******
На улицах Илина, одетый в лёгкую одежду и в полуголодном состоянии, Вэй Ин научился видеть. Не так, как это умеют все люди с хорошим зрением, но всё же по-своему. В руке у него была булочка Бао, которую ему дала милая женщина. Иногда в конце дня владельцы продуктовых ларьков жалели сироту и давали ему оставшуюся еду или объедки. В другие же дни, ему так не везло. Вэй Ин был не из тех, что будет придираться к тому, что досталось ему даром, поэтому он крепко прижал булочку к груди. Он забрёл в переулок, одной рукой нащупывая стену каменного здания. Хотя его ладонь покрывалась от этого царапинами, это было лучшим способом найти место, в которое ему надо вернуться. Вэй Ин неудачно задел мизинцем каменный выступ, отчего уронил булочку на землю. Слёзы сразу же навернулись ему на глаза, но не из-за нещадно болевшего пальца на ноге, а из-за потери первой хорошей еды за день. Его трясёт от разочарования, когда он падает на свои побитые коленки в поисках булочки. Досада разливается по его маленькому телу, и он не замечает, как выпускает крохотное количество духовной энергии. Она скользит по всему его телу, и на какое-то чудесное мгновение он понимает, что может ориентироваться. Он получил краткое представление о мире. Теперь ему известно, насколько высоко здание рядом с ним, насколько узок переулок, в который он забрёл, и Вэй Ин даже чувствует, что на крыше здания есть птица, наблюдающая за ним. Впервые, всего на мгновение, он не был окутан темнотой, к которой так привык за период своего жалкого существования. Но самое главное, он знает, куда упала его булочка Бао. Схватив булочку с земли, он небрежно обтирает её о свою одежду и запихивает в рот. Его руки и ноги вскоре устают от того, что он усиленно пропускал духовную энергию, но на фоне всего этого, булочка наконец-то утоляет ноющее чувство в животе.*****
Позже Вэй Ин узнаёт, как направлять непрерывный поток духовной энергии. На это уходит очень много времени, в течении которого, было совершено немало ошибок. Последующие ночи его маленькое тело было истощено — не только физически, но и эмоционально. (Осознание того, что его родители не вернутся за ним, всплывает снова и снова в его мыслях по ночам. Каждый новый день — это новое испытание для выживания и добычи пищи.) В конце концов, он понимает как избегать использования духовной энергии неконтролируемыми всплесками, только лишь чтобы "видеть" окружающий его мир. Он пропускает небольшое количество через свои ноги, ощущая всё вокруг и обучаясь пространственному восприятию. Это очень удобно в обнаружении собачьих следов и понятию необходимого расстояния, чтобы в любой момент можно было убежать от них. Но иногда он всё-таки не бывает достаточно быстр. День Вэй Ина заканчивается смертельной усталостью. Он задаётся вопросом, используют ли заклинатели своё ядро на постоянной основе, как это делает он. Это утомительно, но по крайней мере он жив.*****
Когда Цзян Фэнмянь забирает его в Пристань Лотоса, Вэй Ин находится в приподнятом настроении. Впервые за несколько месяцев он чувствует тепло в желудке, избавленном от состояния вечного голода. Мадам Юй не очень жалует его, но зато у него появились брат и сестра, которые, похоже, готовы его терпеть, если не любить. По крайней мере, Цзян Чэн избавился ради него от своих собак. Он играет с А-Чэном в течение всего дня и болтает с Яньли обо всём, чём только можно. Он стал называть её шицзе, и когда она улыбается ему, он понимает, что наполненный желудок — не единственный способ согреться. Какая-то часть Вэй Ина всё ещё насторожена. Несмотря на то, что он спит в тёплой постели, не носит поношенную одежду и каждый день стабильно питается, он всё ещё никак не может справиться со страхом голода. И именно эта часть мальчика, заставляет его приносить большую часть своего ужина в комнату, бдительно прислушиваясь к любым звукам, что могли бы указать на собаку, находящуюся поблизости. И в ужасе ожидая того дня, когда мадам Юй сорвётся и выгонит его из Пристани Лотоса. Он старается не думать об этом и учиться плавать