*****
Во время убийства Вэнь Чао, с его лица не сходила дикая улыбка. Также он почувствовал Лань Чжаня и Цзян Чэна поблизости. Это совсем не похоже на то, как он ощущал их раньше. Возмущённая энергия, которую он направляет через талисман, даёт ему общее размытое представление об окружающем мире. Это не точно и не идеально, и это, безусловно, не то, как было с его золотым ядром, но это выполнимо. Он получает смутное представление о том, где находится Лань Чжань, и его хватка на горле Вэнь Чао слегка ослабевает. Возмущённая энергия эхом отдаётся у него в голове, шипя на него, чтобы он раздавил трахею Вэнь Чао, выпотрошил как свинью, которой он и является. Сквозь эту пелену он чувствует укол желания ощутить каждый шаг Лань Чжаня, ещё раз ощутить биение его сердца сквозь всю эту темноту. Теперь всё это исчезло. И он думает, что должен быть благодарен за то, что родился таким, так как не может видеть ужас, который, должно быть, так ясно написан на лице Лань Чжаня, когда он произносит "Вэй Ин".*****
Они побеждают Вэнь, в основном, из-за использования Вэй Усянем тёмных энергий. Ланьлин Цзинь устраивают ночную охоту на горе Байфэн, как будто у них есть на это какое-то право. Вэй Усянь признает, что павлин внёс свою лепту в помощь на войне, но едва ли. Он находит невероятно лицемерным то, как Цзинь выставляют напоказ своё богатство, действуя так, как будто сам Цзинь Гуаншань нанёс смертельный удар Вэнь Жоханю, а не его незаконнорожденный сын, которого он совсем недавно так кстати решил признать. Начинаются соревнования по стрельбе из лука, и Цзинь Цзысюнь уже напоминает Вэй Усяню, почему большинство учеников Цзинь – пустая трата места. Он бросает вызов любому, кто может противостоять Цзинь Цзысюаню, горячо восхваляя навыки павлина в стрельбе из лука. Цзинь Цзысюань не признает эти заявления, но и не делает ничего, чтобы это отрицать. Вэй Усянь усмехается, прежде чем ему в голову приходит идея. — Я попробую свои силы! — он неторопливо выходит вперед, — Лань Чжань, можешь одолжить мне твою налобную ленту? При ожидаемом молчании Лань Ванцзи, сопровождаемом шёпотом других учеников, Вэй Усянь замолкает. — Ну, в любом случае это не так важно, — он наклоняет голову в сторону Цзинь Цзысюаня. Он поднимает свой лук и накладывает на тетиву сразу пять стрел, нацеленных в ряд из пяти мишеней, всё ещё стоя лицом к павлину. Он угрожающе ухмыляется. — Я не имею понятия, знаете ли вы это, но первая дисциплина Юнмэн Цзяна - это стрельба с закрытыми глазами. Вэй Усянь отпускает тетиву лука, слыша характерный стук его стрел, попадающих в центр каждой мишени. Он знает, что позже получит нагоняй от Цзян Чэна за столь бесстыдное поведение, но прямо сейчас это стоит вздохов толпы и возмущённого заикания Цзинь Цзысюня. Цзинь Цзысюань, к его чести, никак это не комментирует. Конечно, он занимает первое место на соревнованиях по стрельбе из лука. Никому из клана Цзинь это не нравится, но ещё меньше нравится, когда он захватывает тридцать процентов добычи на горе Байфэн.*****
Вэнь Нин знает, что Вэй Ин слеп, но Вэй Усянь удивлён, узнав, что Вэнь Цин об этом не догадалась. Она узнаёт об этом так же, как и семья Цзян узнала об этом в Пристани Лотоса много лет назад. Он играет в "игру цветов" с А-Юанем. После того, как бабушка Вэнь научила А-Юаня цветам, он всегда пытается указать, какого цвета что-либо. Вэй Ин находит это положительно очаровательным, даже если он слышал от бабушки Вэнь, что отсутствие ярких цветов в Курганах вызывает сожаление. Вэй Усянь намерен изменить это, поскольку именно он приносит жизнь в это некогда пустынное место. — Это коричневый цвет! — радостно вскрикнул