***
Молодая девушка опускается на колени и кладет на землю белые цветы. Она склоняет в знак уважения голову, из-за чего пряди темных и длинных, распущенных волос прикрывают ее бледное лицо. Неторопливо к ней подходит лис и садится рядом, сложив два пушистых хвоста вокруг себя. Девушка поворачивает голову и смотрит на кицунэ. — Тебя долго не было, — тихо говорит она, но кицунэ только дергает ухом, даже не взглянув на нее. — Нашел? В ответ она получает молчание, которое значит только одно — нет. Девушка смотрит на цветы и касается ладонью сухой земли, на которой ничего не растет, даже трава не пробирается. Она поклоняется вместе с кицунэ в последний раз, прежде чем отступить. Девушка не поднимается на ноги, а превращается в лису с двумя хвостами и задом вылезает из-под упавшего ей на морду кимоно. Кицунэ играючи нападают друг на друга, кусают, бьют лапами, а после — выбираются на охоту, активно гоняются за зверьми, пока не ловят одного. На ночь они забираются под стоящий недалеко старый, брошенный десятилетиями назад дом, сворачиваются в клубочек, не обращая внимания на редкие и сильные порывы ветра, на падающие с неба капли воды, что бьют по дереву. Утром, когда воздух пахнет мокрой травой, кицунэ выбираются из-под дома и уходят глубже в лес, теряясь среди деревьев и кустов. Они больше не идут на поиски своего отца, ища его в том человеке, который даже не узнает их.6
16 июля 2022 г. в 12:25
В деревне синоби меня никогда не жаловали ни люди, ни Екай. Никто из них не одобрял наш союз. Но Кадзу не мог покинуть этих людей, он продолжал выполнять заказы. А я помогала, хоть ему это было не по душе.
Прежде чем мы оставили деревню позади, мы прожили в ней два года. Такао отпустил Кадзу, ничего не потребовав взамен.
Время от времени нам на пути встречались Екай, темные, наполненные незнакомым мне злом. Они отравляли все вокруг себя, погружая во тьму слабые разумы. Они все искали и искали то, что им приказано было найти. То, чего у нас не было. А мы искали то, чего не было у них.
И мы, наконец, нашли свой дом, свое место. В лесу, рядом с которым поблизости не было людей, в котором не обитали Екай. В нем пролегала прозрачная, шумная река, жили звери, свободно летали птицы. Мы построили в этом месте дом. Спустя какое-то время к нам на порог стали приходить лисы. Они осматривались и неуверенно, боязливо ходили мимо, пока не привыкли к нашему присутствию. Грелись под лучами солнца рядом, а мы занимались бытом.
Все шло своим чередом. И сердце как никогда было уверено в том, что это правильно; впервые мы старели, проживая эту жизнь, вместе — так и должно было быть.
— Посмотри на меня, — я услышала в голосе Кадзу смех и только сильнее зажмурила глаза. — Ну же, хорошая, посмотри на меня.
— Нет, нет, — ответила я, не сумев сдержать широкую улыбку.
Я лежала на спине, повернув голову в сторону, а Кадзу нависал сверху. Цепляясь пальцами за травинки рядом, я боролась с желанием податься навстречу его теплому дыханию, что щекотало кожу в районе ключицы. Когда он впился в мою шею поцелуем, настойчивым и долгим, с моих губ сорвался тихий вздох, а улыбка вовсе пропала с лица.
— Дразнишь, негодница, — мне в кожу шутливо прошептал Кадзу.
Я промолчала и приоткрыла глаза, устремив взгляд на наш дом, на оставленную возле входа корзину с мокрым бельем, которую я оставила там, вернувшись с реки. Приподняв голову, Кадзу коснулся пальцами моей щеки и заставил меня посмотреть на него. Я тепло улыбнулась ему, положив свою ладонь поверх его, прижавшись ближе к его руке. Мы безмолвно смотрели друг на друга. Он загораживал солнце, но сам был как солнце — освещал одним своим присутствием каждый мой день.
— Точно золото, — глядя мне в глаза, сказал Кадзу.
— Ты же знаешь, когда я лиса, — избегая его взгляда, повернула голову в сторону, — мои глаза желтые.
— Да, — Кадзу убрал с моего лица прядь волос и мимолетно поцеловал в щеку. — Но не тогда, когда ты человек. И твои лисьи глаза намного ярче. А сейчас, — я с любопытством посмотрела на него и поймала на себе его внимательный взгляд, — они золотые. Будто в них цвета смешались. Желтый и коричневый.
— Тебе нравится?
— Да.
Подняв руку, я дотронулась пальцами до его скул, до морщинок в уголках глаз. Кадзу перехватил мою ладонь, сжав запястье, и поднес к своим губам, прикрыв глаза, оставил на тыльной стороне любовный поцелуй. После он поднялся на ноги и помог встать мне. Мы вернулись к повседневным делам, которые по-особенному полюбились мне тем, что успокаивали ум, и делали нашу жизнь такой, какой она и была.
Не знаю, сколько мы прожили здесь. Знаю только, что недостаточно долго. Люди всегда быстро умирали. Оттого, что я долго не обращалась в лису, живя как человек, я старела быстрее, чем могла бы. Но это не расстраивало, а даже наоборот. Я хотела умереть вместе с ним. С Кадзу. Хотела, наконец, перестать бояться потерять его, хотя бы перед своим концом. Я похоронила его рядом с домом, а после обратилась в лису и легла рядом, на землю. Моя шерсть была седая, такая, словно сама луна коснулась меня своим сиянием, наградив. Я много спала, уставшая от жизни, пока не забылась в темноте, которую дарила смерть.