Мой маленький сын

Это утро началось как обычно. Относительно мягкая постель, шуршащие подушки и ласковый летний ветерок, который то и дело врывается в спальню ребят из окна, заставляя легкие шторы трепетать. Мальчишки уже суетились, сновали туда-сюда, играли, шумели, в общем, развлекались как могли. Очевидно, из этого гомона выделялось одно серое облачко, которое укуталось в одеяло с головой, словно очень-очень замерзло. —А вот я сегодня лучше всех рисовать буду! —А вот и нет! Это буду я! Найтмер уже мечтал свернуть каждому из них шеи, он искренне возненавидел (на пару дней, может, часов) рисование, что его аж дергало при одном его упоминании. Оно очень напоминало об Эрроре. Том несчастном предателе, который «бросил его тут на произвол судьбы, пригрев на груди и предоставив необходимое Найти успокоение». Прозвенел тихий звоночек, оповещающий ребят о завтраке. Второпях заправив постели, мальчики выскочили за дверь всей толпой и понеслись на первый этаж. Как только топот сошел на нет, Хранитель скинул с себя одеяло, встал, прихрамывая на одну ножку, и стал еле-еле заправлять своё спальное место. Он не особо обращал внимания на то, что изображено на его одеяле или простыни. Будь там хоть машинки, хоть цветочки, хоть бобры, Кошмарику абсолютно всё равно. Конечно, после того, как нежное сердце успокоится, он снова с интересом будет выводить пальчиком контуры узоров. Его некогда светлые, милые глазки с мягким фиолетовым оттенком теперь отдавали самым настоящим отчаянием и очень потускнели. Под глазницами теперь выделяются серо-синие мешки, будто он не спал днями и ночами, размышляя. Внезапно глянув за окно, он увидел незнакомый фургон и призадумался. За кем-то приехали? И опять не за ним… Глазки заслезились, Найти стал быстро заправлять кровать и тоже побежал вниз. Некоторые ребята уже доедали свои порции, девочки только-только подтягивались. Кошмарик с понурым взглядом присел на своё место и принялся месить кашу ложкой. Ториель сидела посреди комнаты и читала какую-то детскую книжку вслух. Стук. Стук. Стук. Звон ложечек трещал со всех сторон. Это надоедало. Завтрак пролетел категорически незаметно, всех детишек уже выгнали на прогулку на территорию дома. Погода стояла приятная, солнечная. Благодать. Самое время порезвиться с ребятами под присмотром нянечек. Однако, наш маленький скелетик прижался лбом к железным прутьям и обхватил их ручками, словно вновь ожидая кого-то. Его внимание снова привлек синий фургончик. Он стоит тут уже довольно давно, а никого не видать. Найти присел на травку и стал нежно перебирать её маленькой ручкой, всхлипывая. Она приятно щекотала его ладошку. —«Вот с Эррором мы бы сейчас пошли и погуляли куда-нибудь, он бы поиграл со мной, вкусно накормил…» В своих размышлениях Кошмарик совершенно не заметил, как из машины вышел мужчина примерно 30 лет в солнцезащитных темных очках и заметной лысиной. —А ты почему тут один сидишь? Ждёшь кого-то?—Подозрительный мужчина опустился на корточки по ту сторону изгороди и по-дружески улыбнулся. —Да, я Эррора жду.—Невинно пролепетал Кошмарик, немного отодвигаясь назад, уже собираясь убегать.—Он заберёт меня, правда! Брови над черными очками взметнулись. —Эррора? Того самого Эррора? Он как раз идёт за тобой, я видел его по дороге. Ветерок облизал лицо Кошмарика, словно ограждая от чего-то страшного, травинки прогнулись в сторону воспитателей, будто говоря «Убегай, убегай». —Хочешь я увезу тебя к нему? Только нужно быстрее, давай, перелезай ко мне. —Мне нужно сказать мисс Ториель что папа заберет меня!