А-Юань. Вэй Ин знал, что на Курганах много коричневого цвета. Он хлопает в ладоши на фразу А-Юаня и это заставляет мальчика хихикать от радости. — Это зелёный цвет! Удивительно, что здесь клочками начала прорастать трава. — Это красный! — А-Юань тянет за ленту в волосах Вэй Усяня, и Вэй Ин смеётся, прежде чем нежно поднять А-Юаня на руки. — Да, ты хорош А-Юань! Красный - любимый цвет твоего Сянь-гэгэ, — говорит он, и А-Юань кивает. Яньли давным-давно подарила ему ленту для волос. Кто-то сказал, что красный - это цвет крови, и в то время он подумал, что в этом есть что-то поэтическое. — Это... Это оранжевый! — говорит А-Юань, указывая туда, где, как знает Вэй Усянь, находится корзина с редиской. — Блестящая работа А-Юань! У меня на руках маленький учёный, — выпаливает Вэй Ин, прежде чем сильно дунуть в щёку А-Юаня. Он визжит от восторга, заставляя Вэй Усяня в свою очередь хихикать. — А-Юань, — неожиданно говорит Вэнь Цин, — Редиска фиолетовая. Ах, ну в последний раз, когда они играли в "игру цветов", Лань Чжань пришёл в гости. Он аккуратно поправлял А-Юаня каждый раз, когда тот ошибался в цвете (что случалось не так уж часто, ведь его А-Юань умный мальчик!). Как это было удобно, когда рядом был Лань Чжань. Не говоря уже о том, что Лань Чжань кажется, тает как пудинг всякий раз, когда А-Юань смотрит на него. Всё, что А-Юаню нужно было сделать, это попросить Богача-гэгэ о чём-нибудь, и он это получит! Вэй Усянь не может винить в этом Лань Чжаня. Вэй Ин гладит мальчика по голове. — Послушаем Вэнь Цин, А-Юань. Похоже Сянь-гэгэ не очень хорош в этой игре. Он притворно начинает хныкать и всхлипывать, пока А-Юань не начинает похлопывать его по щекам и обнимать, говоря, что всё в порядке, он всё равно останется другом Сянь-гэгэ, даже если он не знает цветов. "Такой послушный ребёнок", думает Вэй Усянь. — Вэй Усянь, — говорит Вэнь Цин, — Ты что, не знаешь цветов? Вэй Ин моргает. А потом просто смеётся над этим вопросом. — Ах, Вэнь Цин, так уж получилось, что я слепой. Не вини этого человека за то, что он не видит. — Что значит "слепой"? — спрашивает А-Юань. — Это значит, что я воспринимаю мир не так, как ты, маленькая редиска. А-Юань со всей серьёзностью кивает, как будто в словах Вэй Усяня для него был какой-то смысл, что заставляет Вэй Ина снова рассмеяться. Вэнь Цин замолкает, и Вэй Усянь радуется, что не может видеть выражение её лица. После того, как А-Юань уходит, Вэнь Цин тихо говорит: — Ты отказался от золотого ядра? От твоего единственного преимущества в этом мире? Вэй Усянь откидывается назад, опираясь на руки, лицо обращено к небу. Он задаётся вопросом, есть ли сегодня вечером на небе звёзды? Не Хуайсан однажды попытался описать Вэй Ину, что такое звёзды, и он думает, что они выглядят абсолютно волшебно. — Раньше я использовал своё золотое ядро, чтобы увидеть мир. Теперь я использую тёмную энергию. Это всё ощущается совершенно по-другому, но я всё ещё могу выживать без своего золотого ядра. Что остаётся невысказанным, так это его убеждённость в том, что Цзян Чэн не смог бы сделать то же самое. И в любом случае, Вэй Усянь не уверен, насколько эффективно он смог бы защитить Илин без энергии обиды. Так что это спорный вопрос. Вэнь Цин больше не спрашивает его об этом. Но в конце концов, это не имеет значения. Потому что никто из них не переживёт грядущих событий.*****
