***
Все выходные Дима просиживает в общаге. С тех пор, как он вернулся после гостей у Славы, на улицу больше не высовывался, потому что Арсений вернулся только в поздний вечер воскресенья, притащив с собой грушевый пирог, яблоки и две коробки сока. Но у Димы ни с того, ни с сего пропал аппетит и на пары он едет голодным. В метро душно из-за большого скопления людей. Позову с Поповым даже приходится стоять. Дима рассказывает другу про Зефира, Славу и его странные вопросы. — А ты сам не догоняешь? — с озорной ухмылкой спрашивает Арсений. — Может и догоняю, — с сомнением отвечает Поз, желая уже сменить тему. Он и так все эти два дня думал об этом разговоре и, разумеется, о историке. Несмотря на то, что из-за него пришлось отдать Зефира, увидеть его хочется до такой степени, что сердце при одном упоминании о нём бьётся в разы быстрее, словно прошли не выходные, а целая вечность. По пути к универу Дима продолжает вещать о найденном аккаунте некой Юлии Топольницкой, но упрямый Арсений никак не соглашается с тем, что она девушка преподавателя. — Да у них сто пудов были бы фотографии, Дим. Или хотя бы какие-нибудь надписи про любовь и прочую лабуду. Все девушки, когда встречаются с парнями, любят писать подобное. Пропустив слова друга мимо ушей, Дима входит в аудиторию и натыкается глазами на преподавателя с распущенными волосами. Чертовски красивого преподавателя. Он пропускает пряди сквозь пальцы, зачёсывая их назад, и что-то активно ищет у себя в столе. Сонные студенты потихоньку рассаживаются на задние парты, готовясь к лекции. Арсений пихает друга в спину и тот возобновляет движение, быстро проходя мимо не заметившего его мужчины к третьей парте. Усевшись на своё место, Дима, спрятавшись за рюкзаком, любуется Сергеем Борисовичем. Сегодня на нём кремовая рубашка, всё такие же чёрные брюки с плетёным ремнём и оксфорды на ногах с бежевыми шнурками. На шее новая золотистая цепочка, которую ранее Позов не видел. Локоны волос практически достают ему до плеч, и если бы Дима был художником, то обязательно зарисовал бы такой момент. Историк щупает свои карманы и раздражённо цокает языком из-за отсутствия резинки, убирая пряди волос за уши. Дима внимательно следит за ним уже пару минут и, подумав, что это шанс хорошо себя показать перед Сергеем Борисовичем — что бывает крайне редко в его случае — быстренько перебирает вещи в своём рюкзаке в поисках целой упаковки резинок, которые он купил ещё летом, рассчитывая, что когда-нибудь появится повод подарить их преподавателю. Прямоугольная картонка валяется на самом дне рюкзака, а в неё продеты пять резинок для волос: светло-зелёная, голубая, лиловая, бордовая и розовая. Взгляд парня фиксируется на последней и, сняв её, он спешит быстрыми шагами к преподавателю, сразу же протягивая её в правой руке. Матвиенко поднимает на него нахмуренный взгляд, прищуриваясь. — Чего тебе? — вздыхает он так тяжко, что Дима чувствует себя обузой и стыдливо опускает глаза, устремляя взгляд на носки своих кед. — Возьмите, — Позов протягивает руку с резинкой чуть вперёд, даже не зная, куда направлен взгляд мужчины. Сергей Борисович странно, чуть насмешливо хмыкает, с прищуром разглядывая студента, и забирает у него протянутый предмет. Парень резко вскидывает голову вверх и изумлённо наблюдает за тем, как историк проводит пальцами по своим волосам, собирая их в хвост, а затем с помощью резинки — Диминой резинки! — делает пучок. И как всегда, чёрт побери, идеально, без единого петуха и несобранной пряди, хотя расчёской не пользовался. Он не благодарит студента, разворачивается и присаживается за свой стол, стуча по нему кулаком, чтобы угомонить разбушевавшихся второкурсников, но Диме и не нужны благодарности. Его восхищённый взгляд прикован к розовой резинке на голове мужчины и это заставляет его улыбнуться, а сердце ускориться. — Позов, тебе нужно особое приглашение, чтобы ты уселся на своё место? — недовольно подмечает историк. Дима