***
Энни оглядывается и понимает, что людей здесь слишком много. Хитч отошла за едой, оставив на неë пирог, и для Леонхарт этот пирог кажется самым вкусным — всë же четыре года дают о себе знать. Она даже не замечает, как рядом с ней садятся два парня в форме разведкорпуса и два ребëнка. — Кстати, это правда, Армин? Что Энни могла вернуться, — говорит один из них. — Ага, вся броня была снята, так что вероятность этого... — отвечает второй. Внутри Энни всë холодеет, и она машинально поворачивается на звучание до боли знакомого голоса — его голоса. — А? Энни! — Армин явно удивлëн видеть еë. Все взгляды после этой реплики направляются на неë — неловкое молчание прерывает смех Конни. — Энни пожирает пирог! За четыре года стоит нажраться пирога! Вот это свинские манеры! — Конни, прекрати! — Армин пытается успокоить друга, но тот только продолжает смеяться и вытирать выступившие слëзы. В конце концов, когда приступ истерического смеха Спрингера проходит, Арлерт предлагает Энни идти с ними спасать мир. Она и сама не понимает, почему отвечает согласием.***
Энни чувствует себя довольно странно и неуютно в компании людей, с которыми раньше училась вместе, да и они явно не сильно доверяют ей, однако принимают. Их план на данный момент довольно прост: забрать Жана и добровольцев Марли. И вот, уже сидя в повозке и слушая сигнал Жана, Энни понимает, что что-то идëт не так. Их кто-то заметил. Они едут настолько быстро, насколько возможно и, кажется, отрываются. Вся их небольшая компания заходит в дом, где спит Райнер. Леонхарт не может не заметить, как он изменился. Девушка пинает его ногой, не жалея силы. — Подъëм. — Что? Энни?! — сон с Райнера как рукой снимает, и Габи и Фалько — те дети — тут же бросаются к нему. — Тихо, Райнер! — Спокойно, они на нашей стороне. — Времени у нас мало, пора выдвигаться, — Конни напряжëн, что заметно по его лицу и тону. Энни отворачивается. — Куда? — Мир спасать, — и Спрингер говорит об этом как о самой обыденной вещи.***
Ночью в лесу довольно холодно, а единственным источником тепла является горящий костëр. Атмосфера вокруг напряжëнная — ещë бы, ведь элдийцы и марлийцы вынуждены работать вместе. Командор Ханджи пытается что-то сделать, как-то всех разговорить, но получается у неë из рук вон плохо. В итоге ссоры избежать не получается. Энни, в общем-то, всë равно, но она решает вмешаться. — Что ж... Вы его сможете убить? — спрашивает девушка. Все взгляды тут же обращаются на неë, но среди них еë интересует только один. — А? — удивляется Армин. — Вы сможете убить Эрена? — разъясняет Энни, будто пытаясь что-то втолковать маленьким детям. — Остановить Эрена можно не только убив, — говорит — кто бы мог подумать? — Микаса. — Я знала, что вы так скажете. И как, например? — Леонхарт абсолютно это не интересно, она прекрасно понимает, что ни Микаса, ни Армин не способны убить своего друга. Честно признаться, она и сама не уверена, что смогла бы. — Попробуете его отговорить? Думаете, легко разубедить того, кто готов устроить массовый геноцид? — Мы не узнаем, пока не поговорим с Эреном, — теперь даже Армин настроен против неë, но она не останавливается. — Предположим, вы сможете поговорить с ним. А если он не откажется от кровопролития? Может, обдумаем и крайние меры? — глаза Армина и Микасы полны безысходности, и Энни видит, что с одной стороны они принимают еë правоту, но с другой — всë ещë надеются. — Ну да, так и знала. Если мы, марлийцы, ради защиты родины попытаемся убить Эрена, вы всë равно будете защищать его. Не так ли, Микаса? Для тебя в этом мире нет ничего важнее Эрена, ведь так? — Хочешь сказать, что меня