С любовью, Позов

Стрелка часов показывает шесть вечера, когда на телефон Димы поступает входящий вызов от совсем забытого им абонента. Увидев на экране всплывшее «Отец», Диму бросает в мелкую дрожь. Он стоит посреди комнаты и ужасающим взглядом гипнотизирует экран своего мобильного, ожидая, когда звонок сбросится. Наконец вызов завершается и парень благополучно выдыхает. Но как только он берёт телефон в руки, поступает второй звонок от отца. Вибрация, исходящая от телефона, отзывается у Позова в висках. Сглотнув, он принимает звонок. Первое время в трубке молчат, но затем раздаётся хриплый голос, который Дима не слышал уже длительное время, поэтому вздрагивает, когда с ним здороваются. — Так и будешь молчать? — прокуренным голосом спрашивает отец. Дима пытается взять себя в руки и собраться с мыслями, чтобы спокойно и уверенно ответить, но его голос заметно дрожит. — Привет, пап, — парень присаживается на край дивана и свободной рукой хватается за одеяло, изо всех сил сжимая его в кулаке. — Можешь ко мне приехать? — интересуется родитель. От этого вопроса парень впадает в ступор. Дыхание становится тяжёлым и прерывистым, тошнота подкрадывается к горлу. Дима в два шага оказывается у закрытого окна и нараспашку открывает его, чтобы пустить в комнату кислород. — Зачем? — выдавливает он из себя сиплым от страха голосом. Дима ни за что на свете не желает его видеть и слышать, ему хватило детства. — Тебе не стыдно такое у родного отца спрашивать? — повышает тон Позов старший. — Я сына своего увидеть хочу. — Я занят, — быстро находит отговорку Дима. Меньше всего он сейчас хочет оказаться в старой прокуренной квартире, наполненной ужасающими воспоминаниями. — Сука, чем ты так занят то блять? — приходит в ярость мужчина. Позов не отвечает, молчит и наблюдает за закатом. — Мне лекарство купить надо, Дим, — просит отец уже без криков. — Я бы сам сходил, да врач запретил. Не поможешь старику? — жалостливо спрашивает Темур, шмыгая носом. Дима прикрывает глаза и делает глубокий вдох-выдох. — Какое? Позов записывает название лекарственного препарата на листок для заметок, договаривается привезти его через час и завершает разговор. Мысли заполняются плохими воспоминаниями, насквозь пропитанными болью, алкоголем и ужасом, но Дима отбрасывает их куда подальше и начинает быстро собираться. Он просто отдаст лекарство и уедет, забыв про это, как страшный сон. Парень закрывает комнату на ключ, потому что Арсений сейчас проводит время со своей избранницей из клуба, и покидает общежитие, надеясь успеть до закрытия. По пути на остановку Дима забегает в аптеку и покупает нужные таблетки. Всю дорогу в автобусе он беспрерывно смотрит в окно на темнеющее небо, стараясь не думать о болезненном прошлом. Тогда в голову лезет историк, и от этого становится ещё противнее. Дима набрасывает на себя капюшон куртки при выходе из автобуса. На улице довольно прохладно. Ему не требуется вспоминать дорогу до дома, ноги привели бы его туда даже закрытыми глазами. Последний раз он там был, когда ему было четырнадцать. Он собирал вещи для переезда к бабушке, когда она жила ещё в городе. Позов безумно хотел бы увидеть её сейчас, но, к сожалению, два года назад бабушка продала квартиру и уехала жить загород. Теперь к ней можно попасть только на электричке, которая идёт до неё три с половиной часа. Оказавшись перед подъездом, Дима незамедлительно набирает код домофона и заходит внутрь, желая находиться здесь как можно меньше времени. В подъезде темно, сыро и грязно. Лампочка первого этажа разбита, поэтому Дима включает на телефоне фонарик и поднимается на зловещий четвёртый этаж. Старые потрескавшиеся стены разрисованы и исписаны нецензурной бранью, сверху осыпается штукатурка. В подъезде стоит ужасная вонь, от которой хочется блевать. Позов встаёт напротив старой квартиры и сверлит немигающим взглядом число 54. Ему хочется вдохнуть свежего воздуха, но запах здесь просто отвратительный. От безвыходности он касается звонка и слышит, как в квартире проносится звонкая трель. Раздаются знакомые тяжёлые шаги. Щёлкает замок. На пороге показывается отец в белой майке и старых ещё с тех времён синих спортивках. Под глазами у него заметные мешки, лицо осунувшееся, глаза блеклые, изо рта неприятно пахнет. — Здорова, — ухмыляется отец, откровенно разглядывая сына. Дима достаёт из кармана упаковку таблеток. — Вот, держи, — он протягивает пачку отцу, но тот смотрит на это действие пренебрежительно и хмуро. — Пройди хотя бы на пять минут, — просит Темур, жестом приглашая войти. Позов чует запах перегара, от которого его тошнит, но сделать замечание по этому поводу нельзя, иначе отец разозлится. Дима молча проходит в квартиру, дверь за ним громко захлопывается. По спине пробегаются мурашки. Сняв только куртку, он вешает её на крючок и проходит по коридору дальше. Обувь не снимает, потому что отец явно не занимается дома уборкой