Грифонья деревня

На крутых берегах двух ручьёв, и в «рогатке» между ними раскинулась большая старая деревня. Там, где ручьи сходятся, на одном из них был устроен большой пруд, перегороженный дамбой с асфальтовой дорогой. Тут купались, а некоторые даже стирались. Солнце, довольно жаркое для этих мест, постепенно всходило над горизонтом. Птицы будто долго думали, но всё-таки завели свои трели, и ласточки запели на проводах. Люди вставали вместе с солнцем. Старушки растирали охладевшие за ночь пальцы и ноги, и спешили наводить корм для бурёнок, козочек или курочек. Несколько больших хозяйств тоже вставали, чтобы накормить всех своих птиц и животных. Но щелчки выключателей ничего не давали. Электрические плитки, на которых обычно разогревали кормовую смесь, не работали. В селе не было света. Люди доставали фонарики и даже керосинки со свечами, да растапливали печки. Дома и хлева, многие из которых десятки лет не видевшие ремонта, потихоньку освещались пятнами света. На самом деле, ситуация была из ряда вон выходящая. Хоть село и давно пережило свои лучшие годы, напоминание о которых осталось только в виде нескольких трёхэтажных зданий, котельной и разрушающихся асфальтовых дорог, но электрическую линию всегда держали в порядке, а об отключениях для ремонта предупреждали за неделю. «Видимо, государству окончательно стало на нас наплевать» — подумали старушки, таща за собой вёдра с кормом. Те, кто был ещё крепкими стариками, после домашних дел пошли на рыбалку. И они первые поняли, что что-то не так. Деревянные лодки, обычно плавающие и привязанные к вбитым на берегу штырям цепями, теперь лежали на каменистом дне, по которому в самом глубоком месте тёк небольшой быстрый ручей — тот, что начинался в селе и впадал в реку выше по течению. Где-то уже образовались небольшие заводи, но не более того. Вся вода куда-то исчезла! Рыбаки неловко переминались на берегу. Им было нечего ловить. Разве что то небольшое количество рыбы, что скопилось в заводях и было прекрасно видно невооружённым глазом — так, что её при желании можно было бы поймать и руками. Но что эта рыба? Раньше это была возможность скрасить однообразные дни, пообщаться, и заодно обеспечить семью едой, а тут такое дело! Потихоньку начались разговоры. Стали предполагать, что же это такое с рекой творится. Кто-то пошутил про пришельцев, что забрали всю воду — мол, он читал в журнале, что где-то когда-то такое было. Вместе посмеялись. Более реальной была только одна версия — в городе, что находился далеко сверху на реке, перекрыли плотину небольшой электростанции, причём полностью. С какой целью, не ясно, засухи (тем более такой сильной, что вообще ничего не течёт) пока вроде ещё нет, но это было самой реалистичной версией. Не инопланетяне же украли всю воду, в самом деле! Подоставали телефоны, стали звонить знакомым в других городах. Сеть уверенно ловила, но на экране светилось «только экстренные службы». Но при звонке на них оказалось, что и эти номера вне зоны доступа. Что за чертовщина?! Некоторые засобирались домой. Раз такие странные дела, то стоит съездить в соседние сёла, посмотреть, что там да как. А кто-то вызвался даже пройтись немного по дну бывшей реки — каждый в свою сторону, вверх или вниз по течению. Почти вместе с рыбаками обнаружил неладное глава сельского поселения, Матафонов Сергей. Для работы компьютеров пришлось заводить генератор, но это ничего не дало — связи не было тоже, как интернета, так даже банального междугородного телефона. Хорошо хоть местные сети работали, так что, можно было вызвать старого техника, чтобы он выяснил, где же обрыв — городских можно весь день ждать, а связь нужна как можно быстрее. Утренний автобус не приехал. Селяне постояли ещё больше получаса, и судача о том, что их тут похоже вообще забыли напрочь, да разошлись по домам. Но это было не так — и первым это выяснил водитель школьного автобуса, Клавдифон. Он ехал по знакомому маршруту на старом пазике. Ему надо было заехать всего в две небольшие деревни, чтобы отвезти учащихся в большую трёхэтажную школу. Знакомая ему асфальтовая дорога, иногда немного петляющая по лесу, преодолевалсь уже по памяти рук… и вдруг впреди открылась степь, где дорога попросту кончалась! Пришлось дать по тормозам. Десяток местров остался до места, где асфальт будто был срезан начисто, а деревья резко сменялись бескрайней степью. Клавдифон вышел, полностью обескураженный. Дошёл до края, даже потрогал место среза, которое казалось необычно тёплым. При этом, деревья рядом не были порублены, и кромка выглядела так, будто её аккуратно резали, не разрубая малейшего кустика. «Ну и делааа» — подумал он, доставая сигарету. Пока курил, вышел немного впрерёд, осматривая, что же там дальше. А там с трёх сторон расстилалась настоящая большая степь, с травой по пояс, и конца-края не было ей видно. Как и дороги дальше, даже хотя бы колеи от неё! Докурив, Клавдифон залез обратно в автобус, развернулся на пустынной дороге, да поехал обратно.

