В Петербурге по-осеннему

      Отец любил делать широкие жесты. А ещё он любил искусство, в особенности – театр. А Юра, к своему несчастью, был его наследником, поэтому имел тяготившую его обязанность светить лицом на различных мероприятиях и благотворительных вечерах, организованных Насоновым-старшим. Очередной крупный взнос в очередной театральный фонд без такого мероприятия, разумеется, обойтись не мог. Прибыв на фуршет сильно позже приличного, Юра попозировал перед камерами вместе со своей новой девушкой Катей, дочерью московского бизнесмена средней руки, раздал несколько коротких интервью, пожал руки партнёрам отца… Катя откровенно кайфовала, Юра откровенно скучал. Взяв шампанского и отойдя к окну, он просто ждал момента, когда будет прилично уехать домой – голова всё ещё гудела после вчерашнего кутежа с Ильёй и Димой, закончившегося только под утро. -Юрочка! – оклик внезапно возникшей перед ним Кати резанул по ушам, провоцируя новый приступ мигрени. – Это Андрей, актёр театра и начинающий режиссёр. Такая интересная личность!       Юра перевёл взгляд со своей девушки на стоящего рядом с ним парня. Светлая чёлка лихо зачёсана на одну сторону, в голубых глазах золотыми искорками пляшут озорные бесенята. Юра почувствовал, как в груди ёкнуло что-то, доселе незнакомое, заставив пальцы предательски дрогнуть. -Андрей Горбатый, рад знакомству, - молодой человек улыбнулся очаровательной белозубой улыбкой и пожал Юре руку. – Большая честь для меня.       Катя как-то быстро растворилась в блестящей толпе, оставляя их наедине. С каждым вдохом Юра чувствовал, что воздух вокруг словно всё сильнее раскаляется, хотелось развязать галстук, расстегнуть рубашку, но где-то на окраине сознания парень понимал, что это не поможет, что жар идёт откуда-то изнутри, и когда Андрей в ходе разговора похлопал его по плечу, слова вылетели сами собой: -К тебе или ко мне?       Недопитый бокал выдохшегося шампанского остался на подоконнике.       Юра никогда ещё не был так напуган, но и никогда ещё не был более уверен, чем сейчас, плавясь под ласками и поцелуями Андрея. Тот, кажется, сразу всё понял, поэтому, разводя колени парня, предупредил: -Может быть больно и неприятно. Ты точно уверен?       Юра посмотрел ему в глаза, сглотнул и коротко кивнул.       Больно не было. Андрей оказался внимательным и нежным любовником, прислушивался к реакциям Юры, контролировал его состояние. Юра сжимался от удовольствия, чувствуя толчки внутри себя, стонал, срывая голос, подставлял шею под поцелуи и укусы, то цепляясь пальцами за плечи Андрея, то комкая и без того сбитую простынь. Он кончил, стоило Андрею сжать его член в кулаке, выгибаясь всем телом и срываясь на невнятный скулёж и всхлипы. Так они стали любовниками, Катя была забыта и заблокирована во всех мессенджерах, а через какое-то время Юра, стоя перед Андреем с виноватым видом нашкодившего мальчишки, трясясь всем телом, сверля глазами паркет, немеющими губами едва слышно прошептал «я люблю тебя» - и в ответ услышал «и я тебя люблю». Юре было 19, Андрею – почти 22. -…а потом короче судья такой бам – и все лярды летят нам, эти морды газпромовские надо было видеть, - Юра едва ли не подпрыгивал на стуле. – Я такой к ним подхожу и говорю – а не надо курить на ГАЗОВОЙ ЗАПРАВКЕ ребят, их ещё сильнее перекосоёбило, а Марина такая мне на ухо – Юр, шутка-то хуйня, а я такой – всем бухать, я плачу! -Дай угадаю – проснулся ты пару часов назад, - усмехнулся Андрей, распаковывая набор роллов из доставки. – Молодец, Юр. Ты правда огромный молодец.       Когда-то Юра едва не переехал в эту уютную старую квартирку почти на окраине города. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем где бы то ни было. А рядом с Андреем он чувствовал себя живым. -Блин, сколько нервов на этих козлов убито – не пересчитать, - Юра стянул толстовку и взялся за палочки. – Я Вике прямо из зала позвонил, она, кажется, тоже была рада… -Что за Вика? – прервал его Андрей. -Блин, а я не рассказывал? – Юра хлопнул себя по лбу и поведал всё, что произошло с той почти фатальной встречи у Ушаковского моста. -И ты уверен, что нашёл себе друга? – Андрей вопросительно приподнял бровь. -Да. А фто? – пробулькал Юра, запихивая в рот Филадельфию. -Ты котёнка себе завёл. Или собачку, зависит от твоих