Особенности национальных праздников

...Водитель серебристого «Понтиака» вышел из библиотеки почти перед самым закрытием – на парковке к этому моменту скромные автомобили библиофилов сменились яркими авто посетителей ночного клуба, расположенного с другой стороны площади. Но тёмный пикап, привлекший внимание полисмена ещё утром, всё так же угрюмо занимал свое место. Мотор «Шевроле» сразу заурчал ровно, будто тот не простоял целый день без движения, оплата за лишнее время прошла мгновенно, и серебристый красавец, несколько угловато для такого изящного корпуса вырулив со стоянки, сделал полукруг по широкой площади и, ускоряясь, направился в сторону мексиканской границы. Тотчас же завёлся и тёмный пикап. Полисмен, наблюдавший за его выездом, не заметил, как библиотеку покинул ещё один припозднившийся читатель, и слегка вздрогнул, когда ещё один автомобиль повторил тот же манёвр… «Проул, мы наконец-то едем на базу! Не знаю, какой уж кладезь информации он откопал, но просидел почти до закрытия, перед этим пару раз выходил проведать свой корпус – тут как раз движуха началась: хьюманы на свою ночную заправку косяком попёрли… Слава Праймасу, всё закончилось, а то Блю весь извёлся!.. Понял тебя, не закончилось, ведём до самой базы». … При подъезде к лесистым предгорьям серебристый прибавил скорость и снова быстро замелькал между деревьями, тоже серебряными в лунном свете. И в какой-то момент среди этой игры тени и света появился второй автомобиль, то обгоняющий первый, то отстающий, то едущий рядом. Выругавшись, Айронхайд подключил сканер и поймал скачущие, сменяющие друг друга сигнатуры Джаза и Хаунда… Снова помянув Юникрона, ветеран вызвал начальника штаба: – Проул! Они встретились с Хаундом в том же лесу, в предгорьях, где и разъехались утром!.. Да, точно Хаунд, я просканировал!.. А шарк их знает, говорят, наверное!.. А я не Бластер, как я сяду на их личный канал?! … Всю дорогу до места встречи со следопытом Джаз анализировал услышанное сегодня и решал, кому и о чём стоит рассказывать. Намерения сделать полученную информацию достоянием всей «автобазы» у него не было изначально. Теперь он твёрдо решил не сообщать об этом и полному составу штаб-совета, за исключением Рэтчета и... Оптимуса. С Оптимусом он решил поговорить обязательно, строго наедине: говорят, Матрица почти не сохранила Прайму воспоминаний Пакса, но… чем Юникрон не шутит! Хотя… этот возглас Мегатрона: «Нет, ты не Орион!»… И действительно, голос, произнесший две последние фразы на записи, значительно отличался не только от предыдущего голоса Пакса, но и от нынешнего голоса Оптимуса: даже в сильном гневе Прайм не рокотал с такой угрозой и ненавистью! Все ворны войны, сначала простым разведчиком-диверсантом, затем – начальником разведгруппы, лейтенантом автоботов, Джаз видел совсем другого Оптимуса Прайма: стремящегося сгладить острые углы, минимизировать потери, не кичащегося своим титулом, не жалеющего себя в бою и пользующегося заслуженным уважением своих соратников. С неизвестным голосом его роднило только одно: при встрече с лидером десептиконов, в бою или на переговорах, Прайм действительно часто терял самообладание. И диверсант решил при разговоре с Оптимусом смоделировать ситуацию многоворновой давности. Ожидая среди придорожных кустов прибытия Хаунда, он размышлял, передавать ли полный объём информации всей своей группе. Он абсолютно доверял своим разведчикам, но… для Би и Клиффа это действительно будет шоком. И вряд ли при встрече с Оптимусом они смогут удержать спокойное выражение фейсплейтов, не говоря уже о полях… Но Хаунду и Миражу он расскажет всё, и запись даст прослушать – эти мехи умеют «делать хорошую мину при плохой игре», и… ему крайне необходимо сейчас не только с кем-то обсудить сложившуюся ситуацию, но и иметь дополнительные внимательные оптики и аудио на своей базе… … Выслушивая очередной доклад Айронхайда, Проул с трудом сдерживал раздражение: оружейник был, конечно, абсолютно