Повинуясь призыву Тёмной метки, Драко появился в бальном зале мэнора. Он как мог избегал этой комнаты и не имел ни малейшего желания входить туда лишний раз. Когда он просто проходил мимо, то рефлекторно чувствовал приливы ужаса. Даже то, как гуляло эхо под высокими потолками, заставляло его вздрагивать, напоминая, сколько душераздирающих воплей — зачастую его собственных — слышали эти стены.
Столовая, бальный зал… если он переживёт эту войну, сколькими комнатами в своём собственном доме он больше не сможет пользоваться?
По крайней мере, гостиная пока не была осквернена. Ему нравилось там читать.
Драко огляделся по сторонам. Тёмный Лорд ждал его вместе с тётей Беллой, родителями, Яксли и — он подавил дрожь отвращения — Алекто Кэрроу. Разве она не должна быть в Хогвартсе?
Он посмотрел на родителей. Мать что-то прошептала отцу, и тот кивнул. Драко не мог понять, что происходит, но, похоже, все чего-то ждали. Выражения их лиц ни о чём не говорили, что нисколько не снизило беспокойство Драко.
Вскоре после этого в бальный зал вошли Винс и Грег со своими родителями. Его бывшие одноклассники шагали с некоторой бравадой. Драко вспомнил собственное волнение и предвкушение, когда его впервые вызвали с помощью Тёмной метки. Он был совсем мальчишкой и хотел показать, на что способен, как только ему дадут шанс. Винс и Грег со временем научатся бояться призыва, как и он. Призыв всегда означал боль. Или смерть. Или и то, и другое.
Холодная тишина бальной залы заставила их походки из уверенных превратиться в более осторожные. Он встретился глазами с бывшими одноклассниками, когда они нервно оглянулись на него. На их настороженных лицах явно читался вопрос: «Что происходит?». Драко тоже не знал.
Тёмный Лорд устремил свои красные глаза на Винса и Грега, которые, не выдержав его взгляда, уставились в пол. Он перевёл взор на Драко, и тот бесстрастно смотрел в ответ, в то время как его внутренности сковывал расползающийся по позвоночнику ужас. Губы Тёмного Лорда слегка приподнялись, и он заговорил с Яксли, не сводя с Драко своих нечеловеческих глаз:
— Корбан, расскажи нашим молодым новобранцам, что у нас за затруднение, про которое ты мне доложил.
Яксли прочистил горло и шагнул вперёд:
— Милорд, здешние подземелья наполнены под завязку после последнего налёта на убежище Ордена.
Драко был с ним согласен. Он не знал, как обстоят дела с другими тюремными камерами, принадлежащими армии Тёмного Лорда и разбросанными по всей Волшебной Англии, но в Малфой-мэноре условия содержания были отвратительными.
Единственным плюсом было то, что никто больше не спускался в них, чтобы насиловать заключённых. Возможно, это вызывало жалобы. Такая возможность была одним из стимулов для егерей, информаторов и некоторых других мелких сошек армии Тёмного Лорда.
Тёмный Лорд со зловещей ухмылкой повернулся лицом к ведьме, стоявшей от него по правую руку.
— Белла, а какую проблему заметила ты?
Её алые губы растянулись в медленной улыбке.
— Некоторые из наших новобранцев до сих пор даже не замарали в крови своих рук. Они слишком нежные.
Её пристальный взгляд скользнул по Винсу и Грегу, и те заметно напряглись.
— И нужно начинать приобщать их к нашему делу.
Её глаза остановились на Драко, и она подмигнула.
У него похолодело в животе. Он знал, что будет дальше. Знал, что произойдёт, если он не сможет этого сделать. Их родителей собрали здесь неспроста, а для того, чтобы они наблюдали и напоминали своим видом, что стоит на кону. Он до сих пор помнил крики матери и отца, когда Тёмному Лорду доложили, что он не смог убить Дамблдора. Единственная причина, по которой они всё ещё были живы, заключалась в том, что он успешно провёл в замок Пожирателей смерти.
О чём только думала тётя Белла? Зачем она спровоцировала эту ситуацию? Она что, хотела, чтобы её сестру пытали? Или, возможно, убили? Он перевёл взгляд на своих родителей. Отец застыл, а мать дрожала, не в силах больше скрывать свой страх.
— Вот видите, — глаза Тёмного Лорда метнулись к нему, Винсу, а затем к Грегу. — Двух зайцев, — он развёл бледные чешуйчатые руки в стороны, — одним выстрелом, — и c хлопком сжал их в замок.