предпочтений, - Андрей задумчиво размешивал васаби в соусе. – Дружба – это равноправное партнёрство. Мы с тобой друзья. Марина – с некоторой натяжкой – твой друг. А Вика – твой домашний питомец, уж извини. -Я тебя прошу, не надо мыть мне мозги, - ровным тоном парировал Юра. – Мне вчера в суде остатки вынесли. -Тогда засунь свой синдром спасителя себе в жопу и не вынимай никогда, - Андрей пожал плечами. – Я тебе уже не первый год твержу, что твоя ценность не определяется твоей полезностью, а поднимать свою самооценку за счёт других людей – значит, унижать их. Перестань заваливать её тем, что она не просила – и тогда, может быть, ты выведешь ваши отношения на уровень дружбы. -Она и не попросит никогда, - мрачно отозвался Юра. -Ну так и прекрасно! – воскликнул Андрей. – Относись к ней не как к беспомощному котёнку, а как к человеку. Оставь девочке её гордость. Хочешь общаться – общайся, оплатить ресторан или билет в кино пока никто не запрещал, но насильно сажать её себе на шею при том, что она там находиться не хочет – это уже покушение на личные границы.       Юра отложил палочки и положил голову на стол. -Я хуёвый, да? – глухо спросил он, жалобно глядя на Андрея. -Нет, просто дурачок, - мужчина протянул руку и взъерошил его волосы. – Отправляя кого-либо на терапию, убедись, что ты сам в ней не нуждаешься.       Вика сидела на своём диванчике, обложившись тетрадями с лекциями. Стоило ей на двое суток оказаться в безопасном пространстве, как мозг начал подавать слабые сигналы о том, что в её жизни что-то не так, а поскольку девушка хотела стать хорошим психологом, такие сигналы она научилась улавливать моментально. Пока картина вырисовывалась не радужная – депрессия, нервное истощение, суицидальные наклонности, заниженная самооценка, абьюзивные отношения. Клубок такой, что, куда ни кинь – везде клин. Нахмурившись, Вика шерстила тетради по практике – не может быть, чтобы такую, в общем-то, стандартную для России ситуацию преподаватели обошли стороной. Телефон дзынькнул оповещением. Юра.       Девушка уже не представляла, как раньше жила без этого общения. Каждый вечер их переписки были глотком воздуха, они обсуждали всё на свете – историю, фильмы, книги, искусство, психологию. Юра рассказывал, как проводил каникулы у мамы в Ницце, Вика – как влетела на велосипеде в дерево и выкармливала ежат из пипетки. Ей определённо было интересно то, что рассказывал он, ему почему-то казалось крутым то, что рассказывала она. «Свободна вечером? Пойдём в кино на Венома?»       Вика улыбнулась. За те несколько дней, что они не виделись, девушка успела соскучиться. «Лучше на Дюну. Люблю смазливых кудрявых мальчиков» «Ахаха. Собирайся, заеду через час»       Вика не очень понимала, как можно собираться час, поэтому снова погрузилась в конспекты. За 20 минут до назначенного времени она не спеша прибрала тетради, оделась, и уже обувалась, когда дверь распахнулась, чуть не ударив её по лбу. -Что, на блядки? – с порога ополчилась на неё мать. -Ужин на столе, буду поздно, - Вика протиснулась между косяком и грузной фигурой женщины и вышла из квартиры. -Шаламе конечно актёрище! – воскликнула Вика, выходя из зала. -Мне кажется, червяк более натурально сыграл, - отозвался Юра. -Не червяк, а Шай-Хулуд! – запротестовала девушка. – Сто лет в кино не была, после того, как Паша…       Она внезапно осеклась и помрачнела. -Кто такой Паша? – неожиданно для самого себя напрягся Юра. -Да так, к слову пришлось, - Вика тряхнула головой и снова улыбнулась. – Накормить тебя вредной едой? Мне подняли зарплату, так что за ужин плачу я. -Вик, ну… - хотел было возразить парень, но, наткнувшись на упрямый взгляд девушки, кивнул головой.       Юра хотел её слушать. Неважно, были ли это рассказы о ситуациях на работе, или, как сейчас, рассуждения о «Дюне» в частности и о кинематографе в целом. Юра хотел смотреть на неё. На то, как её отросшие волосы стекают по плечам, когда она поворачивает голову, на её жестикуляцию, на её улыбку. Между зашуганной девчонкой, севшей в его машину почти три недели назад, и нынешней Викой была пропасть – девушка стала увереннее двигаться, говорить, держать себя, даже выражение её лица изменилось. Она всё ещё дёргалась от громких звуков, тушевалась и краснела невпопад, но во взгляде постепенно появлялись уверенность и твёрдость. На автомате, в пылу разговора, Юра потянулся стереть пятнышко соуса с губы девушки, и, стоило ему коснуться её кожи, сердце пропустило удар, а в солнечном сплетении шевельнулся отголосок того ощущения, которое он испытал лишь единожды – когда впервые взглянул в глаза Андрея.       