Отсчитай время на этот раз правильно

Прошло несколько дней, и нервные переживания потихоньку начали их отпускать. Они даже устроили небольшие полудомашние посиделки все вместе, чтобы выпить и посмотреть фильмы, но посреди мероприятия Грома вызвали в участок. И почему-то оказалось, что без Игоря как-то не так — возможно, потому что Гром был связующим звеном между имеющими довольно напряжённые отношения Волкова и Птицей. Серёжа тоже мог бы быть этим звеном, да вот только между ними был раньше камнем преткновения. Сейчас градус неприязни значительно снизился, но и особо тёплыми отношения Птицы и Волкова назвать было нельзя. Они разбрелись по комнатам. Серёжа и Птица в свою, Олег в свою и, похоже, особо спать не собирался, предпочитая вести переписку с Громом, пока тот занимался внеурочной работой. Птица и Разумовский бессонницей явно не страдали, а потом, расстелив постель, легли спать. И проспали бы они в уютных объятиях всю ночь до самого утра — даром, что Птице спать не обязательно, он просто делал это — если бы он не почувствовал… нет, не опасность. Но чужое присутствие. Невдалеке от двери в комнату стоял Кутху, точнее, как Птица догадался, вспомнив слова Сережи, его светлая ипостась. Осторожно встав, чтобы не разбудить Птенца, крылатый приблизился к богу, который с интересом разглядывал его. — Ну и что теперь? — хмыкнул Птица. — Зачем ты здесь? — Хотел с тобой пообщаться, раз уж в прошлый раз не получилось, — просто ответил Кутху. Птица задумчиво склонил голову набок. — Не здесь. Птенец может проснуться, а его сон только нормализовался. Он успевает предупредить Волкова и попросить того присмотреть за Серёжей прежде, чем уйти для разговора. Кутху терпеливо ждёт, не торопя его, а потом машет рукой, и они оказываются в мире, похожем на тот, который видел Птица в том сне, только здесь нет крови, та же река красиво извиваясь голубоватым светом прозрачной воды под луной. — Значит, у мальчика все же получилось, — покачав головой бог, улыбнулся, расслабленно прислонившись к дереву, отдаленно напоминающему дуб с высокой раскидистой кроной. Птица понимающе хмыкнул, понимая, что имеет в виду древний бог, но всё равно настороженно к нему относясь. — Я тебе хотел кое-что предложить, — продолжил меж тем Кутху. — Сделка с дьяволом? — скептично спросил Птица. — Мне не нужно ничего, у меня уже есть всё, что я мог бы хотеть. То, что в это довольно широкое понятие включён только один отдельно взятый Разумовский — это уже нюансы. — Ну, ты бы хоть послушал, а лучше — опробовал то, что я хочу предложить, — усмехнулся бог. — Разве тебе никогда не хотелось стать самостоятельной сущностью, не зависящей от состояния тела и души того, к кому ты привязан? Птица ощетинился. — Тронешь Птенца, сдохну, но и тебя убью. Задумывался ли Птица над возможностью совсем не зависеть от Разумовского? В тот период, когда Серёжа боялся и подавлял его — ещё как да. Только вот возможность полностью захватить его тело им не рассматривалась. Птица надеялся, что и он из их несуществующего теперь будущего, тоже не собирался переходить эту границу. И так слишком много проблем принёс Птенцу. — Да не о том я говорю, — рассмеялся на его реакцию бог, — я просто сделаю тебя отдельным существом, впрочем — это сложно понять, не почувствовав, — он махнул рукой. По телу Птицы прошла рябь и в следующий миг он уже оказался в той же комнате, откуда и забрал его Кутху, а в ушах стояли прощальные слова бога: — Это дар, а не проклятие, если не захочешь — просто откажешься. Птица потерянно взмахнул крыльями и застыл статуей самого себя, пытаясь понять, что с ним наворотили и что изменилось. Он знал, что Разумовский должен спать, причём под присмотром Волкова, а потому ничего случится не должно — у него было время проанализировать ситуацию — но… Птенца он больше не чувствовал. И это его пугало.