с Цзян Фэнмянем, незаметно выясняя, как использовать свою духовную энергию, чтобы ориентироваться в воде. Это намного сложнее, чем на суше, потому что затрачивает ещё больше духовной энергии. Но в конце концов он перестал отставать от Цзян Чэна в воде. Вэй Ин начинает тренироваться с другими младшими учениками и преуспевает. Он с лёгкостью размахивает тренировочным деревянным мечом и обнаруживает, что может выявить полный спектр движений противника и даже иногда предугадать его следующий ход. Учителя Пристани Лотоса одобрительно кивают, очень довольные успехами мальчика. Вэй Ин идеально скрывал свою слепоту, до одного момента. Цзян Яньли отправилась с Цзян Фэнмянем в город, чтобы купить новые одежды для Цзян Чэна и Вэй Ина. — А-Чэн, этот оттенок фиолетового будет прекрасно смотреться на тебе, — говорит она, передавая ему один из ханьфу. То, что шицзе выбрала фиолетовый комплект, не лишено смысла. В конце концов, он часто слышал о том, что орден Юньмэн Цзян известен своими яркими одеждами именно такого цвета. Мадам Юй, сидящая во главе стола, одобрительно кивает. Вэй Ин чувствует, как при этом плечи А-Чэна слегка расслабляются. Вэй Ин ещё больше удивляется, когда Яньли поворачивается к нему. — Твоя очередь А-Сянь. Я принесла ханьфу разных цветов, и ты можешь выбрать любой из них. Его глаза метнулись туда, где, как он знает, лежат аккуратно сложенные мантии, но это никак не меняет того, что он не мог чувствовать цвета. Он подавляет приступ паники, и вместо этого одаривает шицзе ослепительной улыбкой. — Ах, шицзе. Я буду рад всему, что ты выберешь для меня, — весело говорит он. К огромному счастью, его голос не дрожит. Цзян Чэн усмехается, но шицзе лишь смеётся над ответом Вэй Ина. Она кладёт руки на оба ханьфу и хмыкает. — Мне очень нравится чёрный, но я также думаю, что фиолетовый на А-Сяне также будет хорошо смотреться, — она указывает на него обоими комплектами в руках. Вэй Ин собирается схватить один из них наугад, но мадам Юй резко встаёт. — А-Ли оказывает тебе услугу, предлагая цвет нашего великого Ордена. Так что тебе лучше выбрать правильный вариант. Руки Вэй Ина дрожат. Если он выберет чёрное, то это будет расценено как неуважение к мадам Юй, хотя он уверен, что она на самом деле не хочет, чтобы он носил фиолетовое. Есть шанс, что он схватит правильно, но мысль о том, что произойдёт, если он выберет чёрные одежды, пугает. С другой стороны, если бы он сказал правду, позволили бы ему остаться в Пристани Лотоса? Будет ли ему по-прежнему разрешено тренироваться с другими учениками и развиваться в качестве заклинателя? У него не так много времени чтобы продолжать размышлять об этом, так как Цзыдянь начинает потрескивать на пальце мадам Юй, выражая тем самым её гнев. — Что? Ты хочешь, чтобы кто-то передал её тебе? А-Ли не твоя слуга, подойди и возьми сам, — её слова источали яд, именно поэтому Вэй Ин хватает со стола попавшийся свёрток, тот, что ближе всего к нему, и прижимает его к груди. Его сердце замирает, когда он слышит судорожный вдох Цзян Чэна. Видимо, он сделал неправильный выбор. — Ты намеренно ведёшь себя так невежественно? Ты неблагодарный, бесполезный сукин сын... — мадам Юй мчится к нему, и Вэй Ин отчетливо слышит, как потрескивание Цзыдяня стало ещё громче. Вэй Ин так поспешно отвешивает поклон, что на мгновение, его голова закружилась. — Вэй Ин приносит свои извинения, мадам Юй. Пожалуйста, простите меня, но я ничего не вижу. Мадам Юй становится как вкопанная. Он давит желание улыбнуться из-за того, что заставил замолчать Пурпурную Паучиху. Время, кажется, остановилось в Пристани Лотоса, пока Цзян Фэнмянь медленно приближался к нему. Он чувствует, как большие руки ложатся ему на плечи, мягко подталкивая его снова в стоячее положение. Он вспоминает эти руки на плечах, те самые, что спасли его от голодной смерти. Он на мгновение задумывается, не отправят ли его те же самые руки обратно. — А-Сянь, — душераздирающе мягко произносит Цзян Фэнмянь, — Что ты имеешь ввиду? Ты не различаешь цвета? Вэй Ин мимолётно думает, что ему следует