—Вскочив на тоненькие ножки прокричал Кошмарик, явно обрадовавшись. —Нет, постой, времени нет. Давай, ножку сюда… Ты что, не хочешь, чтобы папа тебя забрал? Мужчина постучал по прутикам и стал подгонять юного Найтмера. Он доверчиво полез наверх, а после и очутился в слишком уж крепких руках. Воспитатели быстро заметили это, побежали прямо к преступнику и стали кричать и имя Найти, и угрозы в адрес похитителя. Но тот, перехватив еле сопротивляющееся тельце и прикрыв ему рот, уже был возле своего фургона. Кошмарик наконец почуял что-то неладное. Снова обман. Маленькая душа с трепетом забилась, а грустные глазки вмиг наполнились страхом. Он попытался отбиться, но против более сильного мужчины не мог ничего предпринять. —Ах! Мисс Ториель!—Завопил Найтмер, кое-как сумев открыть рот. Его уже пихнули в грузовик. Тот мужчина заторопился, прыгнул на переднее сиденье, завел машину и помчался прочь, по дороге хлопая дверью. Пушистая директриса в страхе остановилась. Бессмысленно бежать за машиной. Никто не догонит его. Ториель прикрыла рот лапами. Ее зрачки округлились. Она оглянулась на других нянечек и прокричала: —Не стойте! Немедленно вызывайте полицию!—Её голос дребезжал, как фарфоровая чашка, в которую насыпали камней. Милая женщина обернулась. За ней стоял Эррор. Его глазницы были угрожающе пусты, рука дергалась и чуть искрилась. —Нет… Нет-нет, стой! Эррор, не вздумай!—Ториель протянула к нему руки.—Ты ведь не знаешь как это-! Однако, возгласы директрисы вмиг прервались. Ошибка резко провел рукой по воздуху. За его тонкими, длинными пальцами потянулась широкая полоса непонятного света, которая тут же зажужжала и растянулась, превратившись в Панель. Панель управления. Мир превратился в неясную двумерную картинку, словно перекрашенную в черно-белые цвета. Ториель тянет к нему пушистую лапу в надежде остановить, за забором, выставив ножку, рыдает маленький мальчик, цепляясь за двери фургона, который второй похититель уже завёл… *** «В его ушах всё ещё стоял звон оглушительных выстрелов. Он недавно вышел из сражения и сейчас сидел в лазарете. Какая-то миловидная девушка активно перевязывала его рёбра. Белая винтовка с голубой широкой линией на всем корпусе покоилась в темном углу. Его глаза невыносимо безжизненны. —Сколько, Капитан?—Едва слышно прошептала медсестра. —Троих. Потом ещё четверых. Сняли, как кроликов… Эррор схватился за голову и уперся локтями в свои бедра, вздрагивая. —Я… Я даже не смог забрать их тела, эти твари их сожрали так быстро. Опять Голод.—Ошибка вздрогнул, вспоминая, как хрустели кости его братьев по оружию в пасти многолицых амальгамов. Как стягивался их скальп, как съезжала кожа… По его щекам побежали слёзы. Это его страх наконец выплеснулся наружу бурными потоками. Он устал от этого. От этой войны. Он просто хотел вернуться к семье. Ветошь, прикрывающая вход в лазарет, с громким шелестом поднялась. Внутрь забежал оруженосец. —Капитан! Капитан! Эвакуация гражданских с третьего поселения! Там! Экипаж..! Он!—Мальчик с веснушчатым лицом задыхался. Его шлем сдвинулся набок.—Весь экипаж оказался заражен, мы не знаем, что делать!!! ………. Эррор дрожал. Оутер. Оутер… —Оутер!—Закричал он, вырываясь вперед. Его держали два других капитана. Его супруга насилу заталкивали в большой фургон. Его маленький сын кричал на его руках и тянул руки к отцу.—Пустите, пустите меня к ним, черт возьми! —Капитан! Их уже поглотил Вирус, мы обязаны истребить их всех до одного!—Мальчишка выпрыгнул перед своим предводителем и раскинул руки. —Идите вы к черту! Пустите меня к моей семье!—Его горло уже болело, а глаза пульсировали от того обилия слёз. Его семью собирались прикончить в этой гребаной машине! Он не один раз видел, как граждан загоняли в фургоны, как скот, а потом обкидывали машину гранатами, пока их тела точно не разорвёт на мелкие кусочки. Его мальчик выглядел таким болезненным. Он почти не шевелился. Его зрачки выцвели, а голосок с каждой секундой становился всё тише… Тише… Щелк! Дверь фургона закрылась. —НЕТ! НЕТ! ПУСТИТЕ МЕНЯ, ПУСТИТЕ МЕНЯ К НИМ, НЕТ!