нужно убить? – Аккерман готова к бою, она показывает это всем своим видом. Энни понимает, что переборщила, но отступать не собирается. На их ссору тут же реагируют и пытаются что-то сказать, но Леонхарт выставляет руку вперëд. — Я понимаю твои чувства — я такая же. Я хочу остановить Эрена только затем, чтобы мой отец в Марли остался в живых, — Энни и сама не знает, что побуждает еë говорить это всë. Видимо, четыре года невозможности высказаться сделали своë дело. Ей жизненно необходимо говорить. — Поэтому я вам помогаю. Хорошо, если получится убедить Эрена по-хорошему. До тех пор у нас нет причин сражаться. — Ясно. Кажется, еë слова всë же повлияли на Микасу.***
Когда Елена начинает говорить о грехах всех присутствующих, Леонхарт старается не слушать — она и так знает, в чëм виновата. Но когда та упоминает смерть Марко, внутри девушки всë холодеет. Она боится даже смотреть на Жана, но промолчать не может — понимает, что ему нужно это знать. — Я отобрала у него привод. Поэтому его и съел титан, — Энни говорит это тихо, не поднимая глаз. Райнер продолжает еë рассказ и добавляет всë новые подробности — атмосфера становится ещë более напряжённой. — А Марко ничего не сказал перед смертью? — спрашивает Жан. — Он сказал «мы ведь даже не поговорили», — отвечает ему Райнер, и глаза Кирштейна расширяются. — Да. Конечно же! Мы ведь даже не поговорили об этом! Вот почему мы стали убивать друг друга... Кошмар... Если бы мы сначала попытались всë обсудить... Может, до убийства своих же и не дошло бы... — Ещë не поздно начать! — Ханджи подхватывает речь своего подопечного. — Смотрите, мы были злейшими врагами, а сейчас говорим, не пытаясь придушить друг друга. Кто бы мог подумать, что мы вот так будем вместе ужинать у костра? Только вот в итоге Райнер снова поднимает тему смерти Марко, и между ним и Жаном начинается драка. Их разнимают, но тут начинает говорить Габи. Она просит о помощи, и еë голос пропитан отчаянием. Энни думает о том, что сегодня все явно решили высказаться, и не хватает только Армина с его коронным «давай поговорим», но он почему-то молчит. С утра импровизированная команда по спасению мира выдвигается в путь.***
Напряжение нарастает, и Энни снова не выдерживает и вмешивается. Она задаëт множество вопросов, но ни на один не получает точного ответа. Люди с острова Парадиз не готовы убивать своих сородичей. Девушка поворачивается к Армину — единственному человеку, чьи планы всегда срабатывали. — Скажи мне, Армин. Нам нужен план, типа того, когда ты шëл за мной, — Энни верит, что он что-нибудь придумает, но Арлерт только отводит взгляд. Пик вмешивается и заявляет, что такого плана нет. Начинается очередной спор — Леонхарт уже порядком устала от них за последние дни. И почему они все не могут успокоиться? — Ага. Вы вообще не обязаны влезать во всë это и делать такой страшный выбор. В тот день... На нашем месте вы бы не стали уничтожать стену. Не то что мы, — Энни правда жаль. Несмотря на то, что лично она стену Мария не разрушала, она не раз за эти четыре года жалела об этом. Неожиданно Райнер приходит ей на помощь и говорит Конни, Жану, Микасе и Армину в бой не идти. Его логика понятна — всë же для них Эрен в первую очередь останется другом, но они же возмущаются. Энни в который раз убеждается, что люди с острова Парадиз очень странные. Особенно блондин с голубыми глазами, говорящий, что не хочет стоять в стороне.***