Вика резко осеклась на полуслове и, кажется, перестала дышать на то время, пока большой палец парня обводил контур её нижней губы. -Извини, - Юра совладал с собой и улыбнулся, разряжая обстановку. – Ты немного запачкалась. -Спасибо, - Вика улыбнулась в ответ, пытаясь делать вид, что ничего не произошло, но парень заметил, что её пальцы, обхватившие стакан с колой, мелко подрагивают.       Когда Юра привёз девушку домой, не было и 11 часов – Вика наотрез отказалась от дальнейшей прогулки, чтобы лишний раз не нервировать мать. -Может, я всё-таки помогу с квартирой? – в очередной раз предложил парень.       Вика в ответ лишь отрицательно покачала головой. -Тогда не забывай писать, - Юра непроизвольно потянулся к Вике, но успел остановиться. Девушка вскинула на него удивлённый взгляд и разомкнула губы, словно собираясь что-то сказать, но через секунду просто улыбнулась, кивнула и вышла из машины.       Когда Юра уже выезжал на набережную, от Вики пришло сообщение «Всё хорошо. Спасибо за вечер». Всё хорошо, всё хорошо, старался уверить себя Юра, но отголоски страха четырёхлетнего срока выдержки то и дело касались внутренностей ледяными щупальцами.       Зайдя в квартиру, Юра обнаружил, что на кухне горит свет. Быстро скинув кроссовки и куртку, парень направился вглубь квартиры, чтобы подтвердить свои опасения. -Привет, братик, - опасение внаглую нализывалось премиального 12-летнего виски. – Не пишешь, не звонишь, забыл совсем. -Привет, Олег, - Юра без предисловий взял со стола бутылку и вернул её в холодильник. – Что, даже в хач-магазах твои липовые права уже не канают? -У них нет шотландского односолодового, - Олег залпом допил плескавшиеся в его стакане остатки алкоголя. – Налей ещё на два пальца, по-братски. -Не квартира, а проходной двор, - Юра опёрся о стол, смотря на младшего брата сверху вниз. – Вали спиваться в другое место. -Я вообще-то с деловым предложением, - Олег нарочито медленно и громко опустил стакан на стол. -И ты, и предложение идут туда же, куда и все прошлые разы, - резко отозвался Юра. – Я не собираюсь делить компанию отца ни пополам, ни шестьдесят на сорок, ни восемьдесят на двадцать, ни пять на девяносто пять. На тебя отписано столько недвижимости, что твоим внукам до конца жизни хватит. Хочешь свою империю – строй её сам. -А ты у нас теперь хороший мальчик, да? – протянул Олег, поднимаясь со стула и оказываясь вплотную к Юре. – Делаешь всё, как папочка говорит, чтобы он отписал тебе компанию. Только ты подумай хорошо, братик – четыре года назад он заставил тебя бросить твоего любовника, две недели назад заставил ходить на работу, а дальше знаешь, что? -Олег, по-хорошему прошу – вали отсюда, - Юра всё ещё нависал над парнем из-за разницы в росте. До судороги в пальцах он сжимал столешницу, чтобы не отвесить брату оплеуху. -А дальше, братец, он заставит тебя жениться, - Олег перешёл на шёпот. – Помнишь Кристину, дочку одного из топ-менеджеров Роснефти? Вы с ней учились вместе.       Кристину Юра помнил хорошо. Пробивная, темпераментная, элегантная, гордая. Бурный роман двух золотых деток обсуждал весь Петербург. Юра даже хотел на ней жениться, но «у бурных чувств неистовый конец», как написала одна жёлтая газетёнка после того, как Кристина хлопнула дверью, предварительно перебив всю посуду. Парень тяжело переживал разрыв – первые несколько дней. Через месяц он начал встречаться с Катей. -Можешь собирать приданое, - продолжил Олег. – Или можем махнуться наследством. -Чтобы компанию “Nasonoff” возглавлял пиздюк с фамилией Чугунов? – собрав последнюю волю в кулак, ехидно ухмыльнулся Юра. – Если бы ты не был таким объёбышем, я бы подумал над этим предложением, но ты же через год всё распродашь по кускам. -Единственный мой прокол в том, что моей матери не хватило мозгов увести отца из семьи раньше, чем я родился, - оскалился Олег. -Ну так и пошёл вон, выблядки никогда ничего не наследовали, - повысил голос Юра. -Я тебе припомню, братик, - выплюнул ему в лицо Олег и вылетел из кухни. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.       Юра так и остался стоять у стола, рефлекторно продолжая сжимать столешницу. Кристина – в общем-то, не самый плохой вариант.       Если бы не Вика.       Внезапно нахлынувшая откуда-то изнутри волна жара заставила Юру разжать онемевшие пальцы и стянуть толстовку вместе с футболкой. Одежда полетела на пол, парень направился к холодильнику и достал только что убранную бутылку виски. Покосившись на стакан, из которого пил Олег, Юра брезгливо поморщился. Достав из шкафа чистый стакан, он щедро плеснул туда алкоголь и прошёл в гостиную. Опустившись в итальянское кресло ручной работы, он сделал большой глоток виски, запрокинул голову на спинку и уставился в потолок. Сил сопротивляться липкому ужасу больше не было, и тот вырвался на свободу, заливая всё окружающее пространство скорбью и отчаяньем.       Юра сидел на полу этой самой гостиной, прислонившись спиной к дивану. Из разбитого носа по губам и подбородку стекала вниз струйка крови, пачкая белоснежную брендовую рубашку. -Я люблю его, - с горькой усмешкой проговорил Юра. – Ты можешь избить меня до смерти, но ты этого не изменишь.       Отец внимательно на него посмотрел. -Ещё раз до меня дойдёт, что какой-то актёришка ебёт моего сына – и его будут хоронить в закрытом гробу.       Юру прошиб холодный пот. -Ты не можешь… - прошептал он. – Ты не можешь… -Могу, - кивнул мужчина. – И сделаю. Впрочем, ебись с кем хочешь, но в публичном поле ты всегда должен выглядеть пристойно, ты понял меня? -Я понял, - Юра опустил голову. – Только не трогай его. -Ну вот и договорились, - мужчина направился к выходу. – Ты мой сын, а значит, будь добр соответствовать.       Два часа спустя Юра выл в голос, уткнувшись лицом в колени Андрея, который рассеянно перебирал его волосы и часто моргал в попытках сдержать слёзы. Ближе к утру истерика вымотала Юру настолько, что он мог только трястись и всхлипывать. -Ты же понимаешь, что я всегда буду любить тебя? – с трудом произнёс он, принимая из рук Андрея кружку ромашкового чая. -Понимаю, - ответил Андрей, мягко касаясь губами лба парня. – Не то время, не та страна, не те условия. Для тебя всегда будет место в моём доме и в моём сердце. -Это что, конец? – Юра почувствовал, как из глаз снова потекли слёзы. -Не конец, - Андрей сел напротив, ловя его взгляд. – Просто история без продолжения, зацикленная в одной точке. Может быть, однажды она сойдёт на нет, без боли, без обид, без последствий. Но пока мы друг друга любим, пока мы друг другу нужны, просто оборвать всё вот так будет самоубийством. -Мне нужно будет как-то притворяться теперь, какую-то любовь выдумывать, - Юра осторожно отпил из кружки. -Я научу, - Андрей нежно провёл пальцами по щеке парня. – Играть любовь на самом деле легко, люди сами хотят обманываться. Главное – не забывай, как ощущается настоящее. -Не дай мне забыть, пожалуйста, - Юра поймал ладонь Андрея и переплёл их пальцы. -Никогда, любимый, никогда, - и Андрей закрепил свои слова поцелуем.       Опустевший бокал выскользнул из ослабевших пальцев и с негромким стуком встал на паркет. Давно забытый, закованный в глубине памяти страх сжирал парня. Если отец что-то решил, сдвинуть его будет очень сложно, а значит, Вика в опасности. Просто любая девушка уже не годится, для случки нужна породистая сука, которая принесёт породистых щенят и вольёт несколько папочкиных миллиардов в семейный бизнес. До сегодняшнего вечера Вика была другом, и новость о скорой женитьбе вряд ли напрягла бы Юру, но то, что он почувствовал, коснувшись её, в корне меняло всю ситуацию – и выпустило страх на свободу. Андрей мог бы успокоить, Андрей наверняка придумал бы, что делать, но сегодня он со своей девушкой, и Юра просто не чувствовал за собой никакого морального права вторгаться в их отношения. Уверен ли он в том, что чувствует? Сможет ли переубедить отца? Сможет ли защитить Вику и других дорогих ему людей? Способен ли он, блять, хоть на что-нибудь в этой жизни?! Ответов у Юры не было, поэтому он вернулся на кухню, вынул из холодильника уже почти ополовиненную бутылку, выключил свет, опустился на пол и отхлебнул прямо из горла, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы – слёзы отчаяния и злости на самого себя.