Ещё один забытый сон

Как это могло произойти с тем, кто буквально прошёл войну Архонтов в здравии, да и вообще прожил всё это время без единого чиха, не мог понять никто. Чжун Ли заболел. Сначала казалось всё более менее мирно, всего лишь покашливания, что были для мужчины вполне обычны (перед какой-то речью он мог прочистить таким образом горло). Потом пришли неожиданные чихи, и более иронично они звучали именно в тот момент, когда Чжун Ли рассказывал очередную историю из своей всёпомнющей головы. А вот когда пришли надоедливый насморк и покрасневшие слезившиеся глаза, Тарталья раздражённо окинул его взглядом. — Кажется, это всё-таки простуда, милый, — с усталым выдыхом произнёс юноша, наблюдая за маленькими гео бабочками, что попали через окно в дом на ауру своего Архонта. На всё помещение эхом пролетело громкое «апчхи», и летающие бедолаги поспешили по-быстрому смотаться от шума. Жалко только они были довольно глупы, чтобы вылететь в маленькое отверстие окна, поэтому предпочли забиться в угол и судорожно двигать крыльями. — Мне не подходит это прозвище. Парень цокнул и отвернулся к кристальным бабочкам. Уже какой день он выбирал своему возлюбленному какое-нибудь милое прозвище, однако последнему ничего не нравится. Вредничает. — То есть ты не отрицаешь тот факт, что заболел? Мужчина вздохнул и сел за стол, чувствуя какую-то неопределённую усталость. Тарталья сидел недалеко на диване и обеспокоенно смотрел на истинного, хмуря брови. Он не стал медлить и поднялся с места, садясь за стол напротив возлюбленного. Прохладная рука легла на лоб больного и сразу же отдернулась вниз. А всё потому, что возникла реакция пар. Парень спустил ладонь ниже на щеку, смотря строго на лицо партнёра. Долго правда не смог держать это настрой, поэтому через пару секунд взгляд был ласковым и обеспокоенным. Нежно проводя рукой по не такой горячей, но тёплой щеке, Тарталья ощутил, как возлюбленный потёрся о неё и опёрся, будто без слов показывая, что сил не осталось. — Чжун Ли… Мужчина посмотрел на истинного виновато, взглядом извиняясь за непослушание. Чайльд столько раз советовал ему не переусердствовать с работой, ведь накануне он должен был взять отпуск на продолжительное время и отправиться в Снежную. Теперь Чжун Ли правда чувствовал себя виновато, поездка на родину Тартальи срывается из-за него. — Видимо стоило послушать тебя. Съездишь один к родителям? Чжун Ли был как всегда немногословен, однако с возлюбленным менялась интонация его речи. Чайльд не чувствовал себя некомфортно при общении и был очень благодарен истинному, что тот считал Предвестника собственной семьёй. Всё сказанное Чжун Ли было повседневным, не грубым и обрывчатым, всё звучало как будто с долей нежности, хотя когда оба ложатся спать, то его речи ещё более сладкие. Даже на улице ничего не меняется, ведь пара не скрывает своих отношений, просто никто не спрашивает. — Если это был не план, чтобы не ездить к моей родне, то я тебя не оставлю! Чжун Ли не знал, что ответить на это, только удивился. — Над чувством иронии тебе стоит ещё поработать, — хихикнул Чайльд. — Да уж, не приходилось мне ещё лечить Архонта! — Бывшего. — Да-да… Тарталья, конечно, запретил теперь истинному ходить на работу, чтобы, не дай Архонты, его здоровье ещё больше ухудшилось. Ху Тао, правда, совсем не поверила в простуду мужчины, однако пару выходных дала, хоть за это ей огромное спасибо. Место Чжун Ли теперь было на диване. Тарталья правда хотел положить его в совместную комнату, но мужчина отказался, ссылаясь на то, что парень может заболеть. Чайльд, однако, совсем не видел смысла в этом наказании, ведь так и так проводит с истинным большую часть времени. Они очень много целовались. Аякс всячески ластился к болеющему Чжун Ли. Последний сначала отпирался, переживая, что истинный