просто кивнуть. Но хватка Цзян Фэнмяня не ослабла, а становилась только крепче, как будто он скорее отрубит себе руки, чем отпустит Вэй Ина. Поэтому вместо этого он говорит: — Я вообще ничего не вижу. Цзян Фэнмянь сглатывает, прежде чем притянуть Вэй Ина в свои объятия. Усянь кажется очень маленьким в сравнении с лидером ордена Юньмэн Цзян, и Вэй Ин закрывает глаза, позволяя себе пролить одну единственную слезу. Его голова вмиг тяжелеет, будто по ней ударили молотом, особенно когда Цзян Яньли кладёт ему руку на плечо и мягко шепчет: "А-Сянь". Вскоре Цзян Фэнмянь интересуется, как он может передвигаться, и Вэй Ин рассказывает ему, что он научился использовать своё золотое ядро задолго до того, как его забрали на Пристань Лотоса, и как именно оно способствовало его передвижению. Цзян Фэнмянь заверяет его, что он останется в Пристани Лотоса, и его слепота никак не повлияет на это. Усяню грустно от того, что он не видит, но он по-прежнему может делать большинство вещей, что и другие ученики, а иногда и больше. Но оказывается, что не один он грустит по этому поводу. Наряду с ним, невесело и его шицзе. Она готовит ему суп из свиных рёбрышек с корнем лотоса. После минувшего события, мадам Юй больше не наказывает его за "дерзкое поведение". Ещё он чувствует, что Цзян Чэн стал более пристально наблюдать за ним. Например, когда он спускается по лестнице, или когда они плавают вместе. (Потребовалось много времени, чтобы убедить Цзян Чэна, что да, он умеет плавать, и нет, он волшебным образом не забыл, как это делается, после рассказа о том, что слеп. Но тем не менее, Вэй Ин чувствует благоговение от бдительной заботы Цзян Чэна.) После того, как эта неожиданная новость улеглась на дно, жизнь продолжилась такой, как и была до этого. Вэй Ин тренируется в стрельбе из лука и владением мечом, как и все адепты ордена Юньмэн Цзян, но больше всё-таки мальчик преуспевает в стрельбе. Он способен чувствовать, где находятся цели даже лучше, чем кто-то, полагающийся исключительно на зрение. К сожалению, Цзян Чэн попадает под второй вариант, что заставляет мадам Юй громко ругать своего сына. В конце концов, как может наследник Юньмэн Цзян преуспевать меньше слепого подопечного Цзян Фэнмяня? Вэй Ин задаётся вопросом в такие моменты, стало ли бы благословением для него быть ещё и глухим.*****
Вэй Усянь полюбил ГуСу. В тот момент, когда приглашённые ученики ордена Юньмэн Цзян ступили на гору, Вэй Ин понял, насколько это место было живым, как первый ученик ордена, развитие которого, значительно превышало средний уровень. Кроме того, постоянное использование своего золотого ядра для восприятия окружающего, ещё больше обострило его чувства. Он чувствует птиц, что приземляются на ветки деревьев около них, насекомых, что ползают по камням у него под ногами. Если он достаточно сильно сконцентрируется, то сможет ощутить лёгкое журчание водопада, находящегося вдали от него. Он думает, что ГуСу постоянно поёт, и ему нравится его песня. Это похоже на рай. (Конечно, это его мысли до того, как он ознакомился с тремя тысячами правил.) Также он наслышан о втором молодом господине Лань. Когда он с остальными учениками ордена останавливаются перед вратами, Вэй Ин спорит с адептом ордена ГуСу Лань, стоящим на страже, чтобы их впустили. Он даже не замечает приближение Лань Ванцзи. Его шаг был таким лёгким, таким тихим, что его не уловил даже Вэй Ин. Только после того, как Цзян Чэн поклонился и согнул в поклоне Усяня, он понял, что тут присутствует кто-то ещё. Ещё ни у кого не получалось застигнуть Вэй Усяня врасплох. Тем более неожиданно это было оттого, что тот даже не пытался. Цзян Чэн просит Лань Ванцзи сделать им исключение, объяснив, что они забыли свои приглашения, и должно быть, они сейчас в гостинице, которая находилась довольно далеко. — Без приглашения вход запрещён, — произнёс холодным тоном Ванцзи. Вэй Усянь растерянно моргает, задаваясь вопросом: "Неужели Лань Ванцзи является ходячим олицетворением всех трёх тысяч правил?" Но он не стесняется высказать свою обиду. — Как