Кацу
Во рту стоял отвратный привкус металла. Я даже не пытался вытирать кровь во время вертикальной тяги. Надо следить за дыханием. Без его нормального состояния я бы уже давно провалился в бессознательное состояние из-за отсутствия еды и сильной нагрузки. Такое было и раньше, но под личным контролем. Теперь я прекрасно понимаю, что жалел себя. Вот что значит полный день тренировок. Мама подносит пластмассовый стакан и полностью вливает в мой рот. Теперь «металл» стал еще более ощутимым, но ком в горле немного ослабел. – Планка, – после окончания работы на тренажёре, говорит отец. Я без лишних слов опускаюсь на пол. Он назвал время? Сколько там вообще осталось? На последней общей тренировки я даже ни на кого не смотрел. Пусть думают, что захотят. Тело работало на невиданных мне прежде запасах. Оно практически не трусились, когда я простоял в горизонтальном положении три с лишним минуты. – Лестница, – слышу я дальше и направлюсь на тренажёр. – Минута ходьбы, минута бега. Взгляд концентрируется на панели. Первая нога вдох, левая выход. Не сбиваться. Единственное, что я не могу занять – это уши. – Комитет требует провести домашнюю игру по выигравшей тактике, – обращается к Тетсуджи Кейли. – В чем проблема? – Безразлично спрашивает он. – Они хотят, чтобы это сделал их предыдущий тренер до окончания сборов, – с презрением поясняет она. – Дабы приехавшие спортсмены до конца поняли всю силу спортсменов Америки – это прямая цитата. А потом ещё и общий ужин, как объединение поколений экси. – Ты злишься, потому что будешь, как основательница, а не тренер? – Предполагает Тетсуджи. – Боги упасите, – возмущается на него она, – с чего ты вообще взял, что я злюсь? – Я знаю тебя больше тридцати лет. – Знаешь больше тридцати, а понять не смог, – парирует Кейли, это бы вызвало у меня улыбку, но устало даже лицо. – Игра планируется на двадцать шестое число. И ужин тоже. Меня перенаправляют на беговую дорожку, говоря поставить среднюю скорость. Скорее всего приближается полночь. – В чем проблема? – Ещё больше непонимания эту женщину, спрашивает он. Кейли прокашливается в кулак и скорее всего изгибает бровь, смотря на Тетсуджи. Она так делает всегда, когда не понимает серьезность слов или действий другого. Как сейчас. – Во-первых, это даты последних дней перед финальной игрой. Во-вторых, Сборной придется отдать время двух полноценных тренировок. В-третьих, у твоего сына день рождение. Про него помнят? Моя мама про него помнит? Прям не месяц сборов, а месяц шокирующих открытий. – Мне нравится, – охрипшим голосом произношу я. – Дыхание, – громко приказывает отец и только потом возвращается к разговору с матерью. – Вот именно, как раз посмотрим, как его тактика будет работать на поле. Ничего не говори, Кацу, да, твое выступление признали лучшим. Но я голосовал за другого. Ты оставил дыры и возможности нападения. Вот как раз в этом я не сомневаюсь. Скорее бы удивился, что он проголосовал за меня. – Ты забываешь про вечеринку, которую он планирует с Веснински, – в обычном тоне произносит мама через несколько минут, а может и больше, молчания. – И про игру на выбивания устроенную Кевином с Рико. Не будь мои ноги и такими автоматизированными, то остановились бы на дорожке, и голова разбилась бы от падения. – Три минуты, – произносит отец, игнорируя последнюю реплику. И почему-то именно они становятся невыносимо длинными. Сознание уже давно отделилось от тела, и именно оно прокручивало слова мамы. – Полночь. Я сразу нажимаю на кнопку остановки, садясь на слегка нагретый метал и прячу голову в коленях. По-хорошему, нельзя прямо сейчас останавливаться. Но, кажется, у меня не будет сил даже доползти в комнату. Буду спать здесь. – На тебе ещё разбор вчерашних тренировок, не по желанию, – убавляет мое облегчение отец. – Тетсуджи, стоп, – мама опускается передо мной с водой, помогая выпить, потому что руки отказывались держать какой-либо предмет. – За сегодня мы прекрасно загладили дыры в пропущенных тренировках сына. – Родители года, – усмехаюсь я, облизывая пересохшие губы. – Надо поговорить с кем-то, чтобы вам вручили эту награду. Но, откуда вы… – Про болезнь твоих братьев мы знаем с рождения, – перебивает меня отец. – Вы все слишком болтливые, – отмахивается от него Кейли, садясь рядом на дорожку. – Вот