Параллельные миры Тэ

Чонгук был близок к поражению. Очень близок. Словесный раунд был проигран уже давно. Раунд на прикосновения тоже катился к провалу. Возможно, потому что одна рука у него всё так же была занята стойкой душа, благодаря которой он ещё умудрялся стоять на ногах. А может, потому что Ви, пользуясь всем, что знал Тэхён, использовал эти знания целенаправленно, изощрённо и совершенно по-новому. И у Чонгука всё никак не укладывалось в голове, как это могло быть. Он буквально заставлял себя фиксироваться на том, кто был перед ним. Потому что – ну вот же, это же Тэхён! Откуда новое!? А мозг насмешливо выдавал то же самое, но с другим смыслом – это же Тэхён. Тэхён Шрёдингера. Это какой-то нераскрытый парашют. Если бы люди знали силу его актёрского таланта… Он бы убил каждого, кто узнал… Чонгук как раз погрузился в очередную фиксацию идентификации Тэ, когда тот вдруг отстранился, прекратив все воздействия. - Что…? - Чонгукки, – прижался плотно и как-то тепло, вроде всё ещё Ви, доминирующий, но не с искушением, а заботой, – расслабься. Верный способ напрячь ещё больше. Чонгук застыл в замешательстве и с болящими от сдерживания мышцами. - Ты шутишь? - Я абсолютно серьёзен, – глаза подтверждали сказанное. - Тэхён… Ви… Пожалуйста… Я же могу просить? Хотя всё равно. Давай, я уже закричу, и ты выиграешь. Ви нечитаемо смотрел на него. - Пожалуйста… – совсем обречённо выдохнул Чонгук. Окаменевший от напряжения не только физического, но и психологического. - Я ужасно хочу победить, – тихо ответил Тэхён… да, Тэхён, сразу миллион проявлений его возбуждения и волнения, даже дрожь выкатилась на кожу мурашками, и в глазах – лава, но никаких игл, – но не так. - Как? - У тебя реально такой вид, как будто тебя заставляют мне изменять. И это, наверное, даже лестно, но… Ви – это я. – Повторил он свои дневные слова, но с неожиданным смятением. – И ты как будто отвергаешь часть меня. Чонгук замотал головой – нет, всё не так! я всего тебя! ты весь – мой! Но Тэхён приложил к его губам палец – опять же, как днём, но совершенно иначе – но сразу же убрал и утянул Чонгука в какой-то бесконечно щемящий поцелуй. Не из тех их поцелуев, от которых искрило и заставляло автоматически искать свободное от камер и людей место, а из тех, других… Которые, как самый первый… Которые когда уставшие… И вечерами, иногда даже не под прикрытием одеяла, а просто в темноте, при всех… От которых хочется не секса, а просто жить… И от которых слёзы… иногда, всё ещё, до сих пор… - Ты можешь выбрать самый любимый наш поцелуй? Чувствовалось, что Тэхёну стоило труда прерваться. И Чонгук его понимал. Точнее, совсем уже перестал что-либо понимать. О чём вообще этот вопрос? На него нет ответа, он же знает… - Это невозможно. - Как ты меня зовёшь, когда мы целуемся вот так? К чему он клонит? Чонгук не чувствовал себя сейчас способным обсуждать, вспоминать, анализировать. Но у Тэхёна был такой взгляд, что он попытался. - Как обычно… - И как же? - Тэ… Тэтэ… – от одного этого звукосочетания сердце уже истекало нежностью. - Чонгук, обычно ты зовёшь меня Тэхён. Тот закрыл глаза, всё ещё не понимая. Ну и что, какая разница, это же всё он, просто в разных обстоятельствах… Или всё-таки понимая… Заморгал, прозревая, теперь уже сам пристально вглядываясь в лицо Тэхёна. А тот продолжал. - Ты бы мог выбрать между мною и мною? - Тэхён… - А между мною, мною и мною? - Тэхён… - Но это даже не разделение личности, это всё я! Ты же знаешь… Тэхён? Да, Тэхён! Чонгук, не выдержав, обхватил его обеими руками, отцепляясь уже от несчастной стойки, прижимая к себе. - Тэ… – прошептал. В только что отказывающемся функционировать мозге сейчас бурлили тысячи слов, фраз и объяснений. Что он, Чонгук, дурак, что вообще-то от Ви у него колени ходуном и голос срывается, но что с ним сложнее, да, чем с Тэхёном или Тэтэ, хотя может просто от непривычности, потому что обычно Тэхён оставлял замашки Ви вне их близости, и то, наверное, чтобы не смущать его поначалу и так ошарашенного тем, что у них происходило, а потом как-то уже сложилось вот так, а сейчас просто всё сразу, как обухом. И он, Чонгук, стоит сейчас тут, голый абсолютно, и всё ещё – это ужас, он реально озабоченный – даже во время этого разговора, упирается в него неплатонически, и чувствует, чувствует в своих объятиях всего его… нежность и уязвимость Тэтэ, заботу и непредсказуемость Тэхёна, способность Ви взять его за жабры, все его параллельные