дёргается от его резкого тона, как от удара тока, и, кивнув, бежит к Арсению, усаживаясь рядом и продолжая светиться от счастья, не в силах подавить дурацкую улыбку. — На предыдущих занятиях мы изучали многих важных исторических личностей, которых я просил вас выучить, — как только по стенам аудитории разносится голос историка, все студенты замолкают, прекрасно зная, что мужчину злить не стоит. — Сейчас я раздам вам тесты, там двадцать вариантов, так что не надейтесь списать. Преподаватель берёт со стола пачку листов с напечатанными вопросами и начинает проходить по рядам. Ладони у Димы потеют, он вытирает их о ткань джинсов, нервно оглядываясь по сторонам. Само собой он пробакланил все выходные и ничего не выучил. — Попов, пересядь на другую парту, — обращается Сергей Борисович к Арсению. Студент не решается спорить и задавать лишние вопросы, поэтому собирает вещи и молча пересаживается. Перед носом Димы появляется листок с вопросами, ему выдали их самому последнему. Вариант восемнадцатый. Историк стоит рядом с его партой, сложив руки на груди, видимо, не собираясь никуда уходить. Он искоса поглядывает на лицо студента. — Ты бледный, — безэмоционально изрекает он, оценив внешний вид Позова, который поглядывает на него сверху вниз. Приподняв бровь, Матвиенко сверлит его тяжёлым взглядом в ответ и парень быстро сдаётся, развернувшись обратно к тесту. Дима не может сосредоточиться даже на первом вопросе, про себя перечитывая его уже десятый раз, никак не вникая в его суть. Кончик ручки непроизвольно стукается о парту из-за нервозности, страха и волнения. Справа слышится сокрушённый вздох. Сергей Борисович осведомляет студентов, что у них остаётся семь минут. Кто-то уже заканчивает работу, а Дима продолжает тупить над первым вопросом из-за того, что кое-кто стоит прямо над душой. Он даже дышать старается как можно тише, боясь получить замечание. Аромат любимых духов окутывает его и это ещё больше сводит с ума. — Писать хоть что-нибудь собираешься? — наклонившись к уху парня, тихо интересуется преподаватель, чтобы не отвлекать остальных. Дима поворачивает голову на звук и их взгляды сталкиваются. Он чувствует размеренное дыхание историка на своей коже, его карие глаза наполнены нескрываемым пренебрежением, в них так и читается: какой же ты балбес, элементарного не знаешь. А парень может и наскрёб бы себе на тройку, если бы не близость мужчины. В который раз вздохнув, Сергей Борисович выдёргивает его работу буквально у него из-под носа и несёт листок к себе на стол. — Я не закончил! — вскрикивает Дима, поднявшись с места. Его слух улавливает недовольное бормотание историка. — Есть ещё пара минут... — И зачем же они тебе? — Матвиенко разворачивается на пятках, убирая тест за спину. — Не нагляделся в свой пустой листок? Два, Позов, садись. — Я не подписал работу, — глупость слетает с языка и он прикрывает глаза, осознавая сказанное. Сергей Борисович негромко фыркает, доходит до своего преподавательского стола и подписывает лист с невыполненными заданиями красивым почерком. — Уже подписал, — информирует преподаватель и с его словами Позов усаживается на место, позорно пряча лицо в ладони. Все остальные вскоре сдают работы историку, который оглашает, что для тех людей, у кого будет неудовлетворительная оценка, будет устная пересдача с теми же вопросами. Мужчина просит открыть двадцатую страницу учебника и законспектировать новую тему, пока он проверяет тесты. Арсений возвращается на своё место. — Всё так плохо? — шёпотом спрашивает он, растеряв весь оптимизм при виде друга. — А то ты сам не слышал, — приглушённо отзывается Дима. Живот неприятно скручивает, но он не обращает на это должного внимания, будучи занятым мыслями о проваленном тесте. — Не расстраивайся, я тебя подтяну и ты всё пересдашь, — к Попову возвращается прилив бодрости, он притягивает Диму к себе за плечи и пытается его растормошить, вывести из состояния отчаяния. — Хочешь я куплю тебе