Слышать о том, что Либерио спасти не удалось, слишком больно. Внутри как будто что-то обрывается. — Тогда мне больше не за что сражаться. Я ухожу, – Энни падает на пол из рук Микасы, и на её глаза наворачиваются слëзы. Аккерман сидит рядом и пытается хоть как-то поддержать, командор Ханджи что-то говорит, но еë слова звучат словно издалека. Леонхарт в отчаянии. — Тогда возвращаюсь к прежнему вопросу... Вы сможете убить Эрена? Если я попытаюсь убить его, ты сможешь молча смотреть на это? Микаса молчит — в этот раз она даже не пытается вступиться за Йегера. — Я больше не хочу воевать. Я не хочу убивать никого из вас, даже Эрена, — и еë снова накрывает волна паники.***
Энни замечает Армина на палубе раньше, чем он еë. — Уже восстановился? — ей правда интересно — всë-таки он словил немало пуль. — А? Энни? — Арлерт поворачивается, и Леонхарт снова ловит на себе взгляд голубых глаз, который она всë это время старалась игнорировать. Их взгляды сталкиваются. — Ага. Я... Времени хватило. Я... Никогда бы не подумал, что мне будет так спокойно. — Присядешь? — похоже, Армин шокирован этим предложением не меньше еë самой. — Я тут подумала... Я тебя ещë не поблагодарила. — А? — Ты несколько лет приходил поговорить со мной. Спасибо, – Энни не знает, правильно ли она начинает их первый разговор наедине за четыре года, но других идей в голову не приходит. Избегать его дальше она тоже не может, потому что не исключает возможности, что она или он могут вскоре умереть. — А... Ну, да, — Армин явно теряется. — Я чуть не спятила от одиночества... И ваши с Хитч разговоры я ждала как манны небесной, — она не врëт, но признаться в этом может почему-то только ему. — Энни... — его голос слегка дрожит, но ей всë равно почему-то приятно слышать своё имя от него — однако остаётся ещë и главный вопрос. — Почему? Зачем ты болтал с камнем, который и звука в ответ издать не мог? — Энни правда это беспокоит. — А? — Арлерт искренне удивлëн еë словам. — Неужто... Не было девчонок веселее и разговорчивее, а? — Ну... Нет. Энни не может понять, почему ответы Армина настолько односложны. Они молчат какое-то время, и эта тишина становится давящей. — Энни, я приходил, потому что хотел увидеть тебя, — Арлерт смущён своими же словами, но зато теперь Леонхарт осознаёт, что не только ей неловко. — Зачем? — она прячет лицо в коленях, искренне не понимая его мотивов. — Как? Ты что, не понимаешь? Даже после всех подколов Хитч? — Армин краснеет, и Энни замечает, что он с этим румянцем довольно милый. — Не понимаю, — и еë щëки пылают не меньше, чем его. Это срочно нужно прекращать. — Слушай, что мы творим? Прямо сейчас титаны топчут миллионы людей. Что же мы делаем? — Да уж... — отвечает ей Армин. — Теперь понятно. Ты добрый. Поэтому и готов говорить даже со мной, с врагом, да? — говорит Энни, не замечая изменения во взгляде Армина. С одной стороны ей хочется, чтобы он опроверг еë слова, но с другой — она считает это правдой. — И потому ты ещë надеешься поговорить с Эреном. Поэтому же ты нянчился со мной, с чудовищем, которое могло в любой момент проснуться. Ты просто хотел решить всë миром, да? Леонхарт переводит взгляд на него, но парень отворачивается. Какое-то время они снова молча сидят, и она решается уйти, но стоит ей встать, как Армин тут же хватает еë за руку. — Сядь, — он явно раздражëн. — Я ведь говорил... Не люблю, когда меня называют добрым. Я много убивал. И не только солдат, но и мирных людей, детей. А теперь ещë и предаю жителей своего родного острова. Я убивал друзей... Я уже давно сам стал чудовищем. Армин говорит и говорит — о своих мечтах детства, о жестокой реальности, а Энни пытается как-то поддержать его, но чувствует себя абсолютно беспомощной. Всë становится таким же, как в эти четыре года — Армин говорит, она слушает, только вот сейчас она сидит рядом с ним, а не находится в холодном кристалле, и от этого почему-то создаётся ощущение тепла и уюта.***