миры, все грани! Тысячи объяснений, миллионы слов! А рот словно залеплен неспособностью всё это сказать! И он сказал только: - Я дурак, – и посмотрел расстроенно. Распахнутыми. И Тэхён, кажется, услышал всё, что он не произнёс. Растопился в его руках. Сливаясь с ним в новом поцелуе, чередуя в нём все свои ипостаси, от мягкой смущённости до колючей страсти. В который раз за сегодня лишая воздуха. Но снова прерываясь первым, как будто, раз уж сорвался на объяснения, то решил уже расставить все точки над всеми нуждающимися буквами. - Ты и сам, знаешь, такой… Разрушающий реальность. - Я простой, как десять вон. – Чонгуку не хотелось больше говорить. Чонгуку хотелось продолжать целоваться. И не только целоваться. - Ты в курсе, что иногда выглядишь двенадцатилетним? Как вот только что, когда говорил, что дурак… – Тэхён захлебнулся словами под губами Чонгука, добравшимися до его уха, но перевёл дыхание и упрямо продолжил. – Твоё лицо… Иногда оно тянет на тюремный срок для меня… А иногда… Иногда оно такое, что хочется просто лечь и ждать тебя. Кажется, зря он отпустил стойку душа. Хотя и неописуемо прекрасно обнимать Тэхёна обеими руками. Но… - Тэхён… почему рядом с тобой так часто хочется материться? - Иногда даже на сцене… лечь… - Блять… - …смотреть снизу и читать по твоим глазам… всё-всё читать… - И вот как мы после этого… сможем выступать!? - Ооо… у меня получалось, – доверительно прошептал ему на ухо Тэхён и откинул назад голову, подставляясь под выходящие из-под контроля ласки, – и не только такое… …иногда ты так смотришь, что хочется рвануть от тебя… прямо там, на сцене… но только чтобы ты обязательно догнал… …а ещё бывает… в тебе столько всего… и будто мы… стоим перед всем миром… и я – в них во всех и в каждом… а ты за мной… во мне… и вбиваешь свою энергию в меня… и она через меня – им… и им этого много… они этим захлёбываются… а мне в самый раз… …а иногда наоборот… будто я за тобой и в тебе… и ты благословляешь нами весь мир… и нас самих немного тоже… …а иногда ты такой, будто лежишь передо мной… раздвинув полусогнутые ноги… и смотришь… и вскидываешь… блять… свои бёдра… а я стою… и тоже смотрю… но не могу ни дышать, ни двигаться… только умирать и улыбаться… …и ещё… я… я, знаешь… я потом тебе ещё расскажу… тебе понравится… …Чонгук… Тот протестующе замычал, отрекаясь от любого вербального контакта. Отказываясь возвращаться в эту реальность. Это что вообще…? Он это слышал, или оно само…? Прямо в мозге… и не только в мозге… - Чонгук… Чонгууккиии… Голос Тэхёна, только что утоптавший его на самое дно, сейчас бесчеловечно вытаскивал обратно. Кажется, это был один из тех моментов, когда Чонгук был близок к тому, чтобы простонать. Или они уже ни во что не играют? Он снова замычал, показывая, что слышит Тэхёна, но решительно не имеет больше сил от него отрываться. - Давай начнём заново… - Ммм… – «ты о чём, поясни, я не в состоянии… я вообще ни в каком состоянии…» - Спор… - Ммм… На полминуты душевую накрыла лишённая слов «тишина», заполняемая только шумом воды и звуками дыхания и поцелуев. - Куки, ну давай… Мы будем сразу всеми, кто мы есть… Ты и я… И непонятно, что было за этими словами, может, просто именно сейчас Чонгук достиг той самой точки расслабления, и сошлось всё, что должно было сойтись, и Тэхён, за всеми своими образами, даже Ви, был сейчас катастрофически сенситивный, и мозг Чонгука на это уже автоматически сбоил и отключался. И напряжение схлынуло, даже физическое, оставляя от себя только чувственную составляющую. Как будто он перестал пытаться повторить движения незнакомого ему танца. А закрыл глаза и, отдаваясь музыке и ведущим его рукам, отпустил себя на их волю… В своём полубеспамятстве снова и снова залипая на выжженных сейчас в нём, нарисованных Тэхёном, картинках. На всех... Но особенно на последних. Чувствуя, что это, может, ещё и не погибель его, но совершенно точно грядущее наваждение. - Чонгук… – прошелестело над ухом. Блять, ну всё… От стен душевой отразился полузадушенный стон. Теперь Чонгук понял, как Тэхён планировал его выиграть. Возбудив и заговорив до смерти. - Я последнее… Раз уж у нас новый спор… Просто хотел рассказать… Про то, как собирался победить… У Чонгука невольно вырвался смешок. Тэ-телепат. А Тэхён снова замолк. На минуту или даже дольше. Сочтя, что это прекрасный момент для того, чтобы сосредоточиться на движениях своей руки, мастерски перекидывающей Чонгука сразу через несколько клеток