Омма

Юнги лежит ровно посередине огромной кровати, утопая в мягкости, и читает книгу, практически не обращая внимания на сюжет, потому что прислушивается к происходящему за дверью спальни. Там уже долгое время раздаются шаги, разнообразные шорохи, шум воды и другие звуки обитателей этой квартиры. В дверь негромко стучат, а затем слышится тихое «Омма?», сказанное почти в один голос. В проёме появляется голова Чимина, а сзади выглядывает Хосок. — Омма? — снова спрашивает Чимин. — О, мои мальчики наконец пришли спать, — мурлыкающе тянет Мин, похлопывая по постели с двух сторон от себя. — Заходите скорей, я заждался. Младшие тихо шлёпают каждый к своей стороне кровати, уже одетые в пижамы и готовые ко сну. Они забираются под одеяло Юнги и обнимают его за талию, преданно заглядывая в глаза. — А можно… — заговаривает Хосок, прерываясь. — Можно.? — Мм? Что ты хочешь? — негромко спрашивает Юнги, поглаживая его по голове. — Пожалуйста, хочу…хочу мамино молочко… — хныкает Чон в ответ, отчаянно краснея. — Что ты думаешь, Чиминни? — старший поворачивает голову налево. — Ты тоже хочешь? Оба парня часто кивают, всё ещё краснея, и несмело нащупывают под одеялом подол чужой спальной футболки. — Мои хорошие мальчики, я разрешаю, — улыбается Мин и садится, чтобы позволить наполовину себя раздеть. Младшие улыбчиво жмурятся и тут же стягивают ткань с чужого тела, опрокидывая его обратно на спину, а затем мигом припадают к соскам. Они сладко причмокивают и стонут, не открывая глаз, лишь изредка благоговейно смотря на Юнги. — Чёрт, вы такие замечательные, — стонет он. — Делаете мамочке так хорошо, мои умницы, так хорошо, — продолжает бубнить он, поглаживая обоих по волосам и иногда сжимая. — Да, ох, да, Чиминни, мой хорошенький, вот так, сожми своей ручкой… Чимин сжимает его член своими мягкими пальчиками через плотную ткань пижамных штанов, заставляя терять рассудок. — Хосок-а, помоги ему… — шепчет старший, слегка оттягивая Чона за волосы от своей груди. Хосок принимается стягивать чужие штаны и бельё, а затем пару раз приходится языком по члену, увлажняя его. — Омма, омма, хочу, — хнычет он. — Ты же хотел молочка, Хосоки? — игриво спрашивает Мин в ответ, пока Чимин не отрывается от его левого соска. — Я…это тоже хочу… — промямлил средний на грани слышимости. — О, а тебе не много будет? Нужно обязательно делиться с Чимином, не забывай об этом. Ну что ты, иди ко мне, кнопочка моя, — заворковал старший, снова возвращая его к своей груди. — Чиминни, где должна быть твоя ручка, чтобы сделать мамочке приятно? Пак послушно накрыл чужой стояк ладонью, скользя от основания к головке с увеличением давления. Губы его подбирались ближе к шее, чтобы уткнуться в неё лицом, вдохнуть чудный запах и спокойно уснуть. — Минни, сладкий, ты уже засыпаешь? А как же молочко? — Хочу спать… — слабым голосом протянул Пак. — И молочка… — Тогда постарайся ещё чуть-чуть, малыш, и будешь спатки. Младший не шевелился несколько секунд, а потом начал вылизывать почти все туловище Мина, опускаясь от ключиц до тазовых косточек и поднимаясь обратно. Он всасывал сосок в рот так сильно, что вокруг оставались саднящие следы, но это лишь свидетельствовало о силе его желания. Хосок тем временем занимался тщательным вылизыванием и посасыванием кожи внизу живота и лобка, но не мог взять в рот член, пока не получил на это разрешения. Он сжимал зубами тазовую косточку, скуля от желания, и потирался пахом о ногу Мина. — Хоби, зайка, — негромко сказал последний, шевеля ногой и помогая ему, — можешь взять в ротик, если хочешь. Чон замер на несколько секунд, притеревшись к члену, чтобы отдышаться, а потом осторожно отцепил от него руку Чимина и погрузил в свой рот, заставив старшего простонать и нечаянно сжать волосы Пака до писка. — Ох, прости, малыш, прости, просто Хосоки делает мамочке очень хорошо. Иди сюда, мой хороший. Младший с удовольствием впился в чужие губы, так широко раскрытые, и стал с жадностью отвечать на поцелуй. Хосок любил делать минет, в отличие от Чимина, поэтому старался, как мог, чтобы сделать мамочке приятно, за что был поощрён стонами и поглаживанием по голове. Он продолжал интенсивно тереться о чужое колено, а Юнги периодически шевелил ногой для большей стимуляции. Чон приближался к пику и стал вибрирующе постанывать в