жестоко! Неужели второй молодой господин Лань отвернётся от людей, проделавших такой длинный путь? Вэй Усянь обаятельно улыбается. Цзян Чэн кашляет и толкает его локтём, на что Вэй Ин отвечает тем же. Его щёки слегка покраснели, и он надеется, что Лань Ванцзи не заметит этого. Лань Ванцзи тихо фыркнул. Цзян Чэн опять толкает Усяня локтём. — Зачем ты это делаешь? — Вэй Ин драматично обхватил себя обеими руками. — Мне не нравится, как он посмотрел на тебя, — ворчит Цзян Чэн. — Хм. Как посмотрел? — Раздражённо. — Очевидно, он был раздражён! — засмеялся Вэй Усянь. Вэй Ин ждёт, пока Цзян Чэн соберётся с мыслями, потому что он знает своего шиди. Цзян Чэн иногда говорит одно, но имеет ввиду другое. — Если он доставит тебе неприятности, я переломаю ему ноги, — бормочет он. Вэй Усянь понимает о чём он, и искренне удивляется. — Значит, ты защитишь мою добродетель? Я буду хранить тебя ради этого, А-Чэн, — смеётся он.*****
Вэй Усянь бежит обратно, чтобы забрать их приглашения, только ради того, чтобы потом увидеть, что других адептов Ордена уже впустили. Хотя для него это не имеет значения. Он находит слабое место в защитном куполе и пробирается внутрь с двумя кувшинами Улыбки Императора. Когда он залез на стену и открыл бутылку вина, то чуть не подавился, услышав знакомый голос позади себя. — Алкоголь запрещён в Облачных Глубинах. Неужели Ванцзи стоял там всё это время? Получается, он только что полез на стену недалеко от Лань Ванцзи, абсолютно не заметив его присутствие? Второй молодой господин Лань действительно был идеальным воплощением дисциплины ордена ГуСу Лань. Даже когда он шёл, казалось, что он ступает по воздуху. Вэй Усянь ухмыляется. — Я ещё не в Облачных Глубинах, не так ли? Они дерутся. Это одновременно одна из самых волнительных и крайне разочаровывающих ситуаций, потому что он не мог понять, где именно находится Лань Ванцзи. К счастью, Вэй Усянь очень изобретателен. Он болтает, пока их мечи встречаются под холодным светом луны. Ему удаётся несколько раз точно определить местонахождение Лань Ванцзи заставляя его произносить " бесстыдство" . Его кровь бурлит от адреналина, которого он не чувствовал ни на одном из тренировочных боёв Пристани Лотоса. Но в конце концов он всё-таки роняет второй сосуд Улыбки Императора. По крайней мере, он смог насладиться их первым боем с Лань Ванцзи.*****
Вэй Усянь любит думать, что он всегда преуспевал в поиске хорошей стороны в любой ситуации. Лекции в Облачных Глубинах были скучные, и структурированы так, как не нравится Вэй Ину. Единственный луч его надежды — Лань Чжань. Он часто сталкивался с ним, будь то для того, чтобы получить назначенное наказание за то, что он помогал Не Хуайсану списывать на экаменах, или для того, чтобы наблюдать за Вэй Ином во время его переписывания правил. Лань Чжань действительно заставляет смеяться Вэй Усяня ещё громче. Например над тем, как он кричит "Вэй Ин" всякий раз, когда Усянь делает что-нибудь. Начиная от слишком громкого дыхания, и заканчивая бесстыдными книжками с эротическими картинками. По крайней мере, хотя бы Лань Чжань должен получить удовольствие от "плотских утех юности", или как там Хуайсан это называет. В любом случае, Вэй Усяня успокаивает то, что всякий раз, когда он чувствует, как к нему подкрадывается знакомое чувство скуки, он может просто выследить и побеспокоить Лань Чжаня. Ему достаточно просто находиться рядом с ним, чтобы Лань Чжань заработал отклонение Ци. Цзян Чэн уверен, что он просто сумасшедший, но Вэй Усянь не задумывается об этом. Позже Лань Сичень приглашает Вэй Усяня и Цзян Чэна составить им компанию в расследовании жалоб о водяных гулях в городе Цайи. Как Вэй Усянь может сказать "нет"? Он любит город Цайи, так как там ему представляется возможность купить Улыбку Императора, и ему очень нравится разговаривать с Лань Чжанем. — Для нас было бы честью присоединиться к Цзэу Цзюню, — отвешивая низкий поклон, говорит Вэй Усянь. По пути он подмигивает Лань Чжаню, понимая, что ему стало легче определять, где он находится, потому что только Лань Чжань