — подытожил Намджун.       — Если бы я знала тебя не так давно, мне бы показалось, что это ревность, — рассуждала Лея, после возвращения домой. «Но я знаю, что это ревность», — думала она про себя.       — Чего? — фыркнул Юнги.       — Ты ревнуешь Намджуна к его сыну.       — У меня свой папа.       — Дядя позволяет намного больше, чем папа, потому что на нём груз ответственности меньше, а иногда он равен нулю.       — У меня складывается впечатление, что ты втихаря диссертацию пишешь на тему: «Как достать будущего мужа».       — Я Чонгука знаю пару часов, но, по-моему, вы похожи.       Юнги опять фыркнул.       — Вы очень упрямые, опасно упрямые, вы бойцы, спуску не дадите никому, да и шуточки у вас… А Тэхён милый.       — То есть мне повезло, что они геи?       — Ну, вот пожалуйста, очередной приступ ревности.       — И без него было нормально.       — Прими ты факт его появления как данность. Ведь он родился не сегодня и, насколько я поняла, вы давно знакомы, но тогда он был просто знакомым, а сейчас прибавился статус брат. Что изменилось?       — У меня был брат, он погиб.       — Даже Намджун вышел из своего горя. Он не цепляется за прошлое.       — Лея, не надо, давай остановимся.       — Давай.       Они сели на диван и обнялись. Юнги вдруг вспомнил, как они с Чонгуком участвовали в операции по спасению Тэхёна. И он прекрасно знает, к кому в первую очередь обратится, если, не дай бог, случится беда. И не потому, что он брат, а потому, что он настоящий друг. И как же тяжело признаться в этом самому себе.       — И ни фига мы не похожи, — изрёк он после раздумий, ещё крепче прижимая к себе Лею.       — Они давно женаты? — Лея не хотела спорить.       — Около трёх лет.       — И как он относится к Тэхёну?       — Он за него порвёт.       — А ты за меня — нет?       Юнги усмехнулся:       — В клочья.       — Вообще, не похожи, — согласилась Лея.       Намджун ехал по шоссе без всякой цели. Он делал так, когда хотел принять решение: садился за руль и отправлялся за город. Бывало, что подолгу сидел на берегу, вид водной глади успокаивал.       Наступил декабрь. Прошло два месяца с тех пор, как он узнал о сыне. Они как-то неожиданно быстро нашли общий язык. Намджун долго колебался признаваться Чонгуку или нет. Ведь он уже взрослый человек. С Сынмином было проще, папа сразу стал главным и был принят на ура. Двухлетнюю кроху можно было легко отвлечь игрушками от любых разговоров о матери. Да она и сама не особо рвалась общаться с сыном, получив за него неплохой куш, поэтому отец, без преувеличения, стал центром вселенной: и мамой, и папой.       Чонгук… Намджуну иногда казалось, что Чонгук смотрит на него с плохо скрываемым восхищением. И, судя по его рассказам о своём детстве, родители в нём отсутствовали. Если бы он только знал…       Намджун был настроен на то, чтобы потихоньку вводить сына в курс дел, привлекать к своему бизнесу. У Чонгука была деловая хватка, он понял это по тому, как тот вёл дела фирмы, доставшейся ему в наследство. Ну, чего тут скрывать, папина кровь.       Наступил вечер, подмораживало. Нужно возвращаться. Его зелёный Лэнд Крузер подъезжал к перекрёстку. Чёрный Пикап, за которым он ехал, начал вилять задом. Намджун нажал на тормоз. И в этот момент заднее колесо Пикапа отскочило и покатилось в сторону Лэнд Крузера. Дверь Пикапа открылась и оттуда выскочила женщина, озабоченно спеша к багажнику. Намджун решил выйти.       — Вам помочь? — спросил он незнакомку.       — Простите? — женщина удивлённо посмотрела на Намджуна, словно не поняла значения сказанного. Намджун про себя заметил, что незнакомка красивая женщина, примерно в возрасте 40+ (сделаем скидку на вечернее освещение).       — У Вас колесо отскочило.       — Блин! — и она отправилась на поиски.       Намджун пошёл следом. Она обернулась.       — Вы меня преследует? — сурово обратилась она к Намджуну.       — Да Вы что! — только обвинений в домогательстве ему не хватало. — Я хотел помочь…       — Вы механик? — она сверкнула глазами и засунула руку в карман. «Электрошокер или баллончик?» — задался вопросом Намджун и остановился. — Может, Вам техпомощь вызвать?       — Сама справлюсь, — она подошла к краю дороги. Колесо лежало в кювете. Она попыталась дотянуться. Безуспешно.       Намджун продолжал наблюдать и не мог заставить себя уйти. Ну и что, что ему не рады? Нормальная реакция любой женщины. К тому же здесь не самое оживлённое место, пригород, когда ещё техпомощь доберётся.       — Давайте, я его хотя бы достану и уеду?       Незнакомка внимательно посмотрела в его сторону, перевела взгляд на колесо.       — Ладно, — и отошла на безопасное расстояние.       Он спокойно перекатил колесо к Пикапу. Она рассматривала его, но руку из кармана не убирала.       — У меня есть домкрат, может всё-таки установить?       — Домкрат?       — Это такая штука… — попытался объяснить Намджун. Она в ответ махнула рукой.       — Я собачница, а не механик. Не тратьте время на объяснения.       — Собачница? — улыбнулся Намджун.       — Ну да, у меня приют для животных.       — Я работал механиком в автомастерской, когда учился в университете, значит, помочь?       — Пожалуйста, — наконец-то она улыбнулась.       Когда он справился с поломкой, она решилась подойти.       — Спасибо! Сколько я Вам должна?       — Ничего. Намджун, — представился он и протянул руку.       — Теона, — ответила она, игнорируя ответное пожатие.       — А большой у Вас приют? — Намджун категорически не хотел расставаться.       — Примерно, сто собак.       — Помощь нужна?       — Вы уже помогли.       — Я про приют.       — Мы рады любой помощи. Любите собак?       — У меня был лабрадор в детстве.       — Да? — Теону этот факт удивил. — А я раньше была заводчиком лабрадоров.       — Шутите? — удивился уже Намджун.       — Нисколько. Я же кинолог по образованию.       — А можно координаты Вашего приюта?       — Конечно, он как раз за углом.       — Разрешите тогда Вас проводить, чтобы убедиться в качестве своей работы.       — Поехали.       Намджун последовал за Пикапом, разглядел вывеску «Приют «Лохматый друг». Подождал, пока Теона заворачивала во двор, и, помахав рукой, поехал домой в весьма приподнятом настроении.       Тэхён частенько помогал маме в приюте. Сегодня они тоже приехали с Чонгуком, чтобы установить новые вольеры. Техён с чистым сердцем и с разрешения мужа раскрыл маме тайну, которая не давала ему покоя.       В дверь позвонили. Чонгук открыл и замер: на пороге стоял Намджун, держа в руках пакет с кормом.       — Привет! — произнесли они одновременно и слегка растерявшись. Из-за спины Чонгука выглянул Тэхён:       — Ой, здравствуйте! Вы к нам?       — Я к Теоне, — ответил Намджун.       — Мама! — тут же громко позвал Тэхён. — У нас гости!       «Мама? — подумал Намджун. — Вот это я попал».       Теона вышла, одетая в спецовку, явно не предназначенную для встречи гостей.       — Гости? — переспросила она. — Какие ещё… Намджун?       — Добрый день! — Намджун перешагнул порог. — Давайте, что ли, заново знакомиться: Намджун — отец Чонгука.       — Это Вы? — Теона совершенно растерялась.       — Как колесо?       — На месте.       — Какое колесо? — переспросил Тэхён.       — Да от Пикапа.       Тэхён вопросительно посмотрел на Теону, ожидая вразумительного ответа.       — У меня колесо отпало, а Намджун его прикрутил.       — Мама! Ты почему мне не позвонила?       — Зачем, если проблема решена? — спокойно ответила Теона.       — Я Вам привёз корм, посуду, лежанки, ну там ещё по мелочи. Куда нести?       — Туда, — Теона махнула рукой, — Тэхён, проводи.       Чонгук переводил взгляд с отца на Теону и обратно. Когда они разгрузили автомобиль, он тихо спросил у Намджуна:       — А ты здесь случайно оказался?       — Абсолютно.       — Я так и подумал.       — Что ты подумал?       — Что у тебя отличный вкус.       Намджун ещё какое-то время не отдавал себе отчёта, что не просто так приезжает к Теоне, это не просто потребность помогать животным, это желание видеть и разговаривать с интересным человеком, красивой женщиной, очень красивой…       Сокджин собирался ко сну, когда ему позвонил брат.       — Ну? — спросил он вместо приветствия.       — Я приеду к тебе сейчас?       — Зачем?       — Джини, надо.       — Лады. Жду.       Хаюн уже спала. Сокджин потихоньку вылез из постели и пошёл встречать брата, чтобы тот, не дай бог, не звонил. Скандала с женой ему не хватало.       Намджун приехал через десять минут, держа в руках бутылку виски.       — Ну ты скоростной! — заметил брат. — А это зачем?       — Джини, ты мне брат?       — Ты, чё, уже накатил? И за руль?       Намджун расплылся в улыбке:       — Я тебя так люблю!       — Господи! Идём на кухню.       Пока Сокджин на скорую руку собирал на стол, Намджун успел опрокинуть пару стопок.       — Ты сдурел? — возмущался брат.       — Подожди, а то я не смогу… Джини, я, кажется, влюбился.       Сокджин присел и уставился на брата.       — Кажется?       — Нет, точно, — и Намджун закрепил ответ новой стопкой.       — Да куда ты гонишь? — Сокджин попытался вырвать стопку из рук брата.       — Вторую достань, догоняй!       Через полчаса на кухне было весело.       — Ну ты даёшь! — продолжал восклицать Сокджин после услышанного рассказа.       — Я пропал! Она такая!       — Ну какая такая? Руки, ноги, голова — как у всех.       — Не-а, она такая… — Намджун мечтательно закатил глаза… — Хочешь покажу?       Сокджин, на полбутылки менее пьяный, серьёзно посмотрел на брата:       — Покажи.       — Поехали.       — Ты пьяный!       — Ты тоже.       — Сейчас, водителя вызову, — Сокджин взял телефон.       — Не надо!       — Не спорь!       — Вы что здесь делаете? — раздался строгий голос.       — Птичка моя, а ты не спишь? — Сокджин виновато улыбнулся. Намджун помахал ей рукой.       — Быстро спать! Оба!       — Ага, — ответил Сокджин и продолжал смотреть вслед жене, пока она поднималась по лестнице: — Красавица…       — Ещё какая, — подтвердил Намджун, имея в виду Теону, и повернулся к брату. — Вызывай…       Теона проснулась от шума за окном, кто-то очень громко шептался, похоже было на разговор двух нетрезвых людей.       — Точно здесь? — спрашивал один.       — Точнее не бывает.       Она выглянула в окно: Намджун стоял перед домом, обнимая неизвестного ей мужчину. Теона спустилась вниз и распахнула дверь:       — В чём дело? — спросила она суровым тоном.       — Доброй ночи! — ответил Намджун и улыбнулся. — Извините, что так поздно, а это мой брат Сокджин. А это, — Намджун опустил голову на плечо брата, — это самая прекрасная женщина на свете!       — Вот, что, мальчики, марш домой! — и она захлопнула дверь.       — Видал! — Намджун победно посмотрел на брата.       — Ничего я не видал, но женщина с характером, так тебе и надо.       Теона слушала, прислонившись к двери, как отъезжает автомобиль, и улыбалась…       У Тэхёна были запасные ключи от дома, где жила мама, но он никогда ими не пользовался, если знал, что Теона дома, но не в этот раз. Они приехали с Чонгуком, как и договаривались, но дверь оказалась заперта. Тэхён, не задумываясь достал ключи и открыл дверь. Он уверенно прошёл внутрь, но споткнулся и чуть не полетел носом вниз, если бы Чонгук не успел его поймать. Оказалось, что на полу лежала одежда. Словно кто-то впопыхах бросил и убежал. Чонгук вспомнил, что заметил за углом, когда они подъезжали, знакомый автомобиль, зелёный Лэнд Крузер, отец на таком любит выезжать за город… И схватил Тэхёна за руку:       — Пошли отсюда! — тихо проговорил он.       — Куда? — возмутился Тэхён.       — Идём, потом объясню, — старался не повышать голоса Чонгук.       — Да с какой стати!       — Тигрёнок, тебе бы понравилось, если бы к нам вломились в квартиру, когда ты мурчишь подо мной?       — Мурчу? — Тэхён не понимал ни слова из данной аллегории.       — Смотри: одежда на полу, за углом чужой автомобиль.       — Кто-то приехал? — предположил Тэхён.       — Так.       — Ему стало жарко, — продолжал Техён, — он разделся, неряха такая, нет, чтобы сложить аккуратно…       И тут Тэхён встал как вкопанный и с ужасом посмотрел на мужа:       — Нет…       — Пошли.       Теона, несмотря на то, что полностью отключилась от внешнего, благодаря стараниям Намджуна, не выпускавшего её из своих объятий, всё равно услышала посторонний звук и встрепенулась:       — Там кто-то ходит, — обратилась она к Намджуну.       — Никого там нет, здесь только мы.       Но Теона продолжала прислушиваться.       — Я проверю, — сказал Намджун, чтобы успокоить и вылез из постели. — Никуда не уходи, — предупредил он Теону, скрывшись за дверями в костюме Адама. Он услышал звук провёртываемого ключа в замочной скважине и выглянул в окно. Чонгук с Тэхёном усаживались в автомобиль.       — Не волнуйся, — сказал он, вернувшись, — это дети.       — Какие дети? — произнесла Теона, подозревая худшее.       — Наши.       — Чёрт!       — Ну, чего ты? Мы же все взрослые люди. Когда-нибудь они всё равно бы узнали.       Она расстроилась и позволила Намджуну ещё раз её успокоить, и ещё раз…       — Папа! — Чонгук впервые обратился к Намджуну не по имени, и у него были серьёзные основания для этого.       — Продолжай, — ответил Намджун, когда пауза затянулась.       — Какие у тебя планы в отношении Теоны?       — Интересно, а к чему этот вопрос?       — Она мне почти как мама.       — Не нравится мне эта недоформа «почти».       — И мне не нравится.       — Как думаешь, она не швырнёт его в меня? — Намджун продемонстрировал кольцо с бриллиантом.       — Ну, она у нас женщина с характером.       — Я заметил, поэтому подготовился, — Намджун выставил в ряд ещё четыре кольца.       — Пап, — Чонгук не выдержал и заржал, — мы с тобой по уши увязли. Если Теоне не понравится, меня Тэхён запилит до смерти.       — Держись, сынок!       — Мама, ты у меня такая красивая! Ты самая красивая! Ты уверена, не передумаешь? — Тэхён обнимал Теону, одетую в свадебное платье.       — Ты же не передумал.       Тэхён улыбнулся отражению в зеркале.       — Значит, ты Его встретила?       — Похоже…       — Мам, у Намджуна ещё брат- двойняшка есть…       — Тэхёна, вот сейчас совсем не смешно!..