и услышали. За один разговор невозможно наладить отношения, которые целенаправленно разрушались долгие года. Но услышав заветное: «Я тебя прощаю», стало лучшим известием за долгое время. Мне очень хочется, чтобы в будущем мы начали общаться. Хотя бы просто без неловкости. Не говоря уже о понимании. – А про.. – Вечеринку? – Улыбается она. – Ты действительно похож на своего отца в молодости. – Нет, – резко встревает он, складывая руки на груди. – У меня в его годы были мозги. – У тебя в моем возрасте был я. Мозги в придачу к незапланированному ребенку не идут. – Кацу, – словесно отдергивает меня мама, – прошу заметить, что мы с твоим отцом одногодки. И я тебя тоже не планировала. – Вот именно, и твоя мать так же устраивала вечеринки. – Я устраивала вечеринки для нужных знакомств, – отвечает она на привычное, для их общения, оскорбление. – А ты для развлечений. Мне остро необходимо несколько историй для споров. И вообще, значит он устраивал вечеринки, а за те же действия мне прислали Веснински? Хотя я и не против этого. Но это сейчас. А в пятнадцать лет я был, мягко скажем, недоволен появившемуся ребенку с ужасными травмами. – Мы ушли от темы, – прерывает юмористическую атмосферу отец, но его слова больше не кажутся такими жестокими. – Ты как вообще допустил, что они устраивают это?! – Игра назначена на мой день рождения, – объясняю я. – Напоем их, и двойняшки станут лучшими друзьями. Тем более будет игра Сборной, как раз отпразднуем выигрыш моей тактики. – Они устроят это потом, – качает головой мама, понимая маловероятность плана. Конечно, устроят. Им нужна более осязаемая причина прекращения конфликта, либо хорошая психологическая встряска, на крайний случай манипуляция. А лучше все сразу. – У меня есть ещё несколько вариантов, – уверено говорю им я. – Осуществим первым, как только я приду в себя после вашего прекрасного воспитательского дня, дорогие родители.***
Не было ни одной части тела, которая бы не болела. На завтрак меня заставил подняться только абсолютно пустой желудок, и то на полчаса позже остальных. Отражение в зеркале я пропустил целенаправленно. Не глядя уложив волосы назад водой после холодного душа и надев первую попавшуюся одежду, на смену спортивному костюму, снять который вчера у меня не было сил. Но перед тем, как открыть двери столовой я все равно улыбаюсь. Остальные с неким подозрением прослеживают то как я усаживаюсь за стол, приступая к еде. Быстро есть после дня голодовки – нельзя, но соблазн очень велик. – Кацу, слушай, – обращается Каван старший Келли ко мне со смешком, – тут уже ставки начались. Ты где успел с основателям насолить? В роддоме. Или при зачатии. Эту часть своей и их биографии не уточнял. – В каком плане? – Над тобой вчера издевались больше, чем над нашими дорогими принцами. Поделишься, чего следует избегать? Рождения с фамилий Морияма Дэй. – Это была просто тренировка, – проглатывая едва теплую кашу, отвечаю я. – Может сегодня и вам такую устроят. Келли прокашлялся и понурил голову. Я чувствовал, что Рико не сводит с меня взгляда, поэтому посмотрел на него с немым вопросом. По его лицу очень легко читалась явное недоверие: «Можешь обманывать всех, но я тебе не верю». Прекрасно, теперь меня не только Нат будет во всем подозревать, но и это жалкое подобие детектива. Когда там Кевин присоединится? Хоть он уже заметил сходство наших схем. Сколько же им потребуется времени? Как увлекательно. Стук каблуков Луизы мы услышали ещё задолго до того, как она с улыбкой зашла на кухню в коротком черном платье. – Господа спортсмены, доброе утро. Сегодня можете форму не надевать, вас ждёт очень необычная тренировка. – А конкретнее? – Нахмурилась Жасмин, не успев до конца проглотить еду. – Все увидите. И когда выйдете – воздержитесь от ругательств. Хорошего дня. Я закашлял, чтобы не рассмеяться. Это действительно будет интересный день. Нат пинает меня под столом, с интересом, ожидая ответ. Лёгкий качок головы заставляет его отвернуться. На поле все выходят с заметной опаской, ещё до того, как увидели гостей. Мэй недалеко от меня издает звуки умиления. Хотя некоторые недоуменно замирают. На входе, перед ограждением, стоят десять детей разных возрастов. Они с широкими улыбками и горящими глазами смотрели на нас. Перед ними была женщина лет тридцати, с