что-нибудь в столовой? — Я не голоден. Арсений прискорбно выдыхает и открывает учебник истории, пока Позов продолжает сидеть и бездумно рассматривать парту, вместо того, чтобы выполнять задание и составлять конспект. Через некоторое время Сергей Борисович встаёт с кресла и раздаёт учащимся тесты, под конец подойдя к Диме. — Поздравляю, Позов, у тебя единственный незачёт в группе, — на его губах саркастическая улыбка. Студент неприятно съёживается под его взглядом и открытыми насмешками. — Задержишься после пары, назначу тебе персональную пересдачу, — мужчина возвращается к себе за стол, а Дима успевает расслышать его тихое, но ёмкое «идиот». Он окончательно погружается в апатичное состояние и тревожно ждёт окончания томительной пары. Со звонком второкурсники покидают аудиторию и Дима вновь остаётся с глазу на глаз с преподавателем. Неторопливо бросает вещи в рюкзак и медленно двигается к столу историка, который ещё раз пробегается глазами по его внешнему виду. — Ну и что это? — интересуется мужчина, когда студент подходит к его столу с пристыженным взглядом. Дима смотрит на свой тест, в углу листа которого красуется его фамилия, написанная ровным, каллиграфическим почерком. Позов. — Я с тобой в молчанку играть не собираюсь. — Извините, — всё, что смог выдавить из себя парень. Ему невыносимо стыдно, что его отчитывают как в школе, будто он какой-нибудь восьмиклассник. — Кому нужны твои извинения, — ворчит Сергей Борисович. У Димы тихо урчит живот и это не остаётся без внимания. — Ты мне не нравишься, — заключает историк. — Я в курсе, — парирует Дима, криво усмехнувшись уголком рта. Цоканье мужчины неприятно режет слух. — Я про твоё состояние, умник. Когда ты ел в последний раз? Ты бледнее побелки, — такое сравнение Позова пугает, но он уверяет, что всё в порядке. — Как знаешь, — пожимает плечами Матвиенко. — Пересдача у тебя завтра после пар, сможешь? — Да, — соглашается студент. — Тогда свободен. Парень быстро кивает, зачем-то говорит спасибо и выметается из аудитории. Он даже не поинтересовался, куда Дима дел Зефира... Осознание этого наваливается на Позова и не даёт покоя до конца дня. Неужели у этого мужчины и вправду каменное сердце? Вечером в комнате Дима лежит, повернувшись лицом к стене. Свет выключен, хотя времени только девять вечера. Апатия никак не сходит, а аппетит так и не появляется. Поз понимает, что это ненормально, но его голова сейчас забита совершенно другим. — Чего киснем? — Арсений возвращается с кухни и приносит с собой ароматный запах жареной картошки, из-за чего желудок снова урчит. — Давай принесу поесть? Там Илья картошку пожарил с грибами, прямо как ты любишь. — Может позже, как-то не хочется, — вяло отвечает Позов, рассматривая бледно-розовую краску на стенах. — Зря, — Попов закрывает дверь и шествует к Димке, плюхаясь рядышком с ним. — Не расстраивайся ты из-за Борисовича, всё наладится. — Разве что в следующей жизни, — буркает Дима. — Перестань гундеть, — он даёт другу лёгкий щелбан. — Когда у тебя пересдача? — Завтра. — Готов? Давай поспрашиваю. — Я спать собирался, — недовольно подмечает Поз и Арсений только сейчас замечает, что его кровать расстелена, а сам парень переодет в пижаму. — Не волнуйся, я буду держать за тебя завтра кулачки! — поддерживает Арс, вставая с кровати. Дима не в силах ему ответить, поэтому мысленно благодарит и разглаживает на себе рисунок Тедди, быстро погружаясь в сон.***