— Корбан, будь добр.
Напряжённая, пугающая атмосфера бального зала быстро сменилась паническим отчаянием. Яксли аппарировал прочь и вернулся с пленниками, которые были захвачены во время рейдов прошлым летом и томились в подземельях Малфоев. Ему потребовалось совершить несколько перемещений, и каждый раз он приводил всё новые партии маглорождённых. Здесь были целые семьи. Тех, кого Ордену не удалось вовремя спрятать. Они были напуганы и рыдали, их цепи гремели о каменный пол. Они прижимались друг к другу. Родители успокаивали детей. Драко с растущим ужасом узнал среди них мальчика и девочку, которых он рассмешил, когда, тренируя Империус, заставил другого пленника кувыркаться.
На Драко накатила тошнота.
К нему неторопливо подошла Алекто, не обращая внимания на надвигающуюся резню, и промурлыкала на ухо:
— Если бы ты был в Хогвартсе в этом году, я бы научила тебя как следует, — она скользнула пальцем вверх по его руке. — Без принуждения к… исполнению.
— Винсент, — обратился Тёмный Лорд. — Казни эту мерзость.
Закричавших от страха детей его тётя заставила замолчать одним отточенным взмахом палочки, не переставая при этом усмехаться.
Винс поднял палочку и нацелил её на одного из мужчин, стоявших на коленях на полу. Его рука дрожала.
— Авада Кедавра!
Из его палочки вырвался зелёный луч, и мужчина упал. Он не умер, но его тело забилось в конвульсиях. Винс уставился на мужчину, с ужасом осознавая, что у него ничего не получилось. Алекто с улыбкой подошла к нему.
— В первый раз?
Винс тупо кивнул. Она взяла его за запястье и сделала волнообразное движение.
— Вот так на «да». КеДАвра. Попробуй ещё раз.
Она неторопливо вернулась к Драко, провела ладонью по его руке и обошла его сзади. Её ладонь прижалась к его пояснице и скользнула по заднице.
— Уверена, что ты справишься с этим куда лучше, — прошептала она ему на ухо.
Кровь стучала в висках, и Драко боялся, что его начнет трясти. Ему хотелось закричать.
Изо рта корчащегося в конвульсиях мужчины уже шли пена и кровь, когда Винс снова поднял палочку. Он выкрикнул заклинание, зелёный свет ударил в грудь пленника, и тот наконец затих. Пальцы Алекто впились Драко в зад, а прижатый к нему бюст вздымался от возбуждения.
Драко не мог пошевелиться, он пытался — и, вероятно, безуспешно, — сохранить бесстрастное лицо, пока его разум перебирал варианты. Если он потерпит неудачу, то родители могут умереть. Он сам умрёт. Если ему удастся выполнить волю Тёмного Лорда, погибнет семья маглов.
Всё тщетно.
Ни один из этих вариантов не сулил ничего хорошего. Все они заканчивались смертью. Смертью, за которую он будет нести ответственность.
Он в ловушке.
— Ещё парочку, я думаю? — его тётя оглянулась на Тёмного Лорда, и он одобрительно кивнул.
Винс поднял руку и с большей уверенностью убил ещё одного мужчину и женщину. Его родители вздохнули с облегчением.
— Совершенство достигается с практикой.
Горячее дыхание Алекто обдало его шею, а затем она лизнула мочку его уха. Драко проглотил подступающую к горлу желчь, но рвотные позывы удержал. Лишь это и было в его силах.
Тёмный Лорд со змеиной улыбкой повернулся к Грегу.
— Грегори, — он указал на двух взрослых, прижимающих к себе плачущих мальчиков.
Грег был заметно напуган. Как и Винс, он начал с мужчины, также не решаясь сразу на убийство женщины. Заклинание не сработало, и мужчина, вскрикнув, упал, схватившись за грудь. Его жена склонилась над его телом и погладила по лицу, шепча между рыданиями его имя. На лбу Драко выступили бисеринки пота. Он ничего не мог с собой поделать. Он не мог закрыться с помощью окклюменции. Он понятия не имел, что делать. Мысленно он готовился умереть.
Алекто подошла и схватила Грега за запястье.
— Со взмахом в конце. Вот так.