вежливым выражением лица, она подождала пока мы придем к пониманию. – Сегодня они ваши ученики. Это будет хорошая тренировка на терпение, стрессоустойчивость и поможет вам вспомнить, что при рождении на вас не было титулов. За исключением некоторых, разумеется. Это было не то что намеком, а проложенная дорога из слов к двойняшкам, но на женщину они не смотрели. И вообще пытались никуда не смотреть, что выглядело очень комично. Сопровождающая детей огласила, что мы будем работать парами. На одну пару – один ребенок. Конечно, Кевин и Рико оказались вместе и сразу попытались возражать, но услышав, что приказ идёт из выше, замолчали. Мне и Мэй досталась девочка лет девяти, со смешными хвостиками и огромными зелёными глазами. Как только она услышала свое имя, то сразу расширила свою улыбку. Ната, к моему удивлению, поставили с Миньярдом. А к ним мальчика с абсолютно белыми волосами, натянутым выражением лица и практически боевой позиции. На его лице виднелся толстый шрам, уходящий аж под форму. Остальные были вполне довольны своими парами и разошлись по залу с детьми под контролем. Сопровождающая же вообще ушла. Ссор по поводу зон не было и никто не толпился. Но я всё равно стал недалеко от двойняшек и Ната. – Меня зовут Кацу, я полузащитник, – присел я на корточки перед ребенком, моя напарница повторила за мной. – Это Мэй, она вратарь. Как тебя зовут? Кто ты в Малой Лиге? Нокс с Никитой окликнули всех, неся наши клюшки. Я быстро забрал свою и Мэй, возвращаясь к работе. – Меня зовут Лулу. Мы не из Лиги, мы из детского дома. – Оу, – замялся я от неловкости, – прости. Так ты хочешь побегать или половить? – Бегать, – ее глаза загорелись ещё ярче. У нее уже была клюшки, как у детей спортсменов, поэтому мы принялись сразу учить ее базовым вещам из спорта. Мэй пыталась давать ей более сложные упражнения, но в спорт она пришла в четырнадцать. А этот ребенок намного младше. Я, конечно, в ее возрасте уже имел неплохую базу и больше, но не значит, что я не помню, как учился. Пока Лулу делала попытки, я продолжал наблюдать за остальными. Нат кидал мяч, не из клюшки, пока Миньярд руками ребенка управлял ловлей. К моему удивлению, он действительно старался сделать это хорошо. Хотя было видно, что запястья мальчика он едва держит, и то с опаской. Девочка Джереми и Никиты оббегала фишки и ее хвалили за любое действие. Даже не самое удачное. Бывший Троянец поправил ребенку косу, чтобы та не мешала ей и прошептал что-то на ухо. Скорее всего слова поддержки. – Кацу, Кацу, смотри. Я возвращаю все внимание своей подопечной. Меня нельзя назвать чутким тренером, я требователен и критичен. Но умею видеть не только недостатки, а и победы. Как сейчас, когда она правильно подаёт мяч Мэй. – Молодец, Лулу, дальше лучше. – У тебя очень хорошо получается, – подтверждает мои слова Мэй. Она хихикает и продолжает прорабатывать упражнение. Но звание самой неловкой пары по заслугам достаётся – двойняшкам. Они не понимали, как лучше подойти к мальчику. Один требовал одного, другой другого. Они даже начинали друг на друга наезжать, но быстро затыкали рты, после какого-то вопроса ребенка. – Лулу, – вновь приседаю я перед ней, смотря в искренние глаза, – не хочешь другим помочь? Только придется их хорошо поддержать. – Хочу, – не думая кивает она, – кому? Я указываю головой в их сторону, и Лулу ещё шире улыбается соглашаясь. Мэй тоже не оказывает сопротивления, хотя не особо понимает моего желания. – Принцы экси, – становлюсь я между ними, кладя руки на плечи, – совместную тренировку не хотите? – Не хотим, – шипит на меня Рико, резко отодвигаясь. – А ребенок хочет. Тебя как зовут? – Мартин, – тут же отзывается мальчишка лет десяти. – Я буду нападающим. – Хочешь в профессиональный спорт? – Продолжаю разговор я, чтобы немного расслабить ребенка. – Да, – уверено кивает он, – сюда. – Тогда тебе очень кстати достались эти учителя, – указываю я на двойняшек. – Они смогут тебя обучить. Но сначала немного будут казаться злыми. Главное перетерпеть, думаю вы понимаете. Они с Лилу смеются, создавая более расслабленную атмосферу вокруг. Я быстро стал руководить двойняшками, пока они не особо понимали суть происходящего. А дети с удовольствием делали все в виде игры. В конечном итоге, после отработанных упражнений, приемные