и совсем не моет полы. С тех времён здесь ничего не изменилось, разве что стало грязно. В воздухе витает пыль, в углах виднеется паутина. Старые блеклые обои во многих местах порваны и разрисованы когда-то маленьким Димой. Стеклянная дверь кухни до сих пор разбита. Пьяный отец в порыве агрессии ударил по ней кулаком, осколки валялись по всей кухни, а капли крови запачкали светлый линолеум. Тогда он хотел ударить восьмилетнего Диму, но тот вовремя увернулся. Парень заходит в свою комнату и практически сразу начинает об этом жалеть. Ему становится дурно. В этой маленькой комнатушке валяется огромное множество пустых банок из-под пива и бутылок водки, а на его школьном столе, под которым он часто прятался от словившего белочку отца, стоит фотография с мамой в разбитой рамке. Это фото было сделано, когда Диме исполнилось пять. На снимке он задувает свечи на торте, а мама его обнимает сзади и улыбается в камеру. Позов резко захлопывает дверь, не желая об этом думать. — Пошли на кухню, — зовёт отец, безразлично проходя мимо него. На кухне работает старое радио, включённое в розетку. В раковине гора грязной посуды, холодильник, как всегда, пустует, зато на столе стоит бутыль водки и нарезка из огурцов и помидоров для закуски. Дима пытается контролировать свои эмоции, он заставляет себя сесть на табуретку напротив отца. Рядом с бутылкой стоят две рюмки и Темур разливает в них водку. Одну протягивает сыну, но тот отказывается, поэтому сам залпом выпивает обе. — Ну как учёба? — задаёт банальный вопрос мужчина, занюхивая чёрный хлеб. Дима сдерживается, чтобы не закатить глаза от этой глупости. Столько времени не общались, а отец делает вид, что всё нормально. — Хорошо, — кратко отвечает Позов. Ему неприятно находится в окружении отца, в особенности, когда тот пьян. Если бы Дима знал об этом факте, ни за что бы не поехал. — Ты же в этом году поступил? — уточняет Темур, доливая себе алкоголь. — Я на втором курсе, — поправляет его Дима, поджав губы. Отец никак не комментирует его ответ. Какое-то время Позов старший молчит. Только пьёт водку и слушает радио на фоне. Дима смирно сидит на стуле, стараясь держать себя в руках и думать о чём-нибудь хорошем, но в голову упрямо лезет только преподаватель истории. Когда парень хочет уже сказать, что ему пора, то отец резко переводит на него взгляд и Позов отчётливо видит вспыхнувший в тёмных глазах гнев. Такие резкие перепады настроения никогда не заканчивались для Димы чем-то хорошим, поэтому он настораживается. — Это из-за тебя она умерла, — произносит вдруг мужчина. Позов замирает от страха, его пульс зашкаливает. Эта короткая реплика резко меняет всю обстановку вокруг, делая её ещё хуже настолько, что Диме становится невозможно здесь находиться. Сейчас он хочет к себе в общагу, чтобы обнять Арса, который всегда поддержит и укроет от проблем. — Не смей винить меня в её смерти, — с угрожающим спокойствием сквозь стиснутые зубы проговаривает Дима. — Это ты сел пьяным за руль в тот день, — припоминает он отцу трагический день для их семьи. Страх внутри парня сменяется злобой и ненавистью к этому человеку. — Ах ты щенок несчастный! — кричит отец и вскакивает с места, опрокидывая стол. Бутылка водки разбивается вдребезги. Дима как ошпаренный подрывается с табуретки, но не успевает сбежать. Старший Позов оказывается рядом с ним уже через мгновение, преграждая путь к бегству. Парень упирается спиной в холодную стену, напугано смотрит в суровые глаза отца, в которых кипит гнев. Дима знает, что после этого будут серьёзные последствия, но он так давно мечтал это сделать, что не может удержаться. Крепко сжав руку в кулак, он наносит удар отцу прямо в лицо. Тот от неожиданности матерится и ошарашенно глазеет на Диму. В приступе ярости мужчина хватает Позова за горло и начинает душить двумя руками. Дима чувствует, как задыхается, ощущает жёсткую нехватку кислорода. Он пытается изо всех сил оттолкнуть отца, но железная хватка пальцев, сомкнувшихся на шее, не ослабевает ни на секунду. Тогда Дима что есть сил ударяет его коленом в пах. Этого хватает, чтобы отец ненадолго отстранился из-за резкой боли между ног. Но, к сожалению, удар вышел несильным. Отец хватает парня, рванувшего в коридор, за руку, ставит ему подножку и тот с грохотом падает на спину. — Блять! — вскрикивает Позов от жёсткого соприкосновения с полом. Из глаз выступают слёзы. Он не успевает подняться, как мужчина наносит первый удар ногой в живот. Дима взвывает и скручивается от боли, стараясь прикрыть лицо руками. Всё происходит слишком быстро и резко. Удары следуют один за одним. Живот, спина, ноги, руки — страдает всё. Разгневанный Темур после череды ударов дёргает его за руки и тянет на себя, хватая за грудки. Он сжимает толстовку сына и бьёт по лицу. Очки летят на пол. Истошный крик Димы призывает к помощи. Он умоляет отца прекратить, но тот сорвался, как бешеная собака с