надёжным соратником, но… типичным силовиком. Преследовать, захватить, удержать – это было его, а вот проследить, внимательно пронаблюдать, оставаясь незамеченным, пройти по следу и найти скрытые улики… Какая досада, что он не мог заняться этим сам лично – не позволял статус и связанные с этим обязанности. Когда же прозвучало: «Они встретились с Хаундом в том же лесу, в предгорьях, где и разъехались утром», Проул окончательно уверился, что миссия разведчиков имеет двойное дно: отбыли вместе – это нормально, если ехать в одну сторону, но вот шанс случайной встречи при возвращении фактически равен нулю. Проанализировав ещё раз отчет оружейника, начальник штаба окончательно выработал план своих дальнейших действий: встретить разведчиков прямо при въезде на базу, не дать вступить в физический контакт в робомоде, чтоб исключить возможность передачи друг другу чего-то вещественного, разделить и опросить отдельно. Затем под подходящим предлогом задержать либо в медблоке, либо у учёных, чтоб выкроить время самому изучить место их встречи и дальнейший маршрут Хаунда: поскольку Джаз, насчёт которого у Проула были максимальные подозрения, действительно был в библиотеке, значит, его друг в горах решал какую-то тайную задачу… Иначе зачем вообще они это затеяли?! Если бы тактик подозревал диверсанта и его друзей именно в предательстве и в работе на десептиконов, самым подозрительным в отбывшей на миссию тройке был бы Мираж. Он досрочно вернулся с задания, запросив открытие граундбриджа по своим координатам, предоставленный им ролик фактически не принёс никакой дополнительной информации: раннее утро, десептиконы только начали работу в лесу, невидимка едва успел записать несколько фраз, как был раскрыт, по его словам, уворачиваясь от падающего дерева – идеальный вариант оставить «закладку» с информацией для противника и тут же вернуться! Но Проул знал, что Джаз не предатель, что никто из его разведгруппы, да что там – никто из всей команды Прайма! – не работает на десептиконов. Дело обстояло гораздо хуже: они начали задумываться. Задумываться, почему никак нет конца этой войне… Команда Прайма, отправившаяся на Землю за древними артефактами для возрождения своей планеты, состояла в основном из молодых ботов. Тех, кто застал хотя бы конец Золотого века, было всего четверо: сам Проул, Айронхайд, Рэтчет и Кап, старый рэкер, для которого война была сутью жизни. И тех, кто к началу войны с десептиконами имел взрослый статус, можно было пересчитать по пальцам, да и они тогда недалеко ушли от поры юнглингов. Сам Прайм, будучи Орионом, был бы из их числа, но ему не оставили воспоминаний из той жизни, так что он фактически тоже не имел опыта мирного сосуществования с десептиконами, как и большинство его бойцов, которых война зацепила в свои жернова едва шагнувшими за порог спаркства… У многих из них сотни ворн боевых действий похоронили глубоко в архивах памяти скудные воспоминания о мирной жизни, все имели счёт к десептиконам за погибших друзей, никто не мыслил другого Прайма, кроме Оптимуса, и готов был отдать за него свой актив. Именно такую команду вокруг молодого Прайма потребовал создать Альфа Трион, верховный жрец Храма Праймаса, от его особо доверенных служителей, одним из которых и являлся тогда Проул. Проул в ту пору был уже одним из первых помощников Главы Храма. Попавший в Храм маловорновым спарком, он долгое время был послушником, выполняя посильную работу и поручения старших служителей. Кто-то из них отметил аккуратность и педантичность ученика, хорошие способности к анализу и моделированию ситуаций, и его стали использовать именно в этом направлении. Как и все молодые храмовники, он проходил физические тренировки на выносливость и умение владеть своим корпусом, и тоже достиг хороших результатов. Полностью сосредоточенный на своем служении, он почти не интересовался тем, что не касалось его обязанностей, не проявлял эмоций, не завел друзей. Шли ворны. Проул, получив