братья оказались в паре с Мартином, а мы с Лилу, соревнуясь в том, кто лучше из детей обойдет фишки. У Кевина с Рико есть неплохое свойство — объединяться против других. Это видно, когда кто-то хочет заполучить то, за что соревнуются они. Будь то корона или канал на телевизоре. Лучшее может быть только у них, и ни у кого больше. – Мартин, сделай лучше захват, – подгонят мальчишку Рико. – Давай, давай, – активно жестикулирует Кевин, когда он едва не сбивает фишку правой ногой. Улыбка поневоле появляется на лице, когда их подопечный заканчивает дистанцию первым и они победно ударяются с ним клюшками, потрепав по голове. Лулу обнимает Мартина за шею, а тот отвечает на ей тем же. – Хотели помочь, а победили мы, – растягивает лицо в привычной ему ухмылке Рико. – Ну вы же вся таки коронованные наследники, – улыбаюсь я, разводя руки в сторону. – Разумеется, – протягивает он, а мой взгляд перемещается на Восточную Башню. Не знаю как мама смогла уговорить отца пустить детей, а тем более не из Лиги, на его территорию. Особенно с его невероятной любовью к, как он сам говорит, неокрепшим к адекватным реалиям личностям. Ещё есть, конечно, вариант, что он понятия об этом не имеет. Тогда завтра меня ожидает ещё один воспитательный день. Но я больше хочу склоняться к варианту, что она умеет находить с ним общий язык. – Как ваши дела? – Защёлка раскрывается и внутрь заходит сопровождающая. Дети тут же возвращаются к ней, и начинают все вместе рассказывать им про свои впечатления. Мы совсем не заметили, как прошло больше времени, чем обычно длиться тренировка. Они ещё раз нас благодарят и цепочкой уходят прочь. – Ты очень хорошо управляешся с детьми, – приобнимаю я Мэй за талию, неся клюшки в раздевалку. – Это ты мне говоришь? – Смеётся она и понимает голос. – Ты чем думал, когда пошел к Кевину с Рико? – О ребенке. Мэй издает смешок, но не спорит. Все находятся в каком-то странном настроении, ненадолго позабыв о ссорах за общим столом. – Они ещё придут? – Спрашивает Ванесса с явным интересом. – Сомневаюсь, – качает головой Тея, – вообще удивлена, как тренер Морияма согласился на это, ещё и целую тренировку пожертвовал. – Вы никогда такого не делали? – Изумляется Никита, переводя взгляд между Американцами. – Мы часто выезжаем в разные школы для мастер классов и в дет дома тоже. – К нам несколько раз приходили абитуриенты, – машет головой Вебер, – но они просто смотрели. Дальше разговоры наполнились историями благотворительных тренировок и таких же соревнований. Некоторые рассказали и том, куда на самом деле шли эти деньги. Но большинство предпочитали хранить молчание о грязной стороне своей страны.***
– И в чем же гениальность этой идеи? – Нат запрокидывает ноги на стол, откинув голову назад, ловя ртом подкинутый попкорн, что получалось не сразу. Я уже закончил с разбором вчерашних тренировок, это оказалось не так сложно, просто прописать кто в какой момент начал уставать, учитывая все недавние ранения, даже самые мелкие. А посмотреть на работу спортсменов с детьми было скорее увлекательно. Спать не хотелось, поэтому сейчас передо мной матч северной и южной Австралии. Хотя на поверхности уже должен быть рассвет. Находясь в подземелье время течет странно. – Хотел посмотреть, как они могут вместе работать на благо кого-то, а не против, – проведя зеленую линию, отвечаю я. – И какой вывод? Я не особо наблюдал за твоей психологической пыткой. Усмешка появилась на лице одновременно с жирной точкой у «09» участника на листе. – Потребуется ещё несколько пыток, но что-то кроме детей. Они по прежнему объединяются, только если кто-то пытается забрать то, что, по их мнению, исключительно их собственность. – Почему на этом нельзя сыграть? – Возмущенно и немного озадаченно спрашивает он. – Это же наоборот хорошо, когда они так сплоченно противостоят другим. Двойняшки не глупые, значит не станут портить команду. Проигрыш Сборной – их проигрыш. Остановив запись, я переворачиваю блокнот на страницу с темно синей отметкой и протягиваю его к Нату. – Что ты видишь? – Базовая характеристика Английской Сборной, – скучающе отвечает он. – У тебя побольше есть. – Ты видишь здесь сильных игроков? – «68» нападающий и «27» защитник, – через несколько минут быстрого анализа отвечает он. – Они неплохие. Возможно ещё