цепи. Мужчина наносит новый удар. Позов закрывает руками мокрое от непрекращающихся слёз лицо. Парень практически воет от боли. Из носа течёт алая кровь. — Убирайся отсюда прочь, сукин сын! — отец берёт его за шкирку и силой тащит к выходу. Диме едва удаётся перебирать ногами из-за слабости и боли. Он не успевает сказать и слова, прежде чем пьяный отец выставляет его на лестничную клетку. — Отдай мою куртку! — кричит Дима в слезах и пинает дверь ногами. Дёрнув за ручку, он убеждается в том, что больше его туда не пустят. От усталости и бессилия Дима скатывается на пол, опираясь на дверь спиной. Его всхлипы и надрывный плач раздаются на весь подъезд. Кровь капает на толстовку. Из-за отсутствия очков он плохо видит вдаль. — Ненавижу тебя! — орёт Позов во весь голос. От тошнотворного запаха в подъезде его начинает мутить, поэтому он спешит покинуть это проклятое место. Выбежав на улицу, Дима наслаждается долгожданным свежим воздухом. По ощущениям, мерзкий запах перегара и прокуренной квартиры будто засел у него в лёгких. Диму знобит, голова идёт кругом, кровь не перестаёт капать из носа, а сердце бешено стучит в груди. Без куртки совсем холодно, а на этой толстовке даже нет капюшона. Парень судорожно ищет в карманах телефон, но когда находит его, то мобильный оказывается разряженным. — Сука! — ругается он, тщетно пытаясь его включить. Дима не может узнать сколько времени, он не может позвонить Арсению или Славе и попросить помощи. Он ничего не может. В этой ситуации он просто жалкое ничтожество. С трудом переставляя ноги Позов доходит до детской площадки во дворе. Отсутствие на ней детей означает, что время уже позднее. Дима присаживается на скамейку и сверлит взглядом тёмный экран разряженного телефона, рассматривая в нём своё позорное отражение. Засохшая под носом кровь неприятно ощущается. Парень трогает своё лицо и вздрагивает от боли — на утро будет явно внушительный синяк, как и по всему телу. Диме хочется плакать навзрыд, но у него совсем нет сил. От ощутимого холода Позов начинает дрожать. Поднявшись со скамейки, он покидает этот двор, обещая себе, что больше никогда в жизни не окажется здесь даже под дулом пистолета. Если бы телефон сейчас работал, то Дима без всякого сомнения заблокировал бы контакт отца, но он обязательно сделает это при первой же возможности. Парень выходит на безлюдную улицу, пытаясь найти хоть кого-нибудь, чтобы попросить сделать звонок, но как назло в округе никого не оказывается. Пройдя чуть дальше, Дима видит молодую девушку, выгуливающую маленькую чихуахуа. Он направляется к ней быстрыми решительными шагами, но когда та замечает это, то на её лице застывает гримаса ужаса от внешнего вида парня, и она, взяв собаку в руки, скрывается за углом многоэтажки. Дима вдруг осознаёт, как он выглядит. Побитый и в крови, разгуливающий в жуткий холод в обычной кофте. Все прохожие шарахаются от него, как от прокажённого. Понимая, что просить у кого-то телефон в таком виде — идея безуспешная, парень идёт к ближайшей остановке в надежде на то, что общественный транспорт ещё ходит. Остановка освещена всего одним тусклым фонарём. Пребывая в ожидании, Позов присаживается на скамейку. Холод окутывает его тело. Он пытается согреть руки, выдыхая в них и растирая, но толку это даёт мало. Через несколько минут к остановке подъезжает долгожданная маршрутка, которая довезёт Диму прямо до общежития. Благо, что вещи и документы он хранит в карманах джинсов, а не куртки, в которой остались лишь пачка сигарет с зажигалкой. Кондуктор окидывает его осуждающим взглядом, но молча отдаёт Диме билет. Позов уходит в самый конец салона и занимает место у окна. Прикрыв глаза, Дима неосознанно погружается в горькие воспоминания. На тот момент ему было десять лет. Это было лето. Он с родителями праздновал день рождения их друга у него на даче, вкусно кушал и играл с другими детьми. Народу было много и все веселились, выпивая и слушая музыку на громких колонках. К вечеру настала пора ехать домой. Дима удивился, когда отец, едва стоявший на ногах и с шаткой от алкоголя походкой, сел за руль. Он уже тогда посчитал это неправильным. Мама открыла дверцу автомобиля и просила Темура поехать на автобусе, но мужчина твёрдо убеждал, что всё нормально. После долгих уговоров он поднял крик, поэтому родительница вынуждена была сесть в машину. Повернувшись к Диме на заднем сиденье, она обаятельно улыбнулась и подмигнула, сказав, что всё будет хорошо. Это был последний раз, когда Дима видел её улыбку. Теперь она улыбается только на надгробной плите. Всё шло хорошо до тех пор, пока отец не начал засыпать. Его глаза закрывались, мужчину жутко клонило в сон от количества выпитого. В какой-то момент он по случайности выворачивает руль влево на встречную полосу. Дима помнит этот момент так, словно это было вчера. Ослепляющий свет фар чужой машины, скрип тормозов, крик матери. Другой автомобиль