может тихо фыркать себе под нос, в своей индивидуальной манере. Цзян Чэн резко подталкивает Вэй Ина, шипя на него: — Веди себя нормально! Вэй Ин имитирует падение в обморок, прижимая ладонь ко лбу, вновь обращаясь к Лань Чжаню. — Ах, Лань Чжань! Я так много слышал о потрясающе красивых и всеми уважаемых Нефритах ордена ГуСу Лань, но как жаль, что я не могу увидеть это сам. Я полагаю, что этому обычному человеку просто придётся довольствоваться лишь нахождением в вашем почётном присутствии. Вэй Ин мысленно посмеялся над тем, как Цзян Чэн демонстративно отвёл от него взгляд. Также он заметил лёгкое замешательство Лань Сиченя. — Молодой господин Вэй, не могли бы вы объяснить, что вы имеете в виду? — вежливо спрашивает Лань Сичень. Вэй Ин даже не предвидел такой волны неловкости, которая накатила на него. — Ахах, ну, мои глаза может и красивые Цзэу Цзюнь, но они... Можно сказать, служат только эту функцию и в применении. Цзян Чэн насмехается над его грубым описанием, но Цзэу Цзюнь просто кивает. — Я понимаю. Тогда, молодой господин Вэй, я глубоко уважаю вас за то, что вы стали заклинателем вашего уровня. Пожалуйста, если вам когда-нибудь понадобится какая-либо помощь, не стесняйтесь обращаться. Слова Лань Сиченя звучат болезненно искренними, и его ответ гораздо более чувственный, чем реакция, которую он получает от охваченных благоговением молодых учеников Юньмэна, которым он помогал тренироваться, или то, как другие заклинатели смотрят на него дольше, чем положено, когда узнают. (Цзян Чэн говорит, что выражение, которое у них на лицах — жалость. Вэй Усянь задаётся вопросом, насколько жалким он, должно быть, выглядит в их глазах, когда вытирает ими пол во время рукопашного боя или тренировок с мечом.) Он потирает затылок рукой, когда его щёки вспыхнули ярко-розовым. — Благодарю вас, Цзэу Цзюнь, — говорит он. И тут его потрясает мысль. Интересно, что Лань Чжань думает о нём сейчас? Он, должно быть, не знал, что Вэй Усянь был слеп. Если бы он знал, то наверняка сказал бы Лань Сиченю. Не считая его первого прибытия в Пристань Лотоса, Вэй Ин никогда больше не задавался вопросом, как кто-то отнесётся к нему, когда узнают, что он ничего не видит. После того, как дядя Цзян и госпожа Юй узнали об этом и в последствии не выгнали. Но теперь он ловит себя на мысли о том, будет ли Лань Чжань думать о нём хуже? Не то, чтобы это имело значение, но, учитывая, что Лань Чжань определённо считает его раздражающим и бесстыдным, а также все те слова, которые он иногда говорит Вэй Усяню, заставляют его думать в обратную сторону. — Пссс, Лань Чжань? Лань Чжааань, — протягивает он, но это не вызывает ни единого отклика со стороны Ванцзи. — Теперь, когда вы знаете, что эта несчастная душа лишена зрения, не мог бы ты описать себя? Я хотел бы знать, действительно ли ты словно вырезан из нефрита? Твои глаза правда похожи на золото? Волосы действительно будто из тончайшего шёлка? Ах, Лань Чжань, если бы ты пошёл со мной на рынок Цайи, я бы в одно мгновение разбогател от тех ценностей, из которых состоит твоё лицо! Лань Чжань фыркает, всё еще не глядя в сторону Вэй Ина. Также парню послышалось, что он слышал смешок Лань Сиченя. Затем Лань Чжань наконец произносит: — Говорят, что у нас с братом много общего. "Так что посмотри на него, если хочешь знать, как я выгляжу", остаётся невысказанным. Вэй Усянь ничего не может с собой поделать и разражается смехом. Он слишком громко смеётся, так же, как и его мать, что безусловно не по-правилам ГуСу Лань. Но как его можно винить в этом, тем более, если пошутил сам Лань Ванцзи. — Ах, Лань Чжань! Ты довольно забавный, не так ли? Разве это не нарушение одного из трёх тысяч ваших правил — не дразнить друг-друга? Как я увижу Цзэу Цзюня? Должен ли я спросить его, как он выглядит? Ах, а что, если он скажет, что выглядит точно так же, как и ты? Как мне тогда выбраться из этой ловушки? Теперь меня вечно будут мучить мысли о тебе, Лань Чжань! Вэй Ин резко останавливается, когда рука хватает его сзади за воротник, сильно встрясая. — Прекрати