Ещё один забытый сон

Чжун Ли коленом ударил по копью, что впоследствии одной из атак торчал из-под земли, и встал прямо, дабы понять в том ли направлении оно отправилось в «путешествие». Чайльд бежал то по левой, то по правой стороне и старался угадать, в какой бок Чжун Ли будет не готов получить удар. И только только Предвестник нацелился в нужное место, создавая водные клинки и статус «мокрый», как в ту же секунду Чжун Ли окружал щит. Мужчина смотрел со смешинкой и сложил руки накрест, всем своим видом показывая, что победить Тарталье в этот раз не удастся. Предвестник остановился напротив истинного, вздохнул и убрал клинки, напоследок характерно цокнув. Не смог он возразить, как заметил, что щит окружил его, значит с самого начала Чжун Ли не собирался доводить бойню до конца. — Ой, да ладно тебе! — проворчал Тарталья. — Неужели ты так боишься проиграть? В следующий не вздумай менять правила под себя! Чжун Ли хмыкнул и подошёл к истинному ближе, делая как можно доброжелательное лицо. На доверие Чайльда очень сыграл щит, что пропускал чужого человека, а значит — опасности нет. И правда мужчина полез обниматься, хоть это происходит редко, однако метко. Тарталья действительно рад. Только руки потянулись к чужой груди, наверняка чтобы обвить её, в ладони резко явилось копье. Чжун Ли чуть сжал глаза и, почувствав, что истинный сейчас инстинктивно попытается увернуться, подставил ему сзади подножку. В итоге бедный Предвестник сам не заметил, как его оседлал возлюбленный, направляя острие копья в шею. — М-да, вы со своим внучком похожи. Тарталья засмеялся, закрывая глаза. Восстановить дыхание было сложно, адреналин плескался в организме, правда, уже не так сильно, поэтому на тело стало накатывать усталость. — Я вот думал, что мой любимый наконец хочет проявить внимание и обнять меня, а всё в итоге оказалось подставой. Юноша театрально тяжко вздохнул и раскинул руки по земле. Он почувствовал, как Чжун Ли убрал копьё и поставил руки по обе стороны головы истинного. Пару секунд оба просто смотрели друг другу в глаза, видя столько искр счастья, что становилось не по себе! Мужчина не выдержал первым и потянулся вниз за долгожданным поцелуем. После отличного сражения стоило вот так отдохнуть, полностью отдаваясь чувствам. А поцелуй ими пропитан и был. Всё было слишком плавно, нежно и так тянуще медленно. Тарталья игрался в этом поцелуе, почувствовав настоящий азарт. Он оттягивал чужие губы и кусал их, хитро хихикая между делом. Когда оба рассоединились, дабы дать отдохнуть бедным губам, Чжун Ли, слезая с чужого тела, кашлянул и произнёс что-то действительно странное. — Ты можешь обнять меня? Тарталья иронично поднял левую бровь. — То есть тебя не смущает, что мы только что… — Аякс увидел какой-то больно уж молящий взгляд такого неприступного человека и сдался. — Ну конечно, Чжун Ли… Так как мужчина уже встал, чтобы не пачкать одежду, решил протянуть руку истинному. Последний конечно заметил появившеюся возможность и воспользовался помощью, после чего хитро не отпустил руку и дёрнул Чжун Ли за неё, притягивая того себе в объятья. Ладони прошлись по чужим плечам, скрепляясь где-то там за шеей. В ответ мужчина обвил талию возлюбленного на автомате, однако ему понравилась эта поза. Он выдохнул, прикрыл глаза и в таком тепле и уюте от тела Чайльда готов был остаться навсегда. Чжун Ли положил голову на плечо Предвестника, чувствуя невероятное блаженство. — Свет мой, пришло время и мне начинать спрашивать у тебя подобное. Тебя что-то тревожит? В ответ мужчина лишь вздохнул, прижимая к себе возлюбленного как можно ближе. Почему-то теперь Чжун Ли было как-то стыдно, что Тарталья заметил неладное. Он не хотел говорить причину, правда. Ему казалось это ненужным, ведь в первую очередь стоит охранять истинного. — Чжун Ли, оказывается, ты такой хитрюга… Меня спас, вывел из ужасного состояния, а теперь думаешь, что это твоя первостепенная задача на всю жизнь? Прозвучит банально. Однако, надеюсь, понимаешь, что я счастлив, только если ты тоже? — Я не смогу помочь тебе, если сам буду в плохом состоянии… — Так значит теперь моё время помочь тебе с этой хворью, слышишь? Тарталья повёл руки чуть вверх, вплетая в коричневые волосы свои пальцы и начиная нежно перебирать красивые локоны. — Чего же ты тревожишься? Отводя глаза, Чжун Ли всё-таки сознался. — Тебе со мной не скучно? Вот это Предвестника ошарашило сказанное, у него чуть ли глаза на лоб не полезли. Всё одним каким-то «бубух» упало в пятки и заставило забеспокоиться от таких мыслей в голове у истинного. — Вот это да… почему тебе так показалось? Чжун Ли не хотел давать своему возлюбленному новую причину для печали и тревожности, они только-только побороли вместе этот недуг. Однако мужчина осознал наконец один очень важный факт, который ему доказывал всё время возлюбленный. Если что-то умалчивать, всё в последствие рухнет на тебя с двойной силой. — Я замечаю, как ты смеёшься с друзьями и приятелями, когда вы проводите время вместе. Взять в пример, что при общение с ними в твоих зрачках действительно появляются искорки, которых я пытаюсь добиться каждый день. Тарталья, в силу своего характера, очень хотел перебить Чжун Ли и вставить свою противоположную точку зрения, правда сразу же себя остановил. Всё-таки Предвестник знает и помнит, что находится в компании сейчас с тем, кто