***

Матафонову новости пошли потоком. Техник пришёл обратно, сказав, что линия связи будто обрезана, вместе с линией электропередач. А дальше вообще ни следа от них, как и от леса, что рос в том месте, только голая степь без следа цивилизации. В это не верилось, но какой резон был бы ему врать? Позвонили со школы. Автобус вернулся, не найдя дороги дальше. Вернулись рыбаки, подъехав прям к зданию администрации и демонстрирующие в доказательство своих слов расплывчатые фотографии на их далеко не новых телефонах, и туда же подъехали некоторые селяне, которые хотели выехать в город на своих стареньких машинах, но не смогли этого сделать. Явно произошло… что-то. Селяне терялись в догадках. Кто-то говорил о пришельцах, кто-то о экспериментов военных и излучении, меняющем рельность, а самые старые решили, что это сама Природа наконец показала свой крутой норов. Но что-то надо было делать. И решили, что пора созывать собрание села. Пусть придёт каждый житель, и вместе решат, что делать с такой оказией, и каждый пусть предупредит своих и соседей, а глава позвонит в школу и колхоз. С тем и разошлись. Местные деревенские дети всё-таки пошли в школу. Некоторые спрашивали, что же такое случилось, почему нет некоторых одноклассников, и им говорили, что просто поломался автобус. Пока что это объяснение устраивало детей, и занятия начались точно по звонку — простому колокольчику, с которым дежурный прошёлся по коридору, ведь света-то не было.

