***
Марианна сидела напротив светлого столика с зеркалом, украшенного серебром и белыми драгоценными камнями. Девушка ровно держала спину, лишь иногда поправляя себя за то, что невольно клонит голову в сторону. Сослав всё на недосыпание и голод, тёмноволосая наблюдала за легким подрагиванием века правого глаза. Ганновер впервые видела себя в столь ужасном обличии: под глазами красовались тёмные синяки, кожа была бледнее чистого снега, а взгляд, он, пожалуй, как и всегда не выражал ничего, кроме усталости и привычной пустоты. По-началу, проснувшись, девушка даже удивилась солнцу, чьи лучи резво пробирались в комнату, пению птиц за окном и ощутимыми тишине и покою. Но чтобы прогнать эту иллюзию спокойстаия, ей было достаточно лишь попытаться вспомнить, почему она находится в своей постели в мятом платье, в котором находилась на последнем приёме. Позади девушки стояла одна из служанок, что пыталась пройтись гребнем по волосам, спутанным от долгого сна. По её расстерянному лицу и тихому шипению было понятно, что продолжать бесполезно и Мари прошептала: — Прекрати. И выдернула гребень из рук прислуги, кивнув той в сторону выхода. Сегодня Марианна намеревалась привести себя в порядок сама, слишком много вопросов и мыслей волновало её сейчас и девушка боялась, что в определённый момент сможет дать волю эмоциям. "— Могу предложить тебе свою дочь!" — сейчас эти слова эхом бились в голове раз за разом раздаваясь все громче и громче в конечном итоге походя на нечто параноидальное. — К чёрту! — процедила Мари и прижала ноги к груди, зарываясь пальцами куда-то вглубь спутанных волос. Пара слезинок скатились по сухим щекам и заметив подобную слабость со своей стороны, девушка поднялась с кресла. Теперь уже она стояла напротив зеркала, небольшими ладонями опираясь о край. Вскоре она стаскивает с тела неудобное платье, обнажая дорогое, светлое кружевное белье. Марианна, потеряв единственрый предмет одежды на несколько секунд замирает, наблюдая за тем, как ощущение собственной ничтожности постепенно заполняет её. Кажется, она сбросила ещё несколько килограмм: ключицы стали выпирать ещё сильнее и тонкая талия красовалась очертаниями нижних рёбер. Грудь стала чуть меньше, об этом свидетельствовала небольшая свобода в бюстгальтере. Благо, в бёдрах юная леди не увидела никаких изменений, всё было так же прекрасно, как и прежде. Но, скорее, в сочетании с худобой сверху, тело выглядело слегка непропорционально и даже, нездорово. Особенно, когда взор дошёл до рук и остановился на усиливающейся синиве на одной из них. Тогда Марианна вновь вспомнила о произошедшем в тот вечер. Как судорожно дрожала Виктория, её вкрики и бегающий в поиске помощи взгляд. На секунду девушке стало жаль сестру и она постепенно начала придумывать долгие извинения перед ней. Так же она помнила мягкость тех светлых локонов, полноту алых глаз, человека, что, кажется, спас её от падения. Тёмноволосая не помнила, что конкретно случилось в последний момент, но этот незнакомец, чей потртет явно надолго засел в её созании, уже несколько минут не давал покоя. Ей нужно было скорее разузнать кем он был. А пока девушка ринулась в сторону небольшого комода у изголовья своей кровати. Туда она поместила свёрток, переданный ей Фредом. Но вместе него, там лежал и на половину полный пузырёк темо-синий пузырёк, который она брала с собой в тот злосчастый вечер. — Почему он тут? Марианна знала, что новость о наркомании дочери точно бы потрясла её отца и он бы не оставил ни сантиметра её комнаты в поисках хоть одного подтверждения. Но всё выглядело так, будто кроме пришедшей утром прислуги, сюда не ступал никто. И правда, всё стояло как прежде, даже атласные шторы были привычно сдвинуты в разные стороны. Даже ни единого намёка на уборку. Теперь Марианна не понимала совершенно ничего.***