заболеет, но в конце концов смирился и стал проявлять инициативу тоже. Вообще это их каждодневные ритуалы, однако именно сейчас Чжун Ли чувствовал, как сильно о нём беспокоятся и боятся оставить одного. В ответ на заботу оставалось лишь произносить: — С каждым днём я всё больше понимаю свои тёплые чувства к тебе. Я и правда так безвозвратно влюблен… Рано утром следующего дня Тарталья почувствовал неладное. Обычно он вставал и бежал укладывать возлюбленного обратно в постель, ибо тот находил себе обязательно какое-то занятие и начинал напрягаться. Однако в этот раз больно тихо. Чайльд большими шагами преодолел расстояние между комнатами и остановился в проёме помещения, где находился истинный. Слышны только частые хрипы ворочения об простынь. Юноша буквально упал на колени перед этим чёртовым диваном, сразу же замечая ужаснейшее состояние возлюбленного. Пот шёл по всему лицу, щёки и нос были красные. Чжун Ли спал, однако, видно, как ему было плохо. Приложив ладонь ко лбу, Тарталья не смог долго удержать её у кожи, почти обжигаясь. Парень не помнит, как оделся и выбежал с дома, собираясь купить у ЦиЦи нужные лекарства. Не помнил, как спотыкался о людей и как кричал на них, пытаясь пробраться через толпу на какой-то ярмарке. Дойти до Бай Чжу и ЦиЦи оказалось очень сложно. Да и вот вроде финишная прямая, сейчас Чайльд сможет позвать нужных людей на помощь истинному. Однако перед его носом неожиданно появился тот, кого он не хотел видеть вообще! Ну вообще не вовремя! Абсолютно! — Ты что здесь опять делаешь?! — А… — немного потупил и так нервозный Тарталья. — Ты Сяо, вроде? Слушай, Чжун Ли говорил мне о тебе, однако сейчас ему очень плохо, мне надо… Секунда и Чайльд оказался на грязном полу. На его лице не было ни капли удивления, лишь хмурь бровей. Он и не думал, что знакомый и правда нападёт. Сяо наступил на живот противника, упирая острие копья прямо в его шею. — Что ты сделал с ним?! Тарталья выгнул левую бровь и ухватился за острие. Он приложил усилие и, под удивление юноши, отвел от шеи оружие. — Послушай, если мы начнём драться, Чжун Ли этого совсем не оценит! Если очухается от простуды, конечно. Сяо убрал ногу с чужого живота и встал прямо. Копье всё ещё было в его руках, однако сейчас он был вполне мирен. Значит можно было проглотить гордость и молча подняться. Видимо слова Чайльда его весьма ошарашили. — Простуда? Тарталья выгнул в иронии снова бровь и перевёл взгляд на стоящего позади Бай Чжу. Про Сяо пока стоило забыть. — Мне надо торопиться. Но кто же, как ни Сяо, не мог смириться с таким отношением к себе. Он нахмурился и преградил проход противнику. — Я тебе не верю. — Послушай! — взорвался в конце концов Чайльд. — Давай ты просто молча пойдёшь за мной, и я позволю тебе зайти домой к Чжун Ли! Не пудри уже мне мозги, этот болван сейчас лежит на диване и горит от температуры, у меня совсем нет времени на разборки с тобой! Знаешь, мне всё сложнее держать в себе злость и гордость, я бы обязательно сразился с тобой, не будь ты так любим моим истинным. Сяо нахмурился, будучи оскорбленным таким обращением, однако, как только хотел что-то сказать, Тарталья это будто это почувствовал. Предвестник резко повернулся и сделал движение пальцев а-ля «захлопнись». Адепт, который совсем не умел различать настроение людей, на удивление заметил огромное беспокойство на лице противника. Пришлось молча пройти за ним и обдумывать сказанное им ранее. Тарталья с гордостью наблюдал за тихим адептом и разговаривал с ЦиЦи, ожидая пока та принесёт нужные лекарства. Вроде всё было хорошо и мирно, но… Неожиданным стало обращение желавшего разрядить обстановку Бай Чжу к Тарталье. — Милая собачка у тебя на поводке. Предвестник, наблюдая за уходящей за травами ЦиЦи, с недоумением обернулся к Бай Чжу и наблюдал, как злой