История сегодня стоит третьей парой. После двух прошедших — философии и политологии — Дима уже чувствует себя выжатым лимоном и готов рухнуть прямо на месте. Сил катастрофически не хватает, голова, когда он поднимается по лестнице на третий этаж, идёт кругом, перед глазами мелькают тёмные пятна. — После истории незамедлительно идём в столовую, — причитает себе под нос Арсений, не отходя от друга ни на шаг. Подавленный Дима пугает его больше всего, а его бледность заставляет не на шутку волноваться. — Говорил же тебе позавтракай, так нет, ты предпочел еде учебник. — У меня через пару часов пересдача, — напоминает Позов, прокручивая в голове заученный вчера материал. — Это не отменяет завтрака! — не соглашается с ним Арсений, пропуская его вперёд в аудиторию. Шаги к третьей парте кажутся Диме невыносимо трудными и тяжёлыми. Даже краем глаза не взглянув на преподавателя, он побыстрее садится за парту и массирует пальцами виски. Попов смиряет его напряжённым взглядом и не сводит глаза. — Скуплю тебе всю еду и только попробуй что-нибудь у меня не съесть, — предупреждает он. Сергей Борисович незаметно для студента поглядывает на него, хмурится и отворачивается, вскоре начиная лекцию. Слова историка влетают в одно ухо Димы и сразу же вылетают через другое, концентрации нет никакой и это никак не связано с самим Сергеем Борисовичем. Парня мутит, в ушах звенит. Он смахивает со лба капельку выступившего пота и совсем отдалённо до него доносится голос историка. За несколько минут до звонка Позова настигает внезапное головокружение и громкое урчание желудка. На него оборачиваются некоторые девушки и парни, сидящие рядом. Не в силах отсидеть оставшееся время, он тихо поднимается и начинает спускаться к выходу. Матвиенко терпеть не может, когда студенты поднимают руку только для того, чтобы отпроситься выйти, поэтому Дима молча идёт мимо его стола, пока тот продолжает вещать новую тему, и внезапно проваливается в темноту, окончательно ослабев. В нос ударяет специфический и резкий запах нашатырного спирта, заставляющий Диму сморщить нос и отвернуться, жмуря и так закрытые глаза. Где-то рядом, кажется, сверху, слышится облегчённый выдох. Парень медленно приоткрывает глаза и видит пустые ряды парт. Быстро осознаёт, что валяется на полу, и поворачивает голову обратно, встречаясь взглядом со знакомыми тёмно-карими глазами, наполненными лёгким испугом, быстро сменяющимся на ледяное спокойствие и незаинтересованность. — Спасибо, что живой, — хмуро произносит историк, разглядывая бледное лицо студента. — Напугал всю свою группу, — он поднимается с колен, на которых сидел до этого, и откладывает держащие в руках ватку и стеклянный бутылёк нашатырного спирта на стол. — Извините, — Поз неуверенно и слабо приподнимается на локтях, но голова предательски кружится, предметы вокруг двоятся в глазах и он с глухим стуком падает обратно. Мужчина вновь оказывается рядом. — Повторю недавний вопрос: когда ты ел последний раз? — строго спрашивает Сергей Борисович как настоящий доктор. Дима невпопад представляет его каким-нибудь врачом в медицинском халате и белых перчатках, пока сам воображаемо лежит на кушетке без футболки, приготовившись к тщательному осмотру... — Позов, почему ты заставляешь меня повторять вопросы по два раза? — раздражается он. Парень отводит глаза в сторону. — Утром, — врёт студент. — А на самом деле? — поведя бровью, допытывается он. Дима сглатывает, не глядя на него, вспоминая, что последний раз он пил чай у Славы с лимонной карамелью, и тихо произносит севшим голосом: — В субботу, — и сразу смотрит на преподавателя, считывая его реакцию. Губы мужчины приоткрыты, брови приподняты, слов, видимо, нет. Становится отчего-то стыдно и студент готовится уже выслушивать яростную речь о том, какой он балбес и как так можно, но, к его удивлению, историк всё ещё продолжает молчать и смотреть на него задумчивым взглядом. Дима глядит на него в ответ, не понимая, нужно ему ещё что-то сказать, снова извиниться или просто заткнуться. Мысленно пытается слиться с полом и исчезнуть отсюда, но Матвиенко вдруг обхватывает пальцами его предплечья и тянет на себя. Парень приподнимается и чувствует крепкую хватку на своей талии. Несмело опускает взгляд и — его сейчас настигнет новый обморок — видит сильную руку мужчины, придерживающего его, чтобы он не грохнулся обратно на пол. Историк ведёт его к своему преподавательскому столу и аккуратно усаживает в кресло. Позов непонимающе смотрит на него