взрослый статус, постепенно поднимался по иерархической лестнице. Даже раньше, когда полученные им задания были небольшой частью глобальной задачи, он при их выполнении всегда пытался проанализировать, для чего нужны старшим эти сведения, пытался из кусочка достроить целое. Теперь молодой храмовник сам выдавал задания младшим служителям, оставляя за собой наиболее сложные части и анализ ситуации в целом. Пройдя суровое, на грани моральных и физических возможностей, посвящение, он влился в когорту истинных служителей Храма Праймаса. Это дало ему допуск к закрытым архивным документам и хранилищу древних артефактов. Началом к стремительному взлёту его карьеры стал цикл задач по анализу изменения общественных настроений и материального положения средних и нижних социальных слоёв Кибертрона за время правления трёх последних Праймов. Задание было выдано лично главой Храма, и лично ему, Проулу. Выполняя его, будущий тактик автоботов пришел к довольно неожиданным выводам: грозный воитель Нова Прайм, под чьим предводительством была победно завершена Вторая Кибертронская война, был последним из Праймов, при котором все граждане Кибертрона, независимо от цвета оптики, были равны перед законом. После его таинственного исчезновения, при вновь избранном Зете Прайме, начался перекос: для восстановления разрушенного войной, для перевода промышленности на мирные производства требовались не только инженеры и специалисты, но и простые рабочие, причём их требовалось много, в том числе и на неквалифицированный труд по расчистке завалов и утилизации не подлежащего восстановлению. Но желающих заниматься этим среди «героев войны» было немного – эйфория от победы над квинтессонами ещё не прошла, и с какого шарка доблестный воин должен какой-то мусор разгребать?! Тут и пригодились отвергнутые в свое время теории функционалистов, гласившие, что профессия меха должна напрямую определяться его альтмодом. Крупные формеры автоботов – в основном шаттлы – были почти полностью выбиты войной. Большинство оставшихся синеоптичных имели лёгкие альтформы: в основном спорткары, максимум джипы и пикапы, очень редко – небольшие грузовички. Поэтому тем из них, кто не имел нужных в данный момент специальностей, предлагались в основном мелкие управляющие должности: бригадиры, учётчики, контролеры, техники, ремонтники, регулировщики, курьеры и прочие офисные клерки. Почти вся тяжёлая работа по восстановлению разрушенного войной и добыче остро необходимых ресурсов досталась обладателям тяжелых альтформ строительной техники, буровых установок, крупных грузовозов, как наземных, так и летающих, гусеничного транспорта повышенной проходимости… Подавляющее большинство таких формеров имели алую оптику. Проведенный законодательно, как суровая необходимость послевоенного времени, этот постулат – «альтформа определяет функционирование» – сохранился и после того, как переход на «мирные рельсы» был завершён и появилась возможность свободного выбора профессий. Но большинство синеоптичных «конторских клерков» пригрелись на своих непыльных должностях, многие сумели подняться по карьерной лестнице и скопить кое-какие шаниксы. Они отнюдь не спешили осваивать вновь появившиеся рабочие профессии мирного времени. Благодаря своим небольшим габаритам и миловидности они шли в продавцы и бармены, становились библиариями и журналистами, имеющие особые способности – шли в медицину, науку или искусство. Работа на горнодобывающих и перерабатывающих предприятиях, в грузоперевозках и других трудоёмких отраслях так и осталась за тяжёлыми альтмодами. И даже если среди них появлялись формеры с талантом, лежащим вне области применения их альтформ – им крайне трудно было пробиться, поскольку «рабочих манипуляторов» по-прежнему не хватало, а остальных более чем достаточно поставляла диаспора автоботов. Это, кстати, породило проблему и среди самих синеоптичных: руководителей низшего и среднего звена, конторских клерков и обслуживающего