Грег попробовал снова, и мужчина умолк. Алекто одобрительно кивнула и опять вернулась к Драко. Грег повернулся к женщине, глубоко вздохнул и тоже убил её. Алекто прижалась грудью к его руке и пристроилась к нему спереди, положив руку ему на бедро. Драко подумал о том, что, если это продлится достаточно долго, его точно стошнит. Чтобы подавить дурноту, он резко вдохнул через нос. Алекто неверно истолковала его реакцию и медленно потянулась рукой к его промежности.
Драко наблюдал, как беззвучно кричали дети, прижимаясь к родителям. Ему хотелось вцепиться себе в грудь когтями и разорвать себя на части. Он не мог просто стоять здесь, пока это происходило. Но что он мог сделать?
На этот раз попытка Грега закончилась провалом. Заклинание вообще не дало никакого эффекта, зелёный луч безрезультатно полоснул по узкой груди мальчика.
Волдеморт тихо заговорил с ним.
— Они — грязь, Грегори. Они отравляют наше общество, угрожают нашему образу жизни. Возраст не имеет значения. Они вырастут и украдут то, что принадлежит тебе по праву. Они разрушат твою семью. Дети ничем не отличаются от своих родителей.
Угроза в сторону матери и отца Грега была очевидна.
Грег зажмурился и собрался с духом. По его виску стекал пот. Со вспышкой зелёного света из его палочки на пол безжизненно упало маленькое тело. Его родители вздохнули, и плечи Грега расслабились.
Мысли Драко вернулись в те времена, когда они были детьми. Наверно, им было столько же, сколько и мальчику, которого только что убил Грег. Они любили играть в тёплую летнюю погоду. Он, Винс и Грег гонялись друг за другом по обширной территории поместья Гойлов, притворяясь, что выслеживают и убивают маглов. Иногда, если у мадам Гойл были свободные руки, они могли даже заставить домового эльфа присоединиться к их играм и изображать магла. Однажды Винс так сильно пнул эльфа, что запачкал кровью свои новые сапожки из драконьей кожи. Отец отчитал его за то, что он так плохо заботится о своей обуви.
Рука Алекто медленно поднималась выше. Драко почувствовал, как его плоть твердеет, и едва не содрогнулся от отвращения. Он мечтал разлететься на части и превратиться в ничто. Он хотел умереть.
— Винсент, — позвал Тёмный Лорд. — Ты можешь заняться следующим.
Винс без проблем убил второго мальчика.
— Теперь твоя очередь, — поддразнил голос Алекто. Она убрала руку и отступила назад, задевая его член.
Он проглотил едкий привкус во рту и постарался не поморщиться.
Оставалась одна семья, в которой были мальчик и девочка. Двое детей, которых он рассмешил в подземельях. Светловолосые и голубоглазые, напоминавшие девочку, в которую обратилась Грейнджер, когда они встретились в Фортескью. И их бабушка. Сердце Драко глухо отбивало удары в груди, и мир вокруг него словно затих. Он заглянул в глаза бабушке, вспоминая, как пожилая сотрудница музея объясняла ему, что такое импрессионизм. Всё вокруг него было как в тумане. Он был на грани обморока.
Драко был в ужасе. Однажды ему уже не удалось убить. Если он снова провалится, умрут ли его мать и отец? Или их просто будут пытать? Тётя Белла не стала бы провоцировать ситуацию, которая привела бы к смерти её сестры. Или стала бы? Впрочем, это не имело значения. Он знал, что потерпит неудачу.
Он не мог их убить. Он умрёт. И его родители тоже могут умереть из-за него.
Драко снова сглотнул желчь и посмотрел в ясные голубые глаза своей матери. Он был напуган до смерти, но она — нет. Вместо страха — он был потрясен, увидев это — она была лишь глубоко опечалена и… выглядела смирившейся.
У него пересохло во рту. Его мать была внутренне готова к тому, что он потерпит неудачу. Она знала, что он не сможет убить, и приняла пытки и смерть как неизбежность.
Все молча наблюдали за ним, пока тянулись секунды.
Единственных людей, которых он ненавидел в этой комнате, ему всё равно не позволили бы убить. Он встретился взглядом с бабушкой детей. По её морщинистому лицу текли слёзы. Она сжимала руку маленькой девочки. Драко не мог этого сделать. Драко не мог этого сделать. Он умрёт. Умрёт его мать. Умрёт отец. И их смерти окажутся бессмысленными, потому что семья грязнокровок всё равно обречена, независимо от действий Драко. Они всё равно будут мертвы. И не имело значения, как он поступит.
Разве что… Может быть, у него получится спасти своих родителей.