Братья Мориарти, в компании Джона Ганновера, сидели за небольшим столиком в центре многообещающего сада. Черный чай с ароматом кусочков клубники заставлял каждого показательно смаковать при новом глотке. Чай был действительно вкусен, как и пирожные с тыквенным кремом. — Моя матушка очень любила тыкву и всегда ценила блюда из неё, — облизываясь, заключил Ганновер. — Вам нравится, господа? В конце концов вы – мои гости, я хочу, чтобы вы чувствовали себя в полном комфорте и стою перед вами в долгу за то, что вы помогли моей дочери. — Да, этот вкус просто прекрасен. Смею подметить, ваша мать точно разбиралась в десертах, — Льюис доедал очередное пирожное и перевел взгляд на Уильяма, что звонко ударил ложкой, положив её на блдюце. — Кстати о вашей дочери, сэр, — Ганновер поставил чашку с чаем и принялся слушать. — Как только она придёт в себя, я буду обязан провести осмотр. Я говорю не только о проверке её физического состояния. Я хочу составить портрет того, как она чувствует себя изнутри. Это поможет мне с подбором нужных лекарств для её восстановления, – блондин улыбнулся. — Вы не против? Джон взглотнул и поправив очки, одобрительно кивнул: — Конечно. Но что может быть с моральным состоятением моей дочери? С детства у девочки было всё!— он задумался. — И, всё же, меня немного напрягает ваш интерес к Марианне. К тому же, вы отказываетесь от любой платы за вашу отзывчивость, сэр Уильям, — мужчина нахмурился. — Спешу вас огорчить, у Мари уже есть жених и в скором времени они сыграют свадьбу. И если у вас есть сторонние мысли насчет неё, то у вас нет шансов. Подобные слова озадачили сразу всех братьев разом, Уильям чувствовал напряжение Альберта и то, как Льюис подбирает слова, чтобы оборвать ложный довод лорда так, чтобы он прочувствовал самый высший пик стыда и больше не смел упоминать о подобном. И средний Мориарти хотел этого безусловно сам, но пока он лишь улыбнулся уголком рта и покрутил ложкой меж пальцев. — Вы заблуждаетесь, я ни капли не рассчитываю на сердце вашей дочери, — Уильям улыбнулся и обхватил тонкую ручку небольшой чашки. — А насчет её морального состояния, — он отпил. — Советую вам позаботиться о себе, чтобы не усугублять его, лорд. Голос Уильяма был как и всегда спокоен. В его словах как и прежде был заключен глубокий смысл, но кажется, сидящего напротив Ганновера он не потревожил и тот, пожав плечами, продолжил дальше пить приятный на вкус чай. Уильям последовал его примеру и всё продолжили завтрак, лишь изредка переглядываясь друг с другом. Когда трапеза была закончена, господа последовали в поместье. — Я буду вынужден удалиться до вечера, примерно к этому же времени прибудут Лаванда и Виктория. За вчерашний день они не успели выполнить все нужные дела, — Джон вошел в поместье, пропуская следом гостей. — Я уеду в Лондон на несколько дней, дела армии всё никак не уложатся без моего присутствия, — заключил старший и от услышнного лицо владельца поместья явно побледнело. — Я совершенно забыл о роде ваших заняний, сэр Альберт, — в голосе Джона читалась некая опаска, но все сочли не зацикливаться на этом. — А мы с Льюисом проверим покои вашей дочери, возможно, она уже проснулась и чувствует себя лучше, — Уилл свернул в сторону лестницы, что вела на второй этаж поместья, где как раз и располагалась нужная комната. — Удачной дороги, брат, сэр Джон. Льюис, повторив действия и слова брата последовал за ним. Они вот-вот повернули в сторону комнаты Марианны, как тихий звон каблуков раздался в другой стороне этажа и начал постепенно удаляться в определённую сторону. — Льюис, ты слышал это? — спросил старший. — Да, брат, ты