***
2. Сладость или гадость — Не слишком ли ты староват, чтобы быть сладким или сладким? — Лидия, улыбка которой дрогнула, а счастливый румянец исчез, прижала ожидающе открытую сумку с угощениями чуть ближе к груди — более мягкой и округлой, чем в прошлом году. — В этом доме мы раздаем конфеты только детям. Без дальнейших объяснений слегка полноватая женщина средних лет закрыла дверь у нее перед носом. Но не захлопнула — в ее действиях не было гнева. Просто краткий факт в сочетании с ханжеским суждением. Ты слишком стар. Тебе больше не рады. Это больше не для тебя. Уходи. Она думала, что она такая взрослая — слишком глубокое декольте и облегающая юбка фасона, который выглядел бы на ней глупо и неправильно прежде. Даже Битлджус, который обычно приберегал свое более непристойное поведение, чтобы утолить жажду шлюх, когда думал, что она не услышит об этом, всю ночь ронял наводящие на размышления реплики, а его нефритовые глаза задерживались на определенных местах чуть дольше, чем это было уместно. Очевидно, все имело свою цену.***
3. Резьба по тыкве — Ах!.. Отдай это мне! В мгновение ока Лидия обнаружила, что сидит на кухонном столе, без ножа, истекающая кровью и забрызганная тыквенными внутренностями. — Я выхожу из комнаты на пять, черт возьми, минут, а ты уже все портишь, — проворчал он, с отвращением разглядывая рану, когда перевязывал ее на редкость стерильной повязкой. Порез был небольшим и неглубоким, но по-прежнему кровоточил, оставляя багровый след на ее руке, который он продолжал обрабатывать влажной тканью. — В последний раз я убираюсь за компанию. Только когда он упомянул об этом, она заметила, что он стал чище. Не чистым, заметьте, но чище. — На кого ты пытаешься произвести впечатление? — Удивление и недоверие были очевидны как в ее тоне, так и в выражении лица: широкая, яркая улыбка была направлена на него, в ней не было ни капли затянувшейся боли. — Заткнись, — нахмурился он, стараясь не встречаться с ней взглядом. Ее живот приятно скрутило. В здоровую руку ей был вложен зачарованный нож для масла, который прекрасно разрезал бы толстую кожу. — А теперь иди и доделай свою тыкву. И позаботься о том, чтобы она не была красивее моей.***
4. Поедание сладостей Это была пытка — а Битлджус был хорошо знаком с пытками. Знала ли она, что делает? Конечно, нет. Она не могла. В Лидии не было такого притворства… не так ли? На какой-то жестокий миг Битлджус позволил себе вообразить, что она все-таки знала. Что она знала, как сильно он любил идеальную форму ее липких, покрытых сахаром губ, обхвативших этот маленький вишневый леденец, что она знала, как тверд он был под подушкой, удобно лежащей у него на коленях, что она сознательно дразнила его, провоцировала его, просила об этом… Вот же ж блин! Она говорила! Он был так занят, наблюдая за ее ртом, что не сразу заметил, когда из него начал вырываться звук. — Что это у тебя, детка? — ответил он, напустив на себя хорошо отработанный вид безразличия. — Мармеладные червячки, — усмехнулась она, бросая щедрую горсть в его сторону, — кислые — как раз те, что тебе нравится. Озорная ухмылка появилась на виноватых губах, незримая для поедающего сладости полтергейста, когда Лидия развернула третий леденец.***
5. Украшение дома Она же убьется. —Э-э-э… — Битлджус сглотнул, беспомощно наблюдая, как его лучшая подруга размером с пинту осторожно вскарабкалась на край крыши, не боясь падения с трехэтажного дома, и продолжила вешать огни. — Детка? Ты абсолютно уверена, что не хочешь, чтобы я… — НЕ СМЕЙ! — Он вздрогнул, вспышка гнева заставила ее наклониться вперед так, что его сердце подпрыгнуло к горлу. — БОЛЬШЕ НИКОГДА! Лидию перестали забавлять его огромные украшения на Хэллоуин после череды сердечных приступов у совершенно здоровых в остальном людей — один из них был чем-то вроде «слишком» в книжке Лидии. Более отчаянно желая, чтобы она, прошу, убралась оттуда к чертовой матери, чем имея возможность терроризировать любителей сладостей, он захныкал: — Но… но… но Лидс… — ДЕРЖИ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУЧИЩИ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕГО ДОМА И ИДИ УКРАШАТЬ СВОЙ! Изгнанный, но все же не желающая оставлять ее без присмотра, пока она играет со смертью, Битлджус принял бестелесное состояние и лениво парил над домом, пристально глядя нефритовыми глазами на упрямую маленькую девушку, готовый стать ее рыцарем в заплесневелых полосатых доспехах, если понадобится. Он с легкостью мог позволить ей думать, что она выиграла этот бой.***