Приняв решение, Драко с резким вдохом поднял палочку, держа указательный палец поверх древка. Он смерил бабушку холодным взглядом.
— Диффиндо!
Режущее заклинание пронзило её позвоночник, пищевод и дыхательные пути. Не успело её тело опуститься на пол, как он сделал то же самое с детьми. К тому времени, как тело бабушки рухнуло на каменный пол бального зала, мать и отец семейства уже были мертвы, стоя на коленях.
Скорость и точность.
Джагсон бы им гордился.
Дети упали на пол лицом вперёд, а через полсекунды обмякли, падая, тела их родителей. Пять кровавых лужиц медленно растеклись по полу и слились воедино. Тёмно-красный цвет крови резко контрастировал с блестящим отполированным белым мрамором пола. Может быть, даже останется окрашенное пятно.
В комнате воцарилась ошеломлённая тишина.
Драко медленно выдохнул и повернулся к Тёмному Лорду, чтобы посмотреть на его реакцию. В его змееподобных чертах читался слабый проблеск удивления.
А в голосе прозвучало любопытство.
— Ты не использовал Убивающее проклятие?
Драко бесстрастно уставился в изучающие его красные глаза.
— Они паразиты не по своей вине. Я не ненавижу их за то, что они не могут пойти против своей природы, — он смахнул с рукава воображаемую пушинку, копируя фирменный жест Северуса. — Тем не менее, их надлежит истреблять.
Волдеморт несколько мгновений изучал его, покручивая палочку между пальцами. Все притихли, ожидая, когда Тёмный Лорд вынесет свой вердикт. Внутри Драко словно гудела натянутая до предела струна, вот-вот готовая лопнуть.
— Их грязная кровь пачкает твой пол. Прибери за собой, Драко. Без магии.
Напряжение внутри ослабло, и он облегчённо выдохнул.
Драко не мог смотреть на свою мать, боясь того, что увидит в её глазах.
***
После того, как они с Винсом и Грегом очистили разбросанные по всей Британии подземелья, которыми пользовался Тёмный Лорд, Драко вернулся в поместье. Ему нужно было выполнить приказ Тёмного лорда и избавиться от тел той семьи. Отец посоветовал ему сжечь тела и покончить с этим, но Драко хотел похоронить их. Они были семьей. Они жили вместе, их вместе держали в тюрьме, их вместе убили, и он хотел похоронить их рядом друг с другом.
Отец почувствовал, что Драко не уступит, и удалился в свой кабинет, возможно, не желая спорить после того, как им едва удалось пережить очередную смертельную угрозу. Ни колких замечаний, ни сарказма. Никаких разговоров о высокой чести служить Тёмному Лорду и ненужной сентиментальности.
Его мать поняла, что он хотел бы похоронить их в уединённом месте, и показала ему тихий уголок в их поместье под деревом, которое цвело весной.
Драко вырыл пять могил.
Без магии.
Весь день он работал. С хрустом втыкал лопату в землю, давил сапогом, хватал руками траву и комки грязи и отбрасывал их в сторону. Он не издал ни звука, даже не вздыхал, когда пот капал ему на глаза и стекал по телу. Несмотря на прохладную весеннюю погоду, ему стало невыносимо жарко от напряжения. Он снял грязную рубашку и вытер ей грудь, лицо и волосы, прежде чем отбросить в сторону.
Он не пил. Не ел. Он работал как заведённый, без остановок и передышек.
К тому времени, как он закончил, у него болела спина, болели руки, ноги сводило, а мышцы плеч нестерпимо ныли. Но Драко было всё равно. Это и должно быть больно. Он хотел, чтобы было больно. Он хотел быть наказанным. Он избежал Круциатуса, но лучше бы его пытали. Он хотел умереть. Он не заслуживал жизни.
Больше всего на свете он просто хотел, чтобы эти страдания закончились.
Покончив с могилами, он вернулся в поместье и уставился на пять тел, лежащих в луже собственной крови.
Пять человек. Семья.
Драко обтёр каждого из них тряпками и полотенцами, очищая от крови их лица и конечности. Он попытался придать их телам хоть какое-то достоинство посмертно. Закончив, он завернул каждого из них в белую простыню и по отдельности отнёс к могилам на краю поместья.
Его мать наблюдала за его работой весь день и молча сопровождала его. Бабушка была лёгкой, а дети вообще ничего не весили. Крошечные, хрупкие тельца. Их последние мгновения прошли в ужасе, они кричали и цеплялись за родителей. Маленькие дети обращались ко взрослым за защитой, которую те не могли дать.