хочешь посмотреть? — кивок. Мужчины быстрым шагом направились на звук и в конечном итоге вышли в стороне, выделенной для комнат прислуги. Шум был все сильнее и в конечном итоге утих, сменив себя эхом звука поворачивающегося ключа. — Брат, стой! — прошептал младший и остановился у резкого поворота, слегка выглянув из него. Уильям послушал брата и повторил его действия. Они видели девушку, что слегка присев, пыталась открыть одну из комнат. Из-за погашенного света в этой части поместья было сложно разглядеть её облик. В голове Уилла пронеслось то, что возможно, это одна из прислуг просто последовала в свои покои. И если она заметит двух аритократов, что судя по всему подглядывали за ней, возникнет много проблем и недопониманий. Но дело уже начато и следовало убедиться в том, что это действительно служанка. Вскоре замок поддался искушению ключа и дама проникла внутрь, закрыв дверь. Изнутри комнаты послышался звук упавшего ключа и тихое надругательство. Спустя несколько минут любые звуки в стенах комнаты вовсе исчезли. — Всё же, это прислуга, — вздохнул Уилльям и двинулся по прежнему маршруту, в сторону комнаты, по его мнению, спящей девушки. — Кажется, ты прав, — кивнул Льюис и последовал за ним. Стоит братьям сделать пару лёгких шагов и шум упашего ключа слышится вновь, как и звон каблуков, а после и прирывистое дыхание, что шаг за шагом становится всё ближе и ближе. Уильям останавливается и выждав пару мнгновений, разворачивается. Взору Мориарти предстает тёмноволосая девушка, вот-вот вышедшая из того самого, тёмного поворота одного из коридоров, выделенных для прислуги. Но эта дама не была похожа ни на одну из служанок в этом поместье, которых братья уже успели изучить полностью. Это была Марианна Ганновер, полная сил и бодрости. Девушка замерла и в непонимании, широко распахнула тёмные глаза. Она видела перед собой прекрасного, высокого мужчину. Цвет его волос был так похож на тот, что чувствовался в тот вечер. И глаза, смотря в них, хотелось раствориться то ли в их алой глубине, то в расстерянности и непонимании происходящего. — Вижу вы уже проснулись, леди Марианна, — процедил Уильям и улыбнулся. Он коротко поклонился, — Меня зовут Уильям Джеймс Мориарти, это мой младший брат, Льюис Джеймс Мориарти, — второй поклонился так же. Он был ни чуть не менее похож на того, кто в воспоминаниях Гонновер в спасении сжимал её тело. Но на том мужчине не было очков, она точно помнила это. Тёмноволосая сильнее сжала в руках коричневый чемоданчик из кожи и вскоре произнесла: — Вы гости отца? — притвориться дурочкой сейчас было одним из лучших решений. Пока девушка не собиралась выдавать того, что помнит внешность мужчины, что представился Уильямом. "Его имя... Ещё прекраснее, чем внешность", — прозвучало в голове Марианны и она поспешила взять чемоданчик в правую руку и опустить его. Сейчас это не та вещь, которая должна привлекать внимание. — Можно и так сказать, — улыбнулся блондин. — Я врач, — эти слова будто дали Марианне пощечину и она тут же поняла, к чему он клонит. — Вам стало плохо на приёме у графа Саймона Визерса и Уильям оказал вам первую помощь в вашем отравлении. — Отравлении? — спросила Марианна. — Да, отравлении, — кивнул Мориарти. — Если вы хотите поговорить об этом, то лучше нам сделать это там, где нас никто не сможет услышать. — Я поняла вас, — девушка слегка прикусила нижнюю губу и сжала ручку чемоданчика. — Идите за мной, — она шагнула вперед братьев и уже хотела начать идти дальше, как её остановили: — Думаю, вам тяжёло, давайте я понесу его? — Льюис косо посмотрел на "вежливое" предложение брата, особенно, когда Мари, смотря в пол, неуверенно протянула ему чемоданчик. Походу, она явно не хотела, чтобы они