и ощущает жар на своих щеках. — Сиди здесь и жди меня, — наказывает он, разворачиваясь и шествуя к выходу из аудитории. Через несколько секунд дверь тихо захлопывается за ним, а Дима всё ещё не верит в происходящее. Это точно его преподаватель по истории или Сергея Борисовича подменили, пока он неуклюже распластался на полу? Он прокручивается в кресле на триста шестьдесят градусов, но цветные пятна перед глазами возобновляются и он перестаёт крутиться. Историк заходит в кабинет и Дима выпрямляет спину, любопытно всматриваясь в то, что он несёт. Мужчина ставит перед ним кружку с чёрным сладким чаем и новую пачку овсяного печенья с кусочками шоколада. Сам хватает стул с высокой спинкой у стены и присаживается рядом со студентом. — Что смотришь? Ешь, — он любезно открывает пачку печенья и пододвигает к Диме кружку. Позов недоумённо косится на него, считая всё это шуткой или очередной насмешкой. — Мне тебя кормить? Дима мотает головой и берёт в руки горячую кружку, делая глоток; думает: он пьёт с кружки историка или это кружка кого-то другого? Она большая, внутри красная, а снаружи чёрная с надписями на английском про кофе. На дне плавают чаинки, кружась. Протянув руку к открытой упаковке, Поз аккуратно подцепляет одно круглое печенье и откусывает крохотный кусочек, пытаясь игнорировать внимательный взгляд преподавателя. Такая забота не свойственна Сергею Борисовичу, особенно по отношению к Диме, который, поедая уже второе печенье, чувствует прибавление сил и ясность ума. Допив остатки чая, он возвращает кружку на стол и замечает, что на волосах историка всё ещё его розовая резинка. Губы растягиваются в улыбке, но парень вовремя возвращается к способности говорить и мыслить. — Спасибо вам, — негромко, но искренне благодарит он. На душе разливается такое необычайное тепло, согревающее Диму изнутри. — Не за что, — равнодушно отмахивается мужчина, ручкой выводя что-то на небольшом клочке бумаги. Затем он протягивает студенту квадратный листок для заметок с одиннадцатью цифрами. — Что это? — уточняет Дима. — Счёт за чай и печенье, конечно, — Позов на секунду пугается, но потом различает сарказм в голосе преподавателя. — Это мой номер телефона. Сейчас пойдёшь домой, а вечером обязательно поешь и составишь мне фотоотчёт своего ужина. Дима забирает протянутый листок с номером. Внутри взрываются фейерверки радости и счастья. Номер историка? Он о таком и мечтать не мог. — Но у меня ещё четвёртая пара, — вспоминает он, — и пересдача у вас... — С последней пары я тебя уже снял, пересдачу перенесём, — мужчина встаёт со стула, Поз вместе с ним поднимается с кресла, бережно держа в руках листок, словно это самая хрупкая драгоценность на всей планете. Смотрит снизу вверх на преподавателя и ещё раз благодарит его. Сергей Борисович с ним прощается и он покидает аудиторию, ещё никогда не выходя из неё настолько счастливым.***
Переполненный счастьем он делится с Арсением вечером в общаге всеми мельчайшими подробностями, попутно кушая жареную картошку с грибами. Вспомнив об отчёте историку, он вынимает из кармана телефон, создавая новый контакт и долго думая над тем, как же его назвать. Варианты колеблются от «мужчина моей мечты» до «я хочу от тебя сына», но в итоге пишет лаконичное Сергей Борисович. Мало ли кто увидит. Номер мужчины высвечивается в телеграме, где Дима и отправляет ему селфи с полной тарелкой картошки. Лицо довольно донельзя, к коже вернулся нормальный цвет, бледность сошла на нет. Историк появляется онлайн и мгновенно прочитывает сообщения. — Интересно, как он меня записал? — размышляет Дима. — Самый умный и обожаемый мной студент, — хихикает Попов и ему в живот прилетает Димина подушка. Сергей Борисович: Умница, Позов. — Ещё и с точкой в конце, что за пассивная агрессия, — разочаровывается Дима. — Он когда-нибудь назовёт меня по имени... — следует уже риторический вопрос, на который Арсений не отвечает.Вы:
Спокойной ночи! Ещё раз спасибо за помощь!