врезался ровно в то место, где сидела мама, протаранив машину. Отца спасла подушка безопасности, а Диму чудо. Только маме ничего не помогло. Её шея была сломана, в последствии чего наступила мгновенная смерть. Дима помнит, как звал маму и тряс её за плечо, но та уже ничего не могла ответить. С того злополучного дня мама часто ему снилась и во сне она всегда улыбалась Диме, как и в жизни. Как бы ей не было больно и тяжело, своему сыну она никогда этого не показывала. Дима всегда гордился своей мамой и с самого детства питал к отцу ненависть. Он желает не иметь с ним ничего общего. Едва не проехав нужную остановку, Позов покидает маршрутку через задние двери и направляется к общежитию. Дверь предсказуемо оказывается запертой. Дима стучит костяшками пальцев и в скором времени ему открывают. Комендантша смотрит на парня сначала с порицанием, но затем оно быстро сменяется откровенным ужасом. Позов поскорее проходит мимо неё, дабы избежать лишних вопросов. Свет в их комнате горит, его луч сочится в коридор из-за приоткрытой дверцы. Зайдя внутрь, Дима осторожно закрывает за собой дверь и смотрит на ошарашенного Арсения, стоящего возле окна. Попов в одно мгновение оказывается напротив друга и молча оглядывает его внешний вид. Ему даже нечего сказать. Дима бессильно утыкается лбом в Арса и тот крепко его обнимает, но так, чтобы не причинить боль. Попов не спрашивает, что произошло, потому что знает, что Дима и так расскажет, просто ему нужно время. Арсений гладит его по волосам и беспокойно выдыхает. Слишком часто он в последнее время переживает из-за Поза, скоро ему потребуются успокоительные препараты. Арсений помогает Диме снять толстовку и штаны, потому что сам Позов не в состоянии что-либо вообще сделать. Грязную кофту он сразу же относит в ванную комнату, чтобы попытаться отстирать кровь. Возвращается с аптечкой, из которой достаёт ватку, перекись, мазь от ушибов; из холодильника достаёт несколько кусочков льда, чтобы приложить к ушибленным местам. Дима снова чувствует себя жалким и беспомощным. Сейчас полвторого ночи, а Арсений оттирает засохшую на нём кровь и обрабатывает появившиеся синяки. Позов уверяет себя в том, что не заслуживает такого друга, как Попов, который готов быть рядом каждую секунду, если это потребуется. — Как себя чувствуешь? — мягко интересуется Арсений, закончив с оказанием первой помощи. Он присаживается на кровать рядом с Димой, желая укрыть его от всего мира. — Паршиво, — честно признаётся Поз. При любом даже незначительном движении острая боль отзывается по всему телу. — Я был у отца, — наконец-то начинает он объясняться. Арсению моментально становится всё ясно, он прекрасно знает, что дальше будет рассказывать Дима, ведь столько раз он оказывал ему медпомощь после того, как отец избивал Поза. В подростковом возрасте Позов невероятно часто сбегал из дома от пьяного отца к Арсению, чтобы не попасть под раздачу. Родители Арса всегда были рады видеть Диму и с большим теплом принимали его, даже звали жить к себе на постоянной основе, но Позов никогда не соглашался, не желая доставлять всем неудобства. Со временем он принял решение переехать к бабушке, потому что больше не мог это терпеть. Он понял это, когда его стали посещать мысли о самоубийстве. Дима осознал, что если в ближайшее время не съедет отсюда, то долго он тут не продержится. Отец с графиком два через два выпивал каждые выходные без исключения. В большинстве случаев последствия в виде употребления алкоголя оборачивались агрессией по отношению к Диме и применением физической силы. Иногда Темур приводил домой проституток и Позов каждый раз уходил из квартиры, чтобы не слушать стоны, доносящиеся из соседней комнаты. Ему было мерзко и противно. Отец никогда нормально не занимался воспитанием сына, не интересовался его жизнью, учёбой, где и с кем он проводит время. На собственного сына ему было просто плевать. Он лишь срывал своё горе и злобу на Диме, пользуясь им, как боксёрской грушей. Жизнь Димы наладилась только после переезда к бабушке. — Нахрена ты вообще поехал к нему после всего, что пережил? — искренне не понимает Арсений, послушав историю от и до. — Ты вроде мальчик умный, но иногда поступаешь очень глупо, — тягостно вздыхает Попов. Дима лишь мысленно с ним соглашается и больше никак не комментирует его замечание. — Ладно, тебе пора отдыхать. — Во сколько завтра на учёбу? — уточняет Позов, укладываясь спать. Всё тело ломит от боли. — Сдурел что ли, какая тебе учёба? — изумлённо отзывается Арсений. — В больничку утром с тобой поедем. И никаких отказов, понял? Я тебя силой потащу, если будешь брыкаться, — строго наказывает Попов и желает доброй ночи. Позов отключается сразу же, как только закрывает глаза, и ему снится мама.