говорить глупости, Вэй Усянь, — шипит Цзян Чэн. Вэй Ин повинуется. Немного позже, Усянь понял, что водяные гули — это вовсе не водяные гули, а скорее целая бездна в водах Цайи. Когда их лодки втягиваются в огромный водоворот, Цзян Чэн кричит ему, чтобы он летел на своём мече, как и все остальные. К сожалению, Вэй Усянь не искусен в полётах. Это всё равно, что пытаться нащупать себе путь сквозь воду, только хуже, так как он окружён воздухом, и отличить левое от правого и верхнее от нижнего очень сложно, конечно, только если кто-нибудь не даст ему точных инструкций о том, куда именно повернуть. Тем не менее, ему это удаётся до того, как Су Миншань чуть не упал в пропасть. Усянь спас его, но в итоге начал падать сам. К счастью, Лань Чжань был поблизости и схватил его за воротник, тем самым причиняя коже ноющую боль, отчего Вэй Ин вздрогнул. — Разве мы не близки, Лань Чжань? Ты можешь держать меня не только за воротник. — Мы не близки, — напряжённо ответил Ванцзи. Вэй Усянь смеётся, не ожидая ничего меньшего от Второго Господина клана Лань. Находясь настолько близко к нему, посреди самого хаоса водяной бездны, бушующей под ними, Усянь осознаёт одну вещь. Он может различать сердцебиение Лань Чжаня.*****
Всю оставшуюся часть своего пребывания в Облачных Глубинах, Вэй Усянь был сосредоточен на Ванцзи. Один раз, он нашёл Лань Чжаня у холодных источников, и громко смеялся над тем, как тот злится. Позже он приносит двух кроликов, которых нашёл во время прогулки по лесу в Облачных Глубинах, и отдаёт их Лань Чжаню. Хоть он и говорил, что в Облачных Глубинах запрещены животные, но он также не отказался от этих. С каждым взаимодействием Вэй Усянь пытается нарисовать себе в мыслях более чёткую картину Лань Чжаня. Он знает, как стойко он держится, когда его бьют дисциплинарным кнутом, знает, как на мгновение он задерживает дыхание, когда берёт на руки кролика. Лань Чжань, который изначально был едва заметной точкой в его представлении, или в лучшем случае размытым очертанием, становился всё более и более определённым в его сознании. Нет, он не мог видеть Лань Чжаня, но Вэй Ин знает ритм его сердца. Он начал чувствовать его ещё лучше. Иногда, когда Вэй Ин остаётся наедине со своими мыслями, то задаётся вопросом, не пересекает ли он черту. Это очень интимно — знать биение чьего-то сердца так, как Вэй Усянь знал биение сердца Лань Чжаня.*****
С течением времени, Вэни становятся всё более бесстыдными в своих намерениях взять власть над другими орденами. Их жестокость приводит к тому, что в конце концов Облачные Глубины оказываются поглощены огнём. Вэй Ин встречается с Лань Чжанем на обучении Цишань Вэнь, и он едва может выносить, в каком состоянии находится Ванцзи. Осознание того, что Вэнь Сюй сломал его ногу, что он посмел коснуться Лань Чжаня, заставляло кровь в жилах Вэй Ина вскипать. Цзян Чэн останавливает его от чего-либо предосудительного, резко напоминая, что любые неприятности, которые он учинит здесь, Вэнь Чао и его свита вернут ему в десятки раз больше. Ещё через время, Вэнь Чао приводит учеников со всех кланов в пещеру и вскоре убегает оттуда, оставляя их запертыми в этом холодном месте. Цзян Чэн и Цзинь Цзисюань выводят учеников, в то время как Вэй Усянь отвлекает Черепаху Губительницу. Лань Чжань спасает Вэй Ина, но его и без того раненную ногу, прокусывает пасть черепахи. Когда они удаляются подальше от черепахи, скрываясь в более безопасной части пещеры, Вэй Усянь решает развести огонь с помощью талисмана, мелко подрагивая от холода. Он знает, что Лань Чжань тоже замёрз, и в районе груди болезненно кольнуло. В конце концов, единственная причина по которой Лань Чжань тут остался, была из-за Вэй Ина. — Не волнуйся, Лань Чжань, — бормочет он. — Цзян Чэн обязательно вернётся за нами. Мы не проторчим здесь вечность. А может даже и вместе с павлином. Я уверен, они вернутся за нами. Просто попытайся хотя бы немного расслабиться. Он пытается сохранить свою духовную энергию, зная, что им, скорее всего, придётся залечивать новые раны, но всё равно пользуется