узнали о его содержимом. Всю дорогу Мориарти молча шли вслед за девушкой, привычно переглядываясь и находя в глазах друг друга одобрение, продолжали смотреть вперед. — Сюда, — Марианна остановилась около двери в свою комнату. — Полагаю, вы уже были здесь, — девушка пропустила мужчин вперед и закрыла вход на ключ. — Да, мы и наш старший брат Альберт, приходили к вам несколько раз и наблюдали за вашим самочувствием, — Уилл и Льюис сели на небольшую софу напротив столика, за которым стояло кресло. Чемоданчик с небольшим шумом был поставлен на пол и пока не привлекал должного внимания к себе, поэтому, Марианна тоже посчитала лучшим решением забыть про него. — Кто-то пытался отравить меня? — девушка достала из тумбочки пепельницу, помятую пачку сигарет и небольшую серебрянную зажигалку. Всё это она положила на столик, а сама села напротив мужчин. — Вы сами, леди Ганновер, — Уильям усмехнулся. От этой усмешки холодная дрожь окутала тело девушки и, безусловно, это не осталось незамеченным обоими Мориарти. — Не переживайте так, пока я скрыл информацию о ваших "увлечениях" от вашей семьи, но всегда могу предать это огласке, — Марианна взглотнула вязкую слюну и в страхе взглянула в глаза говорящего. Уильям улыбался, что не скажешь о его брате, тот томно смотрел на неё. Этот взгляд можно было назвать пугающим. — Вы не докажете, — произнесла девушка и дрожащей рукой потянулась к пачке сигарет. Она достала одну и сжала её меж губ. Тонкая рука потянулась к зажигалке и уже была готова поджечь сигарету, как звучит: — Ну что вы? Синяки на вашей руке будут заживать достаточно долго. От услышанного зажигалка летит вниз и падает прямо в руку, привставшего блондина. "Надо же, он так быстро среагировал!",— Марианна удивилась столь быстрой реакции и показательно сжалась, отодвигаясь к спинке кресла. Сейчас лицо Уильяма было чуть ближе, чем обычно и она в очередной раз уверила себя в том, что поймал в тот вечер её именно он. Так же легко и быстро, как эту зажигалку. — Вы точно врач? — спросила девушка и попыталась выпрямиться, когда Уильям сел обратно. — Можете не сомневаться в этом, — он кивнул. — Я долгое время углублялся в анатомию и психологию, поэтому, я точно смогу помочь вам, леди Марианна, — он улыбнулся и эта улыбка успокила. Он выглядел слишком уютно, тепло и красиво. — С чего вы взяли, что мне нужна ваша помощь и я приму её? Очередная улыбка. — У вас просто нет выбора. Марианна задумалась. Всё это выглядело как самый настоящий цирк, в котором она – змея, которую хотят заставить извиваться под флейту и в случае непослушания – нанесут удар плёткой. — Если вы действительно хотите помочь мне, то конкретно с чем? — их взяла. — Для начала с борьбой с вашей зависимостью. Честно признаться, редко увидишь молодую девушку, аристократку из звучащей семьи, которая делает себе инъекции опиума, — Мориарти поставил локти рук на подлокотники и сомкнул их в замок. — Это прежде всего психологическая проблема и перед тем, как заняться её решением, я должен составить ваш психологический портрет, — Льюис протянул ему небольшой блокнот и тот взял его, открыв одну из страниц. — Я подготовил несколько вопросов для вас, леди Ганновер, — Уильям всмотрелся в текст, написанный им же, прошлым вечером. — Льюис прекрасный наблюдатель, в случае вашей лжи он заметит, — будто повторив записи на бумаге, блондин закрыл блокнот и отдал его обратно. Марианна не понимала, как правильнее поступить в этом случае. С одной стороны, ей вправду нужна была эта рука помощи, что поможет наконец-то жить со светлыми мыслями. "Хотя о каких подобных мыслых могла идти речь, когда собственный отец хочет тебя продать?" — подумала она и всё же спросила: — Я точно могу вам доверять? И получила