поселился в его сердце и чьё мнение, как и его самого, он уважает и принимает, а не с каким-нибудь своим подчинённым. Парень слушал истинного и слышал, как в его голосе сквозит печаль. Долго же бедный держал это в себе, тем более, из-за своего своеобразного характера, он мог бы по итогу и не рассказать о тревоге. Это Тарталью и раздражало, однако вместо злости он испытал неопределённый прилив нежности. Именно поэтому рыжеволосый не стал долго медлить и, подхватив Чжун Ли за руку, пошёл с ним прогуливаться по заснеженной тропинке. Сейчас в Снежной первый месяц лета, ближе к середине снег растает совсем, а спустя неделю снова выпадет сугробами. — Я все ещё внимательно слушаю. Конечно юноша понял, что одной тревожностью Чжун Ли не обошёлся, наверняка есть ещё, что ему хотелось сказать. Сейчас подходящий момент. Надо воспользоваться. — Что насчёт второго тебя? Удовлетворяю ли другого тебя? — Чжун Ли специально сказал таким образом, показывая, что не считает вторую личность истинного чем-то чужим. — Удовлетворяю ли я вас обоих? Тарталья опустил голову и задумался. Честно, он об этом никогда не размышлял. После принятия второго «я» он не конфликтовал с ним, всё получилось более чем мирно. Да и Чжун Ли, по сути, уже имел дело с той личностью, и вроде они даже не подрались на полном серьёзе и в зверином оскале. Всё идёт так, как и хотелось. — Ты знаешь, свет мой, что слишком много нервничаешь? — Возраст? — попытался пошутить Чжун Ли. Юноша посмеялся, сжимая руку своего возлюбленного крепче. Оба поднялись на гору, слушая хруст таявшего снега. Возвышенность была на окраине Снежной, что давало возможность посмотреть на чудесный регион с высока. На Тарталью нахлынула ностальгия, протискиваясь глубоко в душу и создавая там новое воспоминание, в котором уже также присутствует и истинный. — Когда я упал в бездну… кто бы мог подумать, что всё обернётся таким образом? Путешествуя по Тейвату и выполняя любые приказы Царицы, я был полностью уверен и непреклонен — судьбой мне суждено быть одному. И когда я поехал на то злополучное поручение с гео Архонтом и облажался, моя жизнь снова переломалась несколько раз. Ты… мне отказал, моя душа будто преисполнилась, ведь ожидания оправдались. Только почему-то мне не было радостно. Я не стал жить легче, я впервые страдал из-за… чувств? Причём в силу нашей истинности страдания были не только моральные. Пережил я это с огромной трудностью, но только подумай, что случилось, если бы ты не решился всё исправить? Даже если тебе кажется, что всё произошло слишком поздно — главное, что это, несмотря ни на что, случилось. Ты такой сильный, свет мой. Своим присутствием ты буквально лечил мои душевные раны. Не понимаю, — юноша тихо посмеялся. — Я не понимаю, Чжун Ли, как ты смог вытерпеть бзики, что тогда выходили из меня из-за сложившейся ситуации… нет, правда! Спасибо, что не сдался. Спасибо, что до сих пор внимателен ко мне и моему состоянию, но, свет мой, не забывай про себя. Парень почувствовал, как со стороны зашуршала ткань перчаток, и тёплая ладонь истинного медленно поднялась к его щеке. Аякс повернул голову на Чжун Ли, однако тот надавил рукой и не дал полностью увидеть своё лицо. Предвестник нахмурился, успел увидеть только блестящие глаза, но смёл ненужные думы и не стал спрашивать об этом возлюбленного. Сошёлся на том, что это были лишь блики от встающего солнца. По крайней мере, он пытался себя убедить в этом. — Никакой я никогда даже и сметь не думал о скуке рядом с тобой. Я сам по себе человек-инициатор, поэтому постоянный уставший от лидерства, однако с тобой мне на удивление легче. Ты не даёшь мне уходить в состояние тревожности и даёшь отдохнуть от роли, что несправедливо дала мне судьба. А моя личность с той чёртовой бездны на самом деле урчит, будто котёнок, ведь сражаясь с тобой, он ощущает ту же самую любовь. Хм, хоть и иногда ты играешь нечестно! От меня научился? Юноша посмеялся, положив свою ладонь на чужую руку. Потеревшись о нее, он и сам сейчас выглядел словно кот, объевшийся сметаны. Тарталья чуть наклонился в сторону уха истинного и прошептал: — А со знакомыми я веду себя по другому по одной простой вероятной причине: они привыкли видеть меня ненастоящего, для них и их доброжелательности я играю определённую роль, — парень выдохнул и грустная улыбка сменилась ласковой. — Тебе мне нет смысла показывать Тарталью, Чайльда, кто там ещё есть… Предвестник сменил направление и дотянулся до любимой щёчки, оставляя мимолетный поцелуй именно там. — Для тебя я тот самый травмированный, нуждающийся в любви Аякс. Внизу слышались звонкие голоса детишек, что решили в последний раз поиграть в снежки. Взрослые же смеялись где-то подальше, видимо оставляя своих чад резвиться друг с другой, а с противоположной стороны звук бойни и скрежет металла о металл. Именно в том направление сражались будущие Фатуйцы. И среди этого, где-то там, на возвышенности, стояли двое самых близких друг для друга людей и без стеснения обнимались. Обнимались так нежно и с любовью, будто это последний раз, когда они могут дотронуться до своего возлюбленного. Однако кто бы мог знать, что вместе они проживут намного больше, чем кто-либо думал. И пока только они, с ласковыми улыбками на лице, услышат осевшие на землю вместе с белым пушком слова о любви друг другу, что в отличие от снега, никогда не растают.