Вэй Усянь, жадно глотая воздух ртом, возвращается к жизни. Ужасно кружится голова. Он размахивает руками, чтобы нащупать что-нибудь твёрдое, за что можно ухватиться. Когда он поднимает их, так и не найдя опоры, он видит красный цвет. Он застыл в таком положении, кажется, на несколько часов: грудь вздымается, кровь тонкой струйкой капает с рук. Вэй Ин пытался понять хоть что-нибудь, кроме бессвязного крика в своей голове. Он лежит тут, в луже крови, которая принадлежит ему, но не принадлежит одновременно. Его глаза тем временем привыкают к тусклому освещению в сарае. Он не уверен, какое событие более потрясающее: то, что он снова жив, или то, что у него есть способность видеть. — Так это красный, — приходит в голову Вэй Ина мысль, когда он смотрит на полосы крови и беспорядок талисманов, оставленных ему предыдущим хозяином этого тела. Вокруг него разбросаны тексты и чертежи, записи Старейшины Илина, которые ему помогал писать Вэнь Нин. Он думал, что другие великие ордена должны были уничтожить все его тёмные творения, что сразу порождает вопрос. Как парень, в теле которого он сейчас находится, нашёл их? Прочитав свои слова, теории ритуала жертвоприношения души, он понимает, что его призвали, чтобы отомстить. Истерический смех отдаётся щекотящим чувством в его животе, где дают о себе знать отголоски золотого ядра. Это очень слабо, еле ощутимо, и на это Вэй Ин закрывает глаза. Он пытается выпустить поток духовной энергии, чтобы ощутить окружающий мир так, как он когда-то делал, до того, как он был воскрешён этом в теле, чтобы сравнить с тем, как это ощущалось тогда, когда его тело потеряло золотое ядро. Поток духовной энергии прерывается и быстро иссякает, оставляя после себя только жуткую усталость, как тогда, когда он был ещё ребёнком на улицах Илина. Он снова смеётся. В голове проскочила мысль, что ему только что достался дар зрения ценой значительно более слабого золотого ядра. Он никогда больше не сможет воспринимать мир так, как раньше.*****
Ему повезло, что он всегда спокойно относился к переменам, потому что от великолепия мира за пределами жалкого сарая захватывает дух. Его босые ступни касаются травы. "Зелёная!", слышит он в голове голос А-Юаня, перемещая взгляд на небо. Облака кажутся такими пушистыми, ярко-голубое небо и поместье Мо перед ним. Усянь сравнивал своё зрение и то, что он сейчас видит, с воспоминаниями о вещах, о которых он только слышал, описанных ему в прошлой жизни. Прибывают младшие ученики клана Лань, и он видит стайку молодых парней, одежда которых вся одного и того же цвета. Вэй Усянь быстро учится различать людей по чертам лица, а не только по голосу и интонации. Один из учеников посылает сигнальную ракету с символом Облачных Глубин в ночное небо. Вэй Ин ловит себя на том, что восхищается тем, как это ярко искрится в воздухе и улетает в неизвестность. Он узнаёт этот символ по воспоминаниям, такие же были на резьбе входных приглашений в Облачные Глубины. Но вдруг Вэй Ин замечает струящиеся белые одеяния и чувствует энергию Лань Чжаня, которую он никогда не забудет. И то, как тот грациозно спускался со своим гуцинем, заставило Усяня оцепенеть в восхищении. Красивый - единственное слово, которое Вэй Ин может придумать, чтобы описать Лань Чжаня. Его ниспадающие каскадом волосы были идеально прямыми и блестящими, нос и брови изящно заострены, что, по мнению Усяня, подчеркивает его звание Второго Нефрита клана ГуСу Лань. "Ты действительно словно вырезан из нефрита? Твои глаза правда похожи на золото?" — фраза из прошлого всплывает в голове Вэй Ина. Он - всё, что представлял себе Вэй Ин, и даже больше. Тем не менее, Усянь не может сдержать обжигающих слёз, стекающих по лицу, несомненно, разрушая нанесённый на него ужасный грим. Он плачет, даже когда прячется за колонной, потому что он понимает то, что он никогда не сможет воспринимать Лань Чжаня так же как раньше. Он никогда не воспримет быстрый стук своего сердца так, как раньше. Ощущение тесноты в груди становится невыносимым. Вэй Усянь убегает.*****