одобрительный кивок: — Мы ведь уже соврали насчет вашего недуга, разве это не говорит о том, что мы действительно хотим помочь вам? — Льюис в вопросе изогнул бровь. И спустя мнгновение обоим братьям было заметно одобрение в тёмных глазах девушки. Она сидела напротив них в светлом, тонком платье, по ткани которого струились распущенные черные волосы. Она выглядела скорее как беззащитный ребёнок, нежели как девушка, которая по словам отца вот-вот выйдет замуж. Аромат девичьей невинности исходил от её тела и витал в стенах этой комнаты. Странно, но тут даже не пахло опиумом, будто что-то пересиливало его яркий запах. — Для начала, я бы хотел узнать о том, как давно вы употребляете? — размеренный и спокойный тон, под тяжелый взгляд сидящего рядом брата. Марианна на долю секунды замешкалась и засомневалась в искренности своих последующих слов, но вскоре начала: — Около двух месяцев. Первый раз, третьего июля, в мой день рождения. Мне исполнялось двадцать два, — последние слова дались с трудом и на секунду Мари даже задумалась о том, правильную ли цифру она назвала. — В конце вы соврали, — резко заявил Льюис, протирая очки. — Я не врала! — надо же, он действительно заметил даже самое малое проявление напряжения на дамском лице. — Расскажите всё как есть, — вздохнул Уильям. — Пожалуйста, — взор алых глаз был устремлён прямо в те, что напротив. Он будто гипнотизировал и одновременно пытался удушить в попытке достить желаемого. И он достиг, но пока не полностью. — Третьего июля мне исполнилось семнадцать. От услышанного глаза братьев округлились. Это их явно удивило. — Это тайна, которая должна быть тайной и для меня. Я до сих пор делаю вид, что ничего не знаю. Но догадываться, что что-то не так я начала ещё с тринадцати лет, когда мне на самом деле было восемь. Тогда, когда у всех девочек начиналось половое созревание, я выглядела, как гадкий утёнок и только спустя пять лет у меня начала расти грудь и появилась первая кровь , – закончив, Марианна взглотнула и встала, чтобы налить стакан воды. Уильям сидел, нахмурив брови. Он не прогадал, лорд Ганновер не так прост, как казалось. — Откуда вы узнали об этом? — вопрос следовал уже от Льюиса. И Марианна, сделав глоток, ответила: — Моя бабушка рассказала мне об этом, перед тем, как умереть, — было заметно, как речь о ней затмила Ганновер. — Она была очень умной и грамотной женщиной, знала несколько языков, — Марианна вздохнула. — Она презирала моих родителей, хоть и была матерью моего отца, — девушка села на прежнее место. — Нет, она ненавидела их, ненавидела всех, кто приезжал к нам в поместье и даже желала им смерти, когда все они с наглыми рожами мило беседовали с нами и отворачиваясь, кривились от зависти! — юная Ганновер и не подозревала, что настолько сильно даст волю эмоциям. Сжав край тканевого кресла руками, она отвела взгляд в сторону и продолжила: — Сначала бабушка призналась мне, что признает действия Преступного Лорда и будь у неё другие года, она нашла бы способ присоединиться к нему. Через несколько дней она зашла ко мне ночью.***
Тихий скрип двери пронёсся по корридору и вскоре был слышен звук затвора. — Спишь? — тихий шёпот. — Марианна? Невысокая женщина вошла в комнату и последовала к кровати, на которой мирно засыпала юная девушка. Сон был ещё не столь крепок, чтобы не проснуться от ощущения сквозняка из-за открытой двери и шума шагов. Поэтому, она раскрыла глаза. — Бабушка? Что ты здесь делаешь? — спросила Марианна, приполнявшись на правом локте, другой рукой протирая глаза . — Тише! Я чувствую приближение чего-то плохого. Поэтому, должна рассказать тебе кое-что, — улыбнулась женщина и села на край кровати. — О чем ты?***