Сообщение читают, но игнорируют. — Хочу его отблагодарить, — парень пересаживается на кровать к другу и заговорчески шепчет ему свою идею. — Не слишком щедро? — уточняет Попов. — В самый раз, — довольный собой Дима возвращается на свою кровать, мечтательно прикрывая глаза. — Жду не дождусь завтрашнего дня...***
Время доходит до пяти вечера. Дима терпеливо ожидает своего друга рядом с университетом, где они договорились встретиться. В руках крепко держит подарочный блестящий пакет, в котором стоит банка дорогого кофе и плитка горького шоколада. Третья часть подарка у Арсения. Позов оглядывается по сторонам и примечает вдалеке знакомую куртку. — Принёс? — спрашивает Поз у подошедшего к нему Арсения. — Говоришь как о какой-то контрабанде, — смеётся он. — Естественно, — Арс протягивает ему непримечательную серую коробку, которую парень уже с нетерпением открывает и достаёт содержимое. Дима крутит в руках большую белую кружку с красивой надписью «Любимому преподавателю истории», затем недовольно косится на Арсения. — Ну как, зачёт? — Попов улыбается от уха до уха, а Дима готов его прибить этой же кружкой. — Зачёт? — возмущается он. — Я тебя просил другую надпись. Лучшему преподавателю, Арс, лучшему, а не любимому! А если он не так поймёт, я провалюсь там со стыда сквозь землю. — Нет, ты покраснеешь и будешь выглядеть очень даже мило, — подбадривает его лучший друг. — И вообще скажи спасибо, что я не попросил написать «Самому сексуальному преподавателю». — Вот спасибо, Арсений Сергеевич, век не забуду! — Дима отвешивает ему шуточный поклон, а сам готов лопнуть как воздушный шарик от возмущения, но вместо этого гордо разворачивается и направляется к историку, морально настраиваясь на встречу с ним. Сегодня утром он специально уточнил у Павла Алексеевича до какого времени Сергей Борисович будет у себя, соврав, что ему нужно прийти и взять дополнительное задание. Ректор ответил, что планировал до шести, поэтому Дима волнующе поднимается по лестнице, ведущей на третий этаж, и чувствует лёгкую тревогу всем телом. Остановившись перед дверьми аудитории, он делает несколько вдохов и выдохов, ещё раз думает, что скажет ему и как преподнесет подарок. Понравится ли он ему вообще? Примет ли он его? Стараясь наладить сбитое дыхание, прикусив губу, он стучится в дверь костяшками пальцев и открывает её. Но слова, крутящиеся на языке и в мыслях, резко обрываются, пропадая. Взгляд моментально приковывается к столу преподавателя и пакет сам собой вываливается из рук. Приглушённый шум заставляет Сергея Борисовича развернуться. Дима отстранённым взглядом разглядывает брюнетку на столе, которая при его виде сдвинула ноги и одёрнула кофту вниз, но парень уже заметил её белый кружевной лифчик. Историк стоит вполоборота, с наполовину расстёгнутой кремовой рубашкой, капелькой пота на лбу и прерывистым дыханием. К такому он морально точно не был готов. В груди у Поза всё тяжелеет и он отступает на шаг, придерживаясь за дверные косяки двумя руками. Только в новый обморок сейчас грохнуться не хватает. — Извините, — сипло и скомкано говорит Дима, прежде чем сорваться с места в сторону лестницы. Он слышит, как историк выкрикивает его фамилию, но не оборачивается, не останавливается. Игнорирует покалывание в боку, пропускает несколько ступенек и под конец запинается об одну из них, чуть не клюнув носом пол, но успевает сохранить равновесие. Дима выбегает из университета, проносясь через парковку, и видит в поле зрения чёрный мотоцикл преподавателя. Он тормозит возле него, тяжело дыша, ощущая, как горят лёгкие и першит горло. Глаза щиплет, но Поз пренебрегает слезами, норовящими вот-вот скатится вниз по щекам. Задрав голову высоко вверх, он вдыхает воздух, пропитанный запахом недавнего дождя. Подруга, хорошая знакомая, сестра... Да, конечно. Дима, безусловно, догадывался, на восемьдесят процентов знал, что эта чёртова Юлия Топольницкая — девушка историка. С которой он спит, вместе обедает, проводит всё свободное время; девушка, каждый раз при встрече целующая губы Сергея Борисовича, впитывающая запах его парфюма, обвивающая торс мужчины своими руками при езде на мотоцикле. Кровь в висках пульсирует, зубы сжимаются до противного скрежета, пальцы нервно подрагивают. Позов злится. Злится на самого себя, на свои никому не нужные чувства, на то, что застал историка с девушкой в такой пикантный момент — испортил его, помешал, заслужил новую порцию ненависти к себе. Всего за мгновение, что он простоял там в ступоре, он заметил все тонкие детали: красный отпечаток помады на шее мужчины, цвет нижнего белья девушки, открытую упаковку презервативов на краю стола, румянец на щеках преподавателя и затуманенный взгляд до боли любимых карих глаз. Не сумев совладать с эмоциями, он изо всех сил пинает мотоцикл. Тот не падает, но начинает сигналить раздражающим слух звуком, и Дима возобновляет бегство, ненавидя себя сейчас целиком и полностью, проклиная историка, брюнетку и грёбанный, попавшийся под руку мотоцикл. Не глядя перебегая дорогу, он слышит возмущённые и предупреждающие сигналы машин, в душе надеясь, что его собьют и он больше никогда не столкнётся с Сергеем Борисовичем в жизни.