Увидеть Вэнь Нина - это шок. Он не совсем живой. Чёрные глаза и похожие на молнии вены делают его похожим на свирепый труп, но он не кучка пепла, как обещал Цзинь Гуаньшань, и говорил весь остальной мир заклинателей. Встреча с Цзян Чэном - ещё один шок. Одетый в яркие цвета ордена Цзян, он с хмурым видом врывается в его вторую жизнь. Цзян Чэн бьёт его Цзыдянем (хотя он не обижался на Цзян Чэна из-за этого. Какая-то часть внутри него чувствует, что он этого заслуживает, потому что жестоко обошёлся с Цзинь Лином, не подумав). Сын его шицзе сильно вырос, маленькая копия павлина. У него нет родителей, чтобы дать ему всё то, что он заслуживает. У него есть только дядя, обременённый задачей восстановления клана с нуля и воспитанием ребёнка... Так что Вэй Ин думает, что он охотно принял бы ещё сотню порок Цзыдянем за свой проступок. Он прячется за всеми уважаемым Хань Гуан Цзюнем, играя роль безумного заклинателя, ступившего на тёмный путь, переключаясь между бессвязным хныканьем и выкрикиванием бесстыдных замечаний. К его удивлению, Лань Чжань защищает его и забирает обратно в Облачные Глубины. Неужели великий Хань Гуан Цзюнь в наши дни даёт прибежище даже самым ничтожным заклинателям? Даже младшие ученики сбиты с толку его поведением, но Вэй Ин соглашается пойти с ним. Он старается не думать о том, как последние несколько раз, когда он разговаривал с Лань Чжанем, тот пытался вернуть его в ГуСу. Кроме того, у Вэй Усяня есть план. Он устраивает сцену и вопит так громко, как только может, когда Лань Чжань уводит его в Облачные Глубины. Конечно, часть его радуется, когда он наконец-то воочию видит красоту гор, места, которые он обожал и любил в своей прошлой жизни, но другая его часть понимает, что он должен сбежать. В конце концов, если думать логически, то он всё ещё находится в розыске, и желание мести Мо Сюаньюя ещё не исполнено. Не имеет значения, как сильно Вэй Ин хочет веселиться рядом с Лань Чжанем и дразнить его, как он делал в прошлом. После того, как он проявит своё постыдное поведение, его наверняка вышвырнут из Облачных Глубин. В конце концов, это будет не в первый раз. И вот, когда Лань Сычжуй и Лань Цзыньи тащат его в цзинши, он говорит себе, что будет придерживаться плана. Он бросится на Лань Чжаня и вызовет у того такое отвращение, что Лань Чжань будет вынужден пронзить его мечом; праведный человек никогда бы не поступил так жестоко, но, по крайней мере, Мо Сюаньюя вышвырнут из Облачных Глубин за то, что он неразборчив в связях. Плечи Вэй Усяня подрагивают... Главное придерживаться плана. Ванцзи отпускает младших, оставляя его и Вэй Ина в цзинши совершенно одних. Лань Чжань смотрит на Вэй Ина и делает один шаг в его сторону. Из глаз Усяня потекли слёзы. Чёрт, истерически думает он, я должен был заставить его думать, что я сумасшедший, но теперь он подумает, что я действительно сумасшедший! Вэй Ин начинает ещё сильнее рыдать, дрожащими руками прикрывая глаза. Он не знает, почему все эти эмоции захлестнули его сейчас, почему ему кажется, что он тонет, когда он явно стоит на суше. Может быть, это потому, что у него не было ни секунды, чтобы осознать происходящее с тех пор, как он предстал в теле Мо Сюаньюя, или, может быть, это потому, что в течении дня он видел людей из своей прошлой жизни, для которых он был мёртв в течении шестнадцати лет, или, может быть, это потому, что у него не было времени привыкнуть к тому факту, что он может видеть. — Вэй Ин? — встревоженно говорит Лань Чжань. Он по-настоящему ошеломлён тем, что