— Через три дня её не стало. Услышав слова о Преступном Лорде Мориарти незаметно переглянулись и Уильям не смог сдержать улыбки. Осталось узнать ещё не мало, но надо же, первые ответы уже сумели порадовать его. Порадовать так же, как наивность сидящей напротив девушки. — Вы так просто говорите о Преступном Лорде, может, вы тоже одобряете его действия? — Мориарти усмехнулся. — Его действия вполне логичны. Он карает аристократов. Я одобрю его действия, если в конечном итоге он истребит самого себя. Ведь не трудно поразмыслить и понять то, что он сам один из представителей аристократии, — закончила Мари и сделала глоток воды. — Что ещё вас интересует? — Ваш жених знает о вашей зависимости? — раздумия насчет недавних слов Ганновер о Лорде Преступности Мориарти решил отложить. Сейчас главное не дать девушке узнать лишнего. Марианна в вопросительном жесте изогнула бровь и спросила: — Жених? У меня нет жениха и никогда не было. — Надо же, лорд Ганновер сказал, что в скором времени вы выйдете замуж, — ещё один повод усомниться в Джоне Ганновере. Уильям пытался составить в голове логическую цепочку из только что услышанного, но пока ни единая часть не создавала из себя целый пазл. Нужно было больше информации. — В тот вечер, назову его днем X, мы с Викторией подслушали разговор отца с Саймоном Визерсом. Отец предложил ему меня в обмен на какую-то услугу, — от воспоминаний об этом становилось мерзко и неприятно, но девушка скрыла это в новом глотке воды. — Предложил вас в обмен? — прозвучал скорее риторический вопрос. — Если всё так, как вы говорите, то будучи на вашем месте, я бы обсудил это с ним в первую очередь, почему вы этого не сделали? — спросил блондин и добавил: — Ещё вы сказали об услуге. Что за услуга? Воспоминания с того дня перемешались в вязкую кашу, но некоторая часть из них всё же ярко выделялась. — Они говорили про опиум и перевозку чего-то. Визерс предложил отцу опьянить кого-то опиумом и отправить на континенты. В эту же секунду Уильям и Льюис переглянулись в очередной раз и, кажется, третья причина углубиться в личность Джона Ганновера родилась на глазах. Оставалось разузнать лишь о паре вещей. От воспоминаний прошлого Марианна чувствовала себя неимоверно пусто. В какой-то момент она прислушалась к стуку своего сердца и заметила, с какой нарастающей силой оно бьётся, будто вот-вот выпрыгнет наружу. Дыхание постепенно сбивалось и становилось неимоверно жарко. Девушка бы подумала над тем, что это жар, связанный с болезнью, если бы не дикая сухость во рту и начало лихорадочного потряхивания в руках и ногах. Тут же вспомнился их с Фредом диалог, то, как она отнекивалась и отрицала. И сейчас, прямо сейчас это происходит на глазах у двух едва знакомых мужчин. Почему-то стало неимоверно стыдно, хотелось спрятаться, чтобы они не видели этого. Или он? — Марианна, всё в порядке? — Уильям наклонился в сторону девушки, что судорожно рассматривала свои руки и не говорила ни слова в ответ. Он кивнул Льюису в сторону стакана с водой и тот налил ещё больше жидкости, капнув туда несколько капель более щадящего снотворного. Средний Мориарти взял одну руку Ганновер в свою и попытался заглянуть в её глаза. В двух тёмных омутах не читалось совершенно ничего. Зрачки бегали в разные стороны и дыхание сбивалось с каждой секундой всё сильнее. Он предусмотрел наступление этого состояния. — Сэр Уильям, давайте продолжим в другой раз, — кое-как процедила девушка и выпила переданный Льюисом стакан. — Когда мне станет легче. Мориарти улыбнулся и нежно провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони Марианны и встал, поправив пиджак. Он заметил, как напряглась девушка во время его действий, но это лишь дало ему "зеленый" знак на то, что все идёт так, как он и