ей, чтобы прочувствовать всю напряжённость Лань Чжаня. Он ощущает, как сильно бьётся его сердце, и понимает, насколько измучен Ванцзи. Вэй Ин хватает мешочек, который дала ему Мянь-Мянь. Так осторожно, как только может, он тянется туда, где, по его мнению, находится рана Лань Чжаня. Его пальцы едва касаются воспалённой кожи. Вэй Усянь обхватывает одной рукой икру Ванцзи и нежно сжимает, как он надеется, не причиняя дискомфорта, прежде чем осторожно вытянуть ногу. Он думает, что несопротивление - это свидетельство того, насколько Лань Чжань устал. — Вэй Ин... Молодой человек распределяет целебные травы на рану Ванцзи, пока тот шипит от боли, и Вэй Ин чувствует, как нещадно разбивается его сердце. — Это поможет, Лань Чжань, — говорит он, но извинение так и вертится на кончике его языка. Второй Нефрит ордена ГуСу Лань в то время ответно прикладывает травы к его ране на груди. — Это поможет, — вторит Ванцзи. Вэй Усянь же недоверчиво фырчит на это. — Тебе следует оставить побольше для себя, Лань Чжань. Моя рана не имеет большого значения, — говорит он, указывая на клеймо. Ванцзи молчит, но Вэй Ин знает, что он смотрит на него с немалым осуждением. — Почему ты встал у неё на пути? — тихо спрашивает он. — Ну, я не мог позволить этой ужасной ведьме клеймить Мянь-Мянь. Она девушка, и при том красивая! Не то чтобы я знал..., — говорит он, слегка подталкивая Лань Чжаня локтём. Ванцзи совсем не смешно, но это заставляет улыбаться Вэй Усяня ещё шире. — Кроме того, я всё равно это не вижу. Даже если бы они поставили мне клеймо на моём лице, я бы этого никогда в жизни не увидел. Поэтому я думаю, что это совсем не важно. Конечно он не совсем это имеет в виду. Хотя его не так сильно заботит своя внешность, но он, конечно же, не хотел бы, чтобы на его лице было клеймо Вэнь. Но ему любопытно, что бы по этому поводу сказал Ванцзи. Как и следовало ожидать, в ответ была только тишина. — А что такое? Ты думаешь, я красивый, Лань Чжань? Разве это испортило бы моё красивое лицо? — ухмыляется Вэй Усянь. Лань Чжань ничего не ответил, но его сердцебиение определённо участилось. Вэй Ин смеётся над подтверждением того, что разозлил Ванцзи, пусть даже не сильно. На самом деле Усянь не знает, как он выглядит, но люди много раз описывали ему. Шицзе сказала ему, что его глаза серые, как грозовые тучи, а волосы густые и непослушные. Цзян Чэн ляпнул, что он похож на демона, после чего шицзе неодобрительно упрекнула его. Дядя Цзян говорит, что он похож на своего отца, но характер достался ему от матери. Сам Вэй Ин проводил свои свободные часы и минуты скуки, изучая руками плоскости своего лица. У него есть общее представление о чертах, но он не знает, считается ли это красивым или нет. Усянь томно вздыхает. Он и Ванцзи впадают в прерывистую дрёму. Вэй Ин просыпается от странных звуков, очень похожих на всхлипы. Он начинает ощупывать пол пещеры рядом с собой, и неожиданно капля падает на тыльную сторону его ладони. Она стекает в быстром темпе на пол. Усянь не успокаивается, пока его ладонь не находит щёку Ванцзи. Лань Чжань плачет. Вэй Усянь сразу напрягается и подносит уже вторую руку к лицу Лань Чжаня. Его два больших пальца нежно смахивают слёзы. — Ах, Лань Чжань! Лань Чжань, не плачь, — взволнованно шепчет Вэй Ин, —Тебе больно? Где болит? Просто покачай головой или кивни, тебе не нужно ничего говорить. Ванцзи не делает ни того, ни другого, и мысленно, Вэй Ин уже проклинает себя. — Эти бесполезные глаза! Если бы я мог увидеть тебя и помочь... Мне так жаль, Лань Чжань, мне действительно жаль. Это все же твоя нога? Он отрицательно качает головой. Руки Усяня медленно опускаются на колени. Если это не из-за травм, то... Единственное, из-за чего ещё он мог бы плакать, это из-за пожара в Облачных Глубинах. Вэй Ин корит себя за то, что такой узколобый, за то, что так беспечно забыл об этой трагедии. — Мы выберемся Лань Чжань и ты найдешь своего брата. Я уверен, что с ним всё в порядке. В конце концов, ничто не сможет окончательно сломать нефрит. — Вэй Ин, — выдыхает Ванцзи. Усянь разжигает