член, подводя к краю и Мина. Чимин отстранился, тяжело дыша, после долгого глубокого поцелуя, и снова прильнул у соскам, на этот раз стимулируя оба. Он тоже был возбуждён до предела, в том числе и потому, что старший гладил его по ягодицам и члену, зная, как ему это нравится. Когда давление в паху стало слишком сильным, он откинулся на спину, но чужая рука всё ещё сжимала его член, заставляя высунуть язык от удовольствия. Юнги от вида двух старательных возбуждённых мальчиков уже буквально ходил по острию оргазма. Хосок внезапно напрягся всем телом и, очевидно, кончил, сжав губами головку члена и простонав. — Хосок-а, — предупредил Мин, намекая, что итог скоро кончит, а значит, нужно отстраниться. Но Чон настолько забылся в своём оргазме, что не услышал предупреждения и рефлекторно проглотил всю сперму, как только она оказалась у него во рту. Чимин, угадав оргазм Юнги по его поведению, открыл глаза и взглянул на Хосока, тут же разочарованно протянув: — Молочко… — и шмыгнул носом. — Чёрт, Хосоки, кто же так делает? — начал бормотать ещё не отошедший от оргазма старший, снова беря ситуацию под контроль. — А как же поделиться с Чимином? — О-омма…я…не хотел, правда, мамочка… — он лепетал так растерянно, будто действительно не понимал, как это могло произойти. — Чимини, прости! — стоило только взглянуть на почти плачущего младшего, боязливо прижимающегося к груди Мина, как чувство вины захлестнуло с головой. — Омма! Омма! Чимини! Хосок метался по кровати в полуистерическом ступоре, не зная, что сделать, как исправиться. Его глаза бегали, руки потели, а челюсть дрожала, как будто в истерике. Пак тихонько пускал слёзы на и так мокрую грудь Юнги. — Сок-а, — тихо позвал старший, заставив его резко замереть. — Тише, никто не ругается. Помоги мне с Чимином, принеси полотенца и воды, хорошо? — Д-да, да, конечно… Чон торопливо засеменил к двери. Через несколько мгновений он вернулся со стаканом воды и двумя полотенцами: влажным и сухим. — Спасибо, малыш, — мягко улыбнулся старший, забирая влажную ткань и принимаясь тормошить Пака. — Мой хороший, не засыпай. Давай вытрем тебе личико от слёзок, хм? — ворковал он, садясь. — Чими-ин, я с кем разговариваю? — Да, омма, — плаксиво протянули в ответ. — Я не сплю. — Чимини, открывай глазки. Попьём водички, вытремся, и будешь спать. — Молочко… — снова всхлипнул он, жмурясь. — Будешь обычное молочко? Подогретое, с корицей и твоим любимым сиропом, м? — Чимин промычал, думая, а потом кивнул. — Ты точно хочешь молочко, а не спать? — Молочко… — Хосоки, поможешь ему, пока я привожу себя в порядок? Названный с сомнением покосился на Чимина, а потом несмело покачал головой. — Хорошо. Тогда просто попои его водой, пока я одеваюсь. Старший аккуратно убрал руку из-под Чимина и встал с кровати, вытирая мокрое от слёз, слюней и пота тело и меняя одежду. Хосок подполз ближе к Паку и первое время просто смотрел на него, как на опасность. — Чиминни, нужно попить, — тихонько шепнул он и поднёс стакан к его губам. — Спасибо, хён. И я почти не обижаюсь на тебя, правда. Младший смотрел в глаза Чона, отхлёбывая воду маленькими глотками, и видел, какая вина там засела. Не поделился самым лучшим с братом. — Сок-а, ты самый лучший. Спасибо. Старший всхлипнул, и они одновременно бросились обниматься, сжимая друг друга до хруста костей и задержки дыхания. — Малыши, давайте спать? — Юнги забрал стакан и поставил его на тумбочку. — Хосоки, думаю, тебе нужно ещё сменить бельё, не так ли? Тот кивнул, мягко отстраняя полуспящего Пака от себя, и встал с кровати. Забрал полотенца, грязную одежду Юнги, взял чистое для себя и ушёл в ванную. Мин во второй раз за вечер нырнул под одеяло, подтягивая младшего вниз и обнимая после. Чимин причмокнул губами и взглянул на него из-под ресниц, снова закрыв глаза. — Малыш, не обижайся на Хосоки, ладно? Он всё ещё тебя любит, ты же знаешь. — Да, омма, знаю. Я сказал ему, что не злюсь. — Молодец, хороший мальчик. Я тоже люблю тебя, спокойной ночи. — Спокойной ночи, мамочка. Чон осторожно вошёл в комнату, стараясь не топать и не шуметь. Он выключил свет, забрался на свою сторону кровати, прижимаясь к Юнги таким же образом, как Чимин, и сразу прикрыл глаза, прошептав: — Спасибо, мамочка. И прости за сегодняшнее. — Все хорошо, Сок-а, спокойной ночи, малыш.