Чудо в перьях

У любви есть зубы, и она кусается. Стивен Кинг, Тело

      — Похоже, любовь всё же убьёт мир, который она должна вообще-то спасать, — театрально вздохнул Влад и отхлебнул из большой белой кружки с моим именем.       На вид — чай чаем, на деле — чистый виски. С потопленной в нём долькой лимона.       — Насколько помню, мир должна спасать красота, — на автомате выдал я, в который раз бестолково скользя пальцем по нужной графе таблицы. Туда я дополнительные часы вписал или не туда? Из-за стенаний Кантемирова на фоне сосредоточиться не получалось, а закончить с бумагами, кровь из носу, нужно было сегодня. Что за дурацкая привычка, притаскиваться ко мне на работу и отвлекать от исполнения прямых обязанностей?       — Ну почему я ему не нравлюсь?       Влад то ли не услышал, то ли намеренно проигнорировал мой комментарий. Ну да, когда на любовном фронте разгораются такие баталии, не до вопросов эстетики, это уж точно.       — С чего ты взял, что не нравишься?       — С теми, кто нравится, так себя не ведут, — выплюнул он и отвернулся к окну, за которым начинающие водители вовсю осваивали автошкольную площадку.       — Как «так»?       Наконец выцепив нужные цифры из общей массы, я чиркнул зелёным маркером по вычитанной строчке и поднял глаза на Феникса.       — Наплевательски. То он ко мне льнёт, то шарахается от меня, как от прокажённого. То я его парень, то чуть ли не чужой человек. Люблю-не люблю, устроил ромашку...       — А чего ещё от него ждать? — перебил друга я, почти не устыдившись этого, — Ты-то как, с ориентацией сразу определился? В день, небось, уложился? Он и так сделал шаг тебе навстречу после того, как ты сделал свой. Кто ж виноват, что ты дурмашина без тормозов и тебе подавай всё и сразу? Тут ведь ещё под боком я с Маршалом, а, надо сказать, мы не выглядим, как п*здец толерантые люди. Наверное, он и об этом думает: о репутации, твоей и его. И о целости ваших лиц, к слову. Отстань от парня и оставь его в покое! Хотя бы на время.       — Хватит на меня орать!       Я осёкся и сбавил обороты, поймав себя на том, что действительно слишком уж резко перешёл на повышенные тона.       — Прости, я просто хочу, чтобы ты не выдумывал лишнего и не топил корабль ещё до того, как он получит пробоину. Не трогай Яна какое-то время, и всё устаканится само собой.       — А у тебя на всё один совет? Отстать? — раздражённо бросил Влад.       — Иногда бездействие лучше любого действия, — пожал плечами я, — Ты и так уже завалил Яна вниманием. Его очередь за тобой носиться.       — Не будет он за мной носиться.       — Ну и на черта он тогда нужен?       Кантемиров вздрогнул, резко обернулся, словно я с размаху огрел его по спине, и уставился на меня широко распахнутыми глазами, которые уже начало заволакивать водянистой плёнкой.       Вот-вот расплачется.       Желание язвить и толкать ему мораль сразу отпало. Всего-то и надо было, выдать страждущему жилетку для слёз. Я отодвинул от себя бумаги, подсел ближе к парню и по-хозяйски сгрёб его в охапку. Он пару раз протестующе дёрнулся, но быстро сдался. Уткнулся носом мне в плечо и всерьёз зарыдал. Закрывая лицо руками, глухо всхлипывая и вздрагивая всем телом. Впервые я видел его в таком состоянии. Знал, конечно, что Влад очень из-за Ангела переживает, но не предполагал, что настолько. Сдался ему этот Ян...       От растерянности я не затыкаясь принялся бубнить что-то успокаивающее. Что его просто невозможно не любить, даже подвыпившего и заплаканного, что если он себе пару не найдёт, то на что надеяться остальным, что Ян сам у себя украдёт, если отвергнет человека, который так к нему прикипел, и что отношения — это в любом случае сложно, что мне почти 30, а всё один, как жигули в московской пробке, и ничего, варю кофе, жду любовь, как завещал Тэм Булатов*. Влад невнятно подвывал моим словам, впрочем мало с ними соглашаясь.       За эти мучительные минуты, проведённые в состоянии тотальной беспомощности, я уже сто раз успел пожалеть о том, что вообще пошёл у Феникса на поводу и согласился взять Ангела в команду. И одного пернатого с лихвой хватало, так нет же, надо было завести второго.       Кантемиров пришёл в себя, только когда я уже потерял всякую надежду и от безысходности на стены готов был лезть. На футболке расплылось внушительных размеров пятно. Парень отстранился, судорожно всхлипнув, и зачем-то протёр мокрую ткань ладонью. Словно это могло как-то помочь её высушить.       — Что-то я совсем расклеился.       Он изогнул губы в кривом подобии улыбки и принялся яростно размазывать по щекам остатки слёз.       — Да, не дело.       Я собрал разложенные на столе бумаги и стопкой откинул их на подоконник. О работе на сегодня можно было забыть. Как и о премии в конце месяца.       Влад притих, опустил голову и мёртвой хваткой вцепился в край своей толстовки, отчаянно пытаясь совладать с собой. Я притих вслед за ним. Наверное, правильно дать ему минуту-другую. Чтобы собрался с мыслями.       Воздух вдруг потяжелел, осел на плечах. Время стало растягиваться.       Мне хотелось поскорее вырваться из глухого вакуума, сказать ему что-то ещё, пообещать, что всё будет хорошо, но слова застряли в горле тупым лезвием.       — Я... Я просто его не понимаю, — просипел Влад, подняв голову.       