огонь и накрывает его своим высушенным верхним халатом, радуясь, что не может видеть выражение его лица, когда он это делает. — Я уверен в этом, — тихо повторяет он, устраиваясь на холодном, каменном полу. Они побеждают Черепаху-Губительницу, но проклятая тварь заблокировала им выход. У них не остаётся выбора, кроме как ждать помощи, но Вэй Усянь не знает, сколько у него осталось времени. Со всеми событиями, что произошли, так ещё и с инфицированной раной на груди, он начал отсчитывать дни. Его тело охватил жар, он бредит от лихорадки, и он ничего не чувствует вокруг себя. Его голова покоится на чём-то твёрдом. Он слепо тянется вверх, проводя пальцами по мягкому лицу. В забытье он задаётся вопросом, не стал ли он снова младенцем, лежащим на коленях своей матери. Он хихикает от этой мысли, слабо обхватывая щёки над собой ладонями. — Я хочу знать, — бормочет он невнятно, — Я хочу знать, как ты выглядишь. Не хочешь ли ты мне рассказать об этом, Лань Чжань? Внезапно, Лань Чжань берёт его руку в свою и начинает направлять к лицу. Его ладонь очерчивает лицо с резкими чертами и мягкой кожей. Вэй Усянь чувствует резкую линию подбородка, затем его рука ведёт к прикрытым векам под слегка нахмуренными бровями. Затем ощупывает ленту, лежащую поперёк гладкого лба. — Знаешь, я никогда не хотел этого раньше, Лань Чжань, — говорит он хриплым голосом, из-за изнывающего чувства жажды. Он едва понимает, что говорит, но по какой-то причине чувствует, что это важно. Его мысли рассеиваются, когда он поворачивает голову. Теперь он прислоняется к твёрдой груди, которая отдаёт приятной вибрацией, когда Лань Чжань начинает напевать песню. Он хочет узнать, как называется песня, и пытается спросить, но песня убаюкивает Усяня до потери сознания.*****
Цишань Вэнь нападает на Пристань Лотоса, Цзян Чэн теряет своё золотое ядро, и Вэй Усянь принимает решение. Вэй Усяню ещё никогда не было так страшно. Ему трудно отличить своего бледного и избитого шиди от трупа. Он почти не двигается, не ест и ни на что не реагирует. Яньли пытается добиться от него ответа, но безрезультатно. Вэнь Цин помогает ему в мере своих возможностей, но Усянь знает, что у них мало времени. Вэнь Чао идёт за ними. Вэй Усянь не позволит своему шиди умереть вот так. Он отказывается от сна. С помощью Вэнь Нина, он просматривает стеллажи с медицинскими книгами, принесёнными самой Вэнь Цин. Так продолжается несколько ночей, пока у Усяня не появляется идея. Это больно, это ужасно, и это невероятно рискованно, но это лучшее, что он может сделать на данный момент.*****
Это мучительно. Вэнь Нин держит его, и Вэй Ин думает, что боль того, что его режут, заставляет его видеть красным, должно быть цвета его крови, потому что это всё, о чём он может думать, чувствуя, как умелые руки Вэнь Цин шевелятся у него в груди. Она разрывает связь между ним и его золотым ядром. Это похоже на смерть.*****
Вэй Ин, пошатываясь, спускается с горы. Он должен быть благодарен за то, что операция прошла успешно, думает он. Он мог бы убить себя и Цзян Чэна, и что бы тогда делала Яньли? Он должен быть счастлив, что его шиди может теперь спокойно отдохнуть, по крайней мере теперь, когда его путь ведёт к главе ордена Цзян. Вэй Ин же не чувствует ничего, кроме всеохватывающего отчаяния. Его тело онемело от лекарства, которое он принял перед операцией. Он хотел бы что-нибудь почувствовать, даже если это боль в груди, в том месте, где аккуратный маленький ряд швов был спрятан под одеждой. Всё, что угодно, лишь бы отвлечься от окружающей тьмы. Вэй Усянь всегда был слеп. Он родился слепым, но прямо сейчас, он слеп по-настоящему. Мир стал ещё темнее, чем тогда, когда он был ещё в утробе матери, и к тому же холоднее. Он не чувствует деревьев вокруг себя, диких животных, прячущихся рядом с ним, насекомых, бегающих у него под ногами. И также он не чувствует присутствия Вэнь, которые подходят, чтобы схватить его. И когда его бросают в Могильные Курганы, он в истерике думает о том, что никогда больше не сможет почувствовать сердцебиение Лань Чжаня.