***

За полтора часа до полудня ожили древние репродукторы на старых деревянных столбах. Над селом разнёсся голос главы: «Вниманию жителей села! В двенадцать часов начинается собрание, посвящённое недавно произошедшим с нами событиями. Просьба всем явиться на площадь перед администрацией!» Селяне потихоньку сходились к площади. Старики и старушки, составляющие большинство населения, несли с собой раскладные стульчики. Иногда встречались семейные пары пенсионного возраста, крепкие люди с большим хозяйством. Пара из них даже приехали на своих лошадях, и стук подков громко раздавался на пустынной асфальтовой дороге. Людские ручейки соединялись и разбивались на группы. Знакомые приветствовали друг друга и шли вместе, обсуждая как недавнее пришествие, так и просто повседневные дела, которые никто не отменял. Так они и подходили к зданию, образуя небольшие плотные группы. Небольшого сквера у администрации стало не хватать, и люди выплеснулись на дорогу. Цокая копытами, подошла пара колхозных коняг с директором и бухгалтером. И наконец, вышел Матафонов. Оглядев собравшуюся толпу, он нырнул обратно и через несколько минут вышел с мегафоном. «Односельчане! Вы все уже прекрасно знаете, что случилось! Наше село Красногорское находится непонятно где, в окружении степи! Радиосигналов от цивилизации нет, первой осмотр показал, что степь идёт до самого горизонта. Не понятно, что именно случилось — мы в другом мире, или просто нас отрезало от цивилизации неким странным явлением? И я спрашиваю вас — что мы, все вместе, будем делать? Я и все присутствующие готовы заслушать ваши предложения» Он опустил мегафон, передавая его в руки «первых рядов». Люди снова сбились в группы, горячо обсуждая предложения. Спешившиеся с лошадей уже подошли к директору и сели рядом с ним, в тесноте да не в обиде. Вскоре начались первые выкрики из мегафона и даже просто громким голосом. Предлагали разное, иногда даже совершенно странное, навроде раздать каждому оружие и устроить пеший рейд по степи — таким в основном занимались те, кто помоложе. Но конечно же были и нормальные предложения, которые зачитывались главой и принимались под одобрительный гул сельчан. Так было принято предложение сделать запас воды, пока течёт ручей и не пересохли до конца колодцы. Отключить вышку, которая всё равно не действует, а генератор тарахтит и сжигает зря солярку. Магазин было принято сделать складом еды и воды и выдавать норму товаров из него, особенно спичек и соли. Фысехать, местный фельдшер, по совместительству держащая небольшой аптечный пункт и периодически привозящая заказы на лекарства из города, пообещала бесплатно отдавать нужные лекарства односельчанам. Как раз она привезла новые, так что всяких противовоспалительных, противогипертонических и просто антибиотиков должно было хватить надолго, на несколько месяцев точно. Колхоз пообещался сделать запас воды в цистернах, и если подтвердится версия с другим миром, сформировать хороший семенной фонд на будущее и распахать поле на несколько новых посадок — судя по жаре, лето в этом мире длится дольше, а значит есть шансы снять дополнительный урожай на зиму, если она тут вообще есть. Под это дело звались сварщики — некоторые цистерны давно стояли без дела и нуждались в подновлении, прежде чем наполнять их водой. «Вместо того, чтобы пить, помогайте!» — слышались одобрительные крики женщин. Собрание объявлялось оконченным. Люди стали быстро расходиться по домам, дабы наконец начать действовать в новых обстоятельствах, да и самим реорганизовать лежащие дома запасы. Но уходили не все — попросили остаться тех, кто держит дома лошадей или оружие, и готов отдать их «в аренду» или сам пойти с ними в небольшой разведывательный поход. Таких набралось десять человек. Директор колхоза отдал своих лошадей, все две штуки, плюс двое согласились поехать на своих лошадях и при своих двухстволках. Так и решили, двое едут по одной дороге, двое по другой, на расстояние, равное расстоянию до соседних сёл. Если всё так же будет ровная степь, а выданное с собой карманное радио не будет ловить никаких сигналов от людей, то похоже это и правда другой мир, как бы дико это не звучало.

***

Группа Сергея пошла по восточной дороге. Он тащил с собой свою охотничью двухстволку с дробовыми патронами и даже жаканов, а у его товарища даже была Сайга — кто знает, какие обитатели могут быть в этой новой степи. То, что под цокот копыт об асфальт край леса кончился, уже не удивляло — он был одним из тех, кто хотел сегодня выехать в город, пополнить запасы пороха на осень, чтобы было чем переснарядить патроны, но развернулся на границе степи и уехал обратно. Не удивляло, что ни одного деревца не пострадало. Дойдя до края, они пустили лошадей шагом и перешагнули незримую границу. Казалось, будто новый неизведанный мир сразу набросился на них, пройдя насквозь волной — и оставляя после себя только энергию в теле. Лошади тоже почувствовали это, и казалось, что их тела дрожали от стремления пуститься в галоп — но впереди была незнакомая степь, в густой траве которой могли прятаться всяческие рытвины и промоины. Это понимали как сами лошади, так и люди, так что, пришлось немного постоять и успокоится. За это время люди, иногда смотря на паривших далеко вверху больших степных птиц с огромными крыльями, проверяли радио, но ничего, кроме белого шума на всех частотах, не слышали. Пришлось медленно ехать дальше, в сторону деревни Костылево. Но не одни разведчики сегодня пошли за пределы старого мира. Группа рыбаков договорились съездить на «буханке» в сторону, где течёт река. Доехать до края мира и прямо по степи доехать до места, где река переходит в степь. Судя по всему, там должна была собраться большая заводь, где осталась вся рыба сверху течения. Конечно же, взяли с собой сеть, а удочки вообще дома оставили. Но взяли ружья — кто знает, что там в этой степи водится? Пока ехали по дороге, некоторые хвалились, что даже сеть не нужна будет. Рыба будет лежать на мелководье, и её можно будет собирать руками! Но как только началась степь, разговоры утихли. Надо было ехать к реке. Трясло немилосердно. Хорошо хоть степь была более-менее ровная, и даже крупных камней не было видно. Пару раз колесо падало в рытвины, но полный привод помогал преодолевать их без лишних хлопот. Но пришлось крепко держаться за ручки и стол, и даже пристёгиваться ремнями. Но водитель остановился за полкилометра до места назначения, прося всех выйти. А посмотреть было на что! В бинокль, который попеременно передавали каждому, было видно, что над водой летают странные существа, похожие на поджарых коней с маленькой гривой, но летающих на настоящих крыльях! На некоторое время никто не двигался, восхищённо и со страхом смотря на стадо летяющих лошадей. А потом стали раздаваться голоса «Ну нахер!». Все понимали, что соваться туда явно не стоит. Даже обычный конь может хорошо долбануть копытами, а стая залягает и закусает их до смерти. И машина может не помочь, совместными усилиями и перевернуть ведь могут! Посмотрев ещё, увидели, что у воды не только летающие кони, но и вполне себе обычные, правда шестиногие. Нет, явно не стоит попадаться им на глаза! Развернувшись, рыбаки, всё так же трясясь на кочках, поехали по домам.