6. Сказительство — Я хочу, чтобы ты знала, Клэр, — Лидия вмешалась в разговор, происходящий позади себя, больше не в состоянии сидеть сложа руки, пока язвительная блондинка продолжала нести чушь, — что у меня действительно есть парень. Ледяные глаза вспыхнули от удивления, что она наконец-то смогла подтолкнуть эту жуткую маленькую уродину к ответу. Так же быстро они потемнели от злобы. — Что ты там вякнула? — Что я наделала? Пораженная, Лидия попыталась отступить, но затем Клэр продолжила. — Кто бы захотел встречаться с тобой? Я думаю, вы с Арти были бы совершенно ужасной парой, но… — приступ жестокого хихиканья прервал размышления Клэр о готе и капитане школьной команды по шахматам, — похоже, даже у этого неудачника есть девушка. Ярость клокотала у нее в груди, но Лидия продолжала гнуть свое. — Ты его не знаешь. Никто здесь не знает его. Он старше. Клэр запнулась, не веря в услышанное. — Что? Он из колледжа? — Последнее слово было произнесено с издевкой. Лидия опасно ухмыльнулась. Клэр почувствовала тревожный холодок. — Старше. Впервые с начала обмена репликами заговорила подруга Клэр Дебби — такая же загорелая светловолосая девчонка. — Ты полная дура, Дитц. Ну уж нет, Лидия не собиралась отступать сейчас и решила выкинуть свой козырь — в буквальном смысле. — О, — фыркнула она, небрежно рассматривая свои руки, — наверное, я просто выдумала себе то, что он сделал мне предложение в октябре прошлого года. Отблеск флуоресцентного света упал на серебряное кольцо, красующееся на ее безымянном пальце. Клэр и Дебби разинули рты. — Я знаю, что я еще слишком юна, но это было спонтанно. Он крепко, безумно влюблен в меня. Кто я такая, чтобы говорить «нет», столкнувшись с такой безнадежной преданностью? Я уверена, что вы, дамы, понимаете. Клэр не была готова сдаться. — О, да? Как его зовут? Лидия колебалась. Ее ледяные глаза победно сверкнули. Что-то ужасное ожило внутри нее, и она отбросила всякую осторожность. — Битлджус… — Мисс Хендерсон! Мисс Брюстер! Мисс Дитц! — Этим мисс Шеннон непреднамеренно спасла свою школу и учеников от неминуемой гибели от рук влюбленного полтергейста. — Что вы делаете в коридоре во время урока? Немедленно зайдите в класс!***
7. Ночные кошмары Кошмары приходили все чаще и чаще, чем дольше она отказывалась произносить его имя. Были ли они порождены чувством вины или непосредственно он сыграл роль в их появлении, Лидия не знала. В одном из них он прижал ее к себе, вместо того чтобы оттолкнуть, когда песчаный червь пробил потолок. «Если я пойду ко дну, ты пойдешь ко дну вместе со мной», — прорычал он ей на ухо прямо перед тем, как их проглотили. В ту ночь она проснулась в холодном поту, как и много ночей назад. В другом она сидела, запертая в железной клетке, подвешенной над пустотой, и чахла — принимала его наказание. Того, кого ее воображение нарисовало для него. В ее снах настоящий виновник сидел в камере. Он парил снаружи, насмехаясь над ней. «Уютно, не правда ли? Если ты обнаружишь, что тебе… одиноко, — он улыбнулся, легко и дружелюбно, холодные глаза выдавали ложь. — Что ж… ты знаешь волшебные слова». Даже украденный валиум или рюмки виски не дали бы ей отсрочки от видений. Она была достаточно умна, чтобы не сводить их вместе. Не годилось, чтобы Мейтленды или ее родители обнаружили ее труп, окоченевший и бледный. Тогда она никогда не обретет покой. По крайней мере, не такой, какой она хотела. Тем не менее таблетки и выпивка оказались бесполезными против ее снов. Она все еще просыпалась посреди ночи, потрясенная и опустошенная, и лежала одна-одинешенька, пока не приходило время вставать и идти в школу. В конце концов, что-то придется отдать.***