Вэй Усянь впервые увидел его за свою короткую жизнь благодаря телу Мо Сюаньюя. Часть Вэй Усяня находит забавным, что Лань Чжань вообще не реагирует, на его бредни в роли сумасшедшего, но как только он проливает слезы, как несчастная девушка, Лань Чжань вздрагивает. Его сердце трепещет в груди, когда он слышит, как его имя данное при рождении слетает с губ Лан Чжаня. Это знакомо, так знакомо, и это почти компенсирует шок, охвативший Вэй Усяня. Потому что, конечно, он узнал его. — Ты знал? Все это время? — хрипит Вэй Усянь, пока слёзы продолжают течь по его лицу. — Вэй Ин. Скажи мне, что не так, — настойчиво говорит Лань Чжань. Вэй Усянь почти смеется над этим. Есть так много вещей, которые он мог бы сказать. Он мог бы сказать, что "вот, я вернулся, но все люди, ради спасения которых я пожертвовал своей жизнью, мертвы". Или "я снова вернулся, но все, кого я люблю, либо ненавидят меня, либо мертвы", либо я жив, но это не похоже на благословение, каким оно должно быть. Вместо этого он кричит: — Лань Чжань, я вижу тебя! Я вижу тебя, но я... Я не могу, как раньше. Я не могу, я не могу, Лань Чжань, я... Он осознает, что сейчас у него учащённое дыхание, его пальцы впиваются в кожу вокруг глаз, а грудь сильно вздымается. Большие руки мягко отводят его собственные от лица, а затем его заключают в тёплые объятия. Вэй Усянь в своем первоначальном теле был почти такого же роста, как Лань Чжань. В худощавом телосложении Мо Сюаньюя он ощутимо уступает ему. Вэй Усянь зажмуривает глаза, наслаждаясь темнотой, когда его голова утыкается в широкую грудь Лань Чжаня. Его руки обхватывают тело Вэй Усяня, как тиски, сильные и успокаивающие. Он не знает, как долго он стоит там, в объятиях Лань Чжаня. Его дыхание медленно успокаивается, и слёзы высыхают. Чувство вины пронзает его при мысли о том, что он запятнает эти неприкосновенные одежды Ванцзи своими слезами, но оно скрывается за явным облегчением, охватившим Вэй Усяня от того, что он снова может дышать. Вэй Усянь вздрагивает, всё его тело вздымается, прежде чем он замирает. Лань Чжань немного отстраняется для того, чтобы взять лицо Вэй Усяня в свои руки. Шея Вэй Ина напрягается от усилия вытянуться, чтобы посмотреть на Лань Чжаня, но как только он встречается взглядом с этими золотыми омутами, он обнаруживает, что не может отвести взгляд. Лань Чжань тихо бормочет что-то, чего Вэй Усянь не может разобрать, пока звон в ушах не затихает. И тогда он понимает. — Вэй Ин, посмотри на меня. Я здесь, Вэй Ин, я здесь. Проглотив комок в горле, он кладет руки поверх рук Лань Чжаня. — Как ты узнал, Лань Чжань? — спрашивает он едва слышным шепотом. Лань Чжань молчит. А потом он напевает ему песню. Это мелодия, которую Вэй Усянь узнаёт, и его глаза расширяются. — Я знаю это. Я знаю эту песню, Лань Чжань. Это было в пещере? Лань Чжань кивает, и Вэй Усянь удивляется. — Думаю, я вспомнил, что слышал её. Скажи, Лань Чжань, как она называется? Лань Чжань молчит. Вэй Усянь моргает, и чары рассеиваются. Он отстраняется от более высокого мужчины, внезапно чувствуя себя глупо. Ледяной холод окатывает его, когда он понимает, что снова ворвался в жизнь Лань Чжаня, сломался перед этим человеком, как ребёнок, и раскрыл свою личность, сам того не желая. За всё то время, что Лань Чжань знал его, Вэй Усянь постоянно вмешивался, и, похоже, это не изменилось и в этой жизни. Он отступает от Лань Чжаня, разрывая зрительный контакт. Усянь пытается рассмеяться, надеясь, что Лань Чжань не заметит, насколько это наигранно, и вытирает слёзы с лица. Он на нетвёрдых ногах увеличивает расстояние между ними. — В конце концов, я несу за собой разрушения, и