***

С утра пораньше Позов собирает рюкзак на учёбу. В университете он отсутствовал целую неделю, поскольку в больнице, где ему обработали синяки и кровоподтёки, выписали справку с освобождением от учебных занятий на десять дней. В добавок к этому Дима заболел ОРВИ. Его постоянно тошнило, держалась высокая температура, бил озноб и отсутствовал аппетит. К счастью, благодаря Арсению и купленным им лекарствам, Поз быстро пошёл на поправку. Справка на данный момент ещё действует, но Дима уже чувствует себя гораздо лучше, поэтому прошедшим вечером принял решение, что пора возвращаться в учебный строй. Сергей Борисович, разумеется, за всё время ему ни разу не писал, ведь Дима до сих пор висит в чёрном списке у преподавателя. Все эти дни парень переписывал лекции Арсения, изучал новый материал по дисциплинам, читал книги Агаты Кристи, смотрел фильмы и старался не думать об историке точно также, как и историк не думает о нём. Он ежедневно обрабатывал фиолетовые синяки и ссадины, украшающие его тело. Попов же на следующий день принёс из родительского дома свою осеннюю куртку, которую попросту не носит. Единственная нерешённая проблема это отсутствие очков. Рецепт Дима уже получил в поликлинике, посетив окулиста, но вот денег на новую оправу с линзами у него не было. Перед входом в универ Дима щурится, пытаясь разглядеть лица людей, но без очков для него это очень тяжело и доставляет существенный дискомфорт. Благо, что у него есть Арсений, который без проблем подсказывает ему какую-либо надпись или номер автобуса. Но больше всего Позову не нравится, что сейчас будет семинар по истории, ведь Матвиенко сто процентов его спросит и вся группа обратит внимание на избитое Димино лицо. К счастью, преподаватель пока что отсутствует в аудитории, поэтому Дима с Арсением свободно устраиваются на своей излюбленной парте, готовясь к занятию. Парню по какой-то причине не хочется сейчас встречаться с Сергеем Борисовичем. Вероятно из-за того, что тот будет холодно и бесстрастно рассматривать его лицо, и что самое главное — ему будет абсолютно всё равно на Диму. Он в очередной раз сделает едкое замечание и будет доволен собой. Когда Сергей Борисович заходит в аудиторию, хлопнув дверью, он окидывает всех взглядом. Заметив пропавшего Позова, историк хмурится, но никак не комментирует его появление. «Я был прав» — с горечью подмечает про себя Дима, умудряясь разозлиться на самого себя. Ему хочется выйти, чтобы освежить лицо прохладной водой из-под крана, но он не желает концентрировать на себе внимание, поэтому сидит в накинутом от худи глубоком капюшоне и молча слушает историка. За всю пару преподаватель опрашивает абсолютно всех, кроме Позова, для которого этот факт остаётся загадкой. Он буквально ожидал, что историк вызовет его первым к доске и будет всячески издеваться, но этого не произошло. Решив об этом не думать, Дима собирает вещи, уже готовясь покинуть кабинет, но вдруг раздаётся жёсткий голос Матвиенко. — Позов, задержись. Дима замирает на месте и смотрит на такого же удивлённого, как он сам, Арсения. Попов жестом показывает, что будет ждать за дверьми. Когда все студенты расходятся, парень медленно разворачивается лицом к преподавателю. Историк сам делает к нему первые шаги и одним резким движением снимает с него капюшон, рассматривая фиолетовый кровоподтёк с багровым оттенком под глазом. Для себя преподаватель отмечает, что студент без очков выглядит непривычно. — Что с лицом? — серьёзно спрашивает историк, кончиками пальцев касаясь синяка. Дима вздрагивает от внезапного прикосновения и отстраняется от боли. Он хмуро смотрит в глаза преподавателю, думая, что это очередное издевательство. Если бы Сергей Борисович действительно волновался, то убрал бы его из чёрного списка и написал сообщение. — Какая Вам разница, — озлобленно отзывается Дима, вновь набрасывая на себя капюшон серого худи. Историк обхватывает его подбородок и поднимает вверх, чтобы второкурсник смотрел на него. — Мне есть разница, — возражает мужчина. — Ты пропустил неделю занятий, а сейчас заявляешься, как побитый щенок. В чём дело? Девчонку с кем-то не поделил? — озвучивает свою догадку преподаватель. Дима молчит, отведя взгляд в сторону, не собираясь отвечать на этот вопрос. Если расскажет про отца, то будет выглядеть жалким и ущербным в глазах преподавателя, или ещё что хуже, тот будет упрекать его в том, что он жалуется. Никакая поддержка его явно здесь не ждёт. — Если тебя избили, то нужно сообщить в полицию. Что с тобой произошло? — пытается разузнать Матвиенко. — А Вы, я смотрю, в следователи заделались, — язвительно подмечает Дима. — Разговаривай нормально, — с упрёком требует мужчина. Позов переводит на него насмешливый взгляд. — Беру с Вас пример, Сергей Борисович, — с этими словами Дима завершает диалог и быстрыми шагами покидает аудиторию. Мужчина хочет ему ответить, но к этому моменту он остаётся в кабинете один. Прикрыв глаза, он прискорбно выдыхает, а затем убирает Позова из чёрного списка в телеграме. К концу пар Дима прощается с Арсением, чтобы пойти на