—Эррор дернулся, что есть сил и ринулся к своей семье, запертой в машине с остальными такими же гражданами. Он видел, как грациозно разлетались куски металла по всему Войду. Как летели ошметки зараженных туда-сюда… Он не помнил, что тогда делал. Лишь холод дула его винтовки на языке, пара пушистых лап и чьи-то белые костлявые руки остались в его памяти с того момента. Он не успел попрощаться с возлюбленным. Не успел проститься с сыном. Не смог умереть сам. После пробуждения его встретила лишь сырая серость потолка.» «Эррор стоял посреди огромной толпы. Над их головами высилось фальшивое небо, украшенное фальшивими звёздами. Он не шевелился. Лишь тупо смотрел в землю, на свои ноги, на свою форму. Рядом с ним в таком же темном камуфляже стоял его заклятый друг-Ласт. Его кулаки были сжаты и тряслись. Ториель придерживала Эррора за плечи сзади. После того, как он увидел, как тела его сына и любимого монстра разлетаются на мелкие частички, он практически не выходил из своего бокса и так сильно ослаб, что даже не мог стоять. —Как вы смеете?! Вы истребили половину нашего народа! Наших друзей! Разрушили наши семьи!—Кричал стоящий перед ним Инк со странным вырезом глаз. Они были с хитро-лисьим прищуром. Он также стоял в камуфляжной форме. На его поясе висела кобура.—И сейчас просто предлагаете нам «альтернативную концовку»?! Просто ссылаете нас в рандомный мир, состоящий из обрубков кода уцелевшей вселенной?! Кто на это согласится, мать вашу! Кто вернет нам наших близких?! Рот Эррора приоткрылся. Его пересохшие губы устало что-то промямлили и он поднял трясущуюся руку. Этот жест был наполнен отчаянием. Он хотел сбежать подальше отсюда. От этих ужасных мультивселенных. От Гипер-Дудлсферы, от Армии Спасения, от Армии Освобождения, просто сбежать, пока есть возможность. Ласт и Ториель угрюмо переглянулись и также подняли руки, соглашаясь на условия Нового Контракта. Ласт был связующим, тоже прошёл немало. Его глаза давно опухли, а ухоженные кости стали серыми. Ториель работала няней для брошенных детей и насмотрелась всех этих ужасов. Их дружную команду, к счастью, определили в одну вселенную. Ласт и Эррор даже оказались соседями. Ох, как же тяжело они рыдали, когда впервые встретили друг друга. Одна-единственная надпись навсегда изменила их жизни. Добро пожаловать в новую историю.» Это НОВАЯ история. Эррор коснулся светящейся желтой панели. Кончики его пальцев вмиг задымились и заметно раскалились. Доступ ему был давно запрещён, а пользование программным кодом вселенной строго закрыто… Но вы этот раз он не может потерять своего сына. Содрогнувшись в плечах и сжавшись от острой боли во всем теле, Эрр с трудом стал выводить на главный экран команду «Delete object», после чего обгоревшими пальцами стал указывать на фургон, человека, который держал Найтмера… Черно-белый мир резко исказился и налился красками. Никто даже не понял, что произошло. Воспитатели замерли, не понимая, почему так упорно ринулись к мальчику, который просто сидел за оградой. Сам Найтмер не понимал, почему сидит на коленках на тротуаре и неловко хлопал крупными глазками. А остальные детки даже не шелохнулись. Капля пота скатилась по скуле Эррора. Глазницы наполнились золотистыми слезами, губы задрожали, руки с новой силой обожгло, с пары пальцев стала капать кровь. — Найтмер… — Ошибка осторожно шагнул вперед, расслабляя плечи и страдальчески приподнимая одну бровь и уголок рта. Как только Кошмарик понял, кто стоит рядом с очаровательной Ториель, мелко задрожал, неосознанно надулся и залился нежным, незаметным румянцем из-за того, что задержал дыхание. Душа рвалась из груди, ломала рёбра. Эррор рванул