игрового поля. Через затянувшиеся разговоры, предвкушения и прелюдию – почти к завершению. Как всегда привычно и отзывчиво принимая ответные. Их классика. Руками и лицом к лицу в душевой. Отчасти продиктованная обстоятельствами. Но тоже любимая своей простотой. Позволяющая быстро перевести дух, скинуть накопившееся, упасть потом в спальне не засоряя общее пространство возбуждением, и уже там добирать нежность медленными полутайными поцелуями. - Я собирался быть не очень честным. Чонгук уже не удивлялся сегодня выдержке Тэхёна и его способности выбирать момент для откровений. Он удивлялся тому, что сейчас тот, кажется, никак не решался произнести то, что хотел. Тэхён? Не решался сказать? В животе у Чонгука всё сжалось. И он, так долго сдерживающий не только стоны, но и слова, провёл пальцами по его щеке и прошептал: - Удиви меня… - Да ничего особенного, – Тэхен облизнулся, глядя ему на губы и, кажется, избегая прямого взгляда, – но я хотел сделать то, что ещё не делал… чтобы ты испытал … ну… то, что ещё не испытывал… а я уже много раз… и это как-то нечестно… для тебя… потому что это… – Тэхён шумно выдохнул… – это… – он сглотнул, вдруг бессильный в подборе эпитета, и в итоге сдался, продолжил дальше, беспрестанно облизывая губы, – но ты не показывал, что хочешь… а ты, если чего-то хочешь, это всегда видно… и я не собирался… но это… это стоит того… и я… ну… я хотел только пальцами… – он хрипло и нервно рассмеялся, – собирался заболтать тебя тем, какие они у меня охуительные… ну, ты знаешь… но… вообще…мне уже давно стоит заткнуться… да… забудь… Ничего, блять, особенного!? Забудь!? Чонгук, изничтоженный этим сбивчивым монологом, уже давно стёкший вместе с каплями воды в очередную неизведанную пропасть, последним своим жёстким на сегодня жестом ухватил рукой подбородок Тэхёна, врываясь языком в его не менее охуительный во всех смыслах рот, выпивая, вылизывая, высасывая все озвученные им намерения, и требуя их себе. Немедленно. Мягко соскальзывая от него. Губами – на подбородок. Тихо призывая: - Ви… А ладонью – к руке. Переплетаясь пальцами и тут же отпуская их. Приникая всем телом. Утягивая – в их общие желания – за собой. Чувствуя, как усиливается его хватка. Обмякая в ней. Доверчивым расслабленным макнэ. Готового – от любого Тэхёна – на всё. * * * - Ты думаешь, их ещё не пора спасать? Джин посмотрел на Джуна, готовый удивиться тому, что тот решился пошутить на эту тему. Но там была сплошная серьёзность. - От кого? Намджун помолчал, не уверенный, что стоит продолжать обсуждение. Но он правда переживал. - Почему у них так тихо? Джин повернулся к нему всем корпусом, пристально глядя на их большого лидера. Смущая того до ямочек на щеках, которые появлялись не только от улыбок, но иногда и от мимики, выдающей волнение. - У них шумит вода. У нас включен фильм. Между нами две закрытых двери. А они тихие зайки. Намджун кивнул, признавая доводы. Которые его самого перестали убеждать уже какое-то время назад. Успокоенным он, конечно, выглядеть не стал. Сидел, невидящим взглядом скользя по экрану. Джин улыбнулся, не торопясь от него отворачиваться. Лично он сам – был в восторге от сегодняшнего вечера. Его абсолютно не смущали тэкуки, правда ведь тихие, и он и подумать не мог, что получит сегодня столько моментов такого уютного Намджуна. Он даже не будет его потом этим шантажировать. На всякий случай, во избежание прекращения такого доверия. - Только один вопрос. Ты переживаешь, что с ними что-то случилось, или не можешь понять, что там можно так долго и так тихо делать? Возмущённый Намджун дёрнулся и чуть не убил локтем главного героя фильма, как раз сейчас красиво страдающего на экране. Опасненько. Джин успокаивающе похлопал его по коленке, и спросил: - Хочешь сходить проверить? Вызывая, разумеется, новую волну смятения Намджуна. Тот уже десять раз пожалел, что они тоже не ушли. И десять раз порадовался, что остались, потому что спокойный фильм дома в тишине рядом с Джином – это оказалось как раз тем, что ему было нужно. Если бы ещё не переживания о происходящем в душевой. Переживания, да, именно они. - Дадим им ещё минут десять. А потом пойдём… - Подслушивать!? – оживлённо уточнил Джин, не удержавшись, чтобы снова не поддразнить. - Дверь выбивать, – буркнул не оценивший шутку Намджун, – не знаю я, что мы будем делать… вдруг им уже нужна служба спасения, а мы тут… - Решено, – Джин снова хлопнул его по коленке, – через десять минут идём.