голкипер, запасной. К чему это? Я улыбаюсь, забирая бумаги. И даю ответ не сразу, выжидая, может он поймет сам. – Хэнтфорд же из Англии, – Нат кивает, запутавшись ещё больше. – И англичан ты тоже встречал. Какая особенность их характера? – Вежливость.. Извиняются они постоянно. Но к двойняшкам такая культура не подходит абсолютно. – Вот именно, – прекращаю я его мозговой штурм. – В Англии достаточно сильные игроки, по отдельности, но вместе им сложно работать из-за менталитета. Они не говорят правду в лицо, ходят вокруг да около кучу времени. Публика ждёт момента, когда Кевин и Рико станут лучшими друзьями, станут сплочение всего мира экси. Я прав? – Да, – недоверчиво протягивает он. – Их дуэта ждёт вся Земля знающая об экси. – Но они никогда не станут лучшими друзьями. Не станут помогать друг другу в жизни. Не уступят титул. Тетсуджи и Кейли могут приказать им начать спектаклю под названием: «Дружба сыновей экси». Поверь мне, они подчиняться. Даже команда не будет подозревать об их ненависти. И это ее уничтожит. Команда лжецов – не может быть чемпионами. Она должна прежде всего быть верна спорту. – Вороны – чемпионы, – парирует Нат, уже давно приняв ровное положение. – Но ты лучше меня знаешь, что это все дорогой фарс – создаваемый с самого начала. Но они чемпионы. – Вороны сами верят в свое превосходство. Это делает их сильными. А уже методы отца – другой разговор. Они нагло врут публике, но среди своих знают правду. – Кевин и Рико тоже врут публике, но между собой говорят правду. – Пока их не заткнут. Короткая фраза заставляет Ната отвести взгляд, а я замолчал, ожидая, пока он сопоставит все линии моего повествования воедино. – Два наследника росших с короной не могут жить без конкуренции, – несмотря на меня подытоживает он. – Если заставить их замолчать, то ненависть просто ненадолго заглушится. Заменяясь лживым молчанием. Команда и публика поверят в их дружбу. Но через некоторое время они сорвутся и все разрушится. Я три раза, с длинным интервалом, хлопнул в ладоши, откинувшись на стуле. Совершенно верно. Их дружба в спорте была бы возможно если они росли при другом воспитании, при других ценностях, при другом окружении. Они могли бы вырасти «братьями», вместе бороться против других стран и противников. Возможно их надо было изначально растить вместе, поставить одного нападающими другого защитником, дать нормальные номера, независимые от даты рождения. Но все это «могло бы быть». Прошлые ошибки не искоренить, но их можно использовать. – Но ты хочешь это исправить? – Протирая лицо руками, предполагает он. – Нет, – издаю смешок я, – и отец с матерью не хотят, хотя упорно продолжают делать такую формулировку. Мы хотим перевернуть их ненависть так, чтобы она работала на благо спорту с банковским счётом. Они будут продолжать соревноваться, это будет во имя их самих и абсолютно не видно ни одной лишней души. Точно так же, как и все двадцать три года жизни до. Я не хочу их затыкать, я дам им возможность высказаться. Безопасно. Быстро. Аккуратно. Это будет не просто. И для этого точно не достаточно двадцати дней. Тренеру Дэй потребуется много времени, чтобы определить правильную расстановку команды вместе с ними. А моя задача найти нужные точки, через которые на них можно влиять. – Во всей этой гениальной цепочки ты всегда забываешь одну важную деталь, – устремляет он в меня сосредоточенный взгляд голубых глаз, – себя. – Мне в этом перформансе отведена другая роль, друг. Он понимающе кивает. Не требуя от меня ответа, который я дать не готов. Хотя бы потому что все ещё не всё идеально спланировано. И не точно. - Хотя, стоп. Ты же сам говорил, чтобы они пили из одного бокала двадцать шестого. - Во-первых, я был зол на отца за то, что он опять удачно применил на мне манипуляцию. Во-вторых, это было образно и про бокал говорил ты. Нат издает смешок, но стихает через мгновение. – Кацу, есть разговор, – вдруг прокашлялся он, вновь натягивая жалкое подобие беззаботной улыбки. Я перевожу взгляд на ноутбук, понимая, что ему так будет легче говорить. – Один раз я не вовремя пришел к тебе и услышал разговор с Кейли. В общем, я знаю кто отец Кевина. Я замираю, прекрасно понимая, что просто так бы он это не озвучил. Нат издает нервный смешок и на выдохе произносит: – Я рассказал это Миньярду.