работу в кофейню после долгого перерыва. Объяснив ситуацию начальнику, что приболел, он брал недельный отгул, обещаясь потом всё отработать. В любимый общепит Позов заходит с улыбкой. Он безумно соскучился по запаху кофе, посетителям и Славе, стоящим за прилавком. Комиссаренко обслуживает клиента, делая ему латте, поэтому не сразу замечает зашедшего в заведение Диму. Но как только он видит коллегу, то спешит его обнять и одаривает светлой улыбкой. На вопрос «Что случилось?» Позов отмахивается, обмолвившись, что всё в порядке. — Но где же твои очки? — спрашивает Слава, пока Дима надевает свой рабочий фартук с бейджиком. — Сломались, — с сожалением отвечает парень. — Приобрести новые пока нет возможности, — со вздохом произносит Позов. Комиссаренко вдруг открывает свой шкафчик, извлекая из него кошелёк, и протягивает коллеге пятитысячную купюру. — Вот, возьми на очки, — комментирует своё действие Слава. — Нет, ты что! — отказывается Дима, отпихивая деньги от себя. Тогда коллега силой вкладывает бумажную купюру в Димину руку. — Бери, я тебе говорю. Не хочу ничего слышать, — заключает Слава, делая строгий вид. Позову становится очень совестно на душе, но в то же время приятно. Он чувствует заботу со стороны друга и это дорогого стоит. — Спасибо огромное, Слав, — благодарит Дима, улыбаясь от той мысли, что сможет купить себе новые очки. Он крепко обнимает коллегу, убирает в свой шкафчик деньги и выходит за стойку на рабочее место. — Я тебе обязательно отдам, как смогу, — обещает Позов, но Слава отмахивается от него, словно это пустяк. Напоследок коллега желает хорошей смены и подмигивает на прощание. Смена проходит хорошо. Дима встречает всех посетителей с доброжелательной улыбкой и с удовольствием обслуживает. За неделю он невероятно соскучился по запаху кофе, так что теперь вдоволь наслаждается. До конца рабочего дня остаётся сорок минут. К вечеру, как всегда, народу становится в разы меньше. Пока в помещении нет клиентов, Дима позволяет себе небольшой перекус — он достаёт с витрины кусочек клубничного чизкейка, оплачивает его и принимается кушать, запивая сделанным зелёным чаем. Когда парень почти доедает, в кофейне звенят колокольчики, уведомляющие о приходе посетителя. Позов наспех прожёвывает еду и встаёт из-за стойки, чтобы поприветствовать нового клиента. Но когда Дима перед собой видит историка, улыбка быстро слетает с губ. Резкая смена эмоций не остаётся незамеченной. — Добрый вечер, что желаете? — вежливо интересуется парень, улыбаясь кончиками губ. Сейчас он в первую очередь бариста, который должен хорошо обслужить гостя, и неважно, что тот его преподаватель. Сергей Борисович неспеша проходит к стойке и с любопытством разглядывает меню, будто видит его впервые. Дима громко вздыхает, за что получает косой взгляд от историка. — Капучино на кокосовом молоке и брауни, — заказывает Матвиенко, подняв глаза на парня. Позов молча выбирает нужные позиции на мониторе и озвучивает получившуюся сумму. Мужчина оплачивает по карточке и направляется к самому дальнему столу. Диму радует то, что историк не будет стоять у него над душой и следить за каждым действием. — Ваш заказ готов, — озвучивает Дима, поставив на стойку стаканчик с капучино и блюдце с шоколадным брауни, но Сергей Борисович, сидящий к нему спиной, даже ухом не ведёт и никак не отзывается. — Заказ готов, — снова повторяет парень чуть громче, но историк будто назло его игнорирует. Закатив глаза, Дима берёт всё в свои руки и решительными шагами направляется к столику, за которым сидит преподаватель. Поставив перед ним кофе с пирожным, он раздражённо смотрит на Матвиенко. — Как любезно с твоей стороны, Позов, — едко подмечает историк, откладывая телефон, в котором до этого увлечённо сидел, в сторону. Дима уже разворачивается, чтобы пойти за рабочее место, но его останавливает голос преподавателя. — Присядешь? — уточняет мужчина, рассматривая парня снизу вверх. — Мне нужно работать, — находит отмазку Дима, не глядя на Сергея Борисовича. — И кого же ты собрался обслуживать? — насмешливо спрашивает мужчина, окинув скептическим взглядом пустое помещение. Матвиенко переводит взгляд на Позова и, склонив голову в бок, спокойно произносит: — Если хочешь получить новую жалобу, то вперёд. Дима резко поворачивает голову в сторону преподавателя, пронзая его осуждающим взглядом, но тот этого не замечает, увлечённый горячим напитком. «Грёбанный шантажист» — думает про себя парень, когда усаживается на мягкий диванчик напротив. Спиной он откидывается назад и складывает руки на груди, рассержено смотря на мужчину. Сергей Борисович поднимает на него глаза. Его сложенные руки упираются в подбородок. — Рассказывай, что произошло, — снова требует преподаватель, откровенно разглядывая фингал, украшающий Димино лицо. Парню хочется закрыться от этого пристального взгляда, ему жутко некомфортно, поэтому он набрасывает на себя капюшон