8. Шепот в темноте — Битл…джус… Нефритовые глаза распахнулись, блеснув сквозь тени. Волчья ухмылка абсолютно никому не показывала гнилые зубы. Ах, похоже, это снова происходит примерно в то же время. Его жена нуждается в нем. Со всем терпением кошки, знающей, что ее жертва слишком ранена, чтобы бежать, он потянулся, зевнул и покинул свой гроб, чтобы полюбоваться восхитительным видом в своем зеркале. Тонкий блеск пота покрывал алебастровую плоть, когда она извивалась на своих темных простынях, хватая в кулак еще более темные волосы. Ему хотелось погрузить в них руки, дергать, пока она не вздрогнет, царапать своими грязными зубами это хрупкое горло, оставляя на нем следы. Терпение, напомнил он себе, когда она еще раз выдохнула его имя, невольно впуская его в свою спальню. У него было время. Кроме того, для нее было бы гораздо лучше рухнуть под ним по собственной воле, чем быть раздавленной его каблуком. Бескровные пальцы без ее разрешения запустили пальцы в соболиные волосы, и он ввел ей ровно столько сока, чтобы успокоить ее сон. — Битлджус, — удовлетворенно вздохнула она. Медовые глаза затрепетали под ее веками, ища его. Он знал, что она будет время от времени повторять его имя, пока его снова не закроют в его мире, но это не имело значения. Когда она позовет его в часы бодрствования — было лишь вопросом времени. Если и было что-то у Битлджуса в избытке, так это время. Он будет ждать ее, а она, даже не подозревая, будет ждать его тоже. Пока это не перейдет все границы. Тогда он нанесет удар, и месть будет за ним. Украденный поцелуй скользнул по бледным атласным губам. И снова она прошептала его имя в темноте, и он будет пленником в своем собственном доме, пока она не позовет его в следующий раз. На данный момент этого было достаточно.***
9. Проклятый — Ты что… проклят? Он знал, о чем она спрашивала: о его невидимой привязи, о его цепях, о сокрушительном условии, которое лишало ее возможности называть его иначе, чем одним из милых маленьких прозвищ, — если только он действительно не облажался. Но… как он мог не считать себя благословенным тем, как она смотрела на него? На голове громоздилась грива волос цвета вороньего крыла, в ее чертовски больших медовых глазах, полных боли, знакомой только ему, он видел смятение. Черная волна похоти поднялась из одного из темных уголков его души. Он выбросил последний горящий окурок сигареты, прежде чем прорычать свой отвратительно слащавый ответ в ложбинку на ее шее. — Думаю, я уже излечился.***
10. Духовное общение Должна ли она? Нет, абсолютно нет. Никогда за сто миллионов лет. По крайней мере, так сказали бы мистер и миссис Мейтленд, если бы она спросила их мнение. Сможет ли она? Это еще предстояло увидеть. Пот от беспокойства за то, что она собиралась сделать, выступил бисером на ее ладонях, поэтому она вытерла влажные конечности о платье, прежде чем распластать их на прохладной поверхности своего туалетного столика из вишневого дерева. В ее отражении она выглядела храбрее, чем чувствовала себя: брови упрямо сдвинуты, глаза суровы и настороженны, полны решимости. Стала бы она? О, да. В этом можно было не сомневаться. — Битлджус… Битлджус… Битлджус.***
11. Суеверия У Уинд-Ривер был свой собственный набор негласных законов, уникальных по сравнению с любым другим маленьким городком в Америке и их беспочвенными предрассудками. Людям, которые там жили, действительно было чего бояться. По неизвестным причинам считалось дурным тоном выгуливать собаку на мосту, который пересекал одноименный город, несмотря на то что это был самый удобный маршрут до парка. Заядлые курильщики никогда не оставляли свои пачки на крыльце без присмотра, когда бы они ни вставали для ночного перекура, прекрасно зная, что ценный никотин исчезнет к утру. Это же правило применялось и к спиртным напиткам. Вину обычно перекладывали на непослушных подростков, но в конце концов частота исчезновений навела подозрения на более… маловероятные объяснения. Этот список можно было продолжать. Никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах не ходите в белый дом на вершине холма. Ничего хорошего из этого не выйдет. Никогда не ходите на кладбище в одиночестве в сумерках, это опасно. Никогда не используйте ядохимикаты на своем газоне, если не хотите нарваться на неприятности. Никогда ничего не делайте трижды, это несчастливое число.***