я знаю, что тебе это не нравится, я всё равно никогда тебе по-настоящему не нравился, но я... Ты всё равно вытащил меня из действительно сложной ситуации, и я ценю это, — снова смеётся он. Было забавно очнуться в новом теле, а затем сразу же раскрыться перед Цзян Чэном и быть атакованным Цзыдянем Когда он, спотыкаясь, направляется к двери, то решает сказать: — Знаешь, когда-то я действительно считал тебя своей родной душой на всю жизнь. Моя родственная душа... Слова на вкус как кислота на его губах, несмотря на то, что это была самая искренняя вещь, которую он сказал за время своего пребывания в теле Мо Сюаньюя. Он болезненно осознает, что он не в той форме, чтобы куда-то идти, следы от хлыста Цзыдяня пульсируют и останутся на ближайшее время, часто напоминая о себе, но ему нужно уйти. Он злоупотребил чужим гостеприимством и отчаянно хватается за стену цзинши, собираясь толкнуть дверь, чтобы уйти, но... — Вансянь. Вэй Усянь останавливается. Водоворот мыслей в его голове прекращается. Он оборачивается. Лань Чжань смотрит на него, и Вэй Ин может увидеть отчаяние в его нахмуренном взгляде, в его слегка опущенных губах. Он думает, что если бы он всё ещё был в своем первоначальном теле, то почувствовал бы только как учащённо бьется сердце Лань Чжаня. — Она называется Вансянь. Через несколько мгновений в голове щёлкает, и Вэй Ин ахает. Его брови сводятся к переносице, и он выдыхает: — О, Лань Чжань, — и падает в распростёртые объятия своей второй половинки.*****
После недавних событий время пролетело быстро. Он очень хотел бы, чтобы Мо Сюаньюй развил в себе более сильное ядро, хотя и знает, что не может ругать уже умершего парня за это. Ему было бы намного легче выкопать Цзинь Лина из стен родового кургана клана Не, если бы он мог воспринимать своё окружение с помощью духовной энергии. С другой стороны, у зрения тоже есть свои преимущества. А именно в том, что он ежедневно видит прекрасное лицо Лань Чжаня. Он узнаёт, как стоическое выражение лица Лань Чжаня незаметно меняется в ответ на беспорядок вокруг них. Он также видит надежду на лицах младших учеников, когда Хань Гуан Цзюнь и старший Мо врываются, чтобы спасти положение. Он видит возмущение на лице своего племянника, когда Лань Цзиньи снова называет его “юной госпожой”. Он даже время от времени видится с Цзян Чэном. Хоть и без былых улыбок. Это больно. Это больно, но оно того стоит. Во время событий в храме Гуаньинь, Вэй Усянь понимает, что видеть иногда бывает тяжело. Он никогда не сотрёт из своей памяти картину искреннего ужаса Цзинь Лина, когда его дядя признался, что приложил руку к убийству его отца, только для того, чтобы затем взять Цзинь Лина в заложники и приставить струну от гуциня к его горлу. Он никогда не избавится от полного опустошения на лице Лань Чжаня, когда после этого струна окажется у его собственного горла. Абсолютная агония в поведении Не Хуайсана, когда он видит свирепый труп своего дагэ. Горе Лань Сичэня, когда он проткнул Цзинь Гуанъяо мечом, и то, как он выглядел словно марионетка с перерезанными нитями, когда понял, что убил последнего из своих названых братьев. Вэй Усянь всё это видит.*****