худи. От недавних воспоминаний кожа покрывается мурашками. — Я не хочу об этом говорить, извините, — грубым тоном отвечает Дима, желая стереть эти события из мыслей и своего тела. — Вообще не понимаю, почему Вас это так интересует. — Я тоже, — признаётся Матвиенко, разглядывая черты лица студента. Он сам не знает, что привело его сюда, но весь день терялся в догадках, что же случилось с этим несчастным второкурсником. Обещал себе держать дистанцию с ним, а в итоге сам же её и сокращает. Позов смотрит на собеседника уже более расслабленно, напряжение сменяется любопытством. Из-под капюшона он разглядывает Сергея Борисовича, беспрерывно смотрящего на него в ответ. Преподаватель только позволяет себе прерваться на брауни и глоток капучино. — Почему Вы меня не спросили сегодня? — пользуясь случаем, решает выяснить Позов. Под цепким взглядом Сергея Борисовича становится жарко, словно он сидит перед преподавателем голый и открытый. — Подумал, что жизнь тебя и так наказала, — ехидничает Матвиенко и Дима понимает, что речь идёт о синяке под глазом. В нём снова закипает злость. — Приятного аппетита, — резким тоном желает Позов, поднимаясь с места. Сейчас у него нет никакого желания выслушивать издёвки от историка. Он стремительными шагами идёт к своей стойке, решив больше не обращать внимания на преподавателя. До конца смены остаются считанные минуты. Дима моет испачканные приборы, протирает стойку влажной тряпкой, приводит в порядок своё рабочее место, закрывает кассу и выключает монитор. Единственная проблема — историк до сих пор сидит за столиком. Перевернув табличку на двери с надписью «Закрыто», парень решительно направляется к мужчине, спокойно попивающему кофе. — До закрытия кофейни пять минут, убедительная просьба поторопиться и покинуть заведение вовремя, — произносит Дима чётким жёстким голосом. Сергей Борисович поднимает на него взгляд, выгнув бровь в знак насмешки. Уголки его губ растягиваются в саркастичной улыбке. — А если не уйду вовремя, выставишь? — усмехается преподаватель. Позов пытается держать себя в руках и не грубить, не желая снова выплачивать штраф, но историк словно специально издевается над ним, проверяя, выдержит ли Дима все колкие замечания. — Если понадобится, выставлю, — уверенно отвечает Дима, забирая пустое блюдце из-под брауни, чтобы отнести его в мойку. Влажной тряпкой он проходится по всем столикам, убирая с них крошки, за исключением места, где сидит мужчина. — А как же здесь протереть? — с иронией в голосе обращается к нему Сергей Борисович. Незаметно для преподавателя парень закатывает глаза и цокает языком. Подойдя к месту, за которым сидит Матвиенко, Дима наспех проводит тряпкой по всей площади стола, периферическим зрением прекрасно видя усмешку преподавателя. Мало того, что специально сидит издевается, так ещё и лыбится, довольствуясь собой. — Кофейня закрыта. Покиньте, пожалуйста, помещение, — убедительно просит Дима после завершения уборки. Он отнёс свой фартук в шкафчик, забрал свои личные вещи и теперь стоит над историком, не собирающемся никуда уходить. — А ты выгони, — язвит преподаватель. Как же Диме хочется стереть эту дурацкую ухмылку с лица. — Как пожелаете, — отвечает Позов и хватает мужчину за локоть, пытаясь поднять с места, но сделать это оказывается труднее, чем ожидалось. У Сергея Борисовича хорошо сложенная фигура и физических сил, естественно, больше, чем у парня. Дима прилагает максимум усилий, но историк упрямо сидит на месте, как осёл. Когда Позов в очередной раз пытается поднять преподавателя, тот резко дёргает рукой в свою сторону, и Дима, не устояв на ногах, заваливается на диванчик, успевая только выставить колено. Сердце начинает стучать быстрее, потому что Позов смотрит сверху вниз на преподавателя и лицо мужчины находится невероятно близко к нему. Он чувствует кофейный запах вперемешку с парфюмом преподавателя и это кружит голову. На лице Сергея Борисовича отображается лишь безразличие. Ни по его взгляду, ни по внешним признакам нельзя считать никакую эмоцию, будь это волнение, ехидство или раздражённость. Он просто прожигает взглядом карих глаз студента, рука которого находится на его плече. Правым коленом Дима упирается в диванчик, левой рукой держится за преподавателя и нависает над ним. Матвиенко, будто желая окончательно выбить парня из колеи, медленно очерчивает указательным пальцем Димины скулы и подбородок, и Позов тяжело сглатывает от этого приятного прикосновения. Всего мгновение назад он закипал от злости к упёртому преподавателю, желая выставить его на порог, а сейчас он смотрит в эти бездонные красивые глаза и просто утопает в них, желая поставить на паузу весь чёртов мир, лишь бы продлить это мгновение. Сергей Борисович обхватывает правую Димину щёку рукой и большим пальцем аккуратно касается фиолетового синяка. На этот раз Позов послушно терпит, лишь тихонько жмурясь и шипя. Историк