персонала был уже переизбыток, нередко молодые автоботы не могли найти работы по своей альтформе и либо вынужденно устраивались на тяжёлые подсобные работы, где не выдерживали долго из-за своих легких корпусов, либо перебивались случайными заработками, либо… попадали в хорошо замаскированные «приватные клубы», а попросту – бордели… Ситуация продолжала усугубляться. И естественно, росло недовольство. Пока оно выражалось редкими одиночными протестами, злыми выкриками на улицах в адрес кортежей представителей власти, отказами от работы в опасных условиях, угрожающих функционированию. Но уже начинались стихийные выступления групп рабочих, поставленных в невыносимо тяжёлые условия труда. Правда, происходило это в основном в сырьевых колониях, на безжизненных планетоидах, богатых рудами и минералами, необходимыми для развивающейся промышленности Кибертрона. Такие бунты быстро и жестко подавлялись, информация об этом сразу же закрывалась в секретных архивах, не попадая в ведение широкой общественности, и основная масса кибертронцев была уверена, что их общество по-прежнему процветает. А тем временем добывающие колонии из мест тяжёлой и непрестижной, но всё-таки работы свободных механоидов превращались в места заключения и принудительного труда штрафников. Нижние уровни городов в самой метрополии пополнялись безработными и бесприютными формерами. Росла преступность. Множились полулегальные заправки и приватные клубы, в замаскированных отделениях которых происходили совсем уже грязные дела. Всё это и многое другое Проул выудил из открытых архивов: разрозненно помещённая информация не давала случайно наткнувшимся на неё цельной картины и потому не вызывала тревоги. В этой работе существенную помощь ему оказал подопечный Альфа Триона, совсем юный архивист-библиарий Орион Пакс, выполняя поиск по конкретно заданным словосочетаниям. Сам Проул, получив специальный допуск, перелопатил закрытые информатории, где нашёл как подтверждения и более подробные отчеты по просочившемуся в открытый доступ, так и данные о совсем уже отвратительных проявлениях загнивания общества: от случаев каннибализма на нижних уровнях и смертельных боёв на нелегальных аренах для потехи публики, имеющей шаниксы, до изощрённой системы интерботства, фактически – поставок коннект-рабов на потребу самым высокопоставленным чиновникам. Он проанализировал всю собранную информацию, систематизировал, свёл в таблицы и представил на рассмотрение Альфа Триону. Через несколько орнов Проула впервые пригласили на Совет Старейшин для дачи пояснений при обсуждении результатов его исследования. Совет проходил очень бурно: представленные таблицы и диаграммы очень наглядно показывали деградацию системы управления Кибертрона и всего общества в целом, но многие из Старейшин благодаря своему высокому статусу не ощущали на себе последствий этого и подвергали сомнению результаты исследования. Проул то и дело ловил на себе фокусы их оптик, горящие раздражением, возмущением и даже подозрительностью: какой-то молодой, недавно посвящённый храмовник пытается доказать им, пережившим правление чуть ли не десятка Праймов, что Золотой век стремительно катится к закату?! К концу орна Совет так и не выработал единого мнения, не говоря уже о подписании резолюции. Было решено продолжить совещание через орн, чтоб участники могли более детально ознакомиться с предоставленной информацией и перепроверить её по своим каналам. Проводив согласно этикету продолжающих мрачно переругиваться старейшин, Альфа Трион вместе с Проулом и жрецами службы охраны вернулся в Храм. Отпустив охранников, Глава Храма Праймаса подал приближённому знак следовать за собой. Миновав величественный, украшенный колоннами и статуями Первых Праймов главный зал, они через неприметную боковую дверь вышли в закрытую для посетителей часть Храма. Их шаги приглушённым эхом отдавались в целой системе невысоких, пустых в это время цикла коридоров и лестниц. Шли они довольно