Впервые за шестнадцать лет Старейшина Илина больше не является оскорбительным титулом в мире заклинателей. Вэй Усянь оказывается невиновным, в то время как Цзинь Гуанъяо обвиняется в убийстве своего отца, сводного брата и многих других. Те, кто когда-то хвалил Цзинь Гуанъяо за его большой вклад в мир заклинателей, за его мастерство в качестве лидера ордена Ланьлин Цзинь и за его сильное чувство справедливости, даже за то, что он убил Вэнь Жоханя много лет назад, теперь проклинают его имя с таким же энтузиазмом. Вэй Усянь признает, что Цзинь Гуанъяо лишился власти так же легко, как и пришёл к ней. Он знал это лучше, чем кто-либо другой. В конце концов, когда-то его хвалили за то, что он помог великим орденам выиграть битву в Безночном городе, но после он подвергся преследованиям, как ему показалось, на следующей же секунде. Несмотря на явное лицемерие всего этого, Вэй Ин не может не испытывать облегчения от того, что теперь всё закончилось. Цзэу Цзюнь уходит в уединение, а Лань Чжань становится Верховным заклинателем. Хотя наличие связей с любой частью мира заклинателей, откровенно говоря, последнее, чего хочет Вэй Усянь, но ему также хочется, чтобы Лань Чжань был выше всего этого. Каждый день Вэй Ин видит, как Лань Чжань возвращается домой. Они вместе живут в цзинши в крайне уютной и домашней обстановке, о которой Вэй Усянь в молодости смел только мечтать. Он проводит свои дни разрабатывая новые талисманы, направленные на помощь обычным людям. Он также пишет книгу о том, как совершенствоваться для слепых (одновременно понимая, что книга может быть не лучшим средством для прочтения слепому, и задаваясь вопросом, может ли он разработать талисман, который может диктовать книгу), и лениво думает о том, как убедить верховного заклинателя сбежать с ним. Однажды ночью Вэй Ин ложится на их общую кровать на бок, лицом к Лань Чжаню. Ему нравится наблюдать, как его муж готовится ко сну, и он бесстыдно смотрит, не отрываясь, как Лань Чжань по-очереди снимает слои своей одежды вплоть до нижних халатов. Когда Лань Чжань ложится рядом с ним, Вэй Усянь приподнимается на локте. Вид Лань Чжаня в таком виде, без ленты на лбу и раздетого до нижних одежд, но в то же время совершенно непринуждённого рядом с Вэй Усянем – бальзам на его сердце. Вэй Усянь лениво ведёт пальцем бессмысленные узоры на груди Лань Чжаня, просто потому, что он может и хочет. Длинные пальцы переплетаются с пальцами Вэй Усяня, и их руки сцепляются в замок на груди Лань Чжаня. — Вэй Ин. Вэй Усянь ухмыляется. Даже звук его имени на устах Лань Чжаня приносит ему большее умиротворение, чем любая песня, которую ученик ГуСу мог бы сыграть для него на гуцине. Ну, если только ученик, о котором идет речь, не будет самим Ванцзи. — Лань Чжааань. Уголок губ Ванцзи приподнимается при этих словах, посылая волну возбуждения по телу Усяня. Ах, на самом деле он никогда не устанет от этого человека. — Лань Чжань... Лань Чжань, о чём думает мой дорогой муж в эту дождливую ночь? Скажи своей жене, хорошо? Он наслаждается тем, как Лань Чжань бросает на него укоризненный взгляд в ответ на его бесстыдные слова, зная, что на самом деле тот любит, когда он так поступает. — Расскажи мне, что ты видел... В твоей первой жизни? Вэй Усянь удивлён, но не настолько сильно. На самом деле они не говорят о его первой жизни, но это вопрос, который многие люди задавали ему ещё до его смерти, и он понимает, что ответит на этот вопрос. Это вполне уместно, тем более, что вопрос от его возлюбленного. — Только если ты захочешь ответить, — твёрдо говорит Лань Чжань, внимательно наблюдая за лицом Вэй Усяня. Вэй Ин думает, что действительно не заслуживает этого прекрасного человека. — Ах, нет, дело не в этом, Лань Чжань! Мне просто нужно чуть-чуть подумать, — говорит он, — Нет ничего такого, о чём ты не мог бы меня спросить, хорошо? Он ободряюще сжимает руку Лань Чжаня, прежде чем приступить к ответу. — Когда меня принесли на Пристань Лотоса, я уже знал, как воспринимать окружающее, используя своё золотое ядро. Я... Мог чувствовать движение вещей вокруг меня на определённом расстоянии и имел представление об