12. Бу — Стареешь, Битлджус. Полтергейст почти завизжал, вырывая из своей головы клочки волос в припадке безумия. — Черт возьми, будь аккуратнее со словами на букву «Б», Лидс! Ладно, ладно, что ты думаешь об этом? Она зевнула, едва моргнув, увидев его новый образ, прежде чем вернуться к своему глупому домашнему заданию. — Ужасно. Ты победил. Я напугана. Поздравляю. Может, теперь ты прекратишь? Из ушей чудовищной полосатой гидры повалил пар. Из всех шести. В конце концов, у него было три головы, и он едва помещался в ее спальне размером больше средней. — Битл… Бидж… тьфу! Битлджус, прекрати! Ты портишь мою домашнюю работу! — Лидия засуетилась, открыла окно и принялась сушить теперь уже влажные листы бумаги. Как послушный пес на поводке, он выполнил приказ с унизительной быстротой. Она произнесла его имя уже дважды. Еще один косяк с его стороны — и игра окончена. Свирепо ухмыляясь, он рассматривал ее из самого темного угла спальни, строя планы. Он все делал неправильно. Несомненно, было что-то — ЧТО-ТО — что заставило бы ее тикать… заставило бы ее извиваться… заставило бы ее закричать так, как он заслуживал. Внезапно, как у Да Винчи, задумавшего написать Мону Лизу, ему пришла в голову идея. — Эй, деточка, — протянул он, прислоняясь к ее туалетному столику и закуривая сигарету, понимая и не заботясь о том, что это наверняка вызовет ее гнев. Она не отправит его обратно в ближайшее время, пока он не исправит то, что он натворил. — Мне дико нравится, что ты сделала со своими волосами. Медовые глаза, горящие яростью, уставились на него. — Что ты наделал, ты… — Она увидела свое отражение прежде, чем успела закончить ругать его, и подняла дрожащую руку к своим длинным, густым светлым волосам, лицо приобрело болезненный оттенок зеленого, как только ее пальцы соприкоснулись. Битлджус заслужил этот крик.***
13. Сладкие чувства / Танец под луной — Я ТАК люблю этот праздник! О, милостивый Сатана и все семь кругов Ада, она была великолепна. Битлджус едва мог оторвать взгляд от этой сцены. Она была слишком хороша. Он даже не мог заставить себя беспокоиться о том, что она попросила его нести свою увесистую сумку с угощениями, как будто он какой-то мальчик на побегушках. Нет, если это означало, что он должен был наблюдать, как она вот так двигается. Тонкие слои ее платья жадно впитывали лунные лучи, отбрасывая на нее неземное сияние с каждым ее шагом вприпрыжку. Он не мог вспомнить, кем она должна была быть. Наверняка какая-нибудь злая колдунья решила проклясть его до адского забвения, такого невыразимого, что он не осмеливается дать ему имя. — Все так идеально, — выпалила она, быстро кружась, спрятав руки меж складок юбки. Красивое, ухмыляющееся лицо устремилось в небо. Что-то неприятно дрогнуло у него в груди. — Луна такая большая! Я чувствую магию в воздухе! А ты? Конечно, чувствуешь, она повсюду! Боже, Бидж, я чувствую, что могла бы летать вообще без твоей помощи! Давай, ну же, — она внезапно бросилась к нему и схватила его за руки, — потанцуй со мной! Это был не вопрос, не то чтобы он был способен в чем-то отказать ведьме. Вспомнив о мешке с конфетами, забытом на земле, он подчинился. Обычно Битлджус вел бы уверенными шагами и опытными движениями, от которых у Лидии перехватывало дыхание и она цеплялась за него в поисках поддержки. Но не в этот раз. Его обычно умелые ноги стали неуклюжими, вялыми, а руки, казалось, не знали, куда им деваться. — Что с тобой? — поддразнила она, прекратив кружиться, как только поняла, что делает большую часть работы. — Я не справлюсь сама, ты должен помочь! — Чушь собачья, — прорычал он, по-прежнему не пытаясь вести и не сводя с нее горящих глаз. Она замерла, ошеломленная резкой сменой настроения. — …что? Бидж, я… я не умею танцевать, ты же сам сказал… — Я солгал, — проворчал он и даже не дрогнул, когда его грешные руки, наконец, поняли, кому принадлежат. Одна крепко обвилась вокруг ее бедра, в то время как другая покоилась на пояснице, притягивая ее к себе. Все вокруг них будто перевернулось. Сверчки вокруг них смолкли, ветер стих, и все, что Лидия могла слышать, — это шум собственной крови в ушах. — Что ты делаешь, Битлджус? В этих больших глядящих в душу глазах появилась искра страха, но он был слишком глубоко погружен в себя, чтобы осознать это. Битлджус никогда прежде не боялся последствий, и он не собирался начинать бояться сейчас, не тогда, когда приз был так близок, что он мог его попробовать. Он попробует его на вкус. С родным «ай, к черту» покрытые мхом губы опустились на ее губы, лишая ее легкие дыхания и ее ноги — устойчивости. Мгновение спустя они исчезли, и единственным доказательством того, что они когда-либо были здесь, служил мешок с недоеденными конфетами, разбросанными по тротуару.