Сяо приставил и к его шее своё острое копьё, в то же время порыкивая. Тарталья нервно засмеялся и медленно подошёл к адепту, закидывая на его плечо руку. Рыжеволосый медленно наклонился к уху Сяо и мило прошептал: — С меня миндальный тофу. — Я бы его сейчас… — Я бы тоже, однако это хороший знакомый Чжун Ли. Сяо, проглатывая гордость, выдохнул и почувствовал, что этот маленький диалог с противником, к счастью, успокоил. Тем более, тот пообещал, что купит тофу! Как раз в это время ЦиЦи вернулась и, не обращая внимания на испуганного Бай Чжу, отдала Чайльду нужные лекарства, после сразу же возвращаясь к стойке. Последний сухо попрощался и, взяв за локоть Сяо, вышел на улицу. Адепт дернулся, чтобы убрать чужое прикосновение с себя, и сложил руки накрест. — Давай за тофу и бегом домой! Тарталья действительно держит обещание, это Сяо нравится. Есть миндальное тофу в самом ресторане было некогда, пришлось нести его в дом. Адепту, в принципе, всё равно, он счастлив покупке, тем более за счёт Тартальи. Предвестник залетел в дом первым, чуть ли не сбивая с ноги дверь и с разбега приземляясь на колени перед Чжун Ли. Последний всё ещё спал, однако ворочаться, слава Архонту, перестал. Тарталья нежно погладил его по волосам и беспокойно смотрел в его красное лицо, чувствуя беспомощность. Вот бы забрать все боль истинного. Он ласково поцеловал его в лоб, будто бы стараясь забрать хоть каплю плохого. Не получилось. В этот момент в дом зашёл адепт, удивлённо вздыхая. И правда болеет… А ещё… Тарталья с ним… — Сяо, — тихо позвал его Предвестник, забывая поменять нежную интонацию, — разведи настойку из тех трав, что дала ЦиЦи. — Я не умею. Чайльд в ответ прошипел. — Ты не можешь вскипятить воду и добавить туда травы?! Адепт кашлянул, молча кивнул и ушёл делать наказанное. Тарталья же не стал терять драгоценные минуты и в этот момент поцеловал Чжун Ли в те места, что только попадались на глаза. Щеки, лоб, нос, губы, подбородок… везде он оставлял свой невидимый нежный след. Истинный приулыбнулся, однако не просыпался, и это пугало ещё больше. Тарталья, шмыгнув носом, решил сделать компресс любимому, поэтому быстро смотался за нужным полотенцем, намочив его, и за долю секунды оказался около возлюбленного. В памяти, пока он бегал, всплыли все сны, где умирал Чжун Ли, поэтому стало тревожней в сотню раз. Нет, в миллионы. Компресс, к счастью, разбудил мужчину. Он заворочался и позвал Тарталью. Последний был до сих пор рядом. — Чжун Ли! — надрывно зашептал парень. — Свет мой, ну ты и дурак, конечно, кто же так пугает… — Это прозвище мне тоже не подходит… Парень цокнул и прислонился к груди возлюбленного, нахмурился, стараясь скрыть настоящие эмоции. Рядом же Сяо… Мужчина хмыкнул как-то слишком тихо и положил руку на волосы истинного, ласково перебирая их. — Мы сейчас тебя напоим не очень приятной штукой, но, обещаю, ты поправишься, и мы… мы сможем попасть… в Снежную. Тарталья совсем расклеился. Воспоминания со сна делали всё намного хуже, хотелось плакать от своей беспомощности, но он держался из последних сил. Чжун Ли, видя это всё, хотел подняться и поцеловать Чайльда, чтобы тот не делал такие грустные глазки, однако его спину прорезала боль, и он ойкнул. — Спину… тоже простудило. Чайльд поморгал пару секунд недоуменно, затем сразу же от души захохотал и уткнулся лицом в одеяло, заглушая громкий смех. В это время, под удивлённый взгляд Чжун Ли, в комнату зашёл Сяо. Адепт выглядел растерянным и держал в руках намоченные листья какой-то травы, не понимая, что дальше делать. Он увидел всё происходящее около дивана и искривил лицо в отвращение. Какой ужас. Тарталья услышал его презренное «фу», приподнялся и со смехом произнёс. — Теперь Чжун Ли для тебя точно дед. Сяо опустил руки и отчасти не понял шутки. — А ты типо бабушка?