— Энни, проверила экипировку? — за спиной девушки неожиданно раздаëтся голос Микасы, и Энни резко выныривает из водоворота своих мыслей. — Ты ведь ещë не привыкла к приводам новой конструкции, да? Возьми Райнера и полетайте где-нибудь, потренируйтесь. — Зачем? — спрашивает Леонхарт. — Сейчас мы должны сделать всë возможное... Вот и всë. — Я же сказала, я умываю руки. — Что, даже с нами не полетишь? — Прости, нет. Я далека от мыслей о спасении человечества. Ведь это самое человечество уничтожало нас, элдийцев Марли, столько, сколько я себя помню. Даже если гул остановится здесь, империя Марли уже пала. Так что элдийцев больше некому защищать. Мне противно видеть, как они цепляются за последнюю надежду на спасение своей родины. Но... — Энни обрывает свой монолог и переводит взгляд на Армина. Этот мальчик давно уже не тот, каким она его знала. Сейчас этот человек всеми силами старается спасти мир. Она смотрит на него, и сердце на какое-то мгновение отзывается болью. Возможно, она видит его в последний раз. — Я больше сражаться не могу. Дай мне хоть последние дни жизни... Прожить спокойно. Микаса следит за направлением еë взгляда, и шокированно смотрит на Энни. Та всë ещë смотрит на Арлерта и начинает краснеть. — С каких пор? — спрашивает Аккерман. — Что? — Энни совсем не понимает сути еë вопроса, но при этом ей неловко — от того, что еë застали врасплох. — Нет. Ничего. Ясно. — Что ясно?! — Энни смущена и, кажется, начинает понимать все подколы Хитч, слова Армина и намëки Микасы. — Перестань себя терзать, — даëт ей совет бывшая однокурсница. — Но Армин летит с нами. Туда, где сейчас Эрен. — Знаю. – Леонхарт опускает глаза. Как бы ей не хотелось отпускать туда Армина, она ничего сделать не сможет. — И... Что вы задумали? Убить Эрена, чтобы спасти человечество? — Не убить. Эрен так далеко, и я хочу просто вернуть его, — Микаса разворачивается. Энни понимает еë чувства. Хочет поддержать. — Кстати, а ты свой шарф больше не носишь? — Леонхарт не находит вопроса получше, но это хоть немного отвлекает Микасу. — Он со мной, но сейчас... Я его не ношу.***
— Получается, я одна поджала хвост, — говорит Энни, глядя на уже собранных Пик и Райнера. Она знает их обоих с детства и точно не хочет, чтобы они погибли. Мысли сами собой возвращаются к голубоглазому блондину — его смерти она тоже совсем не желает. Будь на то еë воля, заперла бы вместе с Габи и Фалько. — Ничего страшного. Ты никогда не подчинялась Марли. Так что никакие обязательства тебя не связывают, — говорит Пик. А ведь еë отец тоже был в Либерио, думает Энни. — Райнер... — она обращается к нему, сама не зная зачем. — Я давно хотел извиниться перед тобой и Бертольдом. В тот день... — Райнеру тяжело даются эти слова — он сожалеет. Что же с ним случилось за эти четыре года?.. — Всë началось, когда я решил использовать тактику силы. Если бы мы тогда отступили, вы с Бертольдом смогли бы вернуться домой к семьям. Такое ощущение, что не имею права даже извиняться. — Да уж... Ты бы знал, сколько раз я сдерживалась, чтобы не убить тебя. — Что? — удивляется еë словам Пик. — Самоконтроль у тебя на высоте, — усмехается Райнер, и Энни даже не знает, относится это к еë только что сказанным словам или же к чему-то — или кому-то — другому. Девушка усмехается в ответ и, поддавшись порыву, крепко обнимает друга детства. — Позаботься за меня о Габи и Фалько. — Есть, — отвечает она, отстраняется, чтобы помахать остальным ребятам на прощание рукой, и тут же случайно натыкается на пристальный взгляд голубых глаз. Несколько мгновений она смотрит только на него, а потом отворачивается — и, конечно же, уже не видит смущëнного лица Армина и не слышит его разговора с Конни и Жаном.***