***

Деревня продолжала жить. Дети сидели в обесточенной школе, учась по учебникам и доскам, что пережили как минимум лет пятьдесят. Они спрашивали, где же их сверстники, и взрослые врали, что сломался автобус. А старики работали на своих участках, неожиданно осознавая, что это всё теперь их пропитание, то, что им придётся есть осенью и зимой. Где-то на краю сознания маячил страшный призрак голода, который пережили ещё их родители. А сейчас их неожиданно стало озарять, что что-то не так. Они работали утром, днём иногда с самого края деревни пешком ходили на собрание, и теперь снова работали — а над ними висело полуденное солнце и стояла жара. Но их ноги не болели, давление не отзывалось болью в голове и жара не заставляла валяться без сил — наоборот, они были бодры как никогда. Некоторые даже по нескольку раз проверили себя на своих аппаратах измерения давления — и оно было совершенно нормальным! Конечно же, люди делились таким счастьем друг с другом, переговариваясь через заборы и встречая друг друга на улице возле колодцев. Несмотря на бедственное положение, деревня наоборот оживала, являя на свет некую затаённую силу. И особо чувствительным казалось, будто воздух гудит от наполняющей его невидимой энергии. Животные другого мира наконец заметили, что в их степи появилось что-то новое. Шестиногие кони аккуратно пробовали листву деревьев на краю, а крылатые кони уже летали в небесах, пугая тщетно пытающихся опохмелиться оставшимися запасами трезвых как стёклышко алкашей и радуя детей. Парочка даже приземлилась на плоскую крышу заброшенного трёхэтажного клуба, и пробовала растущие там молодые деревца. Охотники боялись их трогать — а ну как они они разумные, или стайные, и незадачливого охотника остальные забьют копытами насмерть? К вечеру народ стал самовольно, заранее стягиваться к площади у администрации. Приходили бодрые старики и старушки, приходили пенсионеры и те немногие молодые, что жили тут. Туда же подошли разведчики с новостями — и новое собрание началось. Вести были неутешительные. Везде расстилалась степь, по которой вдали бегали шестиногие кони. Куда ни посмотри, ни единого признака цивилизации. Радио озвучивало только белый шум, ни передачи, ни хотя бы морзянки словить не удавалось. Вкупе с тем, что мобильная вышка не могла поймать ни одного спутника, самые смекалистые сделали простой вывод. «Мы где-то не в этом мире». Народ зашумел. Одно дело, когда ты просто где-то в аномалии, но за ней обычный мир, и достаточно позвать на помощь или выбраться своими силами. Но теперь придётся жить только своими стариковскими силами. А ещё… все родственники остались там. Конечно, далеко не все навещали своих престарелых родителей и бабушек. Но их грела мысль, что они приедут, если станет совсем худо, достаточно позвонить им по телефону или этим новомодным мобильникам. А теперь они не приедут точно, как ты ни кричи в трубку. Многие выглядели потеряно и готовы были зарыдать. Но некоторые, совсем брошенные родственниками, наоборот, будто воспряли. Теперь они не чувствовали себя покинутыми, оставленными доживать и умирать. Теперь они могут что-то сделать для других! Один дедок вскочил на место повыше, и, тряся тростью, закричал: «Долой единоличную власть! Да здравствует совет рабочих и крестьянских депутатов!». Люди зашумели, переговариваясь, будто забыв, что секунду назад горевали о потере своих детей. Но ведь и правда, погоревать можно потом, а вопрос власти решит, как они будут жить тут дальше! А ситуация складывалась интересная. Сначала многие думали, что их село попало в аномалию, но вокруг неё остаётся всё по-прежнему. Значит, власть на месте, и у них просто чрезвычайная ситуация. Но теперь, когда стало ясно, что вокруг новый