Он повертелся, устраиваясь, и уронил затылок на моё плечо. Надо думать, разговаривать, смотря в потолок, а не в пол, гораздо легче. Так слёзы закатываются обратно.       — Он нелогичен. Я устал играть в «Угадайку» , а на контакт Ян не идёт... Я будто бьюсь кулаками в толстое звуконепроницаемое стекло, понимаешь? Симпатичный, а толку, как от нашего старого телевизора — картинка есть, звука нет. И понимай его как хочешь.       — У нашего старого телевизора звук пропал, потому что ты залил динамик колой. Не думал, может, у Ангела есть причины так себя вести? Не связанные с тобой, в смысле. На этом сходства со сломанным телеком заканчиваются. Душевные метания, семейные проблемы, что-то такое, — отозвался я, отбрасывая голову на спинку дивана и тоже запрокидывая лицо к потолку.       Забавная картина. Будто у нас тут на белой штукатурке текст диалога прописан.       — Может. Но мне надоело, что события происходят сами по себе, а я потом переживаю из-за этого и не могу понять, что к чему. Никто ничего мне не объясняет. И, согласись, это сложно не принимать на свой счёт. Неужели нельзя сказать «У меня проблемы, мне надо пока побыть одному» или «Я погорячился с отношениями, ещё подумаю, мне нужно время», или «Ой, давай забудем всё, что было, что-то фляга свистанула».       — У него дома, кажется, что-то неладное. Третьи сутки ночует на треке.       — Что?! И ты мне ничего не сказал? — подорвался парень.       — Ян попросил об этом не распространяться. Да и зачем мне было тебе рассказывать? Чтобы ты тоже там прописался? Даже не думай. Выселю обоих, и ни одного не пожалею.       Он двинул мне кулаком по плечу, демонстрируя всю глубину своей обиды, и отсел подальше. Дулся пару секунд, а потом вдруг опять подался вперёд, уже скорее взволнованный, чем оскорблённый, и беспокойно ухватился за моё колено.       — Подожди, он же не местный. Может, у него деньги кончились? Или его выгнали? Из гостиницы или квартиры съёмной, или где он там жил.       — У него здесь, кажется, кто-то из родственников. Я не расспрашивал. Выделил койко-место, и дело с концом.       — Ни капли сострадания, — пробурчал Влад, хлопнув меня ещё и по ноге.       — Зато ему теперь быстрее всех до базы добираться, — парировал я.       — Ага, и магазин ближайший в пяти километрах. Чем он там питается? А если и правда деньги кончились, то вообще небось голодом сидит. На кофе и воде. И обогревателя нормального у нас нет, чуть температура за окном упадёт — и всё, в подсобке холодно, как в могиле.       — И давно в тебе материнский инстинкт проснулся? — хохотнул я, но тут же перешёл на ровный серьёзный тон, с содроганием вспомнив вылитое на моё плечо ведро слёз, — Подкармливаю я этого бедного родственника. Привожу в контейнерах часть своей еды и, чтобы не отказался, предусмотрительно делаю вид, что просто не справляюсь с объёмами приготовленного. С голоду не помрёт.       — Брокколи и курица на пару? Это не еда. Подкинь ему хоть пару бургеров из Мака или KFC-шных крыльев ведёрко.       — Ещё чего. Ты, пока не в строю, можешь травиться чем хочешь, остальным правильное питание никто не отменял. Спортсмены мы или так, кружок любителей-энтузиастов?       — Спортсмены-спортсмены, — кивнул Влад, по-детски шмыгнув носом.       И опять умолк, утопив комнату в вязкой тишине.       Выпрямился. Пальцами нервно заелозил по гипсу, мутным взглядом вычерчивая вслед за ними зигзаги. Теперь, кажется, не по Яну тоскует. По мотоциклу, своему законному месту в команде и упущенному шансу засветиться на конкурсе. Может, даже по тренировкам, которые всю жизнь крыл отборным матом. Вот ведь... всё не слава богу. И кто меня только за язык тянул?       — Ну всё, хватит страдать и чахнуть. Дединсайдерский кружок закрывается. Ничего ещё не потеряно. Выцепишь Яна на тусовке, если... когда мы подпишем договор со спонсором. Поговорите, выяснишь, что случилось. Если и после этого ничего не изменится, пусть идёт лесом, невелика потеря.       — Вообще-то вели..., — начал было Кантемиров, но я остановил очередную волну страданий этого несчастно влюблённого до того, как она хлынула с новой силой.       — Хочешь поиграть в инструктора по вождению?       Это всегда поднимало Владу настроение, потому что как и большинство нравящихся ему вещей было нельзя. По правде говоря, радовала эта клоунада не только его. Одно удовольствие наблюдать за тем, как Феникс с серьёзной миной учит слепо доверяющих ему кандидатов в водители дурить за рулём, обходить ДПС-ные камеры и заклеивать номера во избежание штрафов.       — Предлагаешь дышать на будущих автоледи и автомачо перегаром?       — Предлагаю закинуть в рот пару подушечек «Орбита» и не выделываться, пока я добрый. Начальства сегодня нет на месте, так что можешь развлекаться.       — Забавно, у моего начальства есть начальство, — усмехнулся Влад, — Никогда к этому не привыкну.       — А в гробу-то барин; а за гробом - новый, — с чувством процитировал я.       — Не люблю Некрасова, — скривился Кантемиров.       — Это ещё почему?       — Ты знал, что он увёл у друга жену и ещё и пол-квартиры у него отжал?       — Как-то не углублялся в его биографию.       — А у нас в универе был курс русской литературы, так что я знаю много бесполезных вещей. Ладно, давай свой «Орбит» и пойдём на площадку, знакомиться со свежей кровью. * Рустем Булатов — вокалист и автор песен группы «Lumen». Здесь приводится отсылка к песне «Кофе».