поджимает губы, шумно выдыхая носом, а затем резко отталкивает Диму, упираясь свободной рукой ему в грудь. Позов не сразу понимает, что его оттолкнули. Матвиенко поднимается со своего места и, прежде чем уйти, внимательным взглядом окидывает Позова. — Береги себя, у тебя очень нежная кожа, — с этими словами мужчина быстро покидает заведение, оставляя Диму одного на пару с пустым бумажным стаканчиком. Позов, прижавшись спиной к стене, скатывается вниз. Сердце бешено колотится, ладони потеют, на лице проступает румянец. Дима касается своего фингала и прикрывает глаза, вспоминая нежное касание историка. Что за эмоциональные качели у этого мужчины? Парень никак не может с этим разобраться, и только что произошедшая ситуация вводит его в ступор. В какой-то момент Дима даже подумал, что преподаватель его поцелует, но естественно это навсегда останется в его мечтах, ведь в реальности это невозможно. Диме требуется какое-то время, прежде чем он собирается с мыслями и приводит себя в порядок, поднимаясь с корточек. Он выбрасывает в урну стаканчик из-под капучино, выключает свет и закрывает кофейню. По пути в общагу Позов то и дело прокручивает в мыслях воспоминание с историком снова и снова, желая вновь оказаться чрезвычайно близко к нему. Когда Сергей Борисович открывает ключами квартиру, Ральф уже с нетерпением встречает его радостным лаем и машет хвостом. Мужчина приседает на корточки и пёс принимается вылизывать лицо хозяина, на что тот недовольно ворчит, но не отстраняется. Ральф скулит и скачет вокруг историка, намекая, что хочет гулять. Уставший преподаватель быстро перекусывает чаем с горячим бутербродом и собирается на вечернюю прогулку с собакой. Улица встречает их мрачной темнотой и прохладным осенним ветром. Сергей Борисович кутается в пальто и идёт с Ральфом подальше от дома. Совсем недалеко есть пустынная заброшенная площадка, которая раньше служила футбольным полем. Сейчас же от этого поля осталась вытоптанная и выцветшая под солнцем трава с ржавыми воротами. Остановившись на середине пустыря, Матвиенко достаёт из кармана пальто захваченный из дома теннисный мяч, бросая его для Ральфа. Пёс с громким лаем убегает за мячом и в скором времени возвращается с ним в зубах. Историк каждый раз хвалит собаку, поглаживая по голове. В какой-то момент мяч прилетает к одиноко стоящему дереву. Лабрадор как всегда мчит на всех парах в его направлении, но когда он берёт мяч в зубы, то неожиданно замирает на месте, не собираясь бежать обратно. — Ральф, ко мне, — строгим голосом подаёт команду мужчина, заметив ступор собаки. Однако пёс резко срывается с места, уносясь всё дальше от своего хозяина и бросив мяч у дерева. Матвиенко слышит шипение и мяуканье в направлении, куда побежал Ральф, и догадывается, что собака побежала за кошкой. — Вот дурачина. Вздохнув, он неспешными шагами идёт к дереву, чтобы забрать оставленный псом мяч, но вскоре ему неожиданно преграждают дорогу трое парней, взявшиеся неизвестно откуда. Сергей Борисович недовольно смотрит на них и оценивает осуждающим взглядом. — Какие-то проблемы? — интересуется мужчина, разглядывая парней. Все были выше его на голову, но явно моложе. Историк дал бы им лет по двадцать, не более. Один из них — тот, что стоит посередине — делает шаг к Матвиенко, недобро улыбаясь. — Дядь, дай позвонить, — прокуренным голосом просит незнакомец. У него коротко стриженные волосы, татуировка на шее и кожаная куртка. Черты лица в сумерках проглядываются плохо. — Шли бы вы отсюда лучше, — тем же недобрым тоном советует мужчина, намереваясь пройти дальше, но ему не дают прохода. Банда незнакомцев окружает его со всех сторон и злобно скалится. — А вот это ты зря, — обижается главарь банды и замахивается на Сергея Борисовича. Но мужчина вовремя уходит от удара в сторону, перехватывает руку пацана и что есть силы наносит ему удар кулаком под дых. Тот хватается за живот и даёт команду своим ребятам действовать. Историк снова избегает удара, но, к сожалению, пропускает момент, когда один из них достаёт из кармана складной нож. Сталь опасно блестит в свете луны и уже в следующую секунду нож оказывается воткнутым в живот преподавателя. Сергей Борисович моментально падает на колени, хватаясь за живот. Он с ужасом в глазах смотрит на торчащий из него нож. Кто-то шарится по его карманам и достаёт бумажную купюру, но мужчина не может ничего с этим сделать. В это мгновение раздаётся громкий лай. Ральф со скоростью света несётся на окруживших его хозяина парней и набрасывается на одного из них, оставляя сильный укус на ноге. — Блядство! — кричит пострадавший и группа начинает сбегать, испугавшись внезапно появившегося животного. Пёс громко лает в их сторону, прогоняя, а затем обращает своё внимание на истекающего кровью мужчину, лежащего на земле. Сергей Борисович тянется за телефоном в карман пальто, но он отключается прежде, чем успевает вызвать скорую.