мир, Российской Федерации больше не было. А значит, её представитель, глава сельского поселения, назначенный сверху, не должен иметь здесь никакой власти. Нет, он, конечно, мужик неплохой… но может есть кто получше? А Советы были многим знакомы. В них избирались депутаты от крестьян и рабочих, и они председательствовали в советах разных уровней. Местные даже оставались и продолжали работать на своих местах, а тех, кто уехал в центры или столицу, можно было отозвать по воле тех, кто его и избрал. Удивительное дело! Производства тут ещё сохранялись. Был дышащий на ладан колхоз. Был пункт приёмки молока, в котором даже выпускали пакетированное молоко, которое продавалось в городском магазине — так что его можно было назвать маленьким молокозаводом. Да и те, кого можно было назвать крестьянами, кого своя земля почти полностью обеспечивала, тоже были. Да и, по опыту жизни в прошлом, многим форма Советов казалась гораздо лучше единоличного правления главы. Поэтому, волнения в толпе только усиливались, к дедку уже подошли другие люди, поддерживающие его. Матафонову оставалось только уйти с честью. На самом деле, он тут был в некоторого рода ссылке. На прошлом месте работы в посёлке, он вёл свои дела слишком честно, ущемив пару торговых сетей, которые хотели пару вкусных мест в центре, и проведя честный конкурс на дорожное строительство, а не отдав место прикормленным «своим». Тогда местные финансовые шишки «скинулись» и обратились на уровень выше, прося убрать мешающего им человека. Что и было сделано, и Матафонова отправили в село, где и условия хуже, и возможностей что-то сделать и на что-то повлиять гораздо меньше. Так что, хоть и не без внутреннего протеста, он просто вышел и объявил, что передаст властные полномочия и документы Совету, когда он будет образован и утверждён жителями. Над собравшимися людьми поднялся говор. Школьные работники стали совещаться, кого выдвинут. Работающие в колхозе тоже. Да и те, у кого были крестьянские хозяйства, тоже объединились в кучку и решали, кого же они выдвинут на место депутата из крестьян. Наконец, на помост перед зданием администрации неуверенно вышли шесть человек — немолодых, но готовых работать. На нём стояли выбранные «депутаты» от колхоза, молокозаводика, котельной, водоснабжения, школы, да пара человек от крестьян и остальных жителей села. Матафонов вынес стопку бумаги из здания, и предложил сразу за них проголосовать. Если большинство из коллектива будет против, значит, коллективу придётся снова совещаться. Но совещаться не пришлось. Были, конечно, недовольные, но большинство галочек на пространстве вручную расчерченного листа были на поле «ЗА». Конечно, такое голосование скопом на нескольких листах, вместо выдачи каждому бланка, было не по правилам, но бумагу надо было экономить. Тем более, никто на такую форму голосования почти не жаловался. Новообразованный совет сразу получил всю нехитрую документацию на то, что творилось в селе, и запросил документацию по производству. Последнюю обещали собрать назавтра, а пока были приняты решения о том, как жить дальше. Колхоз должен был расширить посевные площади, используя половину остатков семенного фонда — ведь людям что-то нужно будет есть. Решено было сделать запасы воды, пока течёт ручей, а для этого не помешало бы привлечь сварщиков, которые подлатают старые цистерны. И конечно же, стали принимать заявки жителей на вспашку раннее неиспользованных площадей, если у них было что на них засеивать. Собрание плавно перетекло в вечерний концерт. Кто-то принёс баяны и аккордеоны, и заиграла музыка — весёлая и жизнеутверждающая. Хотя, конечно, и без печали по ушедшему не обошлось. И над всем этим всходили две луны, белая и после неё ближе к полуночи — чёрная.