долго, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Наконец, открыв такую же малоприметную дверь в ответвлении коридора, Глава Храма Праймаса приглашающе кивнул почтительно застывшему подчинённому, пропуская его в святая святых: Хранилище артефактов прошлого. Войдя, Проул снова благоговейно застыл, взирая на разложенные по резным постаментам и развешенные по стенным балюстрадам реликвии: сверкающие доспехи и рабочие инструменты Первых Праймов, искусно выполненные вещицы с элементами драгоценных металлов и кристаллов – то ли украшения, то ли артефакты непонятного для него назначения… И в центре, на простом невысоком постаменте, украшенном только одной ниткой резьбы… Матрица Лидерства?! Её невозможно было не узнать: он столько раз присутствовал на торжественных мероприятиях, где в свое время Зета, а затем Сентинел распахивали створки нагрудной брони, предъявляя народу единение всех Праймов посредством артефакта Первых и подтверждая тем самым незыблемость существующей власти. Но… почему же Матрица здесь, в Хранилище?! Молодой храмовник заторможенно перевёл недоумевающую, расфокусированную оптику на Главу Храма Праймаса и с немым вопросом вперился в его фейсплейт. – Да, ты не ошибся, Проул, – медленно начал Альфа Трион. – Это действительно Матрица Лидерства, величайший артефакт Первых Праймов… – Но… почему она… здесь?! – вокодер храмовника прерывался треском статики. – Ведь наш Прайм актив?! Или… пока шёл совет…?! – Да, Сентинел… Прайм – актив, – с едва заметной заминкой подтвердил Глава Храма. – Но… Сейчас я передам тебе информацию, которой на Кибертроне обладают всего несколько мехов. Тебе не нужно знать их позывные – так будет безопаснее для всех. Я не стал бы так рисковать, посвящая тебя в это знание, если бы не назревшая необходимость… Альфа Трион раскрыл инфоразъём на своем предплечье и протянул Проулу соединительный кабель… Принятая информация шокировала обычно выдержанного и приученного сохранять самообладание храмовника. Оказалось, что исчезнувший много ворн назад Нова Прайм «ушел в никуда» вместе с Матрицей. Понимая, что оглашение утери главнейшего артефакта Кибертрона вызовет панику и разброд среди самих кибертронцев, радостное оживление и возможную агрессию со стороны их недругов, особенно квинтессонов, Альфа Трион, посовещавшись с несколькими особо доверенными Старейшинами, изготовил точную копию утраченной реликвии и даже оснастил её возможностью испускать сияние при попадании на свет. Из нескольких претендентов был срочно выбран новый Прайм, Зета, казавшийся вполне подходящей кандидатурой. Но те же Старейшины, вновь посовещавшись, решили не сообщать «избраннику Матрицы», что артефакт, установленный на его камеру Искры, – всего лишь талантливо выполненный муляж. В конце концов, было известно, что Матрица и раньше «разговаривала» не с каждым Праймом… Не сообщили об этом и сменившему Зету Сентинелу. И вот недавно, при очередном посещении Хранилища, Альфа Трион обнаружил Матрицу Лидерства на её законном постаменте. Именно этого он ждал все эти ворны. Он знал: пока Нова актив, Матрица будет находиться с ним. Матрицу, сделавшую свой выбор, насильственно снять, забрать – невозможно: она исчезнет и вернётся либо к своему носителю, либо, если он соединился со Всеискрой, на свой постамент в Храме. Случившееся подтверждало, что Нова все это время пребывал где-то в иных мирах и только недавно ушёл в Колодец всех Искр. Ну что ж: «Король умер – да здравствует Король!». Вновь собрав доверенных Старейшин, Альфа Трион предъявил вернувшуюся истинную Матрицу Лидерства и предложил рассказать-таки Сентинелу правду и попробовать таким образом, с помощью мудрого воздействия Матрицы на Прайма, исправить складывающуюся в обществе тревожную ситуацию. Он не учел одной старой мудрости: распад нейросети начинается с процессора, или, как говорят органики, «рыба тухнет с головы». Сентинела вполне устраивало существующее положение дел. Власть он крепко держал в кулаке: ввёл