окружающем мире. Я пользовался этим на постоянной основе. Вот почему Вэнь Цин думала, что я именно поэтому смог развить, такое мощное золотое ядро, — размышляет Вэй Усянь, вспоминая, как Вэнь Цин небрежно упомянула об этом в Могильных Курганах. Очевидно, он развил своё золотое ядро в соответствии со стандартами, которые были у культиваторов на тридцать лет старше его. Это имело смысл - большинству людей не нужно было постоянно использовать своё ядро для того, чтобы выжить. — А потом, когда я встретил тебя в Облачных Глубинах. На самом деле, я тебя даже не почувствовал! Ты был таким тихим, Лань Чжань, и ты ходишь так, как будто ступаешь по воздуху. Цзян Чэну приходилось подталкивать меня локтем каждый раз, когда я пытался посмотреть на тебя, потому что я всегда заканчивал тем, что просто смотрел на дерево или что-то в этом роде. Это было так запутанно! — Усянь рассмеялся, вспомнив, как ему потребовалось несколько недель, чтобы начать правильно ощущать Лань Чжаня. — Ты действительно единственный в своем роде, Хань Гуан Цзюнь. Уши Лань Чжаня слегка покраснели, и Вэй Усянь мягко улыбнулся. — Но меня это так легко не остановило, Лань Чжань! Я приспособился! Я научился чувствовать тебя, даже не имея возможности видеть. В какой-то момент я стал различать ритм твоих шагов, слова, которые ты произносишь, когда удовлетворён, и даже тишину, когда я просто знал, что ты пристально смотришь на кого-то. Он удивляется, вспоминая, как много он знал о нюансах Лань Чжаня ещё до того, как смог его увидеть. — Знаешь, я даже знал, как бьётся твоё сердце. Я почувствовал это, когда ты был в пределах половины ли от моего местонахождения. Я думал, что сошел с ума, так много размышляя о тебе. И когда я потерял своё золотое ядро, всё, о чём я мог думать, так это о том, что я никогда больше не смогу почувствовать тебя привычным образом. Усянь посмотрел на Лань Чжаня. И это напомнило ему обо всём, что он сейчас имеет благодаря ему. — Вэй Ин, — тихо произносит Лань Чжань, и Вэй Усянь качает головой. — Нет, нет, ничего подобного! Несмотря на то, что я буду скорбеть о том, что не ощущаю тебя так, как раньше, Мо Сюаньюй сделал мне подарок. Он дал мне своё тело, и вместе с этим он дал мне эти глаза. Вэй Ин высвобождает свою ладонь из руки Лань Чжаня и скользит вверх, чтобы погладить его по лицу. — Он позволил мне увидеть это прекрасное, изящное лицо. Лань Чжань ещё пуще покраснел, но Вэй Усянь не был намерен останавливаться. — Я счастлив видеть тебя, знать тебя, быть с тобой таким, какой я есть сейчас. Видеть, как ты улыбаешься, когда ты со мной, видеть твои эмоции рядом с А-Юанем, то, как ты смотришь на меня. Лань Чжань, я люблю в тебе всё. Я полюбил тебя ещё до того, как увидел, и хочу любить ещё вечность. Искренние слова не оставляют Ванцзи равнодушным, и он видит, как Лань Чжань сглатывает. Сильная рука обвивается у основания шеи Вэй Усяня, прежде чем мягко потянуть его вперед, направляя его голову так, чтобы она легла на грудь Лань Чжаня. Тепло, исходящее от тела Ванцзи, согревает его, а затем... Он слышит сердцебиение своего любимого человека. Всё точно так, как он помнил. Слёзы покатились по его щекам, и он даже не пытается их остановить. Вэй Ин закрывает глаза и сосредотачивается на неуклонно бьющемся доказательстве того, что его любимый человек жив и здоров, то, что он здесь, рядом с ним. — Привет, Лань Чжань. Рад снова тебя услышать, — шепчет он. — Я тоже рад тебя слышать, Вэй Ин. Когда Вэй Усянь притягивает к себе Ванцзи для поцелуя, то между их телами не остаётся ни малейшего пространства. Ему не терпится услышать и увидеть Лань Чжаня во всех возможных вариантах.