планировал. Нужно только время. — Конечно, а пока ложитесь спать. Но перед этим отдайте мне весь опиум, который у вас есть, леди Ганновер. Спустя пару минут свёрток и пузырёк были спрятаны у Льюиса в кармане и тот, взяв чемодан, что принесла девушка, направился к выходу. Марианна легла спать, как и сказал ей Уилл. Препарат подействовал быстро. Она даже не успела попрощаться с Мориарти, как тут же оказалась в комнате одна, укрытая тёплым одеялом в своей постели. — Зачем ты это делал, Уилл? — Льюис томно взглянул на брата. Уильям понимал, о чём говорил брат, но не решался спросить с какой стороны он смотрит на подобные действия. Скорее, ему жалко девушку, ведь без трудностей понятно, что Уильям красив, умён и почти каждая дама падка на его обаяние. Но подобный ход действий в этой ситуации был не лучшим решением. Возможно, в этих чувствах Марианна найдёт спасение для себя от всей этой грязи, что окружает её. Найдет, но позже безвозвратно окажется в ней? — Я был не прав, Льюис, но за жизнью этой девчёнки могут стоять сотни других жизней, — Уильям нёс в руках чемоданчик, перебирая пальцами кожу его ручки. — Да, но готова ли она лишиться своей жизни, ради чужих? — вскрикнул мадший и позже поняв, что сделал это слишком громко, сжал губы. — За что ты так сильно переживаешь? — Я....я не знаю, — почесав затылок, Льюис отвёл взгляд и продолжил: — Совсем забыл отправить письмо Морану. Уильям взглянул на часы и улыбнувшись, сказал: — Время ещё есть. Поспеши, а я пока верну это, — он указал на чемоданчик. — На место. Когда Уильям миновал несколько поворотов, пришлось остановился у приоткрытой двери. Марианна забыла ее закрыть. "Рассеянность" — подумал блондин и вошёл внутрь. Взору алых глаз предстала обширная комната с видом на густой лес. В этой комнате были необычно широкие и высокие окна, что открывали завораживающе красивый обзор на окрестности. Высокие стены были исписаны живописными узорами и присмотревшись, можно было сказать, что это ручная работа, всё настолько аккуратно и чисто. Мебель, что располагалась в этой комнате, была накрыта тонкой белой тканью, из-за которой было сложно разглядеть, что именно там стояло. Лишь небольшая тумба была раскрыта и из нее было выставленно несколько коробок. Эта комната была заброшенной, но раньше, тут явно танцевала буйная жизнь. Уильям сделал шаг вперед, тихо пробираясь к коробкам. О тайнах этого поместья нужно было узнать, и как можно скорее. Поэтому, сквозь слои пыли и старости он добрался до первого ящика и самой крайней коробки. Пальцы рук стянули тонкую ленту и крышка спала. Вместе с ней на грязный пол слетел небольшой кусок бумаги, на котором аккуратным почерком было выведено "Любимой Мари". В этой коробке было множество листов и каждый лежал будто в определенной последовательности, вероятнее так, чтобы их можно было читать."Сегодня ты умерла, наша Мари. Джон сказал, что врач предупреждал его о твоей болезни ещё при твоём рождении. Я лечила твою боль тем, что приносило мне наслаждение, но только бы я знала, что это губит тебя.
Я обязательно сделаю так, чтобы ты вновь была со мной, моя девочка. Когда-нибудь жизнь воссоединит нас.
Я очень люблю тебя, моя малышка Мари."
Уильям замер. Листок под потоком сквозного ветра покинул его руки и осел где-то на другом конце комнаты. Мориарти слегка пошатнулся и отступил назад, но не рассчитав, задел чемоданчик рукой и он открылся, выпуская всё содержимое наружу. Чемодан был полон шприцов, ваты и жгутов. Какие-то из них были новыми, а какие-то нет. Этот чемоданчик не был обычным, странные отделы небольших размеров привлекали внимание, но не давали ответов на то, для чего они предназначены. Понятна была только надпись на внутреннем материале."Моей Кэтрин."