железную дисциплину в армии, выкинув из неё свободомыслящих и не согласных с ним, подмял под себя Сенат, расположив к себе изобилием благ и негласной угрозой лишиться всего этого при попадании в опалу. Значительно увеличил численность полицейских, повысил оплату их труда… И так во всех остальных сферах: те, кто что-то имел, боялись это потерять, а те, кто не имел ничего, либо всеми силами старались попасть на место первых, либо падали на дно общества, никому не нужные, забытые всеми… Однако и Сентинел допустил ошибку, посчитав замену муляжа на истинный артефакт простой формальностью. Он практически не верил во все эти древние легенды, в могущество артефактов Первых Праймов, поскольку за весь свой немалый актив никогда не видел их в действии, и считал все эти религиозные атрибуты, как и весь Храм вместе с его жрецами, лишь инструментами, помогающими держать народ в повиновении. Сам способный на подлог и обман во имя благих, по его мнению, целей, он фактически спокойно воспринял объяснения Главы Храма Праймаса, пригласившего его в Хранилище артефактов, лишь ещё раз отметив себе, что «ложь во спасение» приемлют все и храмовники в этом ничем не отличаются от других формеров. При благоговейной попытке Альфа Триона установить Прайму взамен снятого муляжа истинную Матрицу последняя осталась безучастной и не испустила сияющий луч, способный осветить сгущающийся сумрак. Глава Храма попытался изменить положение Матрицы на корпусе «избранника», надеясь, что артефакт таки сработает – безрезультатно. Холод сковал Искру старого трансформера: Матрица не приняла предложенного носителя. Такое иногда случалось – с претендентами, но Сентинел – действующий Прайм, много ворн уже якобы обладающий Матрицей Лидерства! Ничего пока не понявший Сентинел, стоящий с раскрытыми створками грудной брони перед постаментом Матрицы, пошевелился и недовольно прорычал: – Ну, скоро вы там?! Держа ложемент Матрицы в манипуляторах, Альфа Трион выпрямился и, глядя прямо в оптику несостоявшегося матриценосца, сурово произнёс: – Матрица не приняла тебя, Сентинел. Ты не являешься истинным Праймом и должен сам сложить с себя полномочия, чтоб народ Кибертрона с помощью вернувшейся к нам древней реликвии мог избрать нового, настоящего Прайма! Несколько кликов Сентинел молча буравил Главу Храма фокусом белеющей от гнева оптики, «переваривая» услышанное в своих логических цепях, а затем от его грозного рёва вздрогнули стены Хранилища: – Что?!! Мне – сложить полномочия, старый ты глючный шлак?! А ну, дай сюда эту ржавую реликвию!!! Сентинел выдернул из манипуляторов Альфа Триона ложемент с Матрицей и сам попытался впихнуть её в свой грудной отсек по месту установки муляжа. Но напрасно он рассчитывал так легко справиться с древним артефактом. Матрица показала себя во всем своем великолепии: она полыхнула слепящим белым сиянием, заискрила разрядами, обжигая вцепившиеся в ложемент пальцы… Сентинел вновь взревел, перехватывая артефакт манипуляторами, как раскалённую отливку, но всё ещё продолжал свои попытки. Тогда Матрица Лидерства, замерцав тёмным, на пределе цветового восприятия, ультрафиолетом, вновь вспыхнула ослепительно-белым и… потекла вниз переливающейся, остывающей до черноты металлической пылью меж пальцев не принятого ей Прайма. Впавшие в ступор Старейшины остановившимися фокусами с ужасом смотрели на небольшую горку темного праха, собравшуюся у стоп Сентинела… Установившуюся мёртвую тишину прервал громовой, захлебывающийся хохотом, голос Прайма: – Ах-ха-ха-ха-хах!!! И где теперь – а-ха-хах! – ваш великий древний артефакт?! Ах-ха-ха-хах!!! Не приняла она меня – а-ха-ха-хах!!! А я – тут! И мне – налить! Ах-ха-хах-ха!!! А где она?! Ах-ха-ха-ха-хах!!! Но еще более жутко стало, когда Сентинел резко прекратил хохотать, и во вновь наступившей тишине зазвучал его холодно-металлический голос: – Значит, так! Быстро поставить на место… это! – он кивнул на лежащий у постамента муляж. – То, что здесь произошло – удалить из памяти! Чтоб никаких упоминаний, никаких записей об… этой! – кивок себе под ноги. – И – никаких препонов, никаких интриг за моей спиной! Я – законно избранный действующий Прайм! Вы – своей религией поддерживаете мою политику, я – позволяю вам существовать! Иначе… Он окинул Старейшин злым угрожающим взглядом, затем, дождавшись, пока Альфа Трион молча установит муляж, захлопнул створки грудной брони и, резко развернувшись, тяжёлыми шагами вышел из Хранилища… … Информационный файл закончился, но Проул какое-то время продолжал стоять молча, уперев фокус в Матрицу, лежащую на постаменте. Но первый его вопрос был всё же не о ней: – Великий Хранитель, так вы со Старейшинами не побоялись ослушаться приказа Сентинела и не удалили эту информацию?! В тонах его вокалайзера явно слышались искреннее восхищение Главой Храма и преклонение перед его непоколебимостью в служении Праймасу. – К сожалению, не все из нас, мой юный друг… – ответил Альфа Трион после недолгого молчания. – Поэтому я и вынужден привлечь к этому тебя…Ты молод, и мне не хотелось бы рисковать тобой, но… Предыдущее задание было последней проверкой твоих способностей, и ты показал себя с лучшей стороны. Ты предан делу служения Праймасу, к тому же дисциплинирован, не болтлив, умеешь расставлять приоритеты и не замечен в сомнительных связях… Проул, конечно, знал, что за молодыми храмовниками ведётся наблюдение, оцениваются их качества с целью определения дальнейшего их использования, но в этот раз, похоже, проверяли каждый его проводок и винтик, каждый шаг и выброс кулеров… И он рад был заслужить доверие Главы Храма, несмотря на явную опасность предстоящей деятельности, которую, кстати, пока не представлял в конкретике. Воспользовавшись возникшей паузой, он почтительно обратился к Альфа Триону: – Я благодарю за оказанное доверие и готов служить делу Храма, пока горит моя Искра, Великий Хранитель! Но… в чём моя задача? И… я видел, как Матрица рассыпалась в прах в манипуляторах Сентинела… Что же сейчас лежит на постаменте, ещё один дубликат? Глава Храма Праймаса выпрямился и торжественно произнёс: – Сейчас ты узнаешь магическое свойство древнего артефакта, которое известно только мне: Матрица Лидерства неуничтожима. Именно таким образом она уходит от недостойных и возвращается в Храм. А наша задача сейчас – сохраняя это в тайне, найти именно достойного. – А как же… Сентинел? Ведь он ни за что не отдаст власть по доброй воле… – Открою тебе еще одну тайну, мой юный друг, – усмехнулся древний трансформер. – И до него не все Праймы добровольно слагали полномочия… … С этого момента прошло еще немало ворн. Матрице были предложены не один и не два кандидата на звание Прайма, но она молчала, а Кибертроном продолжал править Сентинел. Ситуация в обществе продолжала усугубляться. И вот разрозненные протесты сложились в новую силу, способную изменить общество. И во главе этого нового движения стояли вышедший из самых низов общества Мегатрон, бывший шахтер и гладиатор с алой оптикой, и вполне благополучный архивист-библиарий Орион Пакс с синими линзами… … За эти ворны Проул свято уверовал в незыблемую правоту дела Храма Праймаса, в мудрость его Главы и непогрешимость решений Матрицы Лидерства. И когда она, наконец, приняла носителем выбранного народом Ориона, он с радостью начал служить им обоим, используя по максимуму все свои способности. Его не смущало, что разразившейся гражданской войне всё нет конца – значит, так нужно, ведь артефакт Первых Праймов не может ошибаться, и Лидером Кибертрона действительно может быть только один, и Матрица Лидерства уже выбрала его! И значит, сейчас он должен любым способом уничтожить появившиеся в рядах команды Прайма сомнения, вырвать с корнем, без жалости, даже если мехи, сеющие их, – герои войны и лично ему вполне симпатичны... С этими мыслями начальник штаба автоботов встал из-за стола своего кабинета и направился по коридорам в сторону выхода во двор, к воротам базы.