***

Сережа проснулся от неясного ощущения, что что-то не так, чего-то не хватало… Перед глазами промелькнули кадры из сна — бой Птицы с Кутху, его удар… Резко сев, Сережа огляделся, но вместо Птицы увидел лишь Олега. В груди похолодело, а мозг наконец выдал осознание — он не чувствовал Птицу! — Ты чего проснулся, Серый? — Волков оторвался от телефона и посмотрел на бледного Серёжу. — Кошмар приснился? Разумовский его почти не слышал, он часто дышал, зажмурившись, не замечая как по резко побледневшему лицу катятся слезы. В голове билась мысль, что Птица снова погиб и теперь Сережа остался совсем один… — Эй, Серёж, ты чего? — Волков подошёл к нему. — Кошмар остался там, в мире снов. А Разумовский уже задыхался, то ли от плача, то ли от паники — он звал Птицу мысленно, просил, умолял, но тот не откликался, словно его никогда и не было, да и пустота внутри — слишком знакомая по прошлой жизни подтверждала его самые страшные предположения. Из груди доносились еле слышные всхлипы вперемешку с именем крылатого хранителя. — Птица сказал, что ушёл ненадолго, — Волков вздохнул, утягивая друга в объятия. — Вот ведь, кто бы знал, что эта крылатая зараза так невовремя слиняла. Серый, давай, успокаивайся. — Ушел? — икнув, Сережа уставился на него непонимающе. — Ага, у него там какие-то дела хтонические наметились, — Олег пожал плечами. — Подуспокоился? — Почему тогда я его не… — Разумовский всхлипнул, — не чувствую… Волков нахмурился. Птица бесил его, как данность, хотя больше не вызывал столь острой ревности из-за того, что отобрал Серёжу. Но… тому плохо будет без Птицы, как бы не было это прискорбно признавать. — Не паникуй раньше времени, Серый. Мало ли, что случилось. Вернётся твой Птица. — Ты не понимаешь, я всегда его чувствую, — быстро и горячо начал объяснять Сережа, — и в голове и вот тут, — он ткнул себя в грудь, — и такая пустота и тишина была, когда… — Едва ли эта зараза умрёт, — проворчал Волков. — Не думай об этом. Именно в этот момент в комнату ворвался Птица, такими же ошалевшими глазами глядя на Сережу. — Я же сказал, жив твой Птица, — буркнул Олег. Разумовский подскочил, с невнятными всхлипами повиснув у Птицы на шее и явно не собираясь в ближайшее время отцепляться. Всё ещё растерянный Птица обнял его, чуть ли не стой же силой цепляясь за Серёжу и гладя того по спине. Волков посмотрел на них, тяжко вздохнул и вышел — сами разберутся. — Я тебя не чувствую, даже сейчас… — растерянные голубые глаза, блестящие от пролитых слез, посмотрели на Птицу. — Я тоже, — тихо отозвался Птица. — Кутху постарался, светлая его ипостась. Сказал, мол, это дар. — Дар? — при упоминании Кутху, Сережа вздрогнул, но когда Птица сказал, что приходил именно светлый, слегка успокоился. Птица почему-то не торопился с ответом. — Не… зависеть от чужого тела и души, — всё-таки сказал он. — О, прости, — Разумовский отвёл глаза, — это наверное правильно, ты станешь сильнее… Прости, я не хотел тебя ограничивать… — Ты не ограничиваешь, — мотнул головой Птица. И добавил. — Не чувствовать тебя — это так странно. — Холодно и пусто, — зябко поежился Сережа. — Мне тоже, — согласился Птица. — Ну зато ты теперь не привязан ко мне, можешь жить, как хочешь, — Разумовский сам не знал, зачем это говорит, но от мысли, что Птица и правда теперь свободно может уйти что-то рвалось в груди. — Я уже живу, как я хочу, — хмыкнул Птица. — А вот твоя мечта сбылась. Только я никуда не денусь, даже не надейся. — Мечта? — вцепившись в Птицу при словах о «никуда не денусь», переспросил Разумовский. — Ну, будучи мелким ты этого часто хотел, — передёрнул плечами и хлопнул крыльями Птица. — До того, как… «вернулся». Правда, наверное предполагалось не совсем это. — Я был глупым, — покачал головой Сережа, — поверь, теперь я боюсь это больше всего на свете… Птица переплёл их пальцы, чтобы почувствовать чужое тепло — слишком уж непривычно было не чувствовать их связи. Словно кусок тебя вытащили. Существовать в подобном плане, будучи полностью материальным, не завися от чужого тела, души, намерений… было тоже странно. Даже ощущение прикосновений и чувство тепла казались иными. — Хорошо, потому что уходить я не собираюсь. — А я… — Сережа решительно посмотрел на него, — я тебя не отпущу! Птица расслабленно рассмеялся и соприкоснулся своим лбом с его. — Ты бы хотел, чтобы я не был связан с тобой? Не исчезая, но и не… — он не закончил, замолчав. — Нет, — Сережа виновато посмотрел на него, — я понимаю, что это эгоистично, но чувствовать тебя, всегда иметь возможность позвать, я никогда бы не хотел от этого отказаться. Но Птица вопреки его опасениям улыбнулся ещё шире. — Тогда я отказываюсь. По комнате внезапно пронесся порыв теплого ветра и раздался звук, словно где-то тут лопнула струна и на них обоих нахлынули привычные ощущения от связи. — Так-то лучше, — Птица потянулся, надеясь, что больше они о Боге Вороне не услышат. Сережа же лишь улыбался, прижимаясь к нему и тихо прошептав в пустоту «Спасибо».

***

Птица с широкой усмешкой протянул ему руку. — Готов, Птенчик? Или передумал? — Конечно готов! — Сережа подошёл, протянув ему свою и переплетая их пальцы. — Я слишком долго об этом мечтал, чтобы сейчас передумать. Птица издал короткий смешок. — Боюсь, если ты не планируешь отправиться в свободный полёт, то тебе стоит не просто взять меня за руку, — Птица раскрыл руки. — Иди сюда. Сережа улыбнулся и не отпуская его руки, обхватил талию второй, прижимаясь всем телом. Птица сжал его в объятиях, и они оба прыгнули с обрыва. Он распахнул почти у самого низа свои крылья, удерживая их в воздухе и планируя на потоках воздуха. — Как впечатления? — он явно красовался, выделывая разные трюки в воздухе. Сердце Серёжи стучало в висках, замерев в тот миг когда они почти достигли земли, но он лишь восторженно вскрикнул, крепче вжимаясь в своего крылатого хранителя и с восхищением глядя на мир вокруг. — Это прекрасно! — выдохнул он, переводя влюбленный взгляд на Птицу. — Рад, что тебе нравится, — хмыкнул Птица. — Теперь буду знать, как заставить тебя взять выходной. В городе особо не полетаешь. Разумовский на это лишь счастливо рассмеялся, он и сам был не против ради этого чуда покинуть офис.