Драко был аккуратен, спускаясь в могилу и укладывая каждого из них в землю так бережно, как только мог. Как будто они могли сломаться. Как будто он уже не сломал их. После того, как каждый человек был упокоен, он встал над всеми ними и посмотрел вниз.
Пять человек, завёрнутых в белые простыни, в пяти неглубоких могилах.
Он вытер пот с лица, резко вдохнул и схватил лопату, чтобы засыпать их землёй. Солнце начало садиться, и обычно бледная кожа его матери приобрела золотистый оттенок, переходящий в тёплый оранжевый, а затем, уже в отблесках уходящего света, в тёмно-розовый тон. Засыпать могилы было гораздо проще, чем копать их. Земля была рыхлой, не утрамбованной, и горы по краям постепенно уменьшались по мере того, как он закапывал ямы одну за другой.
Драко закончил хоронить их и похлопал по земле лопатой, чтобы получилось пять овальных холмиков.
Он вспомнил, как на Астрономической башне Дамблдор говорил ему, тогда ещё шестнадцатилетнему, что он не убийца. Через несколько месяцев ему исполнится восемнадцать. Сегодня он переступил черту, из-за которой нет возврата.
Драко вздохнул, воткнул лопату в землю и облокотился на древко, обозревая свою работу. Свою работу. Он сделал всё это. По шее ручьями тёк пот. Драко провёл рукой по грязным, мокрым волосам.
Им нужно надгробие.
— Я даже не знаю их имён, — его голос был хриплым после стольких часов тяжёлого труда, проведённых в молчании.
Его мать взглянула на него, моргнув. По её щекам скатилось несколько слезинок, и она вытерла их.
— У нас есть записи. Я выясню.
Драко не знал, что сказать. И похороны прошли в безмолвии. Он не знал, кто они такие, знал только, что они грязнокровки, что и стало их смертным приговором. Он знал, что они любили друг друга и что они не заслуживали смерти. Оставив лопату в земле, он подобрал свою грязную, потную рубашку и развернулся, направляясь в поместье. Мать молча последовала за ним по тропинке. Они вошли в бальный зал, и он уставился на лужу крови на полу, которую ему предстояло убрать.
Он зажмурил глаза, не в силах избавиться от воспоминания, как выпускает Диффиндо и перерезает им глотки.
— Тебе не обязательно оставаться здесь, мама. Ты этого не делала.
— Делала, — сказала она, нежно кладя руку на его обнажённую спину. — И я останусь.
***
Драко стоял под струями душа, стиснув зубы, и всхлипывал, оттирая кожу. Крови и грязи было так много, что он никак не мог до конца от них избавиться, замечая их на кутикуле и под ногтями. Его руки, покрытые волдырями от лопаты, горели. Он не стал исцелять себя. Он хотел чувствовать боль.
После того, как он избавился от видимых пятен крови и грязи, Драко наклонился вперёд и опёрся ладонями о стену, медленно дыша. Горячая вода била ему в спину. Он снова всхлипнул и, опустив голову, смотрел, как бурлит вода в сливе между его ног.
Она уносила кровь, пот и грязь, коркой покрывавшие его тело.
Но Драко до сих пор не чувствовал себя чистым.
Он откинул голову назад. На лицо обрушилась горячая вода, и он открыл глаза навстречу обжигающим струям, чтобы и они горели. Ему хотелось сгореть. Он хотел, чтобы всё сгорело.
Он выключил душ и снова уставился на ноги. На плитку капало, в водосточной трубе булькали остатки воды. Он был опустошён — одна оболочка. И у него слегка кружилась голова. С момента убийства он ничего не ел и не пил.
Драко открыл дверь душа и схватил полотенце. Вытираясь, он уставился в зеркало. Под глазами у него залегли тёмные мешки, придававшие ему затравленный вид. Он не мог перестать видеть детей, которые беззвучно звали своих родителей. Не мог перестать чувствовать их крошечные тела, когда он брал их на руки и уносил в могилы.
Он больше не хотел оставаться в этом доме.
Здесь была Нагайна. Здесь был Тёмный Лорд. Здесь была съедена Чарити Бербидж. Здесь пытали его родителей. Здесь пытали, насиловали и убивали пленных.
Он посмотрел на зачарованный галлеон, лежащий на раковине в ванной.
Драко не мог остаться здесь на ночь. Он должен был отправиться туда, где чувствовал себя в безопасности.