со всех ног к ребёнку, ни на секунду не закрывая глаза, словно если он моргнет, то его любимый воспитанник исчезнет. Свежая, сочная трава под его ногами приминалась и тут же поднималась… Ошибка в одно движение запрыгнул ногой на один из штырей забора, а второй уже устремился на асфальт, туда, где сидел его сынишка. Найтмер тут же позабыл все свои обиды, страхи и тревоги. Малыш ловко вскочил, незамедлительно прижимаясь личиком к животу своего любимого воспитателя. — Где ты был?! — От злости, Кошмарик осторожно, поверхностно ударил его по груди сжатым кулачком. — Где ты был?! Почему ты оставил меня?! Почему?! Ответов Эрр не имел. Он лишь шустро поднял Найти за грудки, подкинул и крепко обнял, улыбнувшись. Даже несмотря на обожженные пальцы, Ошибка не переставал ласкать ребенка, хлопать по спинке, гладить по голове. —Прости, я знаю, что я очень долго. Скучал, да? — Воспитатель один раз взглянул на ребенка и сразу прочел ответ в его слезящихся глазах. — Милый, я тоже скучал, слышишь? Я всего лишь улаживал дела с документами. Теперь я без всяких препятствий могу забрать тебя, слышишь? Прямо сейчас. Сейчас. Руки едва заметно дрожали от страха, который с каждой секундой сходил на нет. Похитители Хранителя ликвидированы самым надежным образом, никто о них даже и не вспомнит, документы на усыновление у Эррора в сумке на плече, ребенок цел, жив, здоров, у него на руках. Ошибка еще раз крепко обнял его, прижимаясь к его макушке щекой. В этот момент его маленький Найтмер и расплакался, цепко хватаясь за черный плащ. — Не оставляй меня больше! Слышишь, не оставляй! Не оставляй! — Найт с каждым возгласом дергал его за воротник. Он едва мог дышать от нахлынувших слёз, так что теперь его лицо мокрое не только от слёз, но и соплей и слюней. Ласково усмехнувшись, Эрр поставил ребенка на землю и стал рукавом протирать заплаканное личико. — Ну всё, всё… Я здесь. И теперь навсегда, Найти. Глюче резко повернул голову, заметив рядом директрису. Она напряженно молчала, глядя на обожжённые пальцы своего напарника. И всё же, эта нежная сцена заставила уголки её пушистого рта изогнуться в славной улыбке. — Правда-правда. Так что ты зря устраивал бойкот. — Ториель низко похихикала, глядя на растерянного мальчишку, кидающего взгляды то в одну, то в другую сторону. Взрослые многозначительно переглянулись. — Я больше не буду. От одного раза не заметят. — Прошептал Эррор, серьезно хмурясь и вновь поднимая Кошмарика на руки. С этого самого дня в их мире стало на одного счастливого ребёнка больше. Лето затянулось. Середина августа выдалась такой жаркой, что практически все окна в городе были открыты, а кондиционеры работали на полной мощности. Утром всё ещё стелется незаметная дымка тумана, но припекающее солнце быстро рушит загадочную картину. Кошмарик нахмурился и перевернулся в своей кроватке, широко зевая и потягиваясь до хруста позвоночника. Он ещё не проснулся, а уже счастливо улыбается, встречает этот мир с распростертыми объятиями. Он легко спрыгнул с кровати и нырнул босыми ногами в легкие домашние тапочки. Спальная рубашечка и штанишки смялись от долгого, хорошего сна, но ребёнка это заботит намного меньше, чем сладкий, нежный, сливочный аромат свежих блинчиков и сладкого горячего чая. Минуя коридор, Коши залетел на кухню, тут же собирая оба взгляда. Ласт стоял, опершись спиной о кухонный стол, а Эррор сидел на своём месте, деловито попивая чай. В свете восходящего солнца, на их безымянных пальцах блестели простенькие, но от этого не менее очаровательные золотые кольца. — Доброе утро! — Воскликнул малыш, подбегая поочередно к Эррору и Ласту за порцией утренних поцелуев в его бестолковый лоб. Шторы осторожно покачнулись от резкого порыва ветра. Туч на горизонте не наблюдается.