На корабле Адзумабито Энни чувствует себя не самым лучшим образом, поэтому выходит на палубу подышать. Там она случайно сталкивается с госпожой Киëми, и между ними завязывается небольшой диалог. Та говорит о своих сожалениях, и это наводит Леонхарт на разные мысли: об отце, о своëм детстве как кандидата в воины, о 104 кадетском корпусе и об Армине Арлерте. Странно, что она вспоминает его отдельно. Странно, что она привязана к нему. Для неë всë это странно. — Но уже слишком поздно, — говорит она. Да, поздно. Она уже ничего не может сделать. Но только вот Габи и Фалько это совсем не волнует. Они спрашивают еë об особенностях Женской особи и, как только получают ответ, начинают галдеть у неë над ухом. Леонхарт начинает это раздражать. — Да заткнитесь вы уже, мелюзга! Идите уголь потаскайте, что ли, — срывается девушка, и Габи и Фалько тут же замолкают. — Говоришь, ты видел воспоминания Зика? — Да. Я ведь стал титаном благодаря его спинномозговой жидкости, — отвечает мальчик. — Наверное, поэтому у него и проявились некоторые черты звероподобного, — перебивает его подруга. — А... И что? — спрашивает Энни, не совсем понимая суть этого вопроса. — Самое отчётливое воспоминания — полëт над облаками и ощущение, что я тоже так могу, — говорит Фалько, а к Энни возвращается надежда на то, что хотя бы одно своë сожаление она сможет исправить. Вот только корабль непременно затонет от превращения Фалько, и это заставляет Леонхарт признать, что план обречён на провал, как бы она не хотела иного. — Поймите, потерянного не вернуть! Уже слишком поздно! — девушка в отчаянии. Она уже потеряла отца и, скорее всего, скоро потеряет Армина, да и сама умрëт. — Госпожа Леонхарт... Даже если корабль потонет, я не буду в претензии. Особенно если бездействие повлечёт ещë больше сожалений, — голос госпожи Адзумабито заставляет отрезветь. Точно, не она одна многое потеряла, не одна она сожалеет. Энни соглашается, не думая о последствиях.***
Лететь на титане непривычно, возвращаться на помощь — тоже. Забрав всех, Энни наконец-то немного успокаивается, только вот двух людей не хватает. — Никогда не думала, что титаны умеют летать. А он умеет, прикиньте. Так что пришлось явиться сюда, — с лëгкой усмешкой говорит Леонхарт. — Энни! — Но я рада, что прилетела. — Ты-то что здесь забыла? А, Габи?! — начинает возмущаться Райнер. — А почему вы нас бросили? Мы, между прочим, тоже хотим сражаться! — кричит Габи в ответ. — Энни! — Браун переводит грозный взгляд на неë. — Судно Адзумабито затонуло, — поясняет девушка. — Что? — спрашивает Микаса, остолбенев. — Не выдержало трансформации Фалько. Мы не были уверены, что он взлетит, но Киëми верила и отпустила нас. — Вот почему мы должны остановить гул! Мы обязаны оправдать ожидания! — перебивает Энни Габи. Райнер сжимает кулаки и что-то говорит Фалько. — Ну, что с Арми... — Энни осекается. — Нет. Что с Пик? Как она? — Армина схватили титаны, его жизнь в опасности, — Микаса замечает её оговорку и ответ всë равно даёт. Леонхарт застывает — в сердце чувствуется укол. — Тот гигант, что его сцапал, должен быть где-то у хвоста. Энни, помоги нам. — Вечно твои друзья детства попадают в плен... Конечно, я верну его, — Энни даже не сомневается в этом решении. Всë же этот парень ей действительно дорог — она признаëт это. Тем временем начинается обсуждение дальнейшего плана. — Микаса, Эрена придëтся убить, — с горечью говорит Жан, и Микаса дрожит. — Микаса, надо спасти Армина! Больше ни о чëм не думай, — приводит её Леонхарт в чувства. Тем временем, Габи начинает рассказывать о своëм выстреле в Эрена. Энни передëргивает от этого, и о своей неприязни она говорит вслух.***
Когда наступает время, Леонхарт смело идëт в бой вместе с Конни и Микасой. Она не даст ему умереть — просто потому, что он не должен. Она знала его мальчишкой со светящимся взглядом, слышала его рассказы все эти четыре года, но ещë не узнала его таким, каков он сейчас. Кому-кому, а Армину ещë точно рано умирать. — Энни! — кричит Микаса. — Одной нельзя, тебя же в момент укокошат! — Конни пытается остановить еë, но мысли Энни заняты только оцениванием обстановки. Их дела плохи, это ясно. Даже хуже некуда, думает она, когда множество титанов набрасываются на неë. Только вот помощь приходит оттуда, откуда еë точно не ждут. Бертольд. — Армин! — крик Аккерман выводит Женскую особь из ступора. — Энни! — Конни понимает, что добраться до друга он не успеет. Минута — и Армин Арлерт сидит на руке титана. — Энни... — тихо говорит Армин. — Армин, — Энни отвечает ему так же тихо — настолько, насколько способен сказать титан. — Ребята, простите... Но теперь мы в порядке, — голос Арлерта становится более уверенным, однако его прерывает крик Конни. — Энни! Сзади!!! И снова нападение предыдущих титанов на них, снова бой. И, наконец, остановка гула. Энни впервые за четыре года видит своего отца. Живым. Когда Эрен погибает, Энни, не раздумывая, первым делом бежит в объятия к отцу. — С возвращением. — Я вернулась, папа, – ни отец, ни дочь не могут сдержать слëз, только вот всë, как обычно, идëт не по плану. Против них, уставших, побитых и безоружных, стоит оставшееся в живых войско Марли — и они, несмотря на такую же усталость, как раз таки оружие при себе имеют. Все тут же напрягаются, и отец отодвигает Энни себе за спину. — Секретарь Мюллер, послушайте. Эрена Йегера больше нет, и силы титанов тоже. Мы теперь обычные люди, — говорит мистер Леонхарт, пытаясь вразумить людей. — Можете ли вы доказать это прямо здесь и сейчас? — отвечает тот. — Если вам нужен анализ крови... — Прямо здесь и сейчас. Пожалуйста, докажите, что вы люди, а не титаны, — всë оружие направлено на них. Дело плохо, ведь теперь регенерация тоже недоступна. На землю падает чьë-то УПМ — Энни оборачивается на звук. — Если бы у нас была сила титанов, мы бы сопротивлялись с еë помощью, верно? — спрашивает никто иной, как Армин Арлерт, и Леонхарт поражëнно смотрит на него. — То, что мы остаëмся беспомощными людьми даже под дулами ваших винтовок, и есть главное доказательство нашей человечности. — Кто вы? — спрашивает Мюллер. — Я — Армин Арлерт, элдиец с острова Парадиз. Я убил Эрена Йегера, Атакующего титана, — в его словах чувствуется боль, и Энни понимает, как тяжело даëтся ему эта речь. Всë же Эрен всегда был лучшим другом Армина. Для себя она решает, что обязательно поможет ему облегчить эту боль.***
Стоя на палубе корабля спустя три года после ужасных событий, Энни Леонхарт всë так же чувствует себя тепло и уютно рядом с Армином Арлертом. Многое поменялось за это время — например, сейчас Энни без труда может сказать, о чём он задумался. Они сблизились — даже слишком сильно. Правда, теперь «странную парочку», как их окрестил Райнер сразу после битвы, подкалывала не Хитч, но зато теперь эти подколы вполне оправданы. Энни на каждую шутку только улыбается, ведь теперь она точно знает, что куда бы она не пошла, с ней всегда будут верные друзья. А ещë один парень, которого